– Хафизов.
– Что ты ему можешь сказать?
– Что все погибли… Что я еще могу сказать?
– Можешь сказать, что федералы нарвались на мины, выставленные Низамовым?
– Могу, – кивнул Фикретов.
– Говорить будешь на каком языке?
– Мы с ним разговариваем только на своем. Если я буду говорить по-русски, он сразу что-то заподозрит. Я скажу…
– Лучше не надо. – Арзамасцев пленнику не верил, по крайней мере, не доверял настолько, чтобы по его слову поставить под удар свой взвод и взвод «краповых», и потому убрал трубку эмира к себе в карман. – Пусть помучается в сомнениях.
– Не веришь мне? – спросил Фикретов.
– Не верю.
– И правильно. Я сказал бы, что твои парни в ущелье. Я не настолько подлец, чтобы полностью предать.
– Не полностью предатель все равно предатель, – заметил «краповый» офицер.
– Хватит время тянуть, – сказал старший лейтенант, – пора заканчивать. Фикретов, ты готов к смерти?
– Я всегда готов к смерти. В любой момент жизни.
– Ротмистров! Он готов.
– Я тоже готов, пусть бежит, – предложил снайпер.
Фикретов, естественно, эту фразу не слышал.
– Беги… – приказал Арзамасцев эмиру.
Тот попытался встать, но без помощи рук ему это было трудно сделать.
– Еремей, помоги ему.
«Краповый» лейтенант за шиворот, без всякого уважения, приподнял Фикретова и слегка встряхнул, чтобы придать ему бодрости. Эмир тут же совершил скачок в сторону, пытаясь проскочить за камни, и в своей стремительности даже воротник оставил в руках Варсонофьева. Но добежать до камней он не успел. С руками, скованными за спиной, бежать было неудобно, и потому скорость была невысокой. Его голова во время бега вдруг резко наклонилась, и сам он упал лицом в мелкие камни.
– Ратоборцев! Можно не проверять?
– Можно. Пуля вошла в затылок. Вышла, должно быть, через лицо. Картина будет не из приятных. Лучше не любоваться.
– Потому и спрашиваю. Картошкин, что у тебя?
– Заняли позицию на противоположном от пещер склоне. Под пещерами догорают костры, видимо, там кухня. Совсем их не тушат, чтобы утром завтрак готовить. Продукты, как я понял, для завтрака уже принесли. Эти костры света добавляют. И нам, и бандитам тоже. Лучше бы потушили.
– Мы идем на соединение.
– Ждем. Пещеры расположены по правому склону. Тропа к нам – по левому. На подходе объясню подробнее…
Операция вошла в завершающую фазу. Но она выходила за пределы разработанного ранее оперативного плана, согласно которому разведвзвод являлся только вспомогательной боевой единицей. Однако обстоятельства складывались так, что действовать приходилось как раз самостоятельно, всего лишь при поддержке взвода спецназа внутренних войск. Впрочем, предыдущие удачные действия против распыленных сил бандитов позволяли надеяться на удачное завершение. Потери бандитов были велики и могли сыграть решающую роль в окончательной фазе операции. Тем не менее старший лейтенант Арзамасцев позвонил комбату подполковнику Ослову и доложил ситуацию, чтобы получить конкретные распоряжения.
– Рад бы тебе помощь подбросить, но никого под рукой не осталось, Валентин Палыч. Подкреплением, таким образом, тебя обеспечить не могу, поэтому действуй на свой страх и риск. Задача тебе известна. Бандитов можешь уничтожать, а американцев желательно захватить. Хорошо бы и того и другого. «Краповые», надеюсь, сослужат службу. Они парни толковые.
– Грех на них жаловаться. Толковые. Значит, мы приступаем?
– Не буду тебе объяснять, что уничтожение банды лучше завершить до рассвета. Твое преимущество во многом обеспечивается преимуществом оружия и оснащением приборами ночного видения.
– Я понимаю, товарищ подполковник, и потому тороплюсь.
