Соня снова вспомнила, что он ее ни разу не поцеловал. По-настоящему! Язвительный ответ рвался с языка, но она одернула себя.
— Мой отец погиб? — задала наводящий вопрос.
— Да. Его загрыз медведь. Насколько я знаю, он поругался с Милой, которая только-только забеременела тобой. Отправился в ближайший бар, там напился и решил всем показать, какой он крутой мужик. Отправился на территорию медведей. Ему не повезло, Соня. Нарвался на такого же одичалого парня.
— Медведи тоже оборотни?
— Конечно! Оборотни не только волки, но и лисы, рыси, медведи, тигры, ягуары. Нас много.
— И медведь убил моего отца? — переспросила Соня, прислушиваясь к ощущениям.
Поняла, что в душе даже ничего не дрогнуло. Она привыкла жить с мыслью, что у нее никогда не было отца. Человека, способного защитить ее и маму.
— К сожалению, да. Волки Дальнего Холма не мстили за него. Мила даже не потребовала этого. Это, кстати, наводит на размышления, что между твоими родителями было не все гладко. Они не были настоящей парой.
— Это только домыслы, — не удержалась она.
— А я и не говорю, что мое предположение верно, — усмехнулся Денис, не спеша поднялся и направился к кофеварке.
Соня от нетерпения заерзала. Почему он медлит? Почему разом не расскажет историю ее семьи? Наслаждается тем, что ему известны факты прошлого, а Соне нет? Она приказала себе набраться терпения и ждать. Денис продолжит. Ему же надо поведать, за что собирается мстить.
Волчицу месть волновала меньше всего. Сейчас, когда зверь Дениса не давил, не заставлял подчиняться, она снова приподняла мордочку. Заискивающе посмотрела на мужчину, пытаясь пробраться к его волку и показать, что не против продолжения вчерашних забав. Волчица нашла своего зверя, остальное ее не волновало. Природа брала свое.
— А как отреагировала мама на появление Павла в стае? — задала следующий вопрос Соня, игнорируя зов волчицы, чьи глаза с вожделением блуждали по широкой спине Дениса. Задержались на упругих ягодицах и накачанных бедрах. М-м…
Соня моргнула, загоняя волчицу подальше.
— Как ты думаешь? Потекла сразу, как су… как самка, — грубо ответил Денис и загремел чашками, грозясь измельчить их пальцами.
К лицу Сони прилила кровь. Бесцеремонные слова мужчины подтвердили опасения, что между мамой и Павлом были отношения, подкрепленные страстью. Не просто так он преследовал ее долгие годы!
— Ты груб, — заметила она.
— Привыкай, милая.
Кофе, наконец, был готов, и перед Соней возникла чашка с дымящимся напитком.
— Я не просила.
— А я сделал. — Глаза Дениса блеснули. Они точно говорили, что в случае отказа у него лопнет терпение. Напряжение то ослабевало, то нарастало, напоминая американские горки.
Соня сжала губы, нарочито медленно протянула руку к чашке и сделала небольшой глоток.
— Спасибо.
— На здоровье. — Мужчина усмехнулся и занял место за столом. — Продолжать?
— Естественно.
— Мила и Павел трахались при каждой встрече, где только могли, — продолжил рассказ Денис, не сводя глаз с Сони, наблюдая за ее реакцией. Услышав грубое слово, она поморщилась. — Это мне рассказывали другие волки, когда я узнавал, как же все начиналось. Что ж… Моему отцу многие завидовали. Ему досталась первая красавица стаи, да еще с бешеным темпераментом. Но Мила удивила всех. Договор между Волками Дальнего Холма и Лунными Волками был заключен, Павел скрепил союз кровью. И прежде чем уехать из стаи, предложил Миле стать его подругой, разделить кров и еду. — Денис выдержал эффектную паузу. — Но Мила ответила отказом. Процитировать дословно ее слова?
Соня сжалась. Ей ли не знать, какой резкой могла быть мама!
— Да, — выдохнула она.
— «Павел, ты бешеный волк. Ты потрясающе трахаешься. Мне было с тобой улетно. Но на этом все». А знаешь, почему я дословно могу воспроизвести ее слова? — прорычал Денис, самоконтроль покидал его. Глаза сузились, полыхая огнем. — Потому что слышал бесчисленное количество раз. Отец повторял их всегда, когда напивался. А напивался он всякий раз, как возвращался из проклятых забегов за ней!
Денис не выдержал и ударил раскрытой ладонью по столу. Соня вздрогнула и отпрянула. Одно дело, когда мужчина говорит о мести, рассказывает о семейной трагедии. Другое — когда вымещает ярость на мебели или окружающих.
— А моя мать признала его парой? — почти шепотом поинтересовалась она.
Денис нахмурился:
— Понятия не имею! Павел считал ее парой, и этого достаточно!
