- Разрушьте его! - кричал он. - Вашими взрывами. Превратите его в развалины! Гудегинцы должны умереть, а с ними и этот злодей из злодеев Азпи-оял. Вы - наши спасители. Уничтожьте их!
- Нет, - отрезал Толедано. Его спокойный твердый ответ был понятен без перевода. Он стоял лицом к Джостену и казался таким маленьким по сравнению с ним: доктор приходился лишь по грудь высокорослому урианцу. Зато распоряжение его прозвучало непреклонно, как не подлежащее обсуждению:
- Вы сейчас же присоединитесь к остальным на другой стороне площади. Не медлите!
- Но мы сражались с ними ради вас. Помогли вам захватить город. Благодаря нашей внезапной атаке на агрессоров мы убили многих из них. Те, которым удалось спастись, спрятались там. Убейте...
- С убийствами покончено. Пришло время мира. Идите.
Джостен воздел руки к небу, взывая к справедливости, в которой ему отказали здесь. А затем, увидев урчащие от нетерпения танки, изменился в лице и замолчал; пальцы его разжались, и меч, выпав из рук, зазвенел о каменные плиты. Он круто развернулся и зашагал к толпе, безмолвно наблюдавшей за этой сценой на другой стороне площади. Толедано включил на всю мощность усилитель и повернулся к забаррикадированному зданию.
- Не бойтесь меня. А также жителей города. Вы знаете, что я могу уничтожить вас прямо в здании. Но я предлагаю вам выйти и сдаться. Обещаю, что вам не причинят вреда. Выходите.
И как бы для придания его словам большей выразительности огромный танк проскрежетал полкруга на заклиненной гусенице и направил на здание зияющее жерло орудия. Наступила тишина, даже жители Ури затихли в ожидании. И тогда раздался пронзительный визг открываемой парадной двери. Из здания вышел высокий человек с надменным выражением лица. Он был один. На груди у него сиял металлический нагрудник, голову украшал шлем, а сбоку свободно свисал меч.
- Азпи-оял! - вскрикнула неизвестная женщина, и толпа всколыхнулась.
Кто-то выбрался из толчеи вперед и нацелил на человека туго натянутый арбалет, но солдаты были наготове. Газовые гранаты разорвались у самых ног лучника и накрыли его плотным облаком газа. Слетевшая с арбалета стрела просвистела в воздухе и звонко ударилась о камни; отскочив, она скользнула почти к ногам Азпи-ояла. Тот проигнорировал стрелу и спокойно пошел по площади. Толпа отшатнулась. Мускулистый, смуглый, с большой черной бородой, он приблизился к Толедано. Из-под шлема холодно блестели глаза.
- Отдайте ваш меч, - приказал Толедано.
- С какой стати? Что ты намереваешься сделать со мной и с моими людьми? Мы можем умереть с честью, как и подобает гудегинцам.
- В этом нет необходимости. Вам никто не причинит вреда. Все, кто пожелает уйти, могут сделать это без помех. Мы принесли сюда мир и будем его соблюдать.
- Это мой город. Когда вы напали, эти грязные животные восстали и отобрали его у меня. Ты мне его вернешь?
Толедано бесстрастно улыбнулся, восхищаясь про себя крепкими нервами мужчины.
- Нет, не верну. Вашим он никогда не был. А сейчас он возвращен тем, кто живет в нем.
- Откуда ты явился, коротышка, и что тебе здесь надо? Ты оспариваешь права гудегинцев на три континента? Если так, то тебе не будет покоя до тех пор, пока ты не уничтожишь нас всех" Этот город - одно дело, а наша земля - совсем другое.
- Мне ничего вашего не надо. Ни ваших земель, ни ваших богатств. Ничего. Мы пришли сюда, чтобы лечить больных. Мы пришли сюда, чтобы показать, как наладить связь с другими местами, иными мирами. Мы пришли сюда, чтобы изменить положение дел в лучшую сторону. И ничего из того, что вы цените, мы никоим образом менять не собираемся.
Азпи-оял задумался, держа меч на весу. Он был совсем не глуп, этот гудегинец.
- Мы ценим силу своего оружия и нашего народа. Мы намереваемся и дальше править на трех континентах. Ты желаешь лишить нас наших завоеваний?
- Ваших прежних завоеваний - нет. Но в будущем у вас их больше не будет. Мы ведь лечим болезни, а вашу склонность к убийствам можно считать своего рода заболеванием. Вы должны покончить с войнами. Очень скоро вы убедитесь в том, что можете обходиться без кровопролития. Сделайте первый шаг по этому пути отдайте мне свой меч. - И Толедано протянул к стоящему напротив него мужчине крошечную, почти детскую ладонь.
