У неё умирали дети. Первая девочка – Мария-Елизавета – умерла в трёхлетнем возрасте. Другая малышка – Мария-Каролина – прожила всего год. Только этого горя хватило бы с избытком, чтобы утратить интерес к жизни. Трое детей погибли от оспы – в подростковом возрасте… Как она это пережила?
А энергичная и деятельная Мария-Терезия, между прочим, была не только образцовой женой и матерью, она управляла империей Габсбургов и отстаивала её целостность, вела войны и мирные переговоры, проводила внутренние реформы и интриговала на политической арене, модернизировала систему образования, открывала университеты, пикировалась с иезуитами. В конце концов, она значительно подняла престиж своего государства в Европе.
Теперь, когда вдруг захочется поныть и пожалеть себя – ах, сколько дел, сколько забот, как всё успеть? – сразу вспомню про Марию-Терезию и захлопну рот. Она успевала в миллион раз больше. Я привыкла считать себя грандиозной личностью и обычно с пренебрежением взираю на людей с моего высокого постамента. Но сейчас поняла: не такая уж я и крутая, мировая история знает женщин покруче. Нет, конечно, Мария-Терезия была избавлена от многих рутинных обязанностей – не варила борщ и не мыла полы в императорском дворце. Но ведь и я тоже не варю и не мою! Хозяйством занимается Натка, мне вообще ничего не надо делать. Однако у меня всего один ребёнок (против шестнадцати марии-терезиевских) и одна-единственная фирма (против её империи)…
М-да-а… Тут есть о чём подумать.
* * *Народ стал расходиться. Моя спутница Елена куда-то исчезла. Похоже, я её шокировала, когда вцепилась в бронзового мальчика, и она сочла разумным держаться подальше. А может, мы просто поднадоели друг другу – ведь проболтали целый день, создавая фон Радкиным историческим балладам.
Лена только внешне являлась моим двойником. А так между нами не было ничего общего. Она относилась к типу людей, уныло выжидающих с удочкой на берегу, когда же клюнет, когда же улыбнётся удача. Я тем временем фрахтую корабль, выхожу в открытое море и сетями тащу из бездны улов. То, что мне причитается, я не упущу!
Лена прозябает в какой-то скучной конторе, не получая удовольствия от работы. С трудом, как из липкой паутины, она выпуталась из отношений с женатым парнем. А сейчас думает, что лучше бы и не выпутывалась: живой человек (пусть даже мужчина!) – предпочтительнее вакуума. И в Прагу Лена поехала не потому, что мечтала увидеть чудесный город. Просто подвернулась недорогая путёвка, а на работе подошла очередь идти в отпуск. Даже в самолёте Лена вела себя как безвольная амёба, позволив знакомой тиранить её болтовнёй. Послала бы эту… как там её… Татьяну Андреевну подальше, а сама переключилась бы на мужика с соседнего кресла – под номером 9С. Я быстро двигалась по улице в плотном потоке людей, намереваясь поймать такси или сесть на трамвай. Оставалось совсем немного времени до вечернего свидания с Володей, а ещё требовалось привести себя в порядок.
При мысли о свидании вокруг меня начинала мерцать и искриться праздничная иллюминация, а душа пела. Весь день я находилась во власти волшебного дурмана, была опьянена чувствами и предвкушала встречу. Мысли о Володе переплетались с туристическими впечатлениями. Договорились, что он заберёт меня из отеля.
Поймав такси, я помчалась в Жижков и по дороге снова вспомнила о Елене. Да, неприятно, что девушка смылась, не сказав «до свидания». Между прочим, именно благодаря моей аллергии она живёт вовсе не в Жижкове, а в самом центре Праги! В гостиничном номере с великолепным видом из окна, огромной кроватью и… шикарным ковровым покрытием.
Могла бы быть и повежливее!
Впрочем, мне без разницы. Только Наткины манеры меня волнуют, а моя дочь всегда изысканна и аристократична. Уж она бы не улизнула не попрощавшись!
