Это понимание пришло не сразу. Но как раз тогда, когда моя «телевизионная эпопея» близилась к завершению, я в полной мере осознал необходимость непосредственного, «живого» диалога со зрителем.
А чуть позже Минздрав наложил запрет на проведение каких бы то ни было массовых целительских сеансов.
По городам и весям
Что Бог ни делает — все к лучшему… Прошло немного времени, и из самых разных городов мне стали звонить люди: администраторы, организаторы культурных и спортивных мероприятий, концертных туров. Они предлагали «провести гастроли», «организовать творческую поездку». «У вас огромная популярность! В нашем городе люди ждут Аллана Чумака!»
В очередной раз судьба отвечала на мой невысказанный запрос. Встречи с людьми в залах и на стадионах позволяли мне не только проводить лечебные сеансы — свободно общаться со зрителями, высказать со сцены то, что я хотел до них донести.
И начались поездки по городам и весям нашей страны. Меня везде сопровождала заботливая помощница, дочь. Где мы только с ней не побывали! Санкт-Петербург, Минск, Киев, Харьков, Донецк, Красноярск, Томск, Владивосток, Хабаровск, Воркута, Архангельск, Рига, Вильнюс, Таллин… Нет такого более или менее крупного города на пространстве бывшего СССР, а позже — России и ближнего зарубежья, в котором бы мы не «гастролировали», как выражались организаторы наших поездок. По мере того как расширялась география наших путешествий, росло и количество приглашений. Мы не могли удовлетворить всех запросов, но ездили, ездили, ездили… Где-то были по два-три раза… Как-то дочь развернула небольшую географическую карту Советского Союза, и мы стали отмечать чернильными точками пункты нашего пребывания. Вскоре бросили это неблагодарное занятие — точки сливались, по карте расползлось сплошное синее пятно!
Я выступал на самых крупных городских площадках, способных вместить тысячи и тысячи людей — в кинотеатрах, концертных залах, дворцах спорта, на стадионах. Но всякий раз мест не хватало — желающих попасть на встречу с Алланом Чумаком было очень много. Когда я гостил в Харькове — выступал в кинотеатре. Зал на тысячу триста мест был забит до упора, люди сидели в проходах амфитеатра, взбешенные пожарные гнали их прочь: «Загораживаете выходы! Усугубляете пожароопасную обстановку!», а на улице стояла двухкилометровая очередь — широкая, извилистая, как равнинная река. Одного, двух, трех выступлений перед зрителями было явно недостаточно. Я пробыл в городе четыре дня и ежедневно давал по шесть выступлений. Распорядок установился такой: в девять часов утра — первая встреча на полтора-два часа, потом — 15 — 20-минутный перерыв на то время, пока людей выпускают из зала и в нем рассаживаются новые зрители, потом — выступление… И так — до позднего вечера, каждый день. Я выкладывался весь, но не чувствовал усталости: работал с огромным воодушевлением, выходил на сцену с легким сердцем, с открытой душой — видел: мой дар нужен, меня ждут!
Эти встречи с людьми никоим образом не были похожи на выступления заезжего артиста: отработал программу и ушел со сцены. Я воплощал свой замысел совмещения лечения с откровенным, щедрым общением со зрителем. Мы разговаривали обо всем: о Боге, о любви, о совести, о дружбе; о том, как мы живем, в чем я вижу ошибки нашей жизни; в чем истина нашего существования… Из зала на сцену шли сотни и сотни записок. Люди задавали тысячи вопросов, самых разных — и о возможности лечения конкретных заболеваний, и о семейных проблемах, и об устройстве мироздания. Я задавал вопросы залу сам: кто мы такие? какие мы? для чего пришли на эту Землю? почему живем так, а не иначе? в чем причина наших бед? — и сам же отвечал, рассуждал, рассказывал и ловил себя на мысли о том, что моя встреча совсем не похожа на «выступление» — это был объемный акт человеческого взаимодействия, а еще — моя проповедь, призыв к добру и любви…
После беседы я проводил лечебный сеанс — пять-десять минут воздействия. Для лечения мне не нужно много времени — это не затянутая, а решительная, быстрая акция оздоровления. Мы прощались, зрители расходились, и я знал, что многих из них увижу в зале на следующий день. Люди стремились попасть на все мои сеансы, они осознавали, что получают настоящее исцеление, а в таком случае лучше пройти курс, считали они, это надежнее.