Ах, вон оно что! То есть Павла вообще не интересовали чувства моей мамы! Ему было достаточно ее тела и своих звериных желаний. Так получается?
— А он спрашивал, чего хочет она? — Соня все же отважилась задать этот вопрос.
Реакция Дениса была ожидаемой. Он цинично рассмеялся:
— Моя маленькая волчица!.. Павел был альфой одной из самых могущественных стай, его боялись и уважали все!
— И мама должна была прыгать от радости на задних лапках от того, что он обратил на нее внимание и позвал с собой? — язвительно выпалила Соня.
Смех мужчины оборвался, он глухо зарычал. По телу Сони побежали мурашки, она принялась жадно хватать ртом воздух. Она не мама, не обладает ее смелостью и волей — не стоит об этом забывать.
— Должна была, — властно отозвался Денис.
— Это… это… глупо! Неправильно! — воскликнула Соня, на мгновение позабыв, что нужно следить за словами. Эмоции взяли верх, и она с жаром продолжила: — Нелепо! Мама была своенравным человеком, на нее ни в коем случае нельзя было давить! И если Павел… Если Павел принуждал или угрожал… Тогда понятно, почему она отказывала ему!
Денис покачал головой:
— Нет, непонятно. Ты наивно полагаешь, что можно отказать альфе? — Волчица замерла, чувствуя, что ситуация изменилась и от зверя мужчины исходит угроза. — Нет! Слово альфы — закон! Ему подчиняются без обсуждений! Мы — стая, и таковы наши законы!
Соня притихла и порадовалась, что он приготовил ей кофе. Горьковатый напиток помогал успокоиться, взять тайм-аут, чтобы ненароком не сказать лишнего. Она сделала несколько глотков подряд, снова сожалея, что единственный мужчина, приготовивший для нее завтрак, оказался не тем, за кого себя выдавал.
Хотя… Разве он что-то обещал или строил из себя рыцаря на белом коне? Нет. В нем изначально проскальзывали властность и сила, заставляющие Соню осторожничать. А в том, что ночью у нее произошло помутнение рассудка — теперь она именно так воспринимала их сексуальные безумства, — сама виновата. Она первая пришла к нему! Он-то сдержал слово, говоря, что не тронет!
— Хорошо, не буду с тобой спорить, — сдала позиции Соня. Не хотелось испытать на себе ярость большого разгневанного волка. — Что было дальше? Ты упомянул, что Павел познакомился с мамой, когда я была грудным младенцем… Я точно знаю, что мама уехала из стаи, когда мне было два года. За то время, что мы провели с сородичами, Павел приезжал к ним и требовал, чтобы она ушла к нему?
Лицо мужчины ожесточилось, он с яростью выпалил:
— Приезжал! Приезжал постоянно, тем самым унижая себя! Он добивался Милы, но та решила доказать, что она сильная волчица и сможет противостоять альфе! Видите ли, ее не спросили, когда пожелали! А не она ли сама с радостью раздвинула ноги, когда увидела Павла? Об их сексе едва ли не легенды слагали! И это с учетом того, что оборотни не отличаются скромностью!
— Денис, ты говоришь о моей матери, — напомнила Соня, услышав грубые слова.
— И что? Я знаю, о ком говорю! Больше двадцати лет мне изо дня в день только о ней и говорили! Думаешь, приятно видеть, как мучается близкий человек? — Денис не сбавлял оборотов, в его голосе появились угрожающие нотки. — Отец с ума сходил по своей паре! Когда же она решила уйти и скрыться от него, едва не истребил вашу стаю. Ты думаешь, разумное решение — подставлять всех из прихоти? И ладно бы Мила ничего не чувствовала к отцу!.. — Мужчина уже рычал. — Они должны были быть вместе!
Пораженная его словами, Соня притихла. Перед внутренним взором одна за другой проносились картинки. Как мама швыряла в чемодан одежду, металась по дому, стоило почувствовать запах Павла, как замирала в ожидании его появления, как потом зализывала раны, как… Когда она поняла, что Павел больше не придет, в ее глазах появилась тоска. Соня, тогда уже подросток, однажды обратила внимание на странный мускусный запах, несвойственный матери, после очередного ухода Павла. Тогда она не знала, что такой след оставляет оргазм.
— Возможно, у нее была причина скрываться от твоего отца, — с сомнением сказала Соня и взглянула на Дениса. Надеялась, что он подтвердит ее догадки.
Надежда не оправдалась.
— И какая же? Гордыня! — пророкотал Денис, на его скулах заходили желваки. — Да, не спорю, у Милы хватило силы воли, чтобы противостоять Павлу. До сих пор не понимаю, почему он не подчинил ее или не перегрыз горло! Он мог пометить, насильно навязать свою волю и стать ее непосредственным альфой! Но нет! У него была страсть!