– Работайте…
Арзамасцев, убрав смартфон, сделал знак рукой, показывая направление. Теперь уже пошли не по руслу, которым обычно передвигались бандиты, а напрямую, через каменистые холмы. Казалось бы, бандиты лучше знают местность, и надо бы следовать выбранному ими пути. Но, с другой стороны, спецназовцы знали, что ориентироваться умеют лучше бандитов. И там, где последние рисковали заблудиться в темноте, спецназ был уверен, что пройдет верно. Шли плотной колонной по четыре, впереди снайперы с ночными прицелами, поочередно сменяя друг друга, а за ними офицеры и пулеметчики. Конечно, идти так в боевой обстановке опасно. В случае выставления мины или кинжального автоматного огня из засады плотная колонна обычно несет большие потери. Но мины выставляют для того, чтобы уничтожение противника завершила засада, а снайперы пропустить засаду не могли, их тепловизионные прицелы определили бы ее заранее.
Так, не имея ориентира, не пользуясь компасом и даже не используя навигатор в смартфоне командира разведвзвода, спецназовцы все равно вышли прямо на вход в ущелье.
– Картошкин!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Доложи обстановку.
– Продолжаем наблюдение. Обстановка без изменений. Ужин закончился. Начали готовить завтрак. Вы рискуете к завтраку успеть, раз на ужин опоздали. Беспокойства особого среди бандитов и каких-то серьезных мер предосторожности не замечено. Стоп, товарищ старший лейтенант… Я поторопился. Из первой пещеры во вторую переходит большая группа бандитов. Все вооружены как для боя – в бронежилетах, несколько человек с гранатометами, четыре ручных пулемета, что-то еще тащат… в темноте разобрать не могу, кажется, станину от АГС «Пламя»[19]. Сам гранатомет не вижу, наверное, он уже во второй пещере.
– Они что же, гранатомет отдельно от станины хранят? – усомнился младший сержант Анфилатов.
– Не знаю. Может быть, носили станину какому-то умельцу для ремонта. Это как вариант. Могут быть другие варианты.
– Понятно. Что еще?
– Есть снайпер. Прицел вижу, дневной, простенький, примитивный, но время от времени пытается что-то рассмотреть в темноте. Прямо на нас смотрел, ничего не увидел. Кстати, информация для Ротмистрова, прошу учесть, снайпер – левша[20]. Это основные данные. Во второй пещере, мне кажется, начинают готовиться к обороне. Таскают камни, закладывают вход. Глупое занятие. Одна бронебойная граната по нижнему уровню, и все камни развалятся. Но они явно надеются там отбиваться. Возможно, знают наши силы.
– А что в первой пещере?
– Тишина… Никакого движения…
– Сережа, на твой взгляд, есть разница в способности к защите первой и второй пещеры?
– На мой взгляд, первую защищать удобнее. К ней подходы сложнее, там ко входу следует по деревянной приставной лестнице подниматься.
– Понятно. Ищи американцев. Мы входим в ущелье. Как нам лучше передвигаться?
– По левой стороне. Сразу после входа идете прямо по дну. Около ста метров. На стометровой отметке есть подъем влево на тропу. Это перед поворотом ущелья. За поворот не ходите. Подъем крутой и сам тропой изначально не кажется. До сих пор удивляюсь, как мы его нашли в темноте. Но потом тропа пологая, среди больших камней, и через сто пятьдесят метров выводит на место прямо против пещер. Сам склон более или менее пологий. Противоположный круче, но бандиты выбрали его, потому что там пещеры. В темноте не разберешь, но они, кажется, даже ступени вырубили в скалах, чтобы легче было подниматься. А кое-где деревянные лестницы стоят. Как у первой пещеры.
– Нас не перестреляете?
– Идите. Я сам буду тропу контролировать.
– Сережа, включай в работу своего снайпера. Пусть пока снимает тех, кто в стороне.
– Особняком пока только повара на дне ущелья. Остальные держатся вместе. Но повара тоже с оружием, значит, боеспособны. Будем работать.
– Еще вопрос. Очень важный. Там должно быть два американца. Внешность их мне неизвестна. Могут одинаково быть и светловолосыми, и похожими на местных. Спросить пленного эмира я не догадался, а теперь уже поздно. Но… попробуй поискать среди уходящих во вторую пещеру. Должна быть, мне кажется, какая-то разница в «камуфляже».
