– Справилась, справилась, – отмахнулся от нее Маркиз. – И сейчас справишься! Но для этого тебе придется воспользоваться дешевой рыночной косметикой!
– Да если это нужно для роли – я вымажу лицо битумным лаком! Я сделаю себе сто татуировок! Я нанесу боевую раскраску индейцев племени навахо!
Каждый выкрик сопровождался съеденной оладьей.
– Вот и умница, – удовлетворенно проговорил Леня и осторожно отодвинул полегчавшее блюдо от Лолы. – Индейскую боевую раскраску пока не надо, но я это на всякий случай запомню… мало ли, пригодится.
– Подожди-ка, – Лола подозрительно уставилась на Маркиза. Она почувствовала, что партнер снова ее перехитрил и заставил играть по своим правилам. – Подожди-ка. Мы ведь с тобой партнеры? Так?
– Ну, так, – согласился Маркиз.
– А раз партнеры – я хочу знать, в чем суть новой операции. Что мы делаем и для кого…
– Ну ладно… – вздохнул Леня и начал рассказ, с сожалением поглядывая на остывающие оладьи. Лола же, налив себя кофе, устроилась с большим удобством, поглаживая песика и внимая своему компаньону.
Неделю назад Лене Маркизу позвонил старый знакомый и попросил встретиться, как он выразился, с одним интересным человеком.
– Возможно, вы договоритесь о небольшой работе.
Леня на тот момент не был ничем занят, а когда он не работал, он чувствовал себя не в своей тарелке. Он не находил себе места, терял аппетит и интерес к жизни. Короче, он скучал. Поэтому легко согласился на предложенную встречу.
Встреча была назначена в небольшом, но очень дорогом и приличном ресторане на так называемом Старом Невском.
Ресторан по причине дневного времени и заоблачных цен был почти пуст. Кроме самого Маркиза и его собеседника присутствовала парочка толстых американцев за угловым столиком, которые очень громко обсуждали достоинства русских женщин. К счастью, говорили они по-английски.
«Интересный человек», с которым беседовал Леня, выглядел очень странно, особенно в интерьере дорогого ресторана. Он был такого маленького роста, что едва доставал ногами до пола. Казалось, что сейчас он начнет болтать ногами под столом, как шаловливый первоклассник. Круглое личико казалось одновременно старческим и детским, и на нем было навеки отпечатано выражение трогательной обиды. Одет он был в дешевый серенький костюмчик, неуловимо напоминающий школьную форму шестидесятых годов. Шею его украшал блекло-голубой галстук с сальным пятном на самом видном месте.
Оценивая внешний вид человека, Маркиз в первую очередь обращал внимание на его обувь. Именно обувь больше всего говорит о материальном положении своего хозяина, о его привычках и особенностях поведения. Так вот, сидевший напротив Маркиза малыш был обут в дешевые светло-коричневые ботинки, больше всего напоминавшие детскую обувь чехословацкого производства тех же шестидесятых годов. Тогда такие полуботинки называли странным словом «баретки». Баретки Лениного заказчика были сношены с внешней стороны, что обычно говорит о мрачности и замкнутости характера.
Все это было не совсем понятно. Ленины услуги стоили дорого, и обладатель коричневых бареток вряд ли в состоянии их оплатить. С другой стороны, он назначил встречу в весьма дорогом ресторане и явно чувствует себя здесь вполне комфортно.
Появившись в ресторане, Ленин собеседник назвался Сергеем Сергеевичем, но вряд ли это было его настоящее имя.
– Так вот, одна моя знакомая, женщина весьма преклонного возраста, – говорил Сергей Сергеевич, одновременно проглядывая меню, – назовем ее для определенности Анной… гм…
– Спиридоновной, – подсказал Маркиз.
– Ну, пусть Спиридоновной, – маленький человечек поморщился. – Так вот, как я уже сказал, она была весьма немолода… ей было уже почти девяносто…
– Вы говорите – «была», значит, сейчас ее уже нет на этом свете? – уточнил Леня.
– Молодой человек, не перебивайте меня! – Сергей Сергеевич снова поморщился. – Мы дойдем и до этого! Да, ее уже нет! Она скончалась две недели назад!
– Извините, я весь внимание, – проговорил Леня, виновато улыбнувшись. – И примите мои искренние соболезнования по поводу ее кончины.
В это время к столику подошел официант, и Сергей Сергеевич замолчал.
– Вы определились с заказом? – осведомился молодой человек с лицом и осанкой наследного принца.
– Салат от шефа, – процедил Сергей Сергеевич, свободно откинувшись на спинку стула, – моллюски «Сен-Жак» по-провансальски и бокал шардонне девяносто восьмого года. Кофе и десерт я, возможно, закажу позднее.
