– Господа, у меня неприятная новость, и касается она Александры Семеновны.
В кабинете воцарилась гробовая тишина. Такое заявление, сделанное здесь…
– Что случилось? – очень мягко спросил Панютин.
Вот только у меня и у остальных мороз по коже прошел. Статс-секретарь был доверенным лицом Тотлебена, который в племяннице души не чаял, и репутация у обоих была соответствующая. Крови не боялись ни своей, ни чужой и на расправу очень скоры.
Из доклада ротмистра ситуация выглядела просто дерьмовой. Некий вертопрах подбивает «клинья» к нашей девочке. Сам по себе он так, гонористый шляхтич из обедневших, но происходит из достаточно знатного рода. Числится сей пяст в таможне, не комильфо, но деньги не пахнут, а жить хочется на широкую ногу, вот только это все вершина айсберга. Музыченко раскопал, что сей индивидуум, в миру Казимир Булакович, тридцати двух лет от роду, являлся классической «медовой ловушкой». И теперь он нацелен на Сашеньку, причем за ним стояли весьма серьезные люди. Прочитав переданный мне список, я присвистнул. М-да, крутовато все закрутилось.
– Не свистите, поручик, – одернул меня полковник Першин.
– Где мы их хоронить будем? – прикинулся я тупым отморозком. В это тухлое дело лучше не соваться. Верхи помирятся, а пешек вроде меня сделают крайними.
– Сергей Петрович, не прикидывайтесь идиотом, вам это не идет. – Панютин «ласково» посмотрел на меня. – Сами знаете старое правило…
– Господа, резать этого хмыря не стоит, как и украшать фонарями. – Пожав плечами, я сел.
Далее звучали разные предложения, вполне здравые, но к единому мнению так и не пришли. По текучке в свете таких новостей пробежались минут за десять. На этом все и закончилось. Но не для меня. Спустя два часа меня выдернули к Панютину. Заходить в клетку к тигру пробовали? Нет? Не стоит и начинать. Но я от этой чести отвертеться не могу.
– Здравия желаю, Степан Федорович, – поприветствовал я хозяина кабинета, вытянувшись в струнку. Глазами ел начальство, являя собой готовность выполнить любой приказ. В письменном виде, естественно.
– Проходи, Сережа, не на плацу. Располагайся. Как настроение? – с ехидной улыбкой спросил он.
– Отличное.
– Вот и славно, а то все головы повесили. – В этот момент Панютин, как никогда, напоминал тигра.
– Никак нет…
– Сережа, я понял, что тебя что-то насторожило? – не тратя времени на экивоки, задал он мне главный вопрос.
– Да, Степан Федорович, можете считать меня параноиком, но я не верю Музыченко. – Вот тут нужно говорить правду, нравится она ему или нет. Сейчас недомолвки или ложь недопустимы, от этого зависит моя дальнейшая жизнь.
– Можете это обосновать? Фактами. – Панютин нехорошо поглядел на меня.
– Да. Во-первых, такие сведения дают непосредственно в руки, а не орут о них на совещаниях. Зачем он это сделал? Он что, зеленый офицер? Отнюдь. Не удивлюсь, если об этом скоро начнут судачить на Привозе. А жена Цезаря…
– Продолжайте. – Да, вот это выдержка, даже ни один мускул не дрогнул.
– Его действия с арестованными. Фактически он дал им время прийти в себя. Что это? Саботаж? В глупость я не поверю, не тот типаж. Следствие идет, но так медленно. У нас убитые и раненые, а он о законности.
– А не рано вы его во враги записали? Он работает, а вот вы, Сережа, больше привыкли к войне. И сейчас действуете дома, словно вы на Балканах.
– Может быть. Вот только, Степан Федорович, папочка у него интересная. Я за гораздо меньшие сведения с людьми такое творил… А здесь все по полочкам разложено. Прям загляденье, хоть в музей выставляй. Не бывает так. Я понимаю, что ощущения к делу не пришьешь, но в эти бумаги я не верю.
– Умнее всех хочешь быть? – Панютин, сузив глаза, глянул на меня. – Не высоко взлетел?
– Отнюдь. Просто высказал свое мнение. Решать вам. Вот только цена ошибки слишком велика.
– И что ты придумал? Только не говори, что у тебя ничего нет. Не поверю.
– Есть. Отозвать его поближе к границе. Кто в курсе, подумают, что таким манером мы избавляемся от этого Казановы. Вот Музыченко и кто за ним стоит будут уверены, что его там станут вербовать. Они не дураки. А что это будут австрийцы, у них не хватит воображения.
– Австрийцы? Хитро, все ждут одного, а ты… Молодец, Сережа, тут можно сыграть. Вот только почему ты мне помогаешь?
Хороший такой вопрос, с вывертом. Я не особо от него завишу, но он из касты, а в ней свои игры и правила. Как говорится, «он сукин сын, но наш сукин сын».