Я испытывал потрясающий подъем. Я видел, какие результаты дают мои выступления. Когда на следующий день после первого сеанса, данного в каком-нибудь городе, я спрашивал у зрителей, что изменилось в их самочувствии за прошедшие сутки, на сцену выходили десятки, сотни людей. Они рассказывали об испытанных изменениях в состоянии здоровья — и свидетельствовали не о простом улучшении сна или повышении общего тонуса, а говорили об избавлении от приступов, вызываемых серьезнейшими недугами. И это всего за сутки! Ну а за те три-четыре дня, что я проводил в городе, люди, приходившие на все мои сеансы, порой решали, казалось бы, неразрешимые проблемы своего здоровья.
Не помню уже, в каком городе это было — на сцену вышла женщина, она держала за руку маленькую девочку. На голове у ребенка рос странный светленький пушок — такие тоненькие-тоненькие редкие волосики, длиной не больше двух сантиметров. Оказалось, что девочка страдала генетическим заболеванием — с самого рождения на кожном покрове головы образовалась короста, волосы не росли, до моего приезда в город она была абсолютно лысая. Врачи, как утверждала женщина, говорили, что такое не лечится. Мама стала мыть дочку «заряженной» на моих сеансах водой. Всего за два дня с головки ребенка короста сошла и появились волосы — тот самый пушок, на который я прежде всего обратил внимание. В организме девочки мое лечение вызвало мощные генетические изменения — волосяной покров головы восстановился.
Я рассказываю об этом, не смущаясь возможным недоверием читателей. И без ложной скромности. Факт исцеления людей — зримая, ощутимая, доказуемая реальность. Это было, это есть.
Результаты моего лечения «в залах» были успешными, а порой сами пациенты оценивали их как «чудесные». И это во время наших с дочерью путешествий по стране создавало «эффект лавины» — слухи идут впереди тебя! — там, куда мы приезжали, нас уже ждали десятки тысяч людей — с нетерпением, надеждой, в возбужденном ожидании чуда, с верой в него.
Ни в одном городе я не мешкал с выступлениями, не позволял себе отдохнуть, погулять, поглазеть вокруг. Я выполнял свое предназначение, я работал.
И снова и снова выходил на сцену — к тем, кто верил в мой дар и ждал от меня помощи…
Но давайте я хотя бы немного расскажу о том, как отвечал на вопросы зрителей и о чем им рассказывал.
Как стать экстрасенсом
Сколько раз мне задавали этот вопрос! Экстрасенс — сверхчувствительный человек. Он может видеть, слышать, чувствовать то, что другим недоступно. Он способен влиять на людей, события и вещи так, как обычный человек не умеет. А люди хотят знать — много, чувствовать — глубоко, видеть — как можно больше, ощущать то, что не ощущали, быть там, где не были, пережить то, что не испытали, иметь то, что не имеют. Как же тут не желать стать экстрасенсом!
Разговор с Учителем САМОВЛАДЕНИЕ И ГОСПОДСТВО
Человек хочет владеть собой и миром — в полной мере. И это стремление к самовладению и господству не случайно — в нем скрыт Властелин всех вещей, существ и явлений, божественное «я», Бог-Творец. И величие, широта человеческих замыслов — Его широта и величие, а человеческая тяга к непознанному — это Его вопросы, которые Он задает нам в терпеливом ожидании ответов. Но найти эти ответы и воплотить свои фантастические мечты и замыслы в жизнь, расширить просторы своего ограниченного бытия человек сможет только тогда, когда пойдет по пути духовного поиска и откроет в себе Творца. И первый шаг к этому чуду — возвышение и облагораживание натуры, которое ведет к постепенному обретению возможности утонченного восприятия действительности. Экстрасенсорные способности человек может получить как следствие такой работы. Все остальные дороги к способности сверхчувственного восприятия или пусты, или опасны…
Много лет назад я открыл свою Школу. Формально занятия в ней считались курсом обучения экстрасенсорному целительству, и соответственно на них пришли люди, которые собирались исцелять. В зале собралось пятьсот человек. Я вышел на сцену и сказал: «Мы не будем учиться диагностике и лечению», — среди учащихся поднялся встревоженный шумок, а потом воцарилось недоуменное молчание. «Каждый из вас будет учиться смотреть на людей и мир вокруг себя иначе — пытливо, чутко, вопрошающе, в ожидании открытия. Вы будете развивать в себе способность творческого видения и чувствования. Когда это произойдет — когда вы откроете в себе человека неординарного и тонко воспринимающего мир, — сами решите, как использовать свои новые способности. Ведь очень возможно, что ваше настоящее дело — вовсе не в целительстве…»
Разговор с Учителем
ИЩИ СВОЕ ДЕЛО
Ищи дело, которое для тебя важнее всего, интереснее всех остальных дел на Земле. Интерес — настоящий, сильный, искренний, постоянный — лакмусовая бумажка, показатель того, что ты в этом поиске на верном пути. В любимом деле ты реализуешься с максимальной полнотой и силой, в нем раскрываются заложенные в тебе таланты, твое творческое начало. В нем ты сильнее, успешнее, умнее, значительнее себя самого, занятого другим. В нем ты совершаешь максимальное усилие в познании и преобразовании себя и окружающего мира. Ты живешь насыщенно, увлеченно, дышишь свободно, ты счастлив. И каждый твой день — радостный и уверенный шаг к своему божественному «я».