Леня тоже сделал заказ, и официант удалился.
– Здесь очень хорошая кухня, – сообщил Сергей Сергеевич, окинув ресторан удовлетворенным взглядом.
В полутемном зале было не больше десяти столиков. Помещение оформлено в уютном и неброском стиле маленького парижского бистро. Такие же кружевные занавески на окнах, такие же фотографии начала двадцатого века, развешанные по стенам, такие же бархатные диванчики. Правда, мало какой парижский ресторан может похвастаться такой изысканной кухней и таким выбором вин.
– Итак, ваша знакомая скончалась неделю назад, – напомнил Леня.
– Да… Анна…
– Полуэктовна, – подсказал Леня.
– Допустим… – маленький человечек поморщился, – она обещала оставить мне одну ценную вещь. Собственно, это была единственная сохранившаяся у нее ценная вещь. Сами понимаете – война, блокада и прочие неприятности… короче, у нее сохранились старинные карманные часы.
– Золотые? – из вежливости уточнил Леня.
Он уже хотел сказать Сергею Сергеевичу, что зря потратил свое время: такими мелочами, как часы, пусть даже золотые, он не занимается, и его обычный гонорар значительно превышает их цену.
– Золотые, – подтвердил маленький человечек, словно прочитав Ленины мысли. – Но не просто золотые. Иначе я не обратился бы к вам. Я знаю, сколько вы берете за услуги.
Леня скромно улыбнулся.
– Эти часы, по легенде, принадлежали императору Александру Первому. И эта легенда достаточно правдоподобна. Во всяком случае, на внутренней крышке часов бриллиантами выложен вензель императора. Кроме этого, часы украшены еще не одним десятком первоклассных бриллиантов, рубинов и изумрудов. Особенно хорош крупный изумруд, вставленный в середину циферблата. Я уж не говорю о прекрасной работе и исторической ценности часов. В общем, по художественному уровню эта вещица даст сто очков вперед любому из пресловутых пасхальных яиц Фаберже…
Леня уважительно присвистнул.
– И что же случилось с этой милой вещицей? Ее поперли безутешные родственники?
– Именно это я и хотел бы выяснить.
– А вообще… – Леня пристально посмотрел на своего собеседника, – вы сказали, что старушка обещала оставить вам эти часы. Следует ли понимать это так, что в завещании она их не упомянула?
– Именно так, – невозмутимо кивнул Сергей Сергеевич. – Об этих часах, кроме нее и меня, не знала ни одна живая душа. По крайней мере, так я считал до недавнего времени. И это меня вполне устраивало. А если бы они были упомянуты в официальном завещании, волей-неволей о них стало бы известно слишком многим людям. Что, как вы понимаете, совершенно не входило в мои планы. Я уж не говорю о налоге на наследство, который вот-вот будет отменен, но на тот момент составлял очень значительную сумму.
– Тогда как же…
– Я же просил вас, молодой человек – не перебивайте! – Сергей Сергеевич раздраженно повысил голос. – Я вам все объясню! Во-первых, Анна…
– Сигизмундовна, – подсказал Маркиз.
– Пусть так. Анна Сигизмундовна намеревалась оставить мне эти часы в благодарность за оказанную ей услугу. Суть этой услуги не имеет отношения к нашему делу, но в свое время она значила для покойной очень много. И вот, чтобы отблагодарить меня, она сообщила, где спрятаны часы. Покойная жила в коммунальной квартире…
– Как, разве они еще есть? – удивился Леня.
– Есть, и вы даже не представляете, как их много! Особенно в центральных районах города. Так вот, в ее комнате находится старинный камин, отделанный голландскими изразцами. Если нажать на четвертую слева плитку, откроется тайник, в котором она и прятала часы. Тайник устроен очень хорошо, его нельзя ни простукать, ни найти случайно. Только человек, знающий секрет, может в него попасть. А знали секрет только двое – я и Анна…
– Мефодьевна, – подсказал Маркиз.
– Пусть так, – отмахнулся от него Сергей Сергеевич. – Однако, когда после смерти старушки я попал в ее комнату и открыл тайник, он был совершенно пуст.
– Грустная история, – сочувственно проговорил Леня. – Никому нельзя верить. Даже милым интеллигентным старушкам. Судя по всему, ваша знакомая еще кому-то пообещала часики… кому-то, кто тоже оказал ей услугу.
– Исключено! – резко возразил Ленин собеседник. – Я знал ее много лет, и не сомневаюсь – она меня не могла обмануть! Часы похитил кто-то, кто бывал в доме. И я обратился к вам в надежде, что вы сможете выяснить, кто это сделал, и вернуть мне вещицу.