Схватившись за эфес, Азпи-оял в гневе отступил назад. И тут же резко заскрежетала башня танка, поворачиваясь следом за ним. Он с ненавистью посмотрел на опустившиеся жерла орудий - и расхохотался. Подбросив меч в воздух, он поймал его за острие и протянул Толедано.
- Не знаю, верить тебе или нет, маленький завоеватель, но думаю, что предпочел бы пожить подольше, чтобы увидеть, что ты собираешься сделать с тремя континентами. А умереть всегда успеется.
Худшее осталось позади. По крайней мере, в политическом смысле. Теперь в их распоряжении будет период относительного мира, в течение которого они смогут спокойно заняться необходимыми анализами и исследованиями. Тысяча лет изоляции - все-таки не шутка!
- Пора начинать, - с неожиданным раздражением произнес Толедано и махнул рукой, подзывая к себе связиста. - Мы и так уже потратили достаточно времени. Пусть подходят другие подразделения. Мы развернем базу прямо на этой площади.
***
- Очередь длиннее, чем когда-либо, - заметил Ян, выглянув из окна. Наберется, наверное, с сотню, а то и больше. Похоже, до них наконец дошло, что мы не делаем ничего дурного здешнему населению, а наоборот, излечиваем людей от их многочисленных болячек..
Они заняли большой склад возле главных ворот и развернули здесь станцию медицинской помощи. Поначалу нехватка добровольцев, желающих подвергнуть себя действию блестящих, необычных инструментов, была довольно ощутимой; но затем число пациентов - на этот раз вынужденных - стало быстро пополняться за счет раненных во время боя. В большинстве случаев они считались уже покойниками. Здешние врачеватели отличались весьма примитивными познаниями в области медицины, ограничиваясь лишь вправлением костей, наложением швов на раны и ампутацией. Понятие об антисептике сохранилось у них издавна, со времени основания колонии. В качестве антисептика использовали спирт, а бинты и инструменты кипятили. Но заражение крови лечили только ампутацией - другого метода лечения просто не знали, так что смерть была естественным исходом любого тяжелого ранения.
Прибывшие врачи, специалисты своего дела, изменили этот порядок. Никто из пациентов не умер. Они успешно лечили раны в области брюшной полости, раздробленные кости конечностей и пробитые головы, избавляли от гангрены и других не менее опасных инфекций, а однажды даже пришили отрубленную руку. Последнее показалось непривычным к этому людям чудом, и вскоре жители города с почти религиозным рвением стали собираться толпами в надежде получить исцеление.
- Какая напрасная трата энергии, - ворчал доктор Пидик, делая инъекцию фунгицида очередному пациенту - перепуганной девочке. - На первом месте была война, и весь талант и энергию тратили на нее, а медицине доставались в лучшем случае крохи. В результате - неизбежное отставание на века. У них есть инженеры, механики, строители. Вы видите эти паровые баллисты? Котел для нагнетания пара и мили труб, а еще - действующие с помощью поршней штуки, которые швыряют камни прямо из труб отбора пара. Уж лучше бы они потратили хотя бы мизерное количество своей энергии на благо искусства врачевания!
Высокий светловолосый эпидемиолог низко наклонил голову, осторожно обрезая омертвевшую ткань и промывая раны на чудовищно распухшей ноге девочки. Потемневшая и бугристая, местами разлагающаяся нога раза в два превышала нормальные размеры. Благодаря местной анестезии девочка не чувствовала боли, однако с ужасом взирала на то, что доктор делал с ее ногой.
- Никогда не видел ничего подобного, - признался Ян. - Не думаю, что в наших учебниках есть даже ссылки на такие случаи.
- Это одно из известных заболеваний, но только очень запущенное; более старые учебники еще упоминают о нем. Да вы и сами увидите немало подобного в тихих омутах Галактики. Это мадуромикоз. Вначале болезнь ничем не проявляет себя - обычное проникающее ранение. Но такое ранение дает возможность спорам грибков внедриться глубоко под кожу, и если болезнь не лечить, да еще в течение нескольких лет, то результат - перед вашими глазами.
- А вот это я встречал, - сказал Ян, беря за руку человека с пустым взглядом, которого подвели к нему. Продолжая держать его за руку, он описал ею полный круг и отпустил. Рука продолжала вращаться автоматически - вниз-вверх как заведенная машина. - Эхо-праксия, бессмысленное повторение однажды начатых движений, - Да, полагаю, вы это видели, - фыркнул Пидик, подняв голову. - Но только в палатах для душевнобольных. А ваш случай, держу пари, результат физического воздействия, черепно-мозговой травмы, оставшейся без лечения, или чего-нибудь в этом роде.
- Никаких пари, - ответил Ян, слегка касаясь глубокой вмятины на черепе человека. Ткань вокруг вмятины была обезображена рубцами, а рядом виднелась застарелая рана.
