- Может быть, она умерла, - пробормотал Магнус.
- Да, - согласился Гай. – Может быть, эта твоя Хранительница мертва, и если так, что нет смысли скрывать многое, да?
- Но Хранители бессмертны! – взгляд Грегора неуверенно перебегал с отца на сына, его грудь вздымалась, а дышать было трудно. Он вновь пытался воскресить своё мужество. – Я нужен тебе! У меня был прямой контакт с Хранительницей, что выбрала меня, а не кого-либо другого! Я её протеже! Это делает меня ценным, особенным! Я обещаю работать на вас, ваше величество, но сохраните мою жизнь и жизнь моей сестры!
- Грегор, нет! – воскликнула Лисандра, и в её голосе чувствовался ужас и отвращение.
- Заткнись, Лис! Ты хочешь умереть? – прорычал он.
- Я лучше умру, чем паду на колени перед этим королевским мешком дерьма!
Охранник ударил Лисандру по лицу так сильно, что она вскрикнула.
Грегор вскочил на ноги, но Кронос толкнул его обратно.
- Простите мою сестру, - выдавил он. – Она всегда столь горяча, но не я! Я вижу возможность! Вы мне должны поверить, Ваше Величество! Когда Федра свяжется со мной ещё раз, я вам всё расскажу! Я не вру!
- Нет, ты не врёшь, - король откинулся на спинку трона, положив руки на золотые поручни. – Ты можешь это сделать, я вижу. Ты любишь свою сестру. Это важно для меня. Семья – самое ценное в этом мире. Семья – единственной способ для смертных гарантировать своё бессмертие. Я уважаю твою любовь к семье.
Грегор тихо выдохнул.
- Хорошо.
"Отец действительно может проявить снисходительность к этому мальчишке, - подумал Магнус. – Ведь он готов отвернуться от мятежников и быть верным Гаю, лишь бы спасти сестру…".
Король смотрел на Грегора в тишине.
- Проблема в том, что мне кажется, что твоя Хранительница забыла о тебе или умерла. И она сказала тебе самую малость с самого начала. Она, в отличие от Миленьи, что столько обещала мне, бесполезна, и ты тоже бесполезен.
- Нет, ваше величество! Это не так!
Лисандра сражалась с охранником, что всё ещё держал её, и её взгляд метался из стороны в сторону, словно в поиске спасения.
Король Гай не удостоил её и взглядом.
- Спасибо, Грегор, ты преподал важный урок для меня сегодня, - промолвил он. – Я порой позволяю себе быть ведомым нетерпением и гневом. Но я отдал всю жизнь Родичам, и я могу продолжать ждать, пока время не будет верным. В конце концов, у меня уже есть ключ от тайны. Просто надо научиться правильно его использовать.
- Я могу вам помочь! – паника мелькнула во взгляде Грегора. – Я могу иметь такое значение для вас!
Король улыбнулся, обнажая белые ровные зубы.
- Не переживай. Ты уже доказал, что полезен. Это хорошо. Это значит, что ты можешь поступать правильно. И твоя сестра избежит таких неприятностей. Я не монстр, что будет мучить девчонку ради собственного удовольствия.
- И…. Мы всё ещё будем умирать вместе? – промолвил Грегор, и его голос включал в себя какую-то странную скуку и поражения.
- Не совсем, - Король взглянул на Лисандру. – Помойте её и сделайте красивой, или настолько красивой, как может быть пелсийка. Я ещё не имел возможности предоставить девушку-мятежницу народу в качестве примера для того, что я не делаю исключения в наказаниях для тех, кто выступает протим меня.
- А мой брат? – Лисандра буквально выплюнула эти слова. Струйка крови стекала из её раненного уголка рта.
- Не волнуйся. Твой брат ещё будет там, чтобы посмотреть, как ты умрёшь, - промолвил Король. – Кронос, принеси мне голову мальчишки… И убедись, что с того шипа, на который она будет надета, ему представится самый лучший вид.
- Нет! – страдальческий крик сорвался с губ Лисандры.
Кронос не собирался останавливаться. Он схватил меч, а двое охранников подхватили Грегора и потащили его.
Слова протеста замерли в горле Магнуса. Был только один способ закончить это, и Магнус знал, что его мнение ничего не стоит, король уже принял решение. Его слова сделают только хуже.
Лисандра кричала, и Магнус повернулся к ней, наблюдая за тем, как она боролась и вырывалась из рук стражников.
Но у неё не было шанса всё это остановить.
- Я сожалею, что нам не удалось. Борьба, Лис. Бороться до конца! – и меч упал на его голову.
Преисполненный ужасом крик Лисандры вклинился в грудь Магнуса, и он знал, что впредь осколки этого крика будут преследовать его.
