- Этого негодяя, что ли, искать?
- А что вас смущает? - ответил вопросом на вопрос негласный шеф Владимира Александровича.
Виноградов наморщил лоб:
- Кто заказчик?
- Какая вам разница?
- Я на бандитов не работаю. Принципиально.
- Надо же! - всплеснул руками ушастый. - Бедняги, они, наверное, волосы на себе рвут от горя… Не волнуйтесь, во всяком случае «поволжским» он уже ни к чему. А остальным группировкам - тем более.
- И все-таки… кто платит?
- Экий вы настырный! Хотите, я скажу, что это международный сионизм? Или Всероссийское общество глухих?
При таком ответе настаивать не имело смысла, и дисциплинированный Виноградов, вздохнув, попытался зайти с другой стороны:
- Сколько они готовы выложить?
- Достаточно. Призовой фонд стоит того, чтобы в этом поучаствовать… - По негласным законам этики полагалось «озвучить» сумму. - Семьсот пятьдесят тысяч долларов. Плюс - накладные расходы.
- Это больше, чем он с собой уволок, - удивился Владимир Александрович.
- Ошибаетесь. Ошибаетесь… Полмиллиона он только от бандитов получил, за голову Кальмара… - Собеседник неожиданно расхохотался: - Смотрите, какой качамбурчик получился!
Виноградов оценил:
- Обычно больше головы ценятся щупальца…
- Ну щупальца - это скорее по поводу того парня, которого тебе придется разыскивать… Помнишь, я говорил про договоренность покойника с генералом? Насчет личной, неприкосновенной доли Кальмара?
- Помню. РУОП дал гарантии.
- Эта проблема тоже находилась в ведении беглеца. Он обеспечивал аккумулирование наличных долларов и переброску части средств Кальмара за рубеж. Чтобы тот проще мог легализоваться.
- Классно! - Теперь пасьянс разложился перед майором во всей своей задуманной беглецом красе, - Лихой парень.
- Там, по прикидкам, еще примерно миллион.
- Это расчеты… заказчика?
- И наши тоже! - Эта тема явно не входила в перечень обсуждаемых, и Виноградову пришлось смириться.
В конце концов, начальству виднее. Ушастый продолжил:
- Те, кому по штату положено его искать, ничего ни про взятку, ни про присвоенные бывшим коллегой деньги не знают. А мы знаем… Кроме того, есть кое-какая информация помимо этой…- Виноградов разочарованно прислушался к наступившей паузе. Однако продолжение последовало: - Скорее всего, ваш будущий подопечный в Штатах.
- В Америке? - Владимир Александрович сразу же начал перебирать в памяти их реальные возможности за океаном.
Получалось негусто: Рэмбо, еще пара человек… Конечно, команда Полковника когда-то работала и в США, но с тем наследством, которое досталось Виноградову… Впрочем, не исключено, что у собеседника есть козыри, о которых майор и не догадывался.
- У вас ведь приличный английский?
- Бытовой. Грамматика слабая, но люди понимают. - Владимир Александрович вспомнил, как в бытность свою начальником отделения убалтывап иностранцев, пришедших подавать заявления. О кражах, мошенничествах…
В большинстве случаев пьяные заморские гости сами провоцировали криминогенные ситуации, поэтому вешать на себя дурной «глухарь» желания не возникало. Судебной перспективы такие дела, даже при аресте злодеев, не имели: ни свидетелей, ни потерпевших.
Поэтому приходилось практиковаться в языке.
- Ладно, там подстрахуют.
- Кого подстрахуют - меня? В Америке?
- Что же поделаешь… Заказчик просил, чтобы некто Виноградов участвовал лично.
- Почему это? - насторожился Владимир Александрович. - Откуда он меня может знать?
Собеседник пожал плечами:
- Наверное, вы ему чем-то нравитесь… - Вторую часть вопроса он предпочел проигнорировать. И сразу же перешел к делу: - Завтра сдашь дела в редакции. Завтра они получат приказ о твоем откомандировании в Москву, на учебу. Что-то по линии бывшего политуправления, не помню, как сейчас называется… Послезавтра вылетишь, там встретят. Несколько дней, пока мы тут всякие визовые вопросы решим, организационные, потолка ешься на виду, на занятиях. Потом заболеешь.
- Чем это? - Как всякий относительно здоровый человек, Виноградов относился к медицине с пугливой настороженностью.
- Что-нибудь инфекционное. - Ушастый мстительно прищурился. - Дизентерия, к примеру, или просто понос… Да не дергайся ты! Только документы оформим, а на госпитализацию наш человек ляжет.
- Вечно вы, шеф, придумаете…
- Подробности позже. Деньги и все прочее… Перед вылетом нужно еще будет встретиться, а окончательно до ума доведем все в Москве. Спать любишь?
- Естественно!