Мобильник завозился в сумке.
– Мама! – услышала я сдавленный голос Натки. – Я прибью эту сволочь! Эту гадину!
Хм-м…
Очевидно, над Наткиными манерами надо ещё немного поработать. И они станут так же изысканны и аристократичны, как манеры её матери.
– …! – беззвучно выругалась я. – …!..!!! Что ещё натворила эта белобрысая падла?
Посмотрев на часы, прикинула: в южноуральском лесу сейчас одиннадцать вечера. Вероятно, мой бедный ребёнок имеет в активе ещё один неудачный день. И всё это – из-за Иванцовой!
– Я сегодня дежурила. Изворачивалась не хуже Джейми Оливера, чтобы вкусно накормить народ. А Иванцова подсыпала в котелок соль! Килограмма два, не меньше!
– Вот уродина!
Я в очередной раз изумилась коварству Наткиной соперницы.
– Мама, как же она меня достала.
– А может, это не она сделала?
– А кто же ещё?
Действительно.
– Ты же знаешь, как я готовлю!
– Лучше Джейми! – горячо заверила я.
– А в результате все остались голодными!
Да, моя красавица – отличный повар. Я уже три года не подхожу к плите, всеми кулинарными вопросами заведует Натка. Единственное, что я делаю на кухне, – нажимаю кнопку на панели кофейного аппарата. От меня требуется одно: виртуозное владение вилкой, чтобы опустошать тарелки, поданные дочкой. То мы едим карпаччо, то кальцоне, то утку с яблоками. Ребёнок – очень полезная штука в хозяйстве!
И вот моего блистательного шеф-повара жестоко подставили!
– Пришлось доставать сухой паёк. Иначе все озверели бы от голода. Есть суп и мясо было совершенно невозможно, – тоном вдовы, уже смирившейся с тяжёлой утратой, произнесла дочь. – Вот так. Интересно, что Иванцова придумает завтра?
– А она когда будет дежурить? – мстительно поинтересовалась я. – Ты ей дождевых червей подсыпь в котёл!
– Мама, – простонала Натка. – Ты, как всегда, предлагаешь нестандартные и оригинальные решения.
– А в её спальный мешок подкинь ужа. Пусть поверещит, крыса! С врагом надо бороться его же оружием.
– Нет, я не буду опускаться до методов Иванцовой.
Вот, как я и говорила: моя дочь изысканна и аристократична. Она выше интриг.
– Ты умница! Правильно, не стоит уподобляться этой вредине. Знаешь что? Возьми тайм-аут. Кто же знал, что Иванцова потащится в лагерь? Она испортила нам всю песню.
– Тайм-аут?
– Да. Отойди в сторону, забудь о Лёне до конца смены. Иванцова зверствует, потому что видит: ты нацелилась на её добычу. И так как Жулька – существо подленькое, то она ни перед чем не остановится. Сделай вид, что ты сдалась. Отвлекись для маскировки на другого парнишку. А с первого сентября, когда вернётесь в школу, начнёшь новый раунд.
– Но и Иванцова тоже вернётся в школу!
– Но согласись, в городе, в нормальной обстановке, гораздо легче вести сражение, чем в лесу.
– О, это точно…
– Значит, решено: до конца смены ты забудешь и о прославленном живописце, и об интриганке Иванцовой.
– Пожалуй, я ещё обдумаю эту идею.
– Отлично. Я уверена, при детальном рассмотрении тебе понравится мой хитрый план. Ты на природе, у реки, у вас там невероятная красота, а ещё кони и байдарки. Наслаждайся жизнью, временно исключив из неё Леонида. Временно, не навсегда! Попробуй. Ты же у меня такая умная девочка!
– И классная повариха, – с горечью добавила Натка.
– Забудь. Если б Иванцова подсыпала в котёл не соль, а вылила туда пузырёк слабительного, было бы ещё хуже.
– Думаю, она и на это способна. Мам, а ты сама-то как? – вспомнила вдруг дочь.