Надежда не оправдалась.
— И какая же? Гордыня! — пророкотал Денис, на его скулах заходили желваки. — Да, не спорю, у Милы хватило силы воли, чтобы противостоять Павлу. До сих пор не понимаю, почему он не подчинил ее или не перегрыз горло! Он мог пометить, насильно навязать свою волю и стать ее непосредственным альфой! Но нет! У него была страсть!
Соня застыла, пораженная словами мужчины. Она никогда не задумывалась о волчьей стороне жизни сородичей.
— А разве… разве альфа может загрызть члена своей стаи?
— Да. — Колючий взгляд впился в ее лицо. — Имеет полное право вызвать на поединок и наказать. Степень наказания тоже определяет сильнейший. Это право победителя.
У Сони вырвался глухой стон. Денис, сын Павла, тоже альфы, стал, скорее всего, преемником отца. Альфой. И он считал ее врагом. Боже…
Соня лихорадочно размышляла. Полнолуние наступит через два дня. Ее волчица не выдержит, перекинется. Если она окажется в зоне досягаемости Дениса, он, по законам стаи, может подчинить ее, заставить признать в нем своего альфу. И тогда…
— Безумие, — пробормотала она, — чистой воды безумие.
— Законы волчьей жизни.
На кухне повисло молчание. Каждый думал о своем.
— Денис, — произнесла Соня, когда пауза начала давить. Денис явно дал время, чтобы она осмыслила сказанное. — Я… многого не знала. Да чего скрывать, воспринимала твоего отца как… врага. Но сейчас не об этом. Я поняла, почему Павел преследовал мать. Он считал ее парой и желал, чтобы она была с ним. Но… — Она пожала плечами. — Но при чем тут мы? При чем тут я? Не понимаю.
— Не понимаешь? — Денис скривил губы.
— Не понимаю, — повторила Соня.
— Объясню, так уж и быть. Отец страстно желал потомства от Милы. Ты, конечно, не замечала, но он в вашей жизни появлялся в определенные дни. В те, когда у Милы начинался цикл и она могла забеременеть. Я не понимал отца в этом стремлении. Зачем ему ребенок от женщины, которая не желала быть с ним рядом? Когда мне исполнилось восемнадцать, я иначе взглянул на это желание. Знаешь, я его понял. И поступил бы так же. Ребенок — частичка любимой женщины. Если нет возможности быть с ней, то можно увидеть в ребенке ее продолжение…
У Сони вспотели ладони. Денис говорил вещи, которые она воспринимала с трудом. Для нее все происходящее казалось иллюзией. Сейчас откроет глаза и очутится в гостиничном номере, где ночевала накануне. Лишь взгляд карих, почти черных глаз доказывал, что она в доме, затерявшемся в лесу.
— Но мама не забеременела от Павла, — в растерянности произнесла Соня.
— Знаю.
И снова взгляд. На этот раз пронзительный. Сосредоточенный. Проникающий в душу.
— О какой мести тогда может идти речь? — задала последний вопрос Соня и замерла от плохого предчувствия.
— Перед смертью отец взял с меня клятву. Он желал, чтобы его кровь и кровь Милы объединились. И я исполню его желание. Ты, дочь Милы, родишь мне ребенка, которого я воспитаю в традициях нашего рода. Ты останешься в моем доме, пока не забеременеешь и не родишь. Потом я тебя отпущу. — На какое-то мгновение в его взгляде промелькнуло что-то человечное. — Мне жаль, Соня. Тебе придется платить по счетам матери.
Дальше произошло то, что никак не вязалось с характером Сони. Позже, вспоминая этот поступок, она не смогла понять, чем руководствовалась. Чего хотела добиться? В ее руках оказался столовый нож, и она метнула его в Дениса Потемкина.
Глава 7
Денис поймал нож на лету, холодная сталь сверкнула в его руке. Он небрежно отбросил оружие, и оно с жалким звоном упало на пол. Соня, пораженная до глубины души своим поступком, вскочила на ноги, собираясь бежать отсюда без оглядки. Скрыться! Затаиться!
— А ну стоять! — Рык мужчины наполнил пространство кухни. Так рычит разгневанный большой волк, кем, по сути, Денис и являлся.
Соня, опрокинув стул, попыталась развернуться и добраться до двери. Не тут-то было! Цепкие пальцы схватили за предплечье, заставив вскрикнуть. Она пропала…
В сознании что-то взорвалось. Страх поглотил разум, и Соня завизжала. Альфа имел право загрызть строптивую волчицу! Никто не знает, куда она отправилась… Родные давно не поддерживают с ней связь… Она одна. Никто не хватится.
Мужчина действовал быстро и жестко. Схватил и притянул к себе. Едва Соня врезалась в твердую, как камень, грудь, снова зарычал, теперь с торжеством.
