Внутренний голос подсказывал, что ей не стоит доверять, однако обещание больших барышей манило Клауда.
– По рукам, леди, – вдруг услышал он собственный голос.
– Я готова, госпожа, – сообщила Арвид, появляясь в зале.
Она умылась, заплела черные волосы в две косички, голубые глаза сияли надеждой. Айлин одобрительно кивнула:
– Превосходно. Теперь подождем возвращения Мэрина Ап-Оуэна.
Не успели они ступить на крыльцо, как увидели господина Гвинфра, мчавшегося по улочке на огромном боевом коне. Остановившись перед домом Клауда, он протянул Айлин руку и втащил в седло.
– Я взяла в служанки эту девушку, Арвид, – объявила ему Айлин. Мэрин взглянул сверху вниз на жалкую худышку.
– Иди к замку, девушка. Скажи эконому, что ты ее служанка, и он отведет, тебя в покои госпожи.
– Хорошо, господин, – с поклоном ответила Арвид. Мэрин Ап-Оуэн повернул коня и помчался к замку.
– Я не ошибся, – пробурчал он. – Ты очень красива.
– Кто я с этих пор? Только твоя шлюха или всего замка? – допытывалась она.
Валлиец громко расхохотался:
– Вижу, ты не любишь ходить вокруг да около, Айлин. Ты моя шлюха. Пока я не решу иначе. Однако иногда я буду подкладывать тебя под важного гостя, которому хочу угодить. Ты, Айлин, подаришь ему ночь экстаза, которую он не скоро забудет, с тем чтобы утром был более покладистым. Поняла?
– Да. Что тут сложного? Но за это я кое-что потребую.
– Что именно? – поднял брови Мэрин.
– Торговец, продавший меня Клауду, не имел никаких на меня прав. Я свободнорожденная. Ты ведь понимаешь это, не так ли?
Он кивнул.
– У тебя в замке не разбогатеешь, Мэрин Ап-Оуэн, но я должна иметь деньги, чтобы получить независимость. Валлиец разинул рот. Такого он не ожидал.
– Продолжай, – велел он, подгоняя коня.
– Гвинфр стоит на дороге, ведущей в Херефорд. Ею пользуются и валлийцы, и англичане. Бордель Клауда – единственный в Гвинфре, да и то плохонький. Клауд понятия не имеет, как вести дела. Только такой развращенный и распутный лорд, как ты, посещает подобные заведения. Но что, если бордель станет достаточно роскошным, чтобы привлечь богачей? Не только крестьян и простых воинов, но лордов и баронов? Я предложила помочь Клауду достичь этой цели. Обещаю, что это не помешает моим обязанностям в замке, господин. Я сделаю все, что ты скажешь. Но при этом и Клауда не стоит забывать.
– А что ты получишь взамен, Айлин? Она восхитительна! Самая злобная и подлая ведьма из всех, кого он знал.
– Сначала ничего, господин. Придется заставить Клауда развязать кошелек и как следует обставить дом, чтобы знатные люди не гнушались туда зайти. Потом – отыскать самых искусных и красивых шлюх. И ты, господин, – прошептала она, прислонившись головой к его груди, – сам проверишь, на что годится каждая, чтобы быть уверенным в их способностях. – Ее язык нырнул ему в ухо и нежно лизнул. – Позже, когда я докажу Клауду, что умею держать слово, заберу себе половину борделя и доходов.
– А потом выживешь ничего не подозревающего Клауда и отберешь вторую половину, – мрачно ухмыльнулся Мэрин.
– Разумеется, господин, – жестко отрезала Айлин. – Не думаешь же ты, что я буду из кожи вон лезть, чтобы обогатить эту шваль.
– Ты само воплощение зла! – восхищенно воскликнул Мэрии Ап-Оуэн. – Чистейшее из зол! Мы с тобой идеальная пара, прелестная Айлин! В один прекрасный день я, пожалуй, даже могу жениться на тебе.
