- Там куча оборонных заводов. Без них нам не выстоять, поэтому они хотели, а мы не отдали.
- Откуда у вас сведения о противотанковых ружьях?
- Нет у меня никаких сведений. Видел немецкие танки, которые случайно упали с железнодорожных платформ. Они от удара немного помялись и чуточку треснули. Ту броню даже пуля крупнокалиберного пулемёта может пробить. Но пулемёт - машина сложная и тяжёлая, Поэтому, проще и дешевле наделать простых и лёгких ружей под тот же патрон. Уверен, что за два месяца войны наши вооруженцы до этого додумались.
- Ну, про наступление на Москву и ответный удар Красной Армии спрашивать не буду - это сейчас многим представляется очевидным. А ещё какие-нибудь прогнозы у тебя имеются?
- Ничего особенно важного. Только, если в Москве объявят эвакуацию - возникнет паника, и начнутся грабежи. И, да. После того, как мы в декабре погоним немцев, японцы тут же нападут на американцев, потому что поймут - с нами связываться бесполезно.
- Да как же это всё у тебя просто выходит! - Виктор Сергеевич с сомнением во взоре покачал головой.
В это время Оля как раз закончила наливать гостю заварку, а я добавил кипятку.
- Ваше увольнение было инсценировано, - отхлебнув глоток и протягивая руку к баранке, произнёс наш собеседник.
- То есть нас перевели...? - затянул я окончание вопроса.
- Во внешнюю разведку, - строгим голосом продолжил гость. - Знали бы вы, какая коррида была по этому поводу! - он снова хлебнул чаю и откусил от баранки. - Ладно, лирика будет после войны. А сейчас приготовьтесь к эмиграции. Ольга бежит из бедствующей из-за войны страны, в сопровождении жениха прямиком под родительское крылышко.
Форму больше не носить, а на том, что оставите дома, знаков различия не менять. Имею в виду треугольники на кубари. Хотя, надёжней будет, если вы прямо сейчас переоденетесь в штатское, а всю вашу амуницию я заберу с собой. Это касается также оружия и документов. Вы остаётесь самими собой с собственными паспортами, но про предыдущие два с половиной месяца помните, что провели их сначала в деревне, а потом на рытье противотанковых рвов. Очень устали и решили уехать от всех этих ужасов.
Ладно! Общую идею вы, надеюсь, уловили. Готовьтесь. На днях обсудим детали. А свою задачу на сегодня я выполнил,
Едва посетитель ушёл, начались шпионские игры - Оля приложила палец к губам и картинно закатила глаза. А потом принялась собираться, изредка игриво посмеиваясь или вскрикивая, будто её кто-то ущипнул. Я стал подыгрывать, помогая примерять или упаковывать платья и жакеты, изредка выдавая что-нибудь вроде: - Ты такая красивая! - или: - А если ногу вот так? - то есть, создавая определённое звуковое сопровождение, дающее представление о том, что здесь вершится дело молодое, мы быстро собрались и со словами: - Лучше всего было в шифоньере...
... А мне понравилось на письменном столе, - тихонько вышли через черный ход, в который проникли из-за шкафа в спальне - он неожиданно легко и бесшумно отъехал в сторону, а потом так же беззвучно задвинулся обратно.
На лестнице было пыльно и темно - подсвечивая себе трофейными фонариками, спустились, осторожно открыли раздражённо поскрипывающую дверь и оказались в заваленном хламом сарае. Оттуда выбрались в самый угол двора, откуда через дырку в заборе проникли на задворки сквера.
- Думаешь, прослушка? - спросил я первым делом.
- Пыли в квартире не было. Не то, что у тебя дома. Понимаешь, я как услышала, куда нас перевели, испугалась, что кто-то сидел и слушал, как мы с тобой ночью... И сразу сообразила насчёт пыли.
- А я думал, что у вас приходящая домработница... тем более - никаких кровавых следов на полу не видно. Тут ведь двоих застрелили, а ты с тех пор дома не появлялась.
- Про кровь-то я и не подумала, - Оля поправила лямки вещмешка и перехватила ручку объёмистого саквояжа. Я тоже встряхнул загремевший консервными банками сидор за спиной - мне ещё два чемодана нести:
- Куда идем?
- К тебе конечно. Ты ведь с меня не слезешь, пока не выспросишь обо всём.
- Поспрашивать, да, хочу о многом, - улыбнулся я. - Но никуда залезать сегодня не собираюсь - у нас больничный до завтра по причине проникающего ранения.
Фыркнув, Ольга легонько засадила мне локтем по рёбрам - у неё одна рука свободна в отличие от занятого на все хватательные конечности меня. А пинать даму я не посмел - она нынче довольно твёрдая. Можно и ногу отбить.