– Я видел двоих в ином «камуфляже». Цвет определить сложно, но покрой куртки другой. Мне показалось, они ушли в первую пещеру, но еще не вернулись. Один худощавый, среднего роста, похоже, жилистый. Второй – низкорослый крепыш. Однако в темноте легко ошибиться, ПНВ не позволяет категорично различить «камуфляж», поэтому утверждать не буду. Но я слежу, товарищ старший лейтенант.
– Мы вошли в ущелье…
Когда после непродолжительной телефонной беседы с вернувшимся с продуктами Саидом эмир Хафизов снова набрал номер Низамова и снова не дождался ответа, он задумался и попробовал дозвониться Фикретову, понимая, что тому просто может быть не до разговора. И то, что Фикретов не ответил, могло ничего не значить. Вернее, могло одновременно значить и одно, и другое. Например… Это могло значить, что Фикретов вместе со своим джамаатом погиб и Эльмурза Шуайбович со своими людьми остался вообще без внешнего прикрытия. Или же совершенно противоположное… Трубка в боевой обстановке всегда включается на «виброзвонок», чтобы другой звонок не выдал местонахождения человека. Это естественная мера безопасности, применяемая одинаково как моджахедами, так и федералами. И эмир Фикретов вполне мог лежать где-то в засаде, избегая любого шевеления, чтобы не подставить себя и свой новый джамаат, и, естественно, ответить на звонок не мог, хотя, конечно, слышал его. Следовало подождать хотя бы немного. Даже не светлого времени дождаться, которое, как казалось, должно принести спасение. В самом деле, кто противостоит Хафизову? Какие силы? Какой-то взвод спецназа внутренних войск. По численному составу силы примерно равны. Но у Хафизова преимущество заключается не в количестве бойцов, а в том, что он будет вести бой из укреплений. А согласно военной науке, для штурма любого укрепления нужно как минимум троекратное преимущество в силе. Но это уже стоило рассматривать как следующий этап, как последний и решающий, который, скорее всего, даже при преимуществе укреплений хорошо для моджахедов не закончится. Пока же не завершился даже предыдущий. А если и завершился, то Хафизову пока неизвестны результаты. Фикретов эмир опытный, хотя сегодня везение отвернулось от него. Однако не может же невезение быть хроническим, когда-то и ему должно повезти. Он может дождаться «краповых» в засаде, и если не уничтожить их полностью, что, судя по предыдущим событиям, маловероятно, то хотя бы дать бой и существенно ослабить силы противника. Это Чамутдину Шамилиевичу вполне по силам. И очень хотелось, чтобы кто-то сейчас вошел и доложил, что слышны звуки боя. Это значило бы, что Фикретов свою задачу выполняет, задерживает федералов, которым в случае победы придется свои силы подкорректировать, раненых хотя бы перевязать, уложить где-то в удобном месте и оставить кого-то с ними для безопасности, хотя бы трех-четырех бойцов. На все это требуется время. А там и рассвет пожалует. И тогда уже преимущество будет на стороне Хафизова. Даже в открытом бою.
Эльмурза Шуайбович ждал, но никто не приходил. А когда терпение его лопнуло, он просто позвонил младшему эмиру Магомедову, который в эту ночь был начальником караула, и спросил номера обоих часовых у входа в ущелье. Хотел потребовать от них, чтобы они напрямую сразу ему доложили, если услышат стрельбу. Первый номер долго не отвечал, и это вызвало беспокойство. А когда и второй номер вообще не ответил, Хафизов, кажется, понял, что произошло. И сразу начал действовать.
Он крикнул своего посыльного и приказал вызвать всех оставшихся эмиров к себе в грот и объявить общую тревогу.
– Что-то случилось, эмир? – спросил полковник, так и не покидавший грот.
– Низамов не отвечает. Фикретов не отвечает. Часовые у входа не отвечают. Это может означать, что «краповые» уже в нашем ущелье.
– То есть могут вот-вот сюда войти? – Даррелл даже улыбнулся от такого предположения. Он живо себе представил картину, когда его вместе с эмиром сейчас арестовывают. Это было слишком маловероятным, и потому полковник мог позволить себе улыбку.