- Придется потерпеть. Днем - учеба, вечером пьянки… чтобы политруки не подумали, что от коллектива отрываешься. А ночью готовиться будем.
Нельзя сказать, что перспектива манила. Но Париж, говорят, стоит мессы.
- Ладно, ступай… На колесах?
- Нет. Пришлось пешком… До завтра.
- Всего доброго, Владимир Александрович! Я найду вас, вероятно, после обе да… Счастливой охоты!
Виноградов тогда обернулся и уже на пороге «бункера» с удовольствием послал ушастого к черту.
* * *
- Эф-би-ай, - отозвался мужской голос в трубке.
- Ду ю спик рашен?
- Да, вы можете говорить по-русски… - Сотрудник Федерального бюро расследований не был соотечественником Владимира Александровича. Разве что в пятом поколении.
- Вы - Лэс Макдаффи?
Теперь, дозвонившись до ФБР, он уже довольно уверенно произносил написанную на клочке бумаги фамилию. А с первого раза это практически не получалось.
- Да, это я. Говорите!
- Моя фамилия Виноградов. Я звонил позавчера.
- Да, я помню. - Дружелюбие угадывалось даже сквозь чудовищный акцент.
- В прошлый раз вы сказали, что сами свяжетесь… Я оставлял в отеле номер телефона, по которому меня можно найти. Вы не звонили?
- Нет, я пока не звонил.
- К сожалению, я не слишком долго пробуду в Америке.
- Как вам понравился Нью-Йорк?
- Это прекрасный, фантастический город. Но я приехал по делу. По тому делу, о котором уже говорил…
- Я обязательно с вами свяжусь.
- Хорошо! Буду ждать. До свидания.
- Желаю вам всего хорошего! - Тон собеседника абсолютно не изменился.
Владимир Александрович в сердцах придавил рычаг уличного автомата:
- Вот сволочь… - и тут же испугался: а вдруг у них тут предусмотрена какая-нибудь зашита от телефонных хулиганов? Сейчас как обрызгает краской вонючей или заорет на весь район, чтобы полиция подоспела.
- Не расстраивайся, Саныч. Это был дохлый номер. - Сергей по прозвищу Рэмбо еще раз сверился с расписанием. - Двинулись, а то опоздаем.
Действительно, к платформе уже подползала серебристая гусеница электрички.
- Долго нам ехать?
- Прилично. Другой конец… Но часа через полтора в общей сложности будем.
Разговаривали вполголоса - на всякий случай. Как успел заметить Владимир Александрович, вероятность в Нью-Йорке нарваться на человека, понимающего по-русски, была высока до смешного. Если раньше, говорят, бывшие граждане СССР встречались преимущественно в Бруклине или на дешевых распродажах центральных универмагов, то теперь и престижные пригороды, и деловой Манхэттен утратили безусловную монополию английского языка.
- Может, зря мы машину бросили?
- Не знаю… Честно говоря, я, наверное, первый раз за последние года четыре общественным транспортом пользуюсь. - Рэмбо полюбовался на купленные в кассе билеты. - Да это и дороже выходит! Тут без автомобиля - как голый. Хотя, конечно, если в трэффик влипнешь…
- Куда влипнешь? - не понял Виноградов.
- Ну в пробку попадешь! Иногда по два часа добираемся, хотя пешком ходу минут десять.
- Понял… Ладно, ничего не поделаешь.
По счастью, спутник Владимира Александровича не злоупотреблял американизмами типа «юзаная кара» или «рефьюзник». Хотя было ясно, что в первом случае речь идет о неновом транспортном средстве, а во втором просто имелся в виду человек, которому долгое время отказывали в выезде из бывшего Союза, то есть «отказник»… Владимир Александрович понимал, о чем речь, но слух подобные выражения резали.
Впрочем, на эту тему в свое время высказался Маяковский - и ни убавить, ни прибавить…
- Саныч, я редко ошибаюсь в таких вопросах. Нас вели от самого отеля.
- Тот «шевроле» и такси желтое?
- Остальных я мог и не заметить.
- Значит, все-таки мною интересуются… - Виноградов вспомнил рыжего верзилу в холле - получалось, что вряд ли «хвост» привел за собой напарник. Но когда они отъезжали на взятой Сергеем в аренду машине, кто-то точно увязался следом. - Ты чистый был до этого?
- Проверялся! - пожал плечами тот. - Никогда нельзя быть уверенным, но ничего подозрительного…
Обнаружив «сопровождение», они не стали устраивать по городу автомобильные гонки. Это в кино хорошо, а взаправду - мигом очутишься в наручниках за нарушение правил дорожного движения.
- Потом никаких командировочных не хватит рассчитаться, а то и вышвырнут из страны без разговоров, - объяснил свое решение Рэмбо. Они как раз без аппетита пережевывали заказанную пиццу. - Цены здесь, однако… У нас процентов на двадцать дешевле.