У них было всего понемногу: инфекции, раны, острые и хронические заболевания, злокачественные опухоли. Практически все болезни. За окном начинало смеркаться, когда Пидик объявил наконец перерыв.
- Достаточно. Работаем почти двенадцать часов. Они могут прийти и завтра. У планеты слишком длительный период вращения, и к этому надо еще привыкнуть.
Ян передал приказ через компьютер, и охрана, не обращая внимания на робкие протесты пациентов, стала выпроваживать их на улицу. Те покорно покинули помещение и, кроме тяжелобольных, сгрудились возле стены, не теряя своего места в очереди, чтобы на следующий день сразу обратиться за помощью. Ян подошел к раковине, где уже умывался Пидик.
- Не знаю, как и, благодарить вас, доктор Пидик. С вашей помощью мы осмотрели, наверное, в десять раз больше пациентов, чем если бы я работал один. Здесь так много всего, о чем я ничего не знаю. Думаю, для врачей СЭК следовало бы создать специальную медицинскую школу.
- Такая школа существует. Прямо здесь, в полевых условиях. Вы уже многому в ней научились. После небольшой практики вы сможете лечить здесь все, что угодно. И доктор Толедано увидит, чего вы добьетесь.
- Прием больных не отвлекает вас от вашей работы?
- Это и есть моя работа. Если нет эпидемий, эпидемиолог не нужен. Я просмотрел все взятые нами пробы и определил все виды микроорганизмов, присутствующих в кровотоке этих людей. Пока ничего необычного, ничего чужеродного. Просто стандартный набор бацилл и вирусов, обитающих в человеке испокон веков. Но здесь, в полевых условиях, я могу увидеть то, что мы пропустили в лаборатории.
Ян стряхнул воду с рук и взял полотенце.
- Мы здесь почти месяц, - заметил он. - Если бы тут были какие-нибудь необычные инфекции, разве мы не обнаружили бы их за столько времени?
- Не обязательно. Мы заглянули только в один уголок огромного мира. Как только мы основательно здесь все изучим, то сможем перейти к более общему исследованию остальной планеты. А когда она будет очищена для контактов, сюда придут политики и торговцы.
- Вы верите Азпи-оялу, что сюда идет вся армия Гудегина?
- Вполне. По всей видимости, его народ покорил почти все население этой планеты, и они не смирятся с тем, что мы отняли у них один из городов. Но доктор Толедано сумеет справиться с ними...
- На одной из улиц начинают шуметь, что-то вроде бунта, - прервал его сержант, просунув в дверь голову. - Похоже, из-за какой-то болезни. Вы не могли бы нам помочь разобраться?
- Иду, - откликнулся Ян, вешая на плечо передатчик.
- Я тоже, - заявил Пидик. - Что-то мне не нравится весь этот шум.
Снаружи их ждал взвод вооруженных солдат, и, не теряя ни секунды, оба врача с солдатами тронулись в путь. Сержант шел впереди. Не успели они пройти и несколько шагов, как услышали отдаленный гул голосов. Они прошли еще дальше - и в общем шуме стали выделяться отдельные пронзительные возгласы и выкрики, а затем послышался глухой звук взрывавшихся газовых гранат. Остаток пути они почти бежали. Толпу, впавшую в крайне возбужденное состояние, сдерживали только ружья солдат и нацеленные орудия танка. Груда неподвижных тел убедительно свидетельствовала о том, что даже этого было недостаточно. Когда врачи с сопровождавшим их взводом пробились к линии защиты перед зданием, доктор Пидик поманил рукой сержанта.
- Компьютер не может разобраться во всем этом шуме. Схватите кого-нибудь, кто больше всех кричит, и приведите его сюда.
Последовала небольшая потасовка, и сержант снова появился, чуть ли не волоком притащив дородного гражданина Ури, не совсем пришедшего в себя после увесистых аргументов сержанта. Это был высокий мужчина с широкой грудью и растрепанной бородой, которой он, видно, очень гордился; на одном глазу красовалась повязка, другой - налившийся кровью - злобно глядел исподлобья.
- Что случилось? Почему вы собрались здесь? - спросил его Пидик через переговорное устройство компьютерного переводчика.
- Чума! В том доме чума. Сожгите дом и убейте всех, кто в нем есть. Вы же всегда так расправляетесь с чумой. Смерть врачует все!
- Это крайняя мера, - спокойно ответил Пидик. - Сначала мы посмотрим, что там за больные, а уж потом предоставьте нам самим решать, что делать. Может, нам вообще не придется прибегать к таким крутым мерам. Идемте, - сказал он Яну и направился вверх по ступенькам к дому.
Толпа ахнула, увидев, куда они идут, и заревела в неистовстве. Не обращая внимания на охрану, люди рванулись вперед, расталкивая друг друга.
