Спустя несколько минут к нему вышел Найт. Он как будто никуда не спешил, безуспешно пытаясь подтянуть на животе дешевые брюки.
– Должно быть, это телепатия, Джеф. Я как раз собирался выйти к вам. Идемте со мной.
Он для него уже Джеф?
Найт придержал для него дверь. В большой комнате уже не было леди с рухнувшей крышей сарая. Сотрудники разговаривали между собой или по мобильным телефонам. Некоторые сидели за компьютерами. Но вне зависимости от того, кто и что делал по отдельности, они все замерли, глядя, как Сюррей идет к столу Найта, где их уже ждал Грейндж, мрачный словно могильщик.
– О боже, – простонал Джеф. – Что случилось?
Вместо ответа Грейндж указал на стул.
Сюррей остался стоять.
– Ответьте мне, черт бы вас побрал.
– Пока ничего волнующего, – сказал Найт, опускаясь в свое кресло. – Садитесь, Джеф, прошу вас.
– Судя по всему, вы только и способны на то, чтобы сидеть. Почему вы ничего не делаете, чтобы найти мою пропавшую жену?
– Мы делаем то, что можно.
– Вы просто сидите здесь!
Осознав, что привлек себе еще больше внимания, Джеф резко сел и уставился на детективов.
– Если мы будем мотаться по окрестностям, ничего путного из этого не выйдет, – сказал Найт. – Мы только зря сожжем горючее, так как мы не знаем, куда отправилась ваша жена после того, как выехала из мотеля.
– Как насчет ее кредитных карточек? Разве Мэрибет…
– Мэриджо.
– Неважно! Разве она не проверила, снимали ли с них деньги?
– Дело пошло бы быстрее, если бы вы назвали нам номера кредитных карточек Эмори, – вступил в разговор Грейндж.
– Я уже объяснял, – Джефу пришлось буквально расцепить зубы, чтобы произнести хотя бы слово, – что у Эмори собственные счета. У меня свои счета. Она сама оплачивает свои расходы…
– Вернее, она этого не делает.
Джеф посмотрел сначала на Грейнджа, потом на Найта.
– О чем он говорит?
– Бухгалтер, который занимается счетами клиники, также оплачивает личные счета Эмори. За это он получает от нее небольшое вознаграждение каждый месяц. Он дал нам номера ее личных счетов.
– Отлично. Фантастика. И Мэриджо их проверила?
Ему ответил Найт:
– В пятницу днем, вскоре после отъезда из Атланты, ваша жена заправила машину и расплатилась на заправке кредитной карточкой. Мы получили запись с камеры видеонаблюдения. Кстати, она была одета именно так, как вы описали.
– А почему вы решили, что она одета иначе?
– Она могла остановиться где-нибудь по дороге между вашим домой и заправкой и… ну вы знаете… переодеться.
Прежде чем Джеф успел ответить на глупое замечание детектива, Найт продолжал:
– В любом случае, она расплатилась за номер в мотеле той же кредитной карточкой и ею же оплатила свой обед в пятницу вечером. С тех пор ни одна из ее карточке больше не использовалась.
Джеф пожевал нижнюю губу.
– С вечера пятницы?
– Вам известно, сколько наличных у нее с собой было?
Он покачал головой, потом откашлялся и сказал:
– Но я сомневаюсь, что их было много. У нее нет привычки носить с собой большие суммы наличными. Мы даже шутили на эту тему. У нее никогда не бывает наличных.
Спустя несколько минут Грейндж заговорил снова.
– Мы получили биллинг ее звонков с мобильного телефона. Последний звонок она сделала в пятницу вечером, – он улыбнулся, но улыбка не была дружеской. – Эмори звонила вам.
– Жена позвонила мне, чтобы сообщить, что доехала без приключений, что она уже в постели и собирается спать, – Джеф подался вперед, уперся локтями в колени и закрыл лицо руками. – И все это плохие новости, верно?
Он услышал, как скрипнуло кресло Найта, потом рука детектива тяжело опустилась ему на плечо.
– Не уходите никуда. Это только кажется, что мы почти ничего не делаем, но мы выполняем все необходимое, чтобы найти ее.
Провожая его обратно в приемную, Найт как бы между прочим спросил, можно ли ему взглянуть на пистолет Джефа.
– Стандартная процедура, вы же понимаете. Если вы дадите мне ключи от вашей машины, я пошлю помощника шерифа, чтобы он принес ваш пистолет, и вам не придется выходить в такую непогоду.
Сюррей догадывался, что не из-за непогоды Найт не хочет, чтобы он сам принес свое оружие, но без возражений передал ему ключи от машины.
Получив заверения в том, что он первым услышит новости, плохие или хорошие, Джеф снова остался один.