– Знаете, Степан Федорович, я ведь из рядовых выслужился. – Дождавшись подтверждающего кивка, продолжил: – Меня натаскивали унтеры и офицеры, прошедшие Крым и Польшу. Все они мне говорили, что вам не дали довести дело до конца, и ваше отстранение комментировали исключительно матерно.
– Что же, будем считать, я вам поверил, – по-волчьи улыбнулся Панютин. – Не обижайтесь, но были у меня относительно вас, Сережа, сомнения.
– Что вы, Степан Федорович, я все понимаю. Не простая пехота.
– Я рад, что вы не обиделись, до свидания.
Возвращаясь, я уже вовсю прикидывал, как нам побыстрее свалить отсюда в Киев, а еще лучше – в Москву. Тут явно началась непонятная грызня, и участвовать в ней у меня не было никакого желания.
Вот только все планы полетели к чертям. Чему быть, того не миновать. Веру Засулич при стечении сливок общества оправдали. Новость мгновенно стала известна в провинции. Журналюги тупо перепечатывали содержания телеграмм. Угу, телеграф, который исправно подогревал и так готовый рвануть котел, я занял без приказа, но все равно опоздал. Студенты, интеллигенты, либералы как с цепи сорвались. Фактически учеба в универе была прервана на неделю, они праздновали победу. Сначала будущие долбаные Ньютоны пытались задирать жандармов, были даже две драки, но Тотлебен не дрогнул и не запаниковал, а ввел войска. Волнений удалось избежать.
Разговоры в высоких кабинетахКанцлер империи князь Горчаков был доволен. Царь, возомнивший себя новым Петром Великим, поставлен на место, этот глупец Мещерский так ничего и не понял. Энглизированный болван пытался действовать как англичанин. А вот он просто не мешал, и результат получился на загляденье. А эта сумасшедшая девка? О, упустить такой шанс было преступлением. И теперь высшая аристократия поздравляет друг друга с торжеством справедливости. Идиоты и кретины. Особенно ему понравился Достоевский,[67] сказавший, что наказание этой девушки было бы чрезмерным. А объявление приговора?[68]
Вот только на юге застопорилось. Этот чертов немец задавил бунтовщиков. Жандармы неожиданно оказались крепким орешком. И, судя по докладам, они особо не церемонились с заключенными, да и при арестах сначала стреляли, а уже потом разбирались, кто прав, кто виноват. Особенно отличился в этом деле осназ, его начали бояться, а это очень плохо. Во-первых, ему оказалось по силам сбить волну террора, а во-вторых, у царя появился инструмент, который доказал свою эффективность. Ну ничего, у него есть одна интересная идея…
Одесский телеграф– Ну, как вы будете оправдываться, милейший?
Стоящий напротив меня человек в форме почтовой службы пытался вести себя независимо, но получалось это у него неважно.
– Я не намерен давать вам отчет о своих действиях, – заявил он с апломбом.
– Нет так нет. Вот только ваша дальнейшая судьба очень печальна.
– Вы мне угрожаете? Собираетесь арестовать? Что же…
– Нет, вы меня неправильно поняли, милейший, – перебил я его пылкую филиппику. – Господь с вами, оно мне надо? Просто вас выкинут со службы с «волчьим билетом». Вот и все. И никакой политики. Жрать тогда что будете? Семью как содержать собираетесь? Или вы на пожертвования рассчитываете? Ну-ну. – Судя по мгновенно сдувшемуся виду, на помощь он не рассчитывал. Одно дело выступать перед такими же «борцами», другое – нести ответственность за свои поступки. – Его превосходительство очень рассержен.
Так, помолчим, дадим клиенту осознать, куда он вляпался. Сейчас он такое нафантазирует…
– Но позвольте…
– Что именно? – задушевно спросил я. – Вы сами знаете, что творится в городе. Все как с цепи сорвались. Я даже допускаю, что лично вы такого не ожидали. Но кто-то должен ответить за произошедшее, и именно вы являетесь лучшим «стрелочником».
– При чем здесь…
– А вы не знаете, – оборвал я его. Главное – не дать ему время на размышления. – Так на «железке» говорят: если случается авария, то виноват стрелочник. Да-да, милейший, и сейчас на вас навесят всех собак. Припомнят все.
– Но у меня семья, дети, – растерянно проговорил он.
– Я могу вам только посочувствовать. – Клиент поплыл, пора бросать ему спасательный круг. – Право, мне вас очень жаль, вы стали пешкой в игре разведок, вам просто не повезло. Или вы не догадываетесь, почему именно мы здесь?
– Постойте, вы хотите сказать…
– Да, именно это, но вам лучше свои догадки держать при себе.
– Господин офицер, но я ни сном ни духом. Я же не знал. – На телеграфиста было жалко смотреть.
– Давайте начистоту, вы оказались не в том месте и не в то время. Газеты читаете?
– Да.
– А что должно произойти в Берлине?
– Ах ты…
– Вот именно. Сами теперь видите. Но… – подбодрить надо клиента, а то он, похоже, в обморок упадет, – я готов закрыть глаза на ваш промах. Нет, это не вульгарное доносительство. И вы не соседа со шкаликом жене сдаете, вы сообщаете нам важнейшие данные о противнике. Вот так.
Глава 13
Завербованный телеграфист удалился, а я взвалил на себя ношу цензора, то есть начал перлюстрацию телеграмм. Труд муторный и неблагодарный, требующий усидчивости и терпения. И вот тут мне на глаза попалось сообщение приказчику купца Самойлова о приеме груза, вот только получить он его должен у служащего Индо-Европейского телеграфа[69] Хаггарда. Очень интересно, но нет ни сил, ни возможностей проверить груз и этих коммерсантов. Но зарубку сделаем на всякий случай. Попадались мне еще пара интересных телеграмм. На всякий случай записал отправителей и получателей, и на этом мое «наместничество» закончилось. Приехал нас снимать кто? Правильно, Музыченко. И ненавязчиво так осведомлялся, как служба, есть ли подозрительные сообщения?
– Нет, ничего интересного я не нашел.
– Ничего, вам просто не повезло. Губернатор распорядился снять охрану с телеграфа, и он благодарит вас за решительные действия.
– Спасибо, тогда мы возвращаемся в казармы.
Диалог на грани приличий. Вот только непонятно: а что он тут забыл? Передать мне приказ и благодарность можно и с поручиком, зачем целого ротмистра гонять? А вот если этот ротмистр своими глазами хочет увидеть, осмотреться, обнюхать все… Тогда да. Как там? Если есть сомнения, значит, их нет. Похоже, я волею случая взлез в чужие расклады. Спокойно, Маша, я… Идиот, причем полный. Суперприз – Александра Семеновна, все вертится вокруг нее. Вот, вот болевая точка губера. И охотники – не шуты-революционеры. Нет, ставки слишком велики, и я просто краешком задел эту игру. Есть у Тотлебена враги? Сколько угодно. А «лимонники» могут в этом принять участие? Запросто, и учитывая их возможности с телеграфом… Тогда и наш ротмистр, получается, работает на кого-то еще. И визит его к нам – это четкое и добросовестное исполнение своих обязанностей. М-да, сваливать надо из этого террариума, пока живы.
Вот только я сильно ошибался в своих умозаключениях. И ошибки обернулись большой кровью.
Три дня стояла нездоровая тишина. Про политику словно все забыли, а это меня нервировало. Ну, не те люди народовольцы, не проглотят они такую плюху. Но пока все спокойно. Было, пока ко мне не подошел капитан Свирин. С ним я успел пару раз поработать, очень спокойный и выдержанный офицер. Особенно меня поразило его умение использовать осназ.
– Сергей Петрович, тут полицейские просят помочь. Полицмейстер просил.
– Странно, но неужели у них нет людей?
– Таких, как вы, нет точно. Но знаете, действительно… Вот что, действуйте по обстоятельствам, мне не нравится эта возня.
Банда Изи решила половить рыбку, пока все заняты политикой. И хапнула чересчур, не по чину. И сдали бедного, вернее, теперь богатого Изю. Все это нам в темпе поведал участковый пристав, наш проводник. Глядя в его честные глаза, я понял, что и полицаи, и деловые решили моими руками устранить выскочку.
– А я зачем нужен? Вы сами отлично справитесь.
Пристав от такого аж дернулся.
– Вот, помню, гоняли мы одну бандочку. Не одни, а с вашими, из стражи. И знаете, мужики были битые, прошли и Крым, и рым.
– Увы, но у нас таких нет, – на голубом глазу соврал полицай.
– Да, тогда плохо вам приходится. – А вот интересно, что будет, если я их пошлю? Причем уже на месте? – Как вы тогда служите? Тяжело, поди?
– Да уж, нелегко. Справляемся помаленьку. Слышали новости?
– Какие именно? – лениво спросил у пристава. – У нас что ни день, то новость.
– Про немцев. Не захотели они с англичанкой признать наш мир с султаном. – Тот аж подпрыгнул от моего невежества. – Теперича немчины свой мир хотят заключить.
– Э, а откуда известно? – хмыкнул я.
– Да все говорят. – И, увидев на моем лице скепсис, уточнил: – Нет, мне урядник сказал, а ему знакомый унтер.
– Вот беда, совсем от жизни отстал. – Сделал вид, что не заметил мелькнувшую ухмылку. Мол, а кто тебе, заезжему, говорить что-то будет? Делай что велено и понимающие люди прикажут.
Так, Берлинский конгресс начался или скоро начнется, в принципе все так и будет. Но откуда оговорочка про немцев? Нет, они не ангелы и сволочи приличные. Вот только одно но: им вся эта война по барабану, и нас щелкают по носу за Францию. И я их могу понять. Старый Вилли и Бисмарк вполне вменяемые ребята, но и им бывает просто обидно, обидно, что в Крымскую они нас не бросили, а в ответ такое. Князинька удружил. Кстати, Пикуль приводил историю типа «стар я, государь, освободи меня». Ага, картами с Дизи махнулись не глядя.[70] Угу, вот только сейчас я крепко подозреваю, что тогда он специально слил переговоры. И помню, Скобелев пасть разинет на дойчей. И сделает он сие во Франции. Прям один к одному. И кому это выгодно? Кстати, надо выяснить, есть ли у нас и в Германии Ротшильды.
– Пришли. Вон там они засели, аспиды, – прерывает мои размышления пристав.
– Ну, так вперед. Мои стрелки вас прикроют.
От удивления он открыл рот.
– Да не меньжуйтесь, головы поднять не дадим.
– Да-а-а, э-э-э, – заблеял он, но, увидев кучкующееся в отдаление начальство, рванул к нему.
– Вашбродь, – козырнул подошедший урядник, – вас просят господин полицмейстер.
– Веди, братец. – Заметив, что он чуть прихрамывает, и прикинув возраст, решил не выеживаться. Подставлять этого сорокалетнего ветерана не хотелось. – Где словил? Польша или Кавказ?
– Польша, вашбродь. – И кольнул меня внимательным взглядом.
Не прост этот дядя. Явно он с парой-тройкой городовых должен этого Изю брать, вот только не хочет помирать. Те, что сейчас в доме, уже мертвецы.
– Что, нет желания под пули лезть?
– Нету, вашбродь, у нас семьи.
– Угу, а у нас? – невесело усмехнулся я. У урядника вильнул взгляд. – Понятно, сами мы не местные…
Встретивший меня полицмейстер пальцы гнуть не стал. Он в этой должности всего три месяца, но достать его обитатели Молдаванки успели капитально. Поэтому мне выдана лицензия на отстрел криминальных личностей. Намек насчет заповедника он сразу не понял, но после бородатого в моем времени анекдота я получил неограниченные права и возможности. Не чинясь, он тут же выдал мне приказ за своей подписью о содействии мне всех встречных полицаев. После такого подарка я убрал подальше стоящих рядом городовых, чтобы под ногами не путались, а затем показал, как надо брать укрепленные здания.
– Так, урядник, всех зевак на… Ефрейтор, твои окна и дверь. Синицын, Саенко, дверь ваша.
Тут же началось движение. Полицейские, довольные, что не они полезут под пули, лихо разгоняли зевак. А мои занимали исходные рубежи. В стане осажденных это не прошло незамеченным, высунувшийся наблюдатель получил пулю в лоб. Пока все зрители переваривали первый выстрел, мы пошли на штурм. Мгновенно перемахнув невысокую ограду, две тройки рванули к окнам.
– Граната!
И летят две «колотушки». Взрыв. Взрыв.
– Заряд!
Взрыв. Взрыв. У окон возникает «лестница» из двух бойцов. Влетаю в комнату. В ней еще плавает дым и пыль, поднятая взрывами. Один труп с раскроенной головой лежит около окна, второе тело около кровати. На всякий случай стреляю.
– Все, вашбродь, – слышу голос Саенко.
Обойдя дом, убеждаюсь, что действительно все. Семь жмуров, как и должно быть. Кто из них кто, я не знаю.
– Осмотреть все, и, Синицын, давай зови сюда приставов.
Часа два я наблюдал за работой полицейских. Честно говоря, еще раз убедился, без агентуры работать невозможно: нашлись и драгоценности, не все, конечно, деньги. И несколько таблеточек. Но они не вызвали ожидаемого мной ажиотажа. Ну, нарик был покойный и что? Лезть со своими советами и предложениями не стал. Но откуда ноги растут? Уж слишком часто я сталкиваюсь с ними. Получив законную похвалу от полицмейстера, мы убываем к себе.
* * *Говорят, гора с горой не сходятся, а человек с человеком… Короче, я в управлении нос к носу столкнулся с младшим Татищевым. Он нашего знакомства не показал. Я тоже не стал орать: мол, что, своих не узнаешь. Но спустя пару часов мы уже сидели у меня и пили чай.
– Спасибо вам, Сергей Петрович, я даже не знаю, что со мной было бы…
– Ничего, я знаю. Главное, Саша, ты за ум взялся. Смотри, уже прапорщик, глядишь, скоро полковником будешь.
– Не уверен, в общем, меня к вам капитан Свирин отправил. Сказал, что вы только в этом помочь можете.