– Я-то? Ой… Это… Отлично!
– Нравится Прага?
– Как же она мне нравится! – восторженно выдохнула я и мысленно добавила: «Она и ещё один мужчина».
Глава 10 Отчаяние
В девять вечера я всё ещё сидела в номере отеля – благоухающая, красиво одетая… И морально совершенно растерзанная! Мы договаривались встретиться в восемь, но Володя опаздывал уже на целый час.
Опаздывал ли? А вдруг он и вовсе не собирался приезжать?
Эта страшная мысль торчала в мозгу раскалённым шилом.
Мужчина удачно развлёкся и даже был настоль галантен, что после бурной ночи не выставил даму за дверь немедленно, а организовал экскурсию в сады Петршина и накормил обедом.
Грех жаловаться. Именно таких отношений (даже без экскурсий и обедов) я и ждала всегда от мужчин. Качественный секс – и быстренько разбежались…
Но сейчас…
Я всё глубже и глубже проваливалась в бездну отчаяния. Закончился день, пронизанный солнечными мыслями о Володе, и теперь вокруг сгущалась тьма.
Неужели я позволила себя обмануть?
Попалась на удочку, как глупая девчонка?
Я сняла туфли и легла на кровать по стойке «смирно», стараясь не помять платье. Уставилась взглядом в белый потолок. Обида и ярость переполняли меня. Как смешно! Я ведь знала, что чудес не бывает, что мужики – сволочи и предатели, все до одного! И пятнадцать лет, придерживаясь данной версии, жила спокойно и уверенно. А тут расслабилась, доверилась, нафантазировала бог знает что… И снова получила кулаком в лицо – ударили наотмашь, с весёлой злостью.
Неужели я позволила себя обмануть?
Попалась на удочку, как глупая девчонка?
Я сняла туфли и легла на кровать по стойке «смирно», стараясь не помять платье. Уставилась взглядом в белый потолок. Обида и ярость переполняли меня. Как смешно! Я ведь знала, что чудес не бывает, что мужики – сволочи и предатели, все до одного! И пятнадцать лет, придерживаясь данной версии, жила спокойно и уверенно. А тут расслабилась, доверилась, нафантазировала бог знает что… И снова получила кулаком в лицо – ударили наотмашь, с весёлой злостью.
– Нет, он не мог так со мной поступить! – всхлипнула я. И ужаснулась, услышав собственный всхлип. Вот до чего дошло! Скулю, как обманутая семнадцатилетняя студенточка: «Он хороший, он не мог так со мной поступить!»
Даже смешно стало. До какой степени я сейчас не я, если так раскисла… Получила по роже, упала в грязь… И что? Ну-ка, быстро поднялась, поправила макияж, сделала выводы – и дальше в путь с гордо поднятой головой.
Внезапно лучик надежды озарил мою страшную чёрную бездну: а ведь Володя собирался к нам в гости! Четвёртого сентября! И даже забил «напоминалку» в планнер! Значит, не водил за нос, не обманывал, а точно хотел продолжить отношения! – Да он даже адреса не спросил! – одёрнула я себя. – Ой, дура-то, дура-а… Поверила! Влюбилась, как маленькая. Куда он в гости-то приедет? В какую дверь будет ломиться? В какой дом, на какой улице? Он не знает нашего адреса, он ему и не нужен был совсем! Ломал комедию перед глупой блондинкой! Идиотка! Влюбилась! Как я могла?
Совершенно верно, я глупо и безнадёжно влюбилась – в случайного знакомого! Расслабилась, надышавшись лёгким воздухом Праги, поддалась настроению беззаботности и веселья и сразу же подхватила вирус любви. Теперь неизвестно, сколько я ещё буду мучиться от этой болезни.
Зачем мне эти проблемы! Жила спокойно, забот не знала…
Слезинка выскользнула из уголка глаза и убежала вбок, в сторону уха, удачно миновав частокол накрашенных ресниц.