– Исключено! – резко возразил Ленин собеседник. – Я знал ее много лет, и не сомневаюсь – она меня не могла обмануть! Часы похитил кто-то, кто бывал в доме. И я обратился к вам в надежде, что вы сможете выяснить, кто это сделал, и вернуть мне вещицу.
– Кто-то, кто бывал в доме? – задумчиво повторил Леня. – А вы знаете всех, кто там бывал?
– К счастью, Анна…
– Леопольдовна.
– К счастью, она жила достаточно замкнуто, и у нее бывали только четверо. По крайней мере, в последние годы. Это ее племянница, сосед по квартире, участковая медсестра, которая делала ей уколы и другие процедуры, а также ваш покорный слуга. Так что, как видите, список подозреваемых невелик.
В это время к столику подкатили тележку с заказанными блюдами, и Сергей Сергеевич снова замолчал.
На этот раз пауза затянулась, поскольку кухня оказалась выше всяческих похвал, и обсуждать дела за едой было бы так же неуместно, как жевать гамбургер, любуясь полотном Леонардо да Винчи.
– Вот, Лолка, собственно, и вся история, – закончил Леня свой рассказ, – Как ты понимаешь, я взялся за эту работу. Ну, во‑первых, мы сейчас ничем серьезным не заняты, а творческий простой губителен при нашей профессии, как и при любой другой. Во-вторых – ты же знаешь, как я люблю дорогие старинные безделушки! Подержать такие часы в руках, полюбоваться ими – это отдельное удовольствие, которое ожидает меня в конце работы. Так сказать, небольшой бонус. Разумеется, в случае ее благоприятного завершения…
– Ты слишком много думаешь об удовольствиях! – ворчливым тоном заметила Лола, чтобы оставить за собой последнее слово.
Маркиз проигнорировал эту реплику и продолжил:
– Так вот, я собрал кое-какую информацию обо всех троих подозреваемых – племяннице покойной старушки, участковой медсестре и старичке-соседе. Самой подозрительной мне показалась племянница, так что именно с нее мы и начнем.
– Для этого мне и понадобится одеться в дешевые рыночные тряпки?
– Именно! Поскольку тебе придется втереться к ней в доверие, а эта самая племянница работает на вещевом рынке и сразу определит происхождение твоих вещей.
Лола была прирожденной актрисой, и когда перед ней появлялась новая роль, она увлеченно работала над ней, пока не становилась другим человеком, пока не перевоплощалась на все сто процентов.
Так и на этот раз – она не ограничилась дешевыми рыночными тряпками и турецкой косметикой. Лола заперлась в ванной и перед зеркалом отрабатывала жесты и мимику.
Через два часа из ванной вышла разбитная девица с самыми вульгарными манерами. Перевоплощение оказалось таким полным, что кот Аскольд при виде ее выгнул спину и зашипел, и даже обожаемый Пу И не пошел к ней на руки, а тоненько заскулил и забился под кровать.
– Ты видишь, Леня, – грустно проговорила Лола, – на какие жертвы я иду ради нашего общего дела? Собственная собака меня не узнает! Это же просто ужасно!
– Собака, может, и не узнает, – критически оглядев боевую подругу, проговорил Маркиз, – а великий режиссер Станиславский сказал бы: «Не верю!» Ты должна не только выглядеть, ты должна думать и говорить по-другому…
– А! – Лола визгливо рассмеялась. – Ну, Ленчик, уморил, ща сдохну! Ты, блин, прикинь – псина поверила, а ты, как лох, – «Не верю!».
– Ну ладно, – Леня махнул рукой, – так еще ничего… теперь послушай, в чем будет заключаться твоя задача.
Лола достала блокнотик и приготовилась записывать, как прилежная ученица за учителем. Леня поморщился:
– Неужели ты так не запомнишь? Ну ладно, можешь записать, только потом свои записи обязательно уничтожишь. Сожжешь, например, или съешь…
Лола, продолжая изображать старательную ученицу, подняла руку:
– А можно будет съесть эти записи с соусом?
– С каким еще соусом?
– Ну, лучше, конечно, «Тысяча островов»… – ответила Лола на полном серьезе, выразительно похлопав ресницами. – Но в крайнем случае хотя бы с майонезом…
– Нет! – раздраженно рявкнул Маркиз. – Съешь всухомятку! Ты не в ресторане! И вообще, немедленно прекрати этот цирк! Я хочу поручить тебе серьезное дело, а ты резвишься…
– Кажется, ты что-то перепутал, Ленечка, – обиженно отозвалась Лола. – Это ты у нас по профессии – цирковой артист, а я актриса серьезная, драматическая, репертуарная, так что не тебе учить меня серьезному отношению к делу…
Она взяла на руки Пу И, который вертелся вокруг, тихонько повизгивая, и посмотрела на Маркиза:
– Продолжай, Ленечка, мы с Пу И внимательно тебя слушаем!