– Могут… – внезапно согласился эмир, и улыбка с лица полковника плавно исчезла.
Тревога не прозвучала громко, хотя слышно было, как за металлической дверью кто-то забегал, забряцал металл. Вскоре явились два эмира и бывший капитан ВДВ Рустамбек Садуллаев, официально своего джамаата не имеющий, но находящийся на положении приравненного к эмирам. Это все командование, что осталось у Хафизова. План Эльмурзы Шуайбовича был предельно прост, хотя никак не умещался в понимании полковника Даррелла. Хафизов приказал прислать к нему капитана Бармана и инструктора Чена, а всем моджахедам собраться во второй пещере, заложить проход камнями, оставив только амбразуры, и занять плотную оборону. Туда же следовало перенести все оружие и боеприпасы. Командовать обороной должен Рустамбек Садуллаев. Но вопрос при эмирах полковник задавать не стал, только после того, как они ушли, поинтересовался:
– А мы своими силами будем вчетвером защищать эту пещеру? Так, я полагаю?
– Мы ее защищать не будем. Мы только посмотрим, какими силами идут федералы. И если сил у них больше, чем я рассчитывал, мы просто уйдем с «черного хода» и дождемся результатов боя в стороне.
– Здесь есть «черный ход»?
– Есть. Только из живых о нем знаю уже только я один. Знали эмир Низамов и несколько его людей, которые расчищали этот проход еще год назад. Думаю, их уже нет в живых, как и самого Низамова. Но меня они дважды туда водили, я дорогу помню.
– И куда мы выйдем?
– В соседнее ущелье, а оттуда при необходимости двинемся сразу в Грузию. Это не так и далеко. Что-то около восьми километров.
– Кто пойдет с нами?
– Только капитан Барман и инструктор Чен. Больше мне взять с собой некого. Самые мои верные люди погибли вместе с джамаатом Фикретова. Своих я послал первыми. Надеялся на них больше, чем на других. Не думал, что так все повернется. Остались только люди чужих джамаатов, с которыми я не воевал, и не знаю, каковы они в бою. Надеюсь, они сумеют о себе позаботиться. Но им совершенно незачем знать, где я нахожусь. Кроме того, они могут не пожелать оставить своих эмиров. Я назначил человека, который будет командовать обороной. Как только появятся ваши соотечественники, полковник, и как только все перейдут во вторую пещеру, мы двинем…
Передвижение по ущелью проходило в привычном порядке, беззвучно и быстро. Сначала старший лейтенант Арзамасцев прислушивался и часто настороженно оглядывался, опасаясь за способность «краповых» к скрытному передвижению. Опасения эти были вызваны тем, что совсем недавно, после взрыва двух мин, когда «краповые» бежали к месту уничтожения джамаата, Арзамасцев явственно слышал их за своей спиной. Однако там не было необходимости откровенно скрывать свое передвижение. Но сейчас они шли хорошо. Сказывалось обучение и тренировки. Убедившись в выучке солдат лейтенанта Варсонофьева, командир разведвзвода успокоился и сосредоточился на передвижении.
Бинокль пока еще не показывал пещеры и бандитов, занятых их укреплением. Снайперы тоже еще ничего не сообщали. «Краповые» в обстановке скрытности не использовали свои переговорные устройства, которые обычно доносят больше треска, чем слов, и потому сообщение от их снайпера дошло бы до командиров только по цепочке. Четыре или пять раз наушники в шлеме доносили до старшего лейтенанта негромкие звуки выстрелов снайпера группы старшего сержанта Картошкина. Второй снайпер работал так же быстро, как и младший сержант Ротмистров, и выстрелы порой сливались в один, поэтому точное количество произведенных выстрелов определить было трудно.
Арзамасцев намеревался уже дать команду к поиску подъема, когда один из солдат взвода военной разведки, слышавший переговоры командира со старшим сержантом, сообщил:
– Здесь подъем, товарищ старший лейтенант.
– Понял. Картошкин! Мы у подъема на тропу. Доложи обстановку. Американцы меня интересуют. Появлялись?
– Я, товарищ старший лейтенант, практически всех, кого сумел, рассмотрел.
– И что?