- Потом никаких командировочных не хватит рассчитаться, а то и вышвырнут из страны без разговоров, - объяснил свое решение Рэмбо. Они как раз без аппетита пережевывали заказанную пиццу. - Цены здесь, однако… У нас процентов на двадцать дешевле.
Владимир Александрович сразу почему-то догадался, что Сергей имеет в виду не родную деревню на Псковщине, а забегаловки нью-йоркских окраин. Странно, но даже гамбургеры в демократичных «Макдоналдсах» стоили по-разному - в зависимости от географического положения. Хоть и шла речь о считаных центах, но…
- Давай я позову, рассчитаюсь?
- Не надо, Саныч… Только башкой не крути! Мне тут одна парочка, что после нас пришла, отчего-то внушает смутные подозрения. - Сидя напротив Виноградова, Рэмбо имел возможность просматривать весь крохотный итальянский ресторанчик. И делал это достаточно профессионально. - Давай, как договаривались?
- Кепку жалко, - вздохнул Владимир Александрович. Он только вчера купил ее в негритянской лавке - цвета морской волны, с вышитым американским орлом. Всего-то за пять долларов!
Но делать нечего - оставив яркую свою красавицу на столе, майор встал и направился к туалету. Через пару минут к нему присоединился Сергей:
- Быстро, ноги отсюда!
Напарнику пришлось, руководствуясь им же самим разработанным планом, расстаться с очками от солнца. И со свежим номером «Нью-Йорк тайме»… Сейчас весь этот натюрморт создавал у заинтересованных лиц иллюзию недолгого отсутствия объектов наблюдения. Отлучившихся по нужде, но твердо намеренных доесть и допить все после возвращения.
Чувствовалось, что заведение Сергею знакомо: отогнув потаенный гвоздик, он открыл казавшуюся намертво заколоченной дверь и протолкнул Владимира Александровича в некое подобие кухонной подсобки: ведра, какие-то пластиковые флаконы с химикатами, жидкое мыло… Далее путь пролегал через два коридора - на улицу.
На счастье, по дороге им никто не попался.
- Как ты думаешь, мы оторвались?
- Должны, по идее… Минут пять пройдет, пока зашевелятся. Может, меньше - если ребята особо толковые.
- Ты хоть денег-то оставить не забыл?
- Положил двадцатку… чтоб не обижался.
Такой суммы вполне хватало, чтобы скрасить хозяину огорчение оттого, что посетители не попрощались. В этом отношении самым уязвимым пунктом плана представлялась возможная встреча при выходе с кем-нибудь из особо бдительных официантов или грузчиков.
Сергея и Виноградова запросто приняли бы за очередных негодяев, пытающихся смыться не расплатившись. И уж что-что, а скандалить итальянцы умеют шумно!
- Как ты вообще-то попал туда?
- По направлению… Когда вид на жительство получил, всем предложили трудоустройство - кому что. Тогда, насколько я понял, тем, кто новой иммиграции из нашего соцлагеря содействует, разные льготы налоговые давали. Это сейчас наоборот, а до девяностого года выгодно считалось…
- Прости, а где мы сейчас едем? - После третьей пересадки Владимир Александрович уже вконец перестал ориентироваться. А вытащить из кармана схему не позволяло самолюбие.
- Линия «Джи» сабвея. Сейчас будет, кажется, Гринпойнт.
- Ага, понял. - Судя по количеству купленных Сергеем полуторадолларовых жетонов, кататься им еще предстояло долго. Впрочем, как и в Москве, поезда метро то и дело выскакивали на поверхность - и тогда взору пассажиров на какое-то время представал очередной урбанистический пейзаж. И вообще - все это мало походило на бесчисленные рассказики из советских газет об ужасах нью-йоркской подземки.
Ни уюта, конечно, ни красоты, но…
Довольно чисто, практически нет на стенах надписей - ни похабных, ни политических… Почти за два часа к ним не пристала ни одна чернокожая банда, а стрельба и вопли насилуемых обоего пола вовсе не перекрывали грохот прибывающих на станцию поездов. Словом, любоваться нечем, но ехать можно.
- Ты рассказывал насчет ресторана…
- А чего, собственно - все! Мне деваться некуда было, стал работать у итальянцев, за четыре с полтиной в час. Недолго, конечно, но… был такой эпизод в биографии.
- Просто - американская мечта! Но, во всяком случае, нам сегодня твое трудовое прошлое пригодилось.
Действительно, план строился именно на этом. Только работники ресторанчика знали про волшебный гвоздик, сокращавший путь между мужским туалетом и кладовой.
- Машину-то не угонят?
- Всяко бывает… Плевать, все равно не моя - из проката. Страховка есть! Хуже, если полиция придерется - с ними тут черта с два поспоришь, прилепят квитанцию, и привет. То за парковку, то еще за что-нибудь.