Ночного пропуска у нас не было, поэтому двигались мы в том же стиле, что и по немецким тылам - от одного укрытия к другому. Моя спутница прекрасно знала район - тропинки через насаждения, проломы в изгородях, пути с чёрного хода в парадный. Да и тут, действительно, недалеко.
Глава 9. Учёба
- Так что это за предусмотрительность, благодаря которой те, от кого ты пряталась, сумели тебя отыскать? - задал я давно мучивший меня вопрос, разжигая примус. В ответ на что получил мокрую тряпку для протирания пыли и нежный толчок бедром, оттирающий меня от готовки.
- Есть человек, которому я доверяю. Он получает почту из любых уголков мира, и отправляет тоже. Мамин папа - мой дедушка активно участвует в работе географического общества и ведёт переписку со многими людьми, живущими в разных странах. Перед тем, как отправиться на курсы диверсантов, я забежала к нему на минуточку, рассказала о своих опасениях за судьбу родителей и сообщила какого числа и через какой военкомат призываюсь.
Когда он получил известие от мамы, что с ней и папой всё в порядке - отправил эти данные к папе на работу. Так что нашли меня уже... - она на секунду замолчала.
- Люди из внешней разведки, - домыслил я.
- Да. И передали весточку от родителей.
- А дальше?
- Дальше была коррида за то, чтобы перевести нас во внешнюю разведку из-под крылышка управления, заведующего диверсантами.
- Почему нас, а не тебя? Я-то тут не причём!
- Ты при мне. Потому что без тебя я не согласна.
Мне в очередной раз признались в любви. Лестно.
- А этот отъезжающий шкаф! Кто его сделал?
- Это произошло задолго до моего рождения. Случайно наткнулась, когда играла совсем девчонкой. Возможно, что папа про него знает - он тоже вырос в этом доме. Раньше там был княжеский особняк, но после революции его разделили на квартиры для разных людей. Тогда же и чёрный ход заколотили, потому что для прислуги, а её не стало. И пристроили сарай для дров. Я в молодости тут всё облазила.
- И сегодня удрала, потому что не доверяешь нынешней власти?
- Там, в высших сферах, постоянно летают чугунные утюги. Нервирует, знаешь ли, вдруг по голове попадёт.
- А мёртвые мы для фашистов неопасны, - буркнул я, как бы, про себя.
Оля кивнула: - Знаешь, ты после контузии, словно новым человеком стал. Раньше был просто порывистым и мечтательным, а теперь, и соображать начал хорошо. Или я на тебя в иной обстановке посмотрела? Или другими глазами? Ну, не молчи!
- Хочешь, чтобы я поучаствовал в твоём самокопании? - решил я слегка отомстить за сомнительный комплимент.
- Знаешь, а мне сначала, когда мы ещё на курсах учились, очень понравился Ефим, - кажется, я затронул чувствительную струнку в душе подруги, и она захотела немного меня помучить. - Он такой открытый, доброжелательный и старается развеселить окружающих...
... - а какая у него улыбка! - поддержал я Ольгу. - Это же упасть - не встать! Ой! Держи меня, мамочка!
- То есть, ты не ревновал, когда мы с ним разговаривали?
- Скорее, завидовал парню, которого удостоила беседы самая красивая девушка нашей команды.
Оля отвернулась к сковородке, где уже растопилось сливочное масло - настала пора вбивать туда яйца.
- Откуда у тебя под рукой свежие продукты? - удивился я.
- Соседка поделилась. За деньги, конечно. Нам-то рубли, по большому счёту, теперь ни к чему - почему бы не потратить?
В том, как она, не задумываясь, назвала деньги рублями, я услышал знакомые нотки человека, привычного к использованию разных валют.
- Я тебя тоже люблю, - сказал и приобнял подругу. Вернее попытался, потому что объятия вышли полноценными и двусторонними - мы хорошенько стиснули друг друга. - Понимаешь, я знаю тебя на полгода меньше, чем ты меня. Поэтому немного притормаживаю.
Девушка довольно мурлыкнула.
- Так зачем мы сбежали?
- Не сбежали, а перешли туда, где нас не услышат. Я собиралась сегодня немного... э.... А ты объявил больничный.
- Достаточно было вывернуть пробки, - понятно, что Ольга хотела поговорить без чужих ушей, в наличии которых у себя дома стопроцентно уверена. И ещё она флиртует. - Так в какой стране сейчас твои родители?
- Можно я не стану об этом рассказывать, а то ты решишь, что я тебя обманываю.
- Хм. Попробую угадать. Гондурас?
- Почему ты решил обратить внимание на Латинскую Америку, понятно. Из-за моего испанского прошлого. Но именно Гондурас! Что там такого важного?
- Почему ты решил обратить внимание на Латинскую Америку, понятно. Из-за моего испанского прошлого. Но именно Гондурас! Что там такого важного?