– Нет уж, спасибо, – отказалась Айлин. – У меня были отец, муж и пара-тройка любовников. Не желаю больше становиться собственностью мужчины, господин мой! Но обязательно отомщу семье покойного мужа, а потом стану самой богатой хозяйкой борделя в Уэльсе. И буду крайне благодарна за твою помощь!
Мэрии Ап-Оуэн только головой покачал. Каждое ее слово было ему по сердцу. Обычно он недолюбливал женщин, которых считал коварными и лживыми созданиями. С тех пор как умерла мать, в замке не появлялись женщины. Первую жену, четырнадцатилетнюю девочку, он убил своей гнусной извращенной похотью. Вторая, которой исполнилось семнадцать в день свадьбы, через месяц сбежала в монастырь, а ее семья даже не потребовала обратно приданого. Его лишь известили, что брак расторгнут церковью. Позже он узнал, что жена была беременна и утопила новорожденного мальчика, после чего, к счастью для родных, покончила с собой. Нет, женщинам нельзя доверять. Взять хотя бы эту Айлин! Так же порочна и развратна, как он сам. Зато по-своему честна и не скрывает своих наклонностей, хотя было бы крайней глупостью оставить свой спину незащищенной. Нет, с ней, как ни с кем, стоит держаться настороже.
– Тебе нравится бить женщин? – прямо спросила она.
– Всего лишь до такой степени, чтобы усилить их удовольствие и мое, – признался Мэрии.
– И ты всегда используешь этот кнут?
– Иногда неплохо взять в руки тонкую ореховую розгу, Она сильнее впивается в тело, но, если орудовать осторожнее, не оставляет рубцов.
– А может женщина выпороть мужчину, господин?
– Да. Многие это обожают, но я не из таких. Айлин кивнула.
– Не мог бы ты показать мне, как это делается? Потом я обучила бы своих шлюх. Это придаст борделю некую исключительность и привлечет клиентов.
– У тебя хорошая голова на плечах, – похвалил он.
– Может быть, но, к сожалению, я неграмотна. А в делах это большой недостаток.
– Я тоже, – тихо признался он, – но придется сесть за книги, если не хочешь, чтобы какой-то писец обманул тебя. Или меня.
– Ты хочешь свою долю в борделе? – удивилась она.
– Разумеется, моя прелестная сука. Если помогу тебе и ты сумеешь угодить мне в постели, я должен иметь какую-то награду. По-моему, это справедливо.
Айлин надулась, но здравый смысл перевесил алчность.
– Так и быть, – согласилась она.
Все это время они поднимались в гору, и в конце улочки Айлин увидела замок, небольшой, не слишком в хорошем состоянии, если не считать подвесного мостика и подъемной решетки. Въехав во двор, Мэрии Ап-Оуэн спешился и снял Айлин с седла.
– Сейчас отведу тебя в твою комнату, – пообещал он. Гвинфр состоял из двух башен, соединенных главным залом. Мэрии повел ее по лестнице на самую верхушку башни. Комната оказалась светлой, но скудно обставленной. Зато там был очаг.
– А где спишь ты? – поинтересовалась Айлин.
– В покоях прямо под твоими, моя прелестная сука. Айлин понимающе усмехнулась. Придется оставаться верной ему, если только сам он не приведет к ней гостя, ибо для того, чтобы добраться до ее комнаты, нужно сначала пройти мимо его спальни.
– Если ты пожелаешь, чтобы я развлекла посетителя, куда мне его вести? Сюда?
– Нет, обычно они ночуют в другой башне. Тебя заранее туда доставят. Впрочем, завтра сама можешь все осмотреть.
– А когда ты захочешь меня?
– Поднимусь сюда, разумеется. Мои покои – только для меня одного, Айлин. Никому, кроме меня, туда хода нет.
– А кто же там убирает и меняет белье? – допытывалась Айлин.
– Обо всем уже позаботились. И не твое это дело.
– Но каково мое положение здесь? Я считаюсь твоей любовницей? И если так, что у меня за обязанности? Присматривать за слугами? За поваром? Между нами не должно быть недомолвок.