– В другом «камуфляже» были только двое. Они как ушли в первую пещеру, так и остались там. Не выходили. Возможно, пещеры внутри сообщаются, но…
– Зачем тогда оружие снаружи таскали? Станину от «АГС» по лестнице тягать несладко, думаю, да и гранатометы тоже.
– Наверное, так. Я тоже так подумал, – согласился старший сержант. – Мое «но» как раз к этому и относилось.
– Сейчас какое-то движение в первой пещере наблюдается?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Все бандиты около входа во вторую.
– Мне их видно, товарищ старший лейтенант, – доложил Ратоборцев, идущий на три десятка шагов впереди основной группы и в тепловизионный прицел выглядывающий из-за поворота ущелья. – Вполне возможно вести планомерный отстрел.
– Оба снайпера! Работайте! – приказал Арзамасцев. – Снайпер «краповых» работает, когда начнется автоматная стрельба.
И наушники сразу же стали приносить звуки выстрелов снайперских винтовок военных разведчиков. К стрельбе оба снайпера уже подготовились. Выстрелы звучали одинаково с коротким интервалом, иногда сливаясь в один выстрел. Снайперам приходилось стрелять бандитам в незащищенные шлемами головы, потому что простая пуля не всегда была способна пробить качественный бронежилет, а при стрельбе бронебойными патронами мощный интегрированный глушитель «ВКС-94» превращался из «ПБС»[21] в «ПМС»[22], то есть становился глушителем тактического типа. Звук такого выстрела был бы слышен бандитам и заставил бы их спрятаться, предупреждая, что атака началась. Но до начала атаки следовало уничтожить как можно больше бандитов. Меньше стволов у противника – меньше опасности для солдат спецназа. Это аксиома, не подлежащая обсуждению.
А у старшего лейтенанта Арзамасцева возникли собственные идеи. И касались они как раз первой пещеры.
– Картошкин!
– Я, товарищ старший лейтенант.
– Взвод на подходе. С нами взвод «краповых». Принимай командование над всеми силами. Момент для атаки выбираешь сам. Бандитов лучше уничтожить до рассвета. Я беру с собой одно отделение «краповых» вместе с их командиром. Мы идем на поиски или даже в преследование эмира. Сдается мне, он сбежал вместе с американцами. Снайперам в случае чего, если возникнет необходимость лезть в первую пещеру, прикрывать наш переход. Еремей, возьми одно отделение, что на ногу полегче, и за мной!
Лейтенант Варсонофьев быстро отдал команду. Одно отделение его взвода сразу вышло правее основной колонны. Два офицера и отделение солдат бегом добрались до поворота ущелья. Здесь с колена стрелял практически без остановки, только с редкими паузами, младший сержант Ратоборцев. Знаком остановив движение, старший лейтенант высунулся из-за поворота с поднятым биноклем, отыскивая вход в первую пещеру. Вход нашелся быстро, но сразу бежать дальше Арзамасцев не пожелал, попытался реализовать новую идею, которая пришла в голову. Вытащил трубку эмира Фикретова, нашел в ней номер последнего звонившего абонента, легко запомнил его и со своей трубки позвонил подполковнику Ослову:
– Товарищ подполковник, эмир с американцами, как мне думается, оставил все свои силы на наше сдерживание, а сам решил бежать. Вероятно, пещера имеет выход в соседнее ущелье. Это частое дело, я с таким много раз встречался. Они специально готовят «черный ход» на случай бегства.
– Соседнее ущелье большое, и на него имеют выход наши пограничники. Насколько я знаю, граница там должна быть перекрыта.
– Тогда эмир просто в горы уйдет. Или в село вернется.
– Что предлагаешь, Валентин Палыч?
– У меня есть номер трубки эмира. Можно ли позвонить в Москву и через Управление космической разведки отследить трубку? Координаты лучше передать на мой смартфон. Важно знать, где трубка находится в данный момент. Искать путь в пещере, не зная проходов, я не смогу, на это добрая неделя уйдет. Если он уже вышел, мне будет проще сделать круг и перекрыть выход из соседнего ущелья. Но для этого его потребуется повернуть в обратную сторону. Или просто догнать на пути к границе.