Тело Грегора унесли, а его голову поставили на поднос.
- Молодец, Кронос, - король кивнул и взмахнул рукой. – Теперь возьмите её.
- Да, ваше величество, - выражение Кроноса оставалось ледяным и бесчувственным, как и всегда при проведении казней. Это было лицо человека из камня, а не из плоти и крови.
Крон покинул отца и сына, и только кровавое пятно там, где Грегор стоял на коленях, оставалось как доказательство того, что произошло несколько минут назад.
Магнус молчал. В его голове не было мыслей – только сплошная темнота и чернота.
- Это должно было быть сделано, - сказал король.
- Сделано? – его ответ сорвался быстрее, чем хотелось. – Убить мятежника вот так было полезно? Нет, я не думаю, что это должно было быть сделано.
Король удивлённо посмотрел на Магнуса.
- Ты сделал это потому, что хотел насладиться лицом этой девчонки, когда убивал её брата перед её глазами, - Магнус больше не мог остановиться. – Ты наслаждался этим. Ты хотел сломить дух в ней, чтобы она принимала свою судьбу без борьбы. Ведь её огненный дух не пропал, несмотря на заключение в подземелье, а ты не хочешь раздражать толпу, надеешься, что там будут только те, кто лоялен к тебе. Позволь мне быть первым, чтобы поздравить тебя, отец, потому что тебе всё удалось.
- Что с тобой, мой мальчик? – прищурился король. – Почему ты противостоишь всему, что я делаю?
Магнусу было трудно дышать, и его сдавило разочарование, стремление и гнев, направленный на отца, чувства, что он пытался подавить, вышли на первый план.
- Потому что не всё, что ты делаешь, правильно.
- Я делаю всё, что должен, чтобы моя власть оставалась здесь, в эту странную эпоху, и в один прекрасный день не будет с кем бороться. Это опасное для нас время сынок. Нет места для инакомыслия.
- Тогда поэтому ты потребовал у этой дряни, Эрона Лагариса, убить маму? Чтобы уменьшить сопротивление?
Слова сорвались с языка прежде, чем он остановил их, и шок короля принёс ему удовлетворение. Зачем останавливаться?
- Забавно, мне казалось, что ты знал обо всём, что происходит в твоём царстве, благодаря шпионам и информаторам, - продолжал Магнус. – Но ты не знал об этой интересной детали! Ты не знал, что Эрон признался мне, признался, что ты приказал ему зарезать маму в глухую ночь, убить её, чтобы ты мог скинуть это преступление на Йонаса Агеллона.
Шок наконец-то пропал с лица короля.
- Ты убил Эрона.
Это теперь не было секретом, и он больше не мог проиграть.
- Я планировал позволить ему вернуться сюда, чтобы он ответил за свои поступки, но он попытался меня убить. Как видишь, не вышло. Мне не так уж и понравилось убивать его, как я надеялся. Но он был не настоящим преступником, он был оружием. Это ты убил мою мать.
- А теперь ты желаешь убить меня, - король оборвал его и поднялся с трона, а после спустился вниз, останавливаясь лицом к лицу с Магнусом. – Конечно, ты это сделаешь. Вот, - он вложил кинжал в руку Магнуса. – Я даю тебе возможность сделать то, что ты хочешь. Прямо сейчас. Сделай это.
Руки Магнуса дрожали.
- Это уловка.
Король пристально смотрел на сына.
- Альтия совершала всё против меня. Она была против поиска Родичей, всегда против. Она ненавидела меня и хотела, чтобы я не мог укрепить свою власть. Она хотела убить Люцию, и, как мне кажется, она хотела убить и тебя, чтобы лишить меня истинного наследника. Она должна была умереть, Магнус.
Магнусу казалось, что он не может стоять. Рукоять кинжала была ледяной даже для его кожи.
- Это было не единственным вариантом.
- Да, некоторые из моих решений суровы, но все они необходимы.
Он сказал, что мать желала убить Люцию и Магнуса, потому что она боялась её волшебства, она давала Люции зелье, заставляя её спать, но Магнус не считал это достаточным поводом для убийства. Для наказания. Для заключения. Но не смерти. Это не имело никакого смысла.
- Но мама…
- Альтия не была твоей настоящей матерью.
- Что? – это заявление заставило Магнуса замереть.
Король пристально смотрел на него.
- Она потеряла ребёнка, за которого тебя принимала, и сходила с ума от горя. Незадолго до этого от моего семени был рождён ещё один ребёнок, и я выдал этого ребёнка за его собственного. Тебя принесли ей, и она перестала быть безумной. Она полагала, что была твоей матерью, до самого последнего мгновения, но никогда не была кровной.
- Ты врёшь, - Магнус смотрел на него, но его ум не прояснился.