Пу И в подтверждение ее слов преданно уставился на хозяина и склонил голову набок.
– По-моему, Пу И и то серьезнее тебя относится к делу! – неодобрительно проговорил Леня, но тем не менее продолжил: – Ты должна втереться в доверие к этой самой племяннице. Должна стать ее лучшей подругой…
– Ничего себе! – Лола присвистнула. – Ты слышал, Пу И, чего от нас хочет этот эксплуататор?
– Но ведь ты – выдающаяся актриса, – усмехнулся Маркиз, – и вообще, не свисти в доме, денег не будет.
– Тиран и деспот! Ну ладно, как хоть зовут эту племянницу? Или это секретная информация?
– Нет, отчего же! Зовут ее очень просто… зовут ее… – Леня наморщил лоб, – Как же ее зовут? Такая простая фамилия… что-то такое криминальное… ну ладно, одну минуту! – и он перелистал страницы своего собственного блокнота. – А, ну вот, конечно… зовут эту племянницу Оксана Воробьева.
– Ага! – завопила Лола так, что Пу И от неожиданности подскочил и свалился на пол. – Ага, сам не можешь запомнить, а от меня требуешь!
Тут она заметила неприятность, случившуюся с Пу И, и наклонилась, чтобы поднять своего любимца.
– Пуишечка, детка, ты не ушибся? – заворковала Лола над песиком, снова усадив его на колени. – Это все из-за него, из-за этого безжалостного человека! Он нещадно эксплуатирует своих близких, нарушая трудовое законодательство и технику безопасности!
Пу И закатил глаза и сделал вид, что он при смерти и спасти его может только целый пакет орехового печенья.
– Лолка, немедленно прекрати этот цирк! – прикрикнул Леня на свою разыгравшуюся подругу.
– Ну ладно! – Лола надулась. – А почему это ты считаешь, что в фамилии Воробьева есть что-то криминальное?
– Ну, воробей… здесь слышится «вор» и «бей»… Прекрати! – Леня стукнул кулаком по столу. – Опять ты пытаешься отвлечь меня от дела!
– Пу И, он совсем не понимает шуток! – грустно вздохнула Лола. – Ну ладно, я внимательно слушаю!
При всех Лолиных недостатках, она хорошо знала, когда Маркиз всерьез сердится, и умела вовремя остановиться.
– Я внимательно слушаю! – повторила она. – Для чего мне нужно втереться в доверие к этой Оксане?
– Ты должна узнать о ней буквально все. Чем она дышит, что ест, с кем спит, что ей снится… но главное, что тебе нужно узнать, – каково ее финансовое положение. Как у нее с деньгами и не появились ли у нее большие деньги в самое последнее время.
– Ты думаешь, она уже успела загнать часики и теперь на радостях покупает дорогие обновки? – с недоверием проговорила Лола. – Если у нее есть хоть капля мозгов, она не будет спешить! Затаится на несколько месяцев, а то и на год, и только потом реализует теткино сокровище…
– Ты правильно сказала – если у нее есть хоть капля мозгов. А если нету?
– Тем более за такой короткий срок она вряд ли успела реализовать часы! Ведь это не какая-нибудь пустяшная безделушка, которую можно продать в любом ларьке…
– Вот поэтому тебе и придется проявить свои способности! – Леня повысил голос. – Думать, думать надо! Может быть, она и не продала часы, но уже предчувствует появление больших денег и присматривается к таким вещам, о которых раньше и думать боялась! Ну, там, шубы, украшения… что я тебя учу? Ты ведь женщина и должна чувствовать такие вещи лучше меня! Может быть, у нее особенно остро стоит квартирный вопрос. Живет в однокомнатной клетушке с курятником вместо кухни и собачьей будкой вместо ванной. Тогда она не сможет выждать целый год и уже сейчас начнет на радостях подбирать варианты… в общем, собери о ней всю информацию, какую сможешь!
– Ну ладно… – Лола тяжело вздохнула. – Пуишечка, детка, извини, но мне придется заняться делом. И я, к сожалению, не смогу взять тебя с собой. А насчет орехового печенья обращайся к этому жестокому человеку, тирану и эксплуататору!
– Подожди, – проговорил Леня, – нужно решить вопрос с твоим транспортом. По моему замыслу, у тебя должна быть машина.
Он позвонил своему приятелю по кличке Ухо, который прекрасно разбирался в машинах и мог в считаные часы раздобыть любое транспортное средство от детского педального автомобильчика до самого продвинутого «Хаммера». Услышав, что понадобилось Маркизу на этот раз, Ухо даже немного обиделся. Однако дело есть дело, и через час возле Лениного подъезда стояла проржавевшая и явно побывавшая не в одной аварии старенькая «пятерка».