Посмотри вокруг: как много людей выбирают себе профессию, специальность, исходя из совершенно ложных соображений! Они берутся за дело, которое, по их мнению, принесет им богатство, славу, поможет быстрее продвигаться по социальной лестнице вверх. И материальный достаток, и известность, и высокий социальный статус — прекрасные вещи, но они не могут быть самоцелью. Они — приложение, атрибуты счастья, которое дается любимой работой, творческим самоосуществлением в своем деле. А разве может быть счастливым человек, каждый день которого неинтересен, человек, который работает «через не хочу»?..
…Курс обучения в Школе был рассчитан на год. Каждый квартал мы собирались на семь дней — я читал лекции на общие, «вечные» темы, потом учащиеся выполняли упражнения на развитие чувствительности, учились концентрироваться, настраиваться на контакт. «Одно дело смотреть, другое — видеть, — говорил я. — Мы ощущаем все, на что настроимся. Значит, чтобы узреть невидимое, надо правильно сконцентрироваться. А как можно настроиться на то, чего в вас нет, на то, что вы в себе не открыли? Только творческое мышление, внутреннее открытие неведанного приведет вас к определению цели и правильной настройке. Не ходите широкими путями, не ищите потерянное под фонарем, если потеряли в темном месте». Я раздавал своим ученикам аудиокассеты для медитаций — на пленке было записано мое молчание. Такие медитации учили слушать тишину, а в ней себя и своего немого собеседника — меня, ощущать чужое присутствие, чувствовать взаимосвязь с другим человеком…
Как видите, проходя такое обучение, люди настраивались на познание своего внутреннего мира и утонченное восприятие действительности, на размышление над «высокими» вопросами человеческого бытия. Я не давал приемов исцеления, на занятиях мы «не гоняли потоки», не «накачивали энергию», не «заряжали» — не делали всех тех вещей, которые так привлекательны для желающих заниматься экстрасенсорикой, — и, как следствие, к концу обучения с курса отсеялось почти триста человек.
В Школе осталось двести учащихся. В течение всего года обучения я снимал у каждого ученика кирлианограмму большого пальца руки (подробнее речь о кирлианографии пойдет ниже, здесь только скажу, что это — процесс создания специальным прибором цветного графического представления ауры человека). Снимки, сделанные перед первым занятием, показывали, что ауры моих учеников — неровные, с разрывами, в них преобладали красные, фиолетовые цвета, местами проступало беловатое свечение. Через полгода картина резко изменилась: на кирлианограммах появилось много голубого и белого цвета, стало меньше неровностей и разрывов. В конце обучения прибор регистрировал мощное и ровное белое свечение аур всех учеников.
Поясню, что означает оценка силы, ровности и цветности свечения ауры человека. Белый свет — это гармоничное сочетание разноцветных световых лучей различной частоты (частота волны, как мы знаем, определяет цвет). Если эту гармонию нарушить — поставить на пути белого луча стеклянную призму, на гранях которой он испытает преломление, — белый свет образует радугу, и мы можем увидеть составляющие его цвета. В стекле световые волны частично поглощаются; если в нем есть чужеродные включения, стекло «нечистое» — свет на выходе из призмы слабый, картина преломления размывается, цвета становятся «грязными». Если человек нездоров душевно или телесно, он «преломляет», «поглощает» и «искажает» свет своей ауры — в ней появляются неровности, разрывы, преобладает «цветность», белого света мало. Если же человек здоров и душой и телом, то есть «чист», — гармонию его ауры ничто не нарушает, и она дает ровное и яркое белое свечение. Анализ кирлианограмм моих учеников наглядно показывал их внутренний рост и сильное позитивное изменение их энергоинформационных структур за время обучения.