- Сабина – твоя настоящая мать.
Он чувствовал, что живот скрутился в узел опять, и он отшатнулся от короля в ужасе. Сабина, любовница отца, злая, властолюбивая ведьма. Мёртвая, убитая магией Люции.
- Ложь! Сабина пыталась убить меня, она пыталась убить меня после попытки соблазнения!
Король опустил голову.
- Она была сложной женщиной, признаю. Её страсти порой выходили за рамки даже моего понимания. Но это не меняет правду. Ты мой единственный сын, и ты сын Сабины. Она скрывала беременность ото всех. Только Сабина, я и акушерка, что помогала нам, были единственными, кто знал, что на самом деле случилось.
- Нет! – желчь поднялась в горле Магнуса. Мир сместился, и земля теперь шаталась под его ногами.
Король схватил Магнуса за плечи так сильно, что тот содрогнулся.
- В тебе течёт королевская и ведьминская кровь. Каждая ведьма связана с Хранителями. Вот кто ты. Вот почему я видел в тебе что-то особенное, что-то превосходное.
Магнус не мог согласиться с этим. Он всю свою жизнь знал, что Сабина – любовница и советница его отца, но он всегда ненавидел её. Он не оплакивал её смерть ни одну секунду. Он ненавидел её.
Она никогда не будет его матерью.
Его сердце было тёмным и тяжёлым сейчас.
Хотелось пить. Непонятный туман окутал его ум, пока не уничтожил все мысли.
- Почему ты не рассказал об этом раньше?
Тень задумчивости на лице короля сделала его старше своих лет.
- Мне следовало. Я жалею, что этого не сделал. Но теперь ты видишь, что Альтия – не твоя мать. Ты свободен от верности ей. Она жестокая и бессердечная женщина, всегда ею была.
"Нет, она не была. – подумал Магнус. – Не всегда".
- Я так часто видел, что ты голодал от любви матери, что не была привязана к тебе… Её ум невозможно изменить, её здравомыслие было шатким эти последние восемнадцать лет. Это заставило её сделать ошибки, запечатлённые в её судьбе. Она стояла на моём пути. Твоём пути. Ты должен принять это, и тогда ты сможешь идти вперёд. Ты мой сын. Мой наследник. Мы с тобой одной крови.
И он станет таким, как отец – сильным, безжалостным, вечно бегущим за своими целями. Это было то, чего он всегда хотел.
И Сабина добивалась этого очень многими способами.
- Всё, что я делаю, это для тебя, Магнус. Всё. Пожалуйста, прости меня за то, что я скрыл правду от тебя, за то, что причинил в прошлом тебе боль. Моя единственная цель – сделать тебя сильнее. Я люблю тебя, сын мой.
Король внезапно крепко обнял Магнуса. Тот стоял, как статуя, каменная и тихая, и его разум всё ещё был в ловушке смятения.
Он позволил кинжалу с грохотом упасть на пол.
Отец никогда не обнимал его прежде.
Пусть и на мгновение, перед тем, как покинуть тронный зал.
Глава 12
Йонас
Оранос
Мысли Йонаса были черны, как тёмное ночное небо.
В этот вечер он находился в деревне под названием Вириди, в полудне ходы от северо-восточной стороны Золотого Города. Это был не первый его визит сюда, он пользовался этим трактиром, как местом встречи. Он послал Феликса вперёд, чтобы встретиться с ним там сегодня вечером, тогда как сам провёл последние полтора дня, слушая слухи о повстанцах из группы пелсийских рабов, что сбежали с лагеря у дороги живыми. Но это были ложные слухи.
Даже если правила короля Гая вызывали беспокойство среди людей, то достаток всё ещё оставил свой след в Вириди, да и в любом другом городе Ораноса, что посетил Йонас. Улицы были вымощены не грязью и камнями, а сверкающим булыжником. И витрины были не из глины, а из крепкого камня и дерева.
Это был дом тысячи граждан, что заплатили высокие налоги независимо от того, что за король сидел на троне, и они всё-таки жили хорошо. Никто не голодал, скитаясь по улицам в лохмотьях в поиске еды. Никто не умирал в переулках ,потому что ему было отказано в тепле и в ночном крове посреди холодной зимы, как это делали в Пелсии.
Но, в отличие от тех, кто на самом деле пережил боль и нищету, люди здесь не ценили то, что у них было. То, что они принимали это как должное, вызывало у Йонаса тошноту. Он не сомневался в том, что их слишком легко сломит то, что у них отберут их лёгкий образ жизни.
В целом, пелсийцы, в своей борьбе и наивных верованиях в неизбежность судьбы, были куда выносливее ораницев. Они выживали. И это было тем, что Йонас больше всего любил в своём народе.