– У меня есть старик эконом, который всю жизнь здесь живет. Он заботится обо всем и вполне справляется с делами. Его зовут Гарри. Ты же должна лишь постоянно быть готовой принять меня и утолить мою похоть да еще быть веселой и очаровательной собеседницей, когда мне это будет угодно. Гарри даст тебе все, что попросишь.
– Пообещай мне кое-что, – попросила Айлин. – Пусть мужчины оставят Арвид в покое. С большим животом от нее толку мало, а вот как племянница Клауда она неоценима. И очень нужна мне, господин. Арвид умна и сообразительна.
Дай слово, что ее не тронут.
– Подними юбки, – скомандовал он вместо ответа. Айлин не колеблясь исполнила требуемое и бесстыдно задрала юбки, обнажив тело. Он встал на колени, бесцеремонно открыл пальцами сомкнутые створки лона и принялся ласкать ее языком. Айлин закрыла глаза и глубоко вздохнула от наслаждения. Доведя ее до экстаза, он встал и вытащил из штанов увесистое орудие. Айлин поняла, чего он от нее ожидает, поспешно опустила юбки и, в свою очередь, бросившись на колени, взяла в рот его подрагивающую плоть. И возбуждала губами и языком, пока Мэрии не велел ей остановиться, грубо толкнул на кровать и вонзился в нее. Айлин сцепила ноги у него за спиной и подладилась под ритм движений Мэрина. Он был поистине неутомимым полудиким животным, но, к изумлению Айлин, как и вчера, достиг пика наслаждения одновременно с ней. Мэрин тут же поднялся, одернул на ней юбки и, предложив руку, помог подняться.
– Запрети служанке кокетничать с моими людьми. Пусть не смеет даже глянуть им в глаза, потому что они своего не упустят и всегда готовы взгромоздиться на любую, кто им приглянется. Если она послушает тебя, ей ничто не грозит. Единственный, кому она может безоговорочно доверять, – это Гарри, мой эконом. Помни это, моя прелестная сука.
– А те трое, что были с тобой прошлой ночью, господин?
– Они никогда не посмеют притронуться к тебе, Айлин, ибо знают, что поплатятся за это жизнью. И хотя провели ночь в раю, теперь должны забыть, что этот рай существует. Кстати, кто-нибудь из них сумел угодить тебе?.. Кто из этой троицы лучший?
– Они в подметки тебе не годятся, господин, – ласково сказала Айлин.
– Потому что высек тебя и открыл врата Содома? – насмешливо осведомился Мэрии.
– Да, – призналась она. – Какое несравненное наслаждение! Ты сделаешь это снова?
– Когда захочу. А тебе нужно научиться доставлять мужчине удовольствие всеми возможными способами и во всем покоряться желаниям господина. Впрочем, думаю, что в играх плоти тебе нет равных. Ведь верно?
– Да, – кивнула она.
– Подними юбки, – снова приказал он. Айлин подчинилась. – Нагнись.
Зажав голову Айлин под мышкой, он принялся наносить удар за ударом по ее голым ягодицам. Потом пальцы его утонули в ее переполненном влагой лоне.
– Ты очень послушна, – заметил он, злобно улыбнувшись, и грубо сунул три пальца в крохотную дырочку между ягодицами. Айлин взвизгнула от восторга и призывно вильнула бедрами.
– Ода!
– А я всегда считал, что идеальных женщин не существует, – заметил Мэрии, продолжая работать пальцами и пробираясь все глубже в тесный проход, – но теперь вижу, что ошибался. Ты само совершенство, Айлин.
Ее тело судорожно содрогнулось в очередной разрядке. Задыхаясь, она прислонилась спиной к нему.
– О-о-о, это было чудесно, господин, но сегодня ночью я хочу ощущать в этом месте твое твердое орудие.
Какой изумительный любовник! Куда лучше кузена! Но все же она не оставит свои замыслы мести. Однако прежде нужно поработить Мэрина Ап-Оуэна своим телом. Сделать из него раба. Возможно, он даже влюбится в нее! Ну а потом остается уговорить его напасть на Эшлин и уничтожить все, чем владеют монашенка и ее чересчур благородный муж. Айлин знала о процветании Эшлина со слов отца.