- Беспредельничают?
- Да не то чтобы… Кстати! Ты мне очень удачно напомнил. Ну-ка, пошли! Здесь выйдем.
Поднявшись на улицу, Рэмбо уверенно направился в сторону яркой витрины:
- Домой сувениры какие-нибудь по тащишь? Выбирай. Здесь все, в общем, и дорого.
В некотором недоумении Владимир Александрович вошел вслед за спутником в небольшой магазинчик. Он был явно ориентирован на гостей города: майки, футболки, открытки… Десятки разнокалиберных статуй Свободы, кофейные кружки с космическими пейзажами Даун-тауна, флаги, флажки, вымпелы. Все - от бутылочных открывашек до стилизованной под старину арфы.
- Присмотрел что-нибудь? - Вид у Сергея оказался довольный, явно не по ситуации.
- Пока нет… А ты? - Конечно, забота со стороны напарника умиляла, но не только же в заботе дело!
- Гляди! - Сергей спрятал в карман металлическую, полученную на сдачу мелочь и развернул фирменный пакетик. В руке оказалось нечто напоминающее бумажник. - Оба-на! - В следующий момент перед носом Виноградова матово заблестела чеканная бляха. Текст гравировки разобрать не удалось, но по форме это было нечто среднее между шерифской звездой и гербом Советской России.
Такие часто показывают в кино про полицию США.
- Может, ты еще пистолет водяной купишь? - поинтересовался Владимир Александрович. Но ирония не достигла цели.
- Нет, я хотел сначала, но потом передумал… Еще не поймут - и пристрелят сдуру. Здесь, знаешь ли, такие игрушечные пистолетики, что и не разберешь.
- Кто подстрелит-то?
- Да мало ли кто… - уклонился от ответа Рэмбо. - Посмотрим! Все, поехали.
Виноградову оставалось только пожать плечами. Скорее всего, местный напарник понимал, что делает.
- Я хочу все-таки переговорить с тем специальным агентом - с Макдаффи, кажется?
- Напрасно. Задницей чую - это само ФБР нам «хвоста» и приделало. После первого твоего звонка…
- Как тут телефоном-автоматом пользуются?
- Элементарно. - Рэмбо никогда не спорил с начальством. - Сейчас до станции доберемся, до Вудсайда, и звони себе на здоровье… Даже если точку засекут, то пусть гадают, куда мы собрались.
…Действительно, все вышло так, как он и предупреждал. Ничего, кроме досады и раздражения, разговор со специальным агентом ФБР не принес. То ли этот чертов Макдаффи не понимал, о чем речь, то ли вообще…
- Следующая - наша, - прокомментировал хрипы динамика виноградовский спутник.
- Да, я понял. - Владимир Александрович успел изучить схему метро города Нью-Йорка почти до отвращения.
Этнические, расовые и религиозные особенности различных районов здесь можно было изучать, не поднимаясь на поверхность. На определенных участках подземки в вагонах преобладали чернокожие, где-то их сменяли респектабельные обитатели небоскребов. Потом, соответственно, азиаты серьезного вида - или евреи с огромными пейсами и почти армейским единообразием в одежде. Сейчас вокруг были недавние соотечественники: интеллигентного вида пенсионер в кепке из каракуля, женщина с усталым лицом жительницы средней полосы, парень, листающий «Новое русское слово»…
Прилично одетая мама лет этак двадцати с хвостиком укоряла расшалившееся чадо:
- Мишенька, Мишенька, брось этот гарбидж! Фу, какой ты нехороший бой…
- Будет время - смотаемся на Брайтон-бич. Это полный абзац! - шепнул Владимиру Александровичу искушенный спутник.
- А где? Далеко отсюда?
- Еще несколько остановок… Рассказывать нечего, надо видеть. - Рэмбо улыбнулся каким-то своим воспоминаниям.
«Дитмас! Дитмас-эвенью», - возгласила трансляция. Двери открылись, и они шагнули на платформу.
На этой остановке сабвей выходил на поверхность; чтобы попасть на улицу, требовалось, как ни странно, спуститься вниз по некоему подобию трапа.
Следуя за провожатым, Владимир Александрович успел окинуть взглядом панораму. Пыльные крыши, убогие вывески… Райончик был не из самых шикарных.
- Нет, здесь неплохо! - угадал мысли Виноградова спутник. - Не так уж плохо… Дальше вон туда - «черные» кварталы, а там кладбище.
Гость вздохнул - понимание местной логики в очередной раз оказывалось выше его сил. Вскоре они пересекли Оушн-парквей, и Рэмбо не преминул сообщить, что из-за преобладания здесь выходцев из СССР эту улицу народ переименовал из «Океанской» в Рашн-парквей, то есть в «Русскую».