- Примените газ, если нужно, - приказал Пидик. - Но остановите их во что бы то ни стало.
В воздухе начали вспухать облака газа, и врачи с конвоем смогли беспрепятственно подняться по ступенькам. Пидик несколько раз ударил в дверь и через компьютерный переводчик попросил открыть. Дом безмолвствовал.
- Откройте дверь, - приказал Пидик ближайшему солдату.
Тот внимательно оглядел дверь и заметил с одной стороны, ближе к косяку, головки болтов для дверных петель. Он прикрепил здесь небольшие взрывные устройства и, включив таймер, отступил от двери.
- Десять секунд, сэр. Заряды создают направленный взрыв, пробивая небольшие отверстия, но возможна и слабая взрывная волна.
Раздался резкий треск двойного взрыва, и они прижались к стене. Толпа взвыла. Оба врача, осторожно ступая по рухнувшей двери, вошли в дом и, услышав, как кто-то побежал по темному коридору, поспешили на звук. Дойдя до конца коридора, они обнаружили сумрачную комнату, едва освещенную последними лучами солнца, пробивающимися через ставни высокого окна. В комнате на кровати лежал мужчина, а в углу молчаливо жалась кучка женщин и детей.
- Капрал, - обратился Пидик к солдату, вошедшему с ними в комнату. Выведите этих людей отсюда и проследите, чтобы никто не входил в здание. Если понадобится, попросите подкрепления у доктора Толедано.
- Мы справимся, сэр, не беспокойтесь.
- Очень хорошо. Прежде чем пойти, оставьте мне свой фонарик.
Вспыхнул яркий луч света, и человек на кровати застонал, отворачиваясь и прикрывая рукой глаза. Внутренняя сторона предплечья, опухшая и красная, была покрыта сыпью. Доктор Пидик взял его за руку и нахмурился, почувствовав, как от нее пышет лихорадочным жаром. Он мягко отвел его руку от лица. Оно тоже опухло и покраснело, глаза были закрыты, и врачи сначала не узнали лежащего перед ними человека.
- Это Джостен, - сказал Ян. - Глава совета.
- Изури... - пробормотал Джостен, мотая головой по подушке из стороны в сторону.
- Чума, - произнес Пидик. - Вполне понятное слово. Срочно вызовите "Скорую помощь" и передайте, что мне нужно одно место в изоляторе. Да, и расскажите доктору Толедано о том, что происходит в городе, чтобы он успел поднять по тревоге все войсковые соединения.
Джостен позвал их, и Пидик поднес к нему поближе микрофон компьютерного переводчика.
- Оставьте меня.., сожгите здание.., я умираю. Это чума.
- Мы позаботимся о вас...
- Только смерть может вылечить от чумы! - выкрикнул Джостен, приподнявшись в постели, затем рухнул обратно и тяжело застонал.
- Они все, кажется, убеждены в этом, - заметил Ян.
- А я - нет. Болезнь есть болезнь, а если есть болезнь, то есть и лекарство от нее. Вот и санитары...
Город был охвачен паникой. Машине "Скорой помощи" пришлось передвигаться по улицам очень медленно, чтобы в темноте не наткнуться на лежавших повсюду людей, одурманенных газом. Солдаты пускали в ход усыпляющий газ все чаще и чаще, применяя его в огромных количествах. Лагерная стоянка на площади охранялась по всему периметру; один из постов круговой обороны открыл проход, чтобы пропустить машину.
- Что с ним? - спросил Толедано, когда носилки внесли в госпиталь.
- Пока не знаю, доктор. Как только установлю диагноз, сразу доложу вам.
- Полагаю, вы не заставите долго ждать. У нас уже семь подобных случаев.
Пидик молча отвернулся к носилкам.
- Идемте со мной, - обратился Толедано к Яну. Быстрым шагом он направился к своей штаб-квартире, разместившейся в сборном домике. Ян поспешил следом. К домику они подошли одновременно с бронетранспортером, остановившимся рядом. Из него выскочил офицер.
- Плохие новости, сэр. Один из постов на стене подвергся нападению, двое нападавших погибли. Была поднята тревога, и мы добрались до того поста, но... - Он замялся. - Мы думаем, что они переправили кого-то через стену. Вот человек, который был у них за старшего.
Из бронетранспортера вытащили и, не слишком церемонясь, бросили к их ногам обмякшее тело. Толедано взглянул на безмятежное лицо спящего и проворчал:
- Азпи-оял. Я мог бы догадаться об этом. Давайте его в мой кабинет. Ян, разбудите его.
В ярко освещенной комнате в глаза бросилось заметное покраснение кожи Азпи-ояла, а когда Ян делал ему укол, то почувствовал под рукой сильный жар.