Прогуливаясь по улице, он почувствовал, что кто-то схватил его за рукав плаща, останавливая посреди дороги.
- Ты, - к нему наклонилось уродливое лицо, и человек попытался рассмотреть Йонаса сквозь тень. – Я знаю тебя.
Йонас опасливо посмотрел на человека.
- Сомневаюсь в этом. Отпусти меня.
- Да, я знаю тебя, - улыбка медленно расцветала на его лице. – Ты тот мятежник, которого я видел на плакатах.
Йонас замер. Он бы предпочёл быть непризнанным этим вечером, если бы мог выбирать.
- Понятия не имею, о чём ты говоришь.
- Не волнуйся, парень. Я впечатлён, - невнятность его слов свидетельствовала о том, что он был пьян. Это особый день у оранийцев, день Огня, в который восславляли великую богиню Клейону. Праздник давал своим гражданам повод выпить больше вина, чем обычно, и наряжаться в оранжевые и жёлтые одежды, притворяясь вечным огнём своего божества. – Я думаю, я был бы хорошим мятежником. Мне нравится идея вытолкать короля в задницу прямо из мира живых!
- Я думаю, вы меня с кем-то путаете, - спокойно промолвил Йонас.
Он был не в настроении принимать сейчас рядовых граждан. Его встреча сегодня с представителями оранийцев была лишь для того, чтобы вытащить Лисандру и остальных.
Внезапно громкий треск вынудил его отпрыгнуть, и вокруг полыхнуло ярко-жёлтым светом. Кто-то кричал, и юный шестнадцатилетний блондин мчался по улице, его туника пылала. Он бросился лицом вниз в бочку с водой.
- Опять! – пробормотал пьяный. – Петрос, ты болван! - закричал он. – Ты собираешься убить себя, играя с огнём?
Мальчик вылез из бочки и бросил на пьяницу мрачный взгляд.
- Разум – это моё дело, старик!
- Ты сжёг мог дом, и это моё дело! Я тебя в этой бочке утоплю, если ты не сделаешь так, как я скажу!
Мальчик продемонстрировал неприличный жест старику, покосился на Йонаса и убежал прочь.
- Что это было? – поинтересовался Йонас.
- Это мой одержимый пожарами сын-идиот, - ответил мужчина, - он любит экспериментировать с нелепыми мыслями, что заставляют его делать большее, чем просто сжигать брови. Сегодня его оправдание в том, что это в честь богини огня, и он поджигает всё вокруг. Глупый мальчик.
У Йонаса не было времени на разговоры с пьяными местными жителями об их сыновьях. Он должен был присоединиться к Феликсу в таверне вовремя.
Пробормотав слова прощания и удачи, он успешно ускользнул от человека, но, прежде чем достиг трактира, почувствовал, что кто-то шёл за ним.
Двое чужих, один из которых вышел из тени и преградил ему дорогу.
- Вы посмотрите на этого королевского мятежника! – этот человек был на полфута выше Йонаса и имел длинный, кривой нос.
- Я похож на него, но я – не он, - промолвил Агеллон.
Второй человек имел светлые, сальные волосы и тонкое, бледное лицо. Он сдёрнул капюшон с головы Йонаса, чтобы лучше рассмотреть его.
- Да, ты тот, кто всадил кинжал в суку-королеву! Не стесняйся! Мы рады, что ты хорошо выполнил свою работу!
Всё больше оснований сбежать от них, если они собирались праздновать смерть женщины.
- Позвольте мне пройти, - прошипел Йонас.
- Да ладно! Это праздничная ночь, надо дружить!
- Дайте мне пройти, - сказал он снова, - или у вас будут проблемы.
Лысый рассмеялся и пнул своего друга.
- Он не весьма дружелюбен… Я думал, он нам поможет.
- В самом деле? – Йонас посмотрел на них. – И как же я мог бы вам помочь?
- Вон, видишь, на плакатах обещают награду… В то же время, я ценю тех, кто пытается отправить короля в его ледяную землю, чтобы его там похоронили, и я для этого мог бы использовать вон то золото.
Ещё одно доказательство, что подавляющее большинство оранийцев были жадными и эгоистичными.
Йонас не колебался. Он ударил лысого кулаком в челюсть, отталкивая его, шатающегося, и заставляя упасть на спину. Блондин схватил его сзади, и Йонас почувствовал холодное лезвие на своём горле. Он не вырывался. Лысый вытер кровь с нижней губы тыльной стороной ладони и оттолкнулся от земли.
Они были одни на улице, было темно, а до таверны слишком далеко.
Лысый скрестил руки на груди и улыбнулся Йонасу. Второй не двигался, всё ещё держа кинжал у его горла.