– Ранульф де Гранвиль принес в Эшлин благоденствие, – ворчал барон Хью. – Если бы ты, как подобает послушной жене, помогала Ричарду, вместо того чтобы валяться с кузеном под каждым деревом, все было бы по-другому. Подумать только, они даже ухитрились выгодно продать шерсть на летней ярмарке! Но нет! Разве жизнь скромной порядочной женщины по тебе?! Даже не дала мужу детей! Возможно, Саэр прав, и ты действительно бесплодна! Никчемная сука! А теперь еще и навлекла позор на семью, да такой, что даже король возмутился и назначил тебе наказание! Что же, я наконец нашел монастырь в Йорке, где тебя примут. Они вошли в мое ужасное положение! Тебе наденут пояс целомудрия, злосчастная дрянь, и остаток жизни ты проведешь в труде и молитвах. Там круглый год носят коричневые шерстяные одеяния, без камиз, чтобы грубые волокна раздражали кожу и умерщвляли плоть. Кормить будут раз в день. Пища простая и сытная. Никакого вина, а мяса и сыра совсем немного. Я с радостью оставлю тебя, дочь моя, и надеюсь никогда больше не увидеть.
– Но ты обещал, что я пробуду в заточении только до смерти короля Стефана, – зарыдала Айлин.
– Я передумал, – объявил барон Хью.
Той же ночью Айлин сбежала из родительского дома. Вероятно, теперь ее считают мертвой, но она жива и всеми силами стремится навлечь беды на своих врагов, даже если для этого придется продать дьяволу свою бессмертную душу.
ЧАСТЬ III. ЖЕНА. Англия, 1154 год
Глава 11
Зима прошла спокойно. Еды для людей и скота было достаточно. Пролетел апрель, и снова настало первое мая. В свой день рождения Эльф, отягощенная младенцем на последнем месяце беременности, ходила вперевалку и легко раздражалась. Никто, даже Ранульф, не смел возразить ей, когда она решила поехать в монастырь.
– Не думаешь, что это опасно? – спросил Ранульф, безуспешно пытаясь остановить ее.
Эльф ответила негодующим взглядом:
– Я всю зиму сидела в доме, как в темнице, господин! Даже поговорить не с кем, кроме Виллы и старой Айды, которая постоянно пугает меня своими глупыми предсказаниями! На всякий случай возьму с собой Орву и Виллу! Я хочу снова встретиться с сестрами!
– В тележку нужно положить подстилки помягче, – настаивал он.
– Все, что угодно, лишь бы успокоить тебя, – отрезала Эльф.
– И без эскорта я тебя не отпущу, малышка.
– Естественно.
– У меня на душе тяжело, – сознался Ранульф.
– Жаль, что мое желание повидаться с сестрами так тебя тревожит, господин, – ехидно ответила Эльф.
Вилла осторожно коснулась руки господина:
– Орва говорит, что женщина в таком состоянии становится капризной. Госпожа не хочет обидеть вас.
– Передай госпоже аббатисе мое почтение, – попросил Ранульф жену. – И конечно, сестрам Уинифред и Коламбе.
– Конечно, – коротко обронила Эльф.
Повозку, в которой предстояло ехать Эльф, выложили мягкой шерстью и прикрыли голубым шелком, а сверху натянули балдахин из красно-синего полосатого шелка. На случай бури или дождя можно было опустить боковые занавесы. Балдахин хорошенько провощили, чтобы не промок. Эльф было просторно и удобно. Орва и Вилла ехали верхом в окружении полудюжины вооруженных людей. Они покинули Эшлин утром и прибыли в монастырь к концу дня. Стражники проводили их в ворота и вернулись домой. Монахиня-привратница взяла лошадь под уздцы и повела к конюшне. Там задний борт откинули, и женщины помогли Эльф спуститься.
– Эльф! – взвизгнула сестра Коламба, бросаясь навстречу с такой скоростью, что темные одеяния развевались по ветру. – О Эльф! Как хорошо снова тебя видеть! – Она отстранила Эльф