- Ну, не Испания же! Раз она дружит с Гитлером, то нашим дипломатам там делать нечего. Зато эта самая Испания на жизнь государств, говорящих по-испански, оказывает заметное влияние. Как минимум - в культурном плане. Да и старых семейных связей ещё с аристократических времён со счетов сбрасывать не стоит. Так что, лучше Гондураса, где растут бананы, может быть только Аргентина, потому что в Бразилии основной язык - португальский. Собственно, кроме двух этих крупных стран в тех краях сплошная мелочёвка, где неинтересно шпионить, когда враг стоит у ворот Москвы.
- Ладно. Не мучай своё воображение и не испытывай моё искренне дружеское расположение к тебе. Папа и мама живут в Уругвае у дедушки, который эмигрировал туда после гражданской. Он никакой не бывший, а самый настоящий белый офицер. Люто ненавидит и большевиков, и Гитлера. Но Гитлера сильнее.
- Не самая холодная страна, - я как раз открыл атлас, найденный на книжной полке. - но и не тропики. Интересно, для чего там могут понадобиться два матёрых диверсанта? Умеющих хорошо плавать, кстати. Ну не думаешь же ты, будто серьёзные дяденьки из очень сурового ведомства приложили нешуточные усилия ради твоего воссоединения с родителями?
- Не умничай, Кутепов. Ешь, давай, а то такой вкуснятины ещё долго не увидишь - жалование-то у нас не генеральское.
- Так ты всё, что получила, уже спустила на продукты?
- Почти, - кивнула Оля.
- Тогда и мои истрать, - вытащил я сложенные в карман купюры. - Нужно отдохнуть от каши с тушёнкой и фруктиков навернуть, чтобы подвитаминиться. А то, чует моё сердце, посадят нас на казарменное положение и станут обучать чему-нибудь полезному, откармливая в курсантской столовой макаронами по-флотски и пшёнкой во всех видах.
Деньги Оля забрала с видимым удовольствием, вероятно, представляя себе, что это сцена из супружеской жизни. Я, в принципе, совсем не против. Однако не уверен, что использовать нас предполагают совместно друг с другом.
Разбудил нас Виктор Сергеевич - он даже стуком в дверь выражал раздражение.
- Вам, пионерам, что, обязательно нужно заставлять меня разыскивать вас по всему городу? Хоть бы записку на двери оставили, а то пришлось гадать, куда вы завеялись, - однако от чашечки кофе не отказался. Умял подряд три баранки, а потом объяснил когда и куда мы должны явиться и в каком виде.
Это оказалось за городом, поэтому добирались достаточно долго. Лётная школа, где всё началось с вещевого склада, снабдившего нас застиранными гимнастёрками, потёртыми шароварами и поношенными сапогами. Поселили меня в казарме с другими курсантами, а Ольгу в Красном Уголке - девушек среди учащихся не было. Занимались с нами двоими отдельно, причем очень интенсивно. Устройство самолёта - без математики или физики - одни картинки и схемы. Устройство двигателя - с гаечными ключами в руках в ангаре, где трудятся техники. Обслуживание летательных аппаратов - заправка, проверка исправности, устранение поломок - это прямо на лётном поле на глазах у всех.
В столовой на нас косились. Хотя, косились на меня, а на Ольгу пялились. Даже была попытка подката. Я не слышал, что ответила девушка в ответ на абсолютно заслуженные похвалы своей внешности, но попытавшийся сблизиться парень и те, что находились рядом, сделали озадаченные лица.
Поднять в воздух У-2 нам приказали на третий день обучения, а посадить - на четвёртый. После чего два дня натаскивали на Дуглас, который в один голос называли ПС-84. Тут многое было непросто, поэтому летать мы начали только на четвёртый день. Отмечу, что самостоятельных полётов ни я, ни Ольга не совершили ни одного. То есть нас всегда кто-нибудь подстраховывал.
И, наконец, верхнеплан, где кабина совмещена с небольшим пассажирским помещением. Называлась эта машина "Норсман" и, имея впереди два рядом расположенных кресла, была оснащена только одним комплектом органов управления - слева.
Инструктор заметно нервничал, потому что непосредственно вмешаться в действия курсанта не мог. Только перехватив штурвал, точнее, руль вроде автомобильного. Тем не менее, особых хлопот мы ему не доставили, успешно, каждый в свой черёд, оторвав машину от воды и приводнившись обратно - да, эта "птичка" была на поплавках.
Таким образом, нас за неделю с небольшим обучили взлетать и садиться на самолётах всех характерных для этого времени схем.
- Ты идиот, Кутепов, - было первое, что сказала мне Ольга, когда уже в штатском мы вышли за ворота. - Не мог хотя бы изредка заглядывать в Красный Уголок. Почитал бы что-нибудь из классиков. А то так одиноко ночами!