Действительно, год занятий изменил внутренний мир моих учащихся неузнаваемо. Они превратились в тонких ценителей прекрасного, многие стали писать стихи, кто-то занялся живописью, кто-то открыл для себя мир классической музыки. Они научились слушать голос совести. Слова «мораль», «нравственность», которые для кого-то были пустым звуком, обрели для них живой смысл, стали реальностью внутренней и внешней жизни. В результате такого преображения к людям пришли дары Духа — экстрасенсорные способности. Все стали «видеть», как экстрасенсы, научились чувствовать людей, различать в другом человеке его истинную суть, многие обрели способность к диагностике и исцелению. Но теперь мои ученики не спешили применять свои способности — каждый слушал себя, искал свой путь в этом мире, узнавал свой закон бытия и следовал ему. И если путь ученика вел его к экстрасенсорному целительству — он становился целителем.
И ни одному из них не могло прийти в голову использовать свой дар в низменных интересах или ради пустого бахвальства — мои ученики знали: быть экстрасенсом — значит быть Человеком с большой буквы.
В споре рождается истина
За тридцать лет, что я занимаюсь целительской практикой, меня чрезвычайно утомили вечные нападки врачей на экстрасенсов-целителей. Не то чтобы эти наскоки были безосновательны — есть в них и логика, и здравый смысл, и ясность позиции, но… В большинстве случаев они формальны, поверхностны и очень часто огульно отрицают то, что, несомненно, могло бы помочь врачам в их трудном и сложном деле. Поговорим об этом.
«У них нет медицинского образования, диплома — они не имеют права лечить!» — вот первая претензия профессиональных эскулапов. Но разве диплом — панацея? Разве знание того, как устроены и работают почки и что такое пиелонефрит, гарантирует излечение больного от этой болезни? Нет. Знания хороши тогда, когда человек талантлив и беззаветно предан своему делу. Медицина издревле была искусством. И как бы она теперь ни оснащалась техникой, диагностическими приборами, какие бы лекарства и изощренные методики лечения различных заболеваний ни были созданы — в итоге все упирается в искусство целителя, в Человека — в сострадающего, чувствительного, пытливого Творца. А если врач — вчерашний студент-троечник, который открывал конспекты лекций за час до экзамена? А если он равнодушен к делу и механически исполняет свои обязанности? А если он посредственность, бездарность и работает по бумажке, на которой записаны алгоритмы лечения тех или иных заболеваний? Разве такой человек способен излечить больного!
Дело не в наличии врачебного диплома — а в результате процесса исцеления. Дерево узнается по плодам его… И если целитель, использующий нетрадиционные методы лечения, добивается своего, излечивает человека — разве он не эскулап, разве благодарному пациенту придет в голову спросить у него документ о подтверждении врачебной квалификации?
Мы знаем о здоровье очень и очень много. Но гениальное творение Создателя, Человек, — макрокосм с миллионами тайн. И чем больше мы его изучаем, тем наши подозрения в том, что мы знаем очень и очень мало, только усиливаются. Опыт постоянно подсказывает нам: и болезнь, и ее течение, и процесс исцеления не описываются, не объясняются до конца тем, что знает наука. И то, что делаю я, когда «работаю» с пациентом — а речь о сути этого процесса шла уже не раз, — никак не укладывается в сознании врача, фармацевта или ученого-медика. Исцеляющее единство, «принцип промокашки» — это, как я уже говорил, не медицина. Моим словам удивляются: «Но ты же лечишь!» Да, люди выздоравливают, но я не выписываю лекарства, не держу в руках скальпель, не назначаю физиотерапевтических процедур — не использую формы медицинского лечения. Я исцеляю комплексным, интегральным воздействием на энергоинформационное поле человека с целью восстановления нормальной структуры этого поля. И это — эффективное, благое действо!
О чем же тогда спорят — очно и заочно — со мной врачи? О каком дипломе может идти речь?
Любое знание, любой опыт, любой дар, которые даются нам во благо человека, должны браться в работу, изучаться, использоваться в полной мере — но не отторгаться из-за воинствующего невежества или по причине неверия в то, что недоступно нашему ограниченному восприятию. К сожалению, понимание этого простого соображения среди медиков встречается столь редко…