Его кресло занял какой-то тип, по виду байкер, с заплетенной в косичку козлиной бородкой почти до пояса. Меряя шагами приемную, Джеф проверил пропущенные звонки на телефоне. Одна из подруг Эмори, которой он звонил накануне, оставила голосовое сообщение: она не говорила с Эмори больше недели.
Один из клиентов оставил сообщение с выражением неудовольствия по поводу падения рынка акций и спрашивал, есть ли у Джефа идеи, как компенсировать эту потерю. Звонил еще портной, сообщивший, что переделки готовы. Было еще два пропущенных звонка с основного номера клиники, но сообщений никто не оставил.
Элис, разумеется, хватило ума не звонить ему на мобильный телефон.
Джеф провел целый час в бесполезном хождении по приемной, когда из двери, ведущей во внутренние помещения, выскочил Грейндж в шапке с опущенными ушами. Он на ходу застегивал пухлую стеганую куртку, направляясь к Джефу.
– Нашли ее машину.
– Только машину? А как насчет Эмори?
– Ищут.
– Где?
– В Нантахале.
– Где это?
– Здесь. Это национальный заповедник. Мы с Найтом едем.
Грейндж был уже почти у двери на улицу, когда Джеф переварил услышанное и отреагировал. Он бегом догнал помощника шерифа. Не успел он выйти на крыльцо, как Сэм Найт уже подогнал полицейский джип. Грейндж распахнул пассажирскую дверцу и сел.
– Ждите. Мы с вами свяжемся.
С этими словами он захлопнул дверцу, и машина рванулась вперед, оставив Джефа смотреть ей вслед сквозь снегопад.
* * *Эмори не потребовалось много времени, чтобы сообразить, почему мужчина унес ее кроссовки. В носках ей не уйти. Это была своего рода гарантия, что она останется в ловушке, пока хозяин дома не вернется. Но черта с два она станет добычей для этого дуэта работяг, если вернутся они, а не он.
Мужчина с легкостью отодвинул диван. Эмори потребовалось больше усилий. Еще тяжелее оказалось поднять люк в полу. Но она с этим справилась с помощью отвертки, отыскав ее в том же ящике, куда он убрал ту маленькую отвертку, которой чинил тостер.
Эмори выбрала пистолет наугад и осторожно положила его на придиванный столик.
Вскоре после их свадьбы Джеф научил ее пользоваться маленьким пистолетом, который принадлежал ему. Но ей ни разу не пришлось из него стрелять. У мужа был револьвер. Из тайника она достала пистолет. Эмори сумела увидеть разницу, но на этом ее знания об оружии заканчивались. И все равно ей было спокойнее, когда пистолет был у нее под рукой.
Она почувствовала себя еще более уверенно, когда полностью оделась. Как только ее костюм для бега высох, Эмори переоделась в него.
Больше делать было нечего, поэтому она нетерпеливо ходила по комнате, заглянула в ящики, которые не успела исследовать раньше, но не нашла ничего, что рассказало бы ей о хозяине дома. Не нашлось ни газет, ни корреспонденции, ни рецептов, вообще ни одного клочка бумаги с полезной информацией о нем.
Это само по себе было открытием. Мужчина был скрупулезно осторожным. Не держал ничего, что могло бы выдать его.
Подойдя к полкам, Эмори провела указательным пальцем по корешкам книг. Ничего примечательного, кроме того, что книги стоят по алфавиту. Она перелистала некоторые из них, пытаясь найти закладки или строчки, написанные на полях. Через некоторое время ей пришлось признать, что на полках, которые он сделал сам, не было ничего кроме книг.
В отчаянии Эмори положила ладони на крышку ноутбука, мысленно приказывая машине выдать пароль. Этого не произошло.
Она подкинула поленья в камин, когда дрова в нем догорели. Женщина продолжала ходить по комнате, часто выглядывая в окно, надеясь увидеть подъезжающий пикап. Неприятно было в этом признаваться самой себе, но она волновалась за него. Мужчины выглядели достаточно зловещими, чтобы убить его ради сапог, тем более ради автомобиля. «Младшая сестра» могла оказаться и приманкой. Возможно, они намеренно разбили свою развалюху на колесах, чтобы ограбить его.
Он сказал ей, что не встречался с братьями до этого дня, но знает, кто они такие. Он знал, что перерезать ему горло это не их стиль. Откуда? Ее воображение рисовало перед ней картины, все катастрофические, все с плохим концом не только для него, но и для нее.
Была еще одна тревожная мысль, на которой Эмори не позволяла себе задерживаться до этого: она может вообще больше никогда не попасть домой.
К этому времени Джеф уже должен был обратиться в полицию, но сможет ли он сказать им, откуда начинать поиски? Она говорила мужу о своем маршруте, но запомнил ли он ее слова или не запомнил ни слова из ее рассказа? Она и сама не помнила, что именно говорила, когда показывала Джефу карту национального парка, на которой отметила свой маршрут. Зная хотя бы приблизительно ее маршрут, полиция уже должна была начать поиски.