— Ах ты…
Он не договорил. Видел, как от ужаса расширились зрачки девушки, как она побледнела, как задрожали губы. Зверь внутри бесновался. Страх Сони пробуждал в нем инстинкт охотника. Догнать жертву! Подчинить! Показать, кто главный! Схватить волчицу за холку и прижать к земле! А самому пристроиться сзади…
Волк утробно завыл! Да, вчера человек наслаждался плотью женщины, и она была безумно вкусной! Зверь тоже хотел попробовать ее на вкус! Провести розовым языком по нежным складкам, источающим манящие соки. Зарыться в них носом, вдыхая терпкий аромат самки.
Зверь напрягся, пытаясь завладеть сознанием человека. Свободы! Ему нужно перекинуться. Ему необходимо лизнуть кожу девчонки… Еще лучше — заставить ее также принять облик волчицы. Он хотел, нет, жаждал увидеть ее гладкую шерстку, пометить своим запахом.
Все произошло в считаные минуты. Соня даже не успела сориентироваться. Денис отбросил нож, вскочил, схватил. А дальше… снес одним стремительным движением все, что находилось на столе, подхватил ее под ягодицы и посадил на столешницу.
— Здесь я решаю: уходить тебе или остаться! — снова яростно выдохнул он в лицо Сони. Заглядывая в глаза, полные первобытного ужаса, впился в ее губы.
Нельзя позволить волку завладеть им! Как сильный альфа, Денис полностью контролировал зверя, не было ни единого случая, когда волк вырывался из тела против его воли.
Но эта девчонка… Слишком сладкая… Слишком слабая… Сожми посильнее, и ее сердечко безудержно забьется от испуга… А сжать так хотелось… Еще сильнее хотелось снова врезаться в ее лоно, но уже на правах полноценного хозяина. Самца, подчинившего самку. Сделавшего своей!
Чтобы не потерять равновесие и не рухнуть на столешницу, Соня вцепилась в плечи Дениса. Ее вскрик исторгся прямо в губы мужчины. Крик протеста! Она извивалась и царапалась, стараясь вырваться. В голове билась, извивалась, корчилась в страхе одна лишь мысль: «Бежать…»
Она метнула нож в человека! Она могла ранить или убить Дениса! И то, что столовым ножом вряд ли можно нанести серьезные увечья, неважно. Ее затрясло, как при сильном ознобе. Раскаяние смешалось со страхом. Что она творит?.. Что с ней творят?..
Рот Дениса сминал ее губы, точно задавшись целью завладеть ими. Язык настойчиво пытался проникнуть в тепло рта. Когда Соня, все еще находясь на грани истерики, приоткрыла рот, ловя глоток воздуха, он воспользовался этим и проник внутрь. Это был их первый поцелуй!
Из одежды на Соне были вчерашние блузка и юбка, которую сейчас бесцеремонно задрали. Денис коленом раздвинул ей ноги, устремляясь к средоточию женственности. Швы юбки жалобно трещали. Соня задыхалась от противоречивых чувств и эмоций.
— Ты понимаешь, что ни один оборотень не остался бы в живых, метни он в меня нож? — Денис, оторвавшись от губ, схватил ее за волосы и потянул назад, заставляя запрокинуть голову и ответить на его суровый взгляд.
Лучше бы Соня этого не делала! Она думала, что увидит там злость, ненависть, желание изувечить! А натолкнулась на… страсть, неистовый голод, бурю желания.
Волчица не то заскулила, не то завыла. Взгляд волка заставил содрогнуться саму ее сущность. Она чувствовала его силу, помнила, как вчера изнывала под напором его желания. Ощущала вину и запоздалое раскаяние. И сейчас готова была на многое, лишь бы заслужить прощение и снова испытать ни с чем не сравнимое удовольствие. Зверю были безразличны непонимание и противоречия людей. Волчица жила инстинктами, подчиняясь естественным потребностям. Она хотела своего волка!
— Понимаю, — прошептала Соня, делая отчаянную попытку отодвинуться и сжать бедра. — Но ни одному из них ты не обещал, что сделаешь ребенка, а потом отнимешь! И, овладевая женщинами, ты наверняка не говорил им, что все это ради мести.
Откуда взялась храбрость, чтобы высказать обвинения в лицо разгневанному мужчине, не знала. Ощущение тесно прижатых чресл Дениса, его явного возбуждения, поднимало в душе шквал самых разных эмоций. Все сплелось в один клубок: робкое желание, потребность почувствовать эрегированный член внутри себя, шок, вызванный словами о мести, отчаянное стремление как можно быстрее покинуть этот дом.
Слова Сони вызвали у Дениса смех.
— Да женщины, с которыми я сплю, с радостью бы выкинули в унитаз противозачаточные таблетки, намекни я, что хочу от них детей!