Ещё и слёзы! Нет, это уж совсем никуда не годится!
Я вскочила с кровати и схватила мобильник. После миллионного гудка в трубке раздался сонный голос Игоря.
– Лен, какого хрена! Полвторого ночи!
– Я тебе сейчас объясню, какого хрена! – заорала я в трубку. – Что я здесь делаю?! Зачем ты навязал мне эту поездку?! Зарницкого нет и не предвидится! А я, как идиотка, торчу в этой чёртовой дыре!
– Осади коней, Лен, – сонно зевнул Игорь. – Ты в самом сердце Европы, между прочим, моя раздражённая девочка.
– Да, я очень…, очень раздражённая…!
– Фу, как грубо.
– Вернусь – убью! – пообещала я.
– Да что произошло, Ленка?
– Где Зарницкий?!
– Подъедет, – снова зевнул Игорь. – Можно я спать пойду, а? Отпускаешь?
– Вали. Ладно… Извини… Набросилась на тебя. Так. Настроение плохое.
– Давай завтра всё обсудим. Я, если честно, сейчас плохо соображаю. День был какой-то бешеный. Утром отзвонюсь, хорошо?
– Угу… Извини. Пока.
Я нажала отбой. Настроение испортилось ещё больше – наорала на единственного друга. Зачем? Он-то в чём виноват? Устроил мне отпуск, позаботился, взял на себя все производственные проблемы. Трудно припомнить, когда я ещё три дня подряд была свободна от бесконечной суеты – не ублажаю заказчиков, не кричу на персонал, не мотаюсь по инстанциям. Всеми делами сейчас занимается Игорь, а я прохлаждаюсь, разгуливая по экскурсиям и ресторанам. Если я и сижу в засаде, поджидая Зарницкого, то не в болоте, прикрывшись слоем грунта и листвы, а в очень комфортных условиях.
Если б не история с Владимиром.
Как глупо я вляпалась!
Я прошла в ванную и уставилась в зеркало. И тут в голове возникла страшная догадка: волосы! Вернее, их цвет. Вот корень всех моих бед! И как только я додумалась перекраситься в блондинку? Стала белой, мягкой и пушистой – что может быть отвратительнее?
Как только вернусь домой – бегом в салон. Восстанавливаю прежний цвет и возвращаюсь к прежнему имиджу. Столько лет была брюнеткой, и всё было прекрасно. Мало того что ни одна сволочь не решалась ко мне подобраться, главное – я сама была неприступнее Бастилии и обращалась с людьми так, как они того заслуживают…
Но пока я ещё исполняю роль сладкой блондинки, то извинюсь перед Игорем. Зря наорала на партнёра. Он единственный, кто не заслуживает хамского обращения.
Я снова набрала номер друга.
– Ну что ещё? – недовольно простонал Игорь минут через пять. Можно подумать, ему приходится отпахать шесть километров лесом, чтобы взять в руки мобильник. – Ты мне дашь сегодня поспать или нет?
– Прости, что накричала. Немножко тоскую – по ребёнку, по дому, по тебе. Вот и не сдержалась.
– Ладно, проехали.
– Точно не обижаешься?
– Лен, да что с тобой, а? Какая-то ты не такая. Раньше тебя не сильно заботило, обижается ли на тебя кто-то или нет.
– Ты не «кто-то».
– Хм-м… Ну, хорошо. Я не обижаюсь. На этой пафосной ноте и закончим. Я пошёл спать.
– Давай. Страстно целую. Чмок-чмок.
– И я тебя.
…Минут десять снова повалялась на кровати. Надо бы уже смыть макияж и поменять платье на джинсы с футболкой. Но я почему-то до сих пор этого не сделала. Почему? Вероятно, оставалась надежда – последняя терпкая капля на дне пустого бокала – увидеть Володю. Вот сейчас он постучит в дверь, шумно ввалится в номер с огромным букетом цветов и скажет, что его задержала работа…
Глупости!