К этому времени Джеф уже должен был обратиться в полицию, но сможет ли он сказать им, откуда начинать поиски? Она говорила мужу о своем маршруте, но запомнил ли он ее слова или не запомнил ни слова из ее рассказа? Она и сама не помнила, что именно говорила, когда показывала Джефу карту национального парка, на которой отметила свой маршрут. Зная хотя бы приблизительно ее маршрут, полиция уже должна была начать поиски.
Она попадет домой. Разумеется, попадет. И тогда…
Что?
Хрустальный шар был таким же мутным, показывая ее будущее, как и при демонстрации ее настоящего.
Когда они с Джефом снова встретятся, они будут рады видеть друг друга. Но их ссора не закончена, она всего лишь отложена. Разногласия между ними никуда не исчезнут. Если предположить, что у мужа роман, то закончит ли он его сразу после ее возвращения из чувства долга? Но зачем? Все будут несчастными.
Честно говоря, как она может обвинять Джефа за то, что у него любовница, когда объятия незнакомца и их почти поцелуй так распалил ее саму?
Да. Именно так.
Ее попытка сыграть роковую женщину закончилась неожиданно: это ее соблазнили. Она сделала ставку на такую игру, но, когда он начал ласкать ее, она перестала притворяться. Он привлек ее к себе, и она почувствовала его желание и настойчивость. Правду не скроешь. Она хотела его.
Все ее женское существо пробудилось, и ее сексуальное желание было таким острым не из-за долгого воздержания. Все дело было в нем. Она хотела именно его, с его небритостью, грубыми словами, запахом леса, ароматом виски в его дыхании, настойчивой твердостью его пениса. Она хотела его полностью, вне зависимости от того, что было правильно и прилично для доктора Эмори Шарбонно.
Если бы он сам не закончил сцену так оскорбительно, она бы выставила себя еще большей дурой.
Мысли об этом взволновали Эмори и усилили ее тревогу. Поэтому когда она услышала шум въезжающего во двор пикапа, она вооружилась пистолетом и наставила его на дверь.
Он вошел. Вид у него был еще более устрашающим, чем до этого. Пистолет не смутил его ни в малейшей степени. Мужчина насмешливо посмотрел на пистолет и бросил Эмори наволочку с ее кроссовками. Импровизированный мешок приземлился у ее ног.
– Надевай кроссовки. Мы уезжаем.
– Куда мы едем?
– Я везу тебя вниз, и я очень спешу.
Глава 12
С наступлением октября систему отопления в многоквартирном доме, где жил Джек Коннел, устанавливали примерно на восемьдесят пять градусов[1]и не снижали температуру до мая. Войдя в квартиру после ледяного ветра, метавшегося в кирпичных и бетонных каньонах манхэттенского Мидтауна, он сменил костюм и пальто на шорты и футболку, открыл пиво и взял его с собой в свой домашний офис. Это была маленькая комната со скудной обстановкой: рабочий стол – дверь, положенная на пару козел, – и подержанное кресло на колесиках, одно из которых болталось.
Джек набрал номер, который ему дал Грир, чтобы побеседовать с репортером, освещавшим марш протеста возле Капитолия в Олимпии, штат Вашингтон.
После нескольких гудков ему ответили. Фоном звучал оглушающий шум. Молодой человек не сразу сумел объяснить, что у них «счастливый час» для напитков и он развлекается с друзьями. На Западном побережье «счастливый час», судя по всему, начинался в три тридцать.
– Вы сегодня уже разговаривали с моим коллегой, Уэсом Гриром, – проорал Джек.
– С агентом ФБР?
– Верно. Вы сказали ему, что группа, которую вы снимали, приехала автобусом из Сиэтла, чтобы участвовать в демонстрации. Это были отдельные люди, объединенные общей страстью, или организованная группа?
– Группа. С названием. Не могу вспомнить сейчас. У меня есть это в записях. Когда вам нужна информация?
– Вчера.
– О! Могу я вам перезвонить? Мне придется позвонить в отдел новостей и попросить кого-нибудь посмотреть записи на моем столе.
Джек дал ему номер своего мобильного. Дожидаясь, пока репортер перезвонит ему, он прошел на кухню и сделал себе сандвич: старый ржаной хлеб, острая горчица и ростбиф, который еще не успел полностью позеленеть. Потом он открыл еще пиво и успел съесть и выпить половину, когда молодой человек ему перезвонил.
– Группа называется «Граждане, которым не все равно».
– Есть контактное лицо?