- Хорошо. Доберёмся до дома, и я тебе сразу почитаю. А что ты ответила тому парню, который пытался тебя похвалить?
- Сказала, что не заслуживаю подобных комплиментов и смущённо согнула миску. Совсем чуть-чуть. И тут же разогнула.
Глава 10.
- Вы чего без света сидите! Пробки лень починить? - это к нам пришёл куратор.
- Ой! А это пробки вылетели? - Оля протянула руку вверх, и в квартире снова заработало электричество. При свете лампочки мы разглядели ещё одного человека тоже в штатском и со свёртком в руке.
- Знакомьтесь, это Андрей - большой любитель горячего чая и обстоятельных разговоров.
Новый знакомый протянул мне руку:
- Иван, - представился я.
- Ольга, - подруга тоже обменялась с гостем рукопожатием и завладела свёртком. - Ой, Ваня, пирожные! И конфеты. Вы нас так совсем избалуете, - посмотрела она на мужчин.
- Ну, так у вас же диагностировали истощение, а у товарища Кутепова - последствия контузии, - улыбнулся Андрей. Лет ему было, если на вид, немного за тридцать. - Собственно, я хотел бы послушать предсказания, которые скупо, но достаточно точно делает Иван.
- Не, ну я так не могу. Они у меня случайно получаются, если к слову пришлось.
- К слову, так к слову. Вот сейчас после распоряжения об увольнении работников предприятий и начале эвакуации в Москве началась паника. Что дальше?
- Дальше придётся объявлять осадное положение. И хотелось бы отмотать эту плёнку назад - то есть, чтобы промышленность продолжила работать. Не возьмут немцы столицу, потому что нам нельзя терять здешние оборонные производства. Противовоздушная оборона тоже справится с поставленной перед ней задачей - больших потерь от бомбардировок не случится.
- Ладно. Принято. Теперь о контрнаступлении в начале декабря. Насколько далеко удастся отбросить противника?
- Хотя бы на сотню километров хотелось бы. Но можно и на парочку сотен.
- Понятно. Что будет дальше?
- Вот прямо так, чтобы в январе или феврале - ума не приложу. А по весне наши обязательно попытаются развить успех и начать выдворять фашистов. Тут-то немцы нас и переиграют - будет новое большое отступление где-нибудь летом.
- Уверены?
- Нет. Потому что если советское командование ограничится локальными операциями, играя от обороны, то противник не сможет в столь значительной мере реализовать своё преимущество в оперативном мастерстве.
- Может быть, ещё какие-то мысли имеются?
- Общее соображение. Почти абстрактное. Немцы явно уже нахлебались со своими не слишком хорошо бронированными танками, поэтому они начнут делать какую-нибудь новинку с бронёй потолще. Нам бы не помешали более мощные танковые орудия. Вроде тех, которые сейчас фашисты используют в зенитной артиллерии.
- Ещё.
- Ни одной мысли.
Андрей поскучнел и перевёл взгляд на блюдо с пирожными. Оля как раз его уполовинила.
- То, что вы наговорили, любой хоть немного знакомый с военным делом человек способен предсказать, - мне показалось, что он сейчас заберёт оставшиеся пирожные и уйдёт, потому что я не оправдал его ожиданий. Ольга, кажется, оценила обстановку сходным образом, потому что передвинула лакомство так, чтобы иметь возможность достойно защитить его. То есть, она у меня ещё и сластёна.
- Тогда вернёмся к теме железных дорог на временно оккупированных территориях. Интересны перспективные соображения, потому что с уже использованными приёмами я знаком.
- Андрей! - вмешалась Ольга. - Ивану для обострения мозговой деятельности требуется не повествовать, а обсуждать, получая и критику и встречные предложения. У нас в команде большинство решений так и образовывалось - мы, как бы, ссыпали в одну кучу всё, что знали, а потом из этого собирали ответ для образовавшейся задачи. Вот добавьте к сказанному что-нибудь от себя - вы же знаете многое из того, что нам неведомо.
- Хм. Поделиться сведениями? Пожалуй, беды от этого не будет, тем более что противнику они и так известны. Сразу скажу - устройство бесшумной стрельбы в Красной Армии уже есть. Называется "Брамит" и крепится на ствол трёхлинейки. Патрон там применяется с ослабленным пороховым зарядом. То есть ты был на верном пути, парень, но не доделал свою придумку до конца. Хотя, с расстояния в двести метров выстрел, конечно, слышен был бы не так выразительно, как полноценный. И ещё мы послали к вам для ночных бомбёжек Р-5 вместо У-2, нагрузив его двумя стокилограммовыми бомбами и горючим в оба конца. Он только передневал под деревьями, дожидаясь ночи, и получил целеуказание от местных, а с наступлением темноты сбросил обе бомбы на головную часть поезда и, не приземляясь, вернулся за линию фронта.