Достаточно фантазий!
Вместо того чтобы мучить себя, лучше отправиться куда-нибудь на поиски провианта. Гуляш с кнедликами был съеден тысячу лет назад. Когда я о нём вспомнила, то ощутила одновременно голодный спазм в желудке и болезненный укол в сердце: какой же я была счастливой, когда ела этот гуляш! Володя кормил меня им. Он сидел рядом, его тяжёлая ладонь лежала на моём колене…
Вот опять я о нём думаю…
Нет, нельзя вспоминать. Мысли о Владимире, подлом предателе, совершенно выбивают из колеи. Лучше думать о работе, это тонизирует. Кстати, Игорь сказал, что день выдался суматошным. А что могло случиться? Савва Роос осуществил монголо-татарский набег на офис, захватил ксероксы, изнасиловал девиц-консультантов? Раньше он у нас не показывался. Но вдруг воспользовался моим отсутствием, нагрянул в контору и взял Игоря в оборот?
Я снова схватила телефон. На этот раз друг ответил молниеносно:
– Иди…! – рявкнул он.
– Извини, извини! Клянусь, это последний звонок. Ты не поверишь, но у меня тут всего десять вечера. Кажется странным, что кто-то где-то может спать в такое время.
– Убью! – сдавленно простонал Игорь.
– Я кое-что забыла спросить. Савва тебя не терроризирует? – Нет. – И у нас не появлялся? – Нет!
– А к себе не приглашал?
– Нет!
– Ты что кричишь? Детей разбудишь! Неужели Савва даже не звонил?
– Нет.
– Странно… Совсем мышей не ловит. Или разрабатывает план «Барбаросса»?
– Лена, я не знаю.
– Хорошо. Всё, спи, мой золотой.
– Поспишь тут, как же! – прорычал Игорь и отключился.
Не понимаю, почему он нервничает? Может, его тоже бросили, как и меня? Зеленоглазая студентка Катя помахала ему ручкой, сообразив, что ловить ей нечего?
Хоть одна приятная мысль.
Если Катерина исчезнет из нашей жизни – я вздохну с облегчением. Побыстрее бы.
Подумав о любовнице Игоря, я сразу же вспомнила и о другой красавице – Джульетте Иванцовой. Хлопнув себя по лбу, взяла ноутбук и вскоре уже копошилась на Жулькиной страничке в Интернете. Фотографий у девицы была бездна. Рассматривая их, я горестно вздыхала: Натку, конечно, природа внешностью не обидела, но до шикарной Иванцовой ей далеко. Джульетта – серьёзный конкурент. Кроме того, в ней есть драйв, её одолевают страсти. И Джульетта, безусловно, фотогенична: позируя, она словно видит сама себя через объектив… Вот пусть и катится в Париж или Нью-Йорк, скатертью дорога!
Я сочинила короткое сопроводительное письмо на английском. Приблизительно вычислила и указала габариты Иванцовой – они были пугающе модельными: избыток роста, дефицит веса. Кустарно изготовленное портфолио Джульетты с моей подачи улетело в десять агентств. Надеюсь, там не будут хлопать ушами и не проворонят девочку с Южного Урала – ведь она настоящий бриллиант.
Бурная деятельность по продвижению на Запад Джульетты Иванцовой отвлекла от печальных мыслей. Но едва я закончила, горло сразу сдавила стальная перчатка тоски. Какой я счастливой была ночью, утром, днём… Вплоть до восьми часов вечера, когда радостное ожидание сменилось замешательством, потом удивлением и, наконец, горечью прозрения.
Вновь подумала о Натке. Бедный мой ребёнок! Сейчас я всего на шаг приблизилась к пылающему огненному шару под названием Любовь, – и сразу на сердце ожог. А Натка уже целый год мучается из-за неразделённого чувства. Но я не имею права вдалбливать ей в голову мысль, что мужики – козлы и уроды. Это её жизнь, она сама будет решать, доверять ли мужчинам или держаться от них подальше.