– Парень, который ее организовал. Его родственника – кажется, это был его племянник – застрелили, когда он покупал чипсы в магазине. Он оказался жертвой вооруженного ограбления. В любом случае, этот парень – суперактивист. У него длинная фамилия, вроде как у польского игрока в хоккей или что-то в этом роде. Готовы записать?
Репортер назвал ее по буквам, и они оказались в основном согласными. Джек спросил, есть ли у него номер этого активиста.
– Я так и подумал, что он вам понадобится, – репортер назвал цифры. – Скажите, почему вы пытаетесь его найти? Какая-то история, верно?
Бедняга даже не представлял, какая история.
Джек промямлил что-то вроде: «Бюро интересуется» любой группой и любым человеком, которые поддерживают либо «более строгие законы об оружии», либо «возражают против ограничения личных свобод со стороны правительства».
– О, это уже затерли до дыр, – в голосе репортера прозвучала скука. Он явно был готов вернуться к выпивке со своими друзьями. – Но сохраните мой номер и позвоните мне, если вам попадется что-то стоящее. Разумеется, на основе полной конфиденциальности. Я никогда не назову вас как свой источник.
Джек дал обещание, которое не собирался выполнять, поблагодарил репортера и отсоединился. Потом он позвонил мужчине со странной фамилией, и он сразу снял трубку.
По голосу казалось, что он приятный парень, поэтому Джеку было неприятно лгать ему. Агент назвался фальшивым именем и начал:
– Я не провожу опрос и не пытаюсь ничего вам продать. Я ищу свою бывшую одноклассницу.
Джек принялся рассказывать о грядущей встрече выпускников.
– Мне поручили разыскать людей, связь с которыми давно потеряна. Вы скажете, что это легко, есть Интернет и все такое. Но некоторые ускользнули из моей сети.
Вчера вечером мы с женой смотрели новости. Клянусь богом, я видел Бекки Уотсон в вашей группе, которая шла к Капитолию штата. Еще в старших классах Бекки была политически активной, боролась за контроль над оружием. И я тоже за это, кстати.
– Бекки, вы сказали? В нашей группе нет никакой Бекки.
– Возможно, теперь она называет себя Ребеккой.
– Простите, такой нет. Нет никого ни с именем Ребекка, ни с фамилией Уотсон.
– Ну надо же! Я был уверен, что это она. Белые волосы ежиком были точно как у нее.
– Это описание похоже на Грейс.
– Леди, о которой я говорю, была в красной куртке.
– Ее зовут Грейс Кент.
Джек с сильно бьющимся сердцем записал это. Ему очень хотелось задать мужчине и другие вопросы о его соратнице по борьбе. Чем Грейс зарабатывает на жизнь? Есть ли у нее дочь лет двенадцати? Есть ли у нее брат, который регулярно ее навещает? Вы не могли его не заметить. Крупный такой парень, свирепый на вид, темные волосы, светлые глаза.
Но он устоял перед искушением. Ему не хотелось пробуждать любопытство собеседника. Вдруг он почувствует себя обязанным предупредить Грейс Кент, что ему звонили и расспрашивали о ней.
Джек вздохнул с преувеличенным разочарованием.
– Что ж, значит, это не наша Бекки. Но попытаться стоило. Простите, что побеспокоил вас. Спасибо, что уделили мне время.
– Не за что. Удачи вам с вашей встречей выпускников.
Пусть пальцы Джека Коннела не слишком быстро порхали по клавиатуре компьютера, это не имело никакого значения. Ни одна Грейс Кент не значилась в телефонном справочнике Сиэтла. Он набрал имя и фамилию в поисковике Google, но ничего не нашел. Тогда он позвонил Гриру и сообщил имя и фамилию ему, потом сел к столу и, размышляя, бездумно доел сандвич. Жевал он механически.
Ему потребовалось менее двух минут, чтобы принять решение. Джек снова взялся за телефон. Он заказал билет на ранний рейс в Сиэтл, заказал такси до аэропорта на шесть часов утра и зарезервировал для себя машину напрокат в Сиэтле. Пакуя дорожную сумку, он признался самому себе, что эта поездка, вероятно, станет последней в долгой погоне за химерами.
Наконец он позвонил в Лексингтон, штат Кентукки, затем в Уичита-Фоллс в Техасе и в Солт-Лейк-Сити. Кажущиеся на первый взгляд не связанными между собой места и люди, которых объединял только один мужчина.
Джек уже улегся в кровать. Сон не шел. Позвонил Грир, который, казалось, никогда не спал.
– У меня есть адрес. Грейс Кент на самом деле живет не в самом Сиэтле, а на другом берегу залива.
– И как туда добраться?
– На пароме.
Замечательно.
Джек вбил адрес в мобильный телефон, сообщил Гриру свой приблизительный маршрут и напоследок сказал:
– Пока никто не должен знать, что я уехал. На самом деле, я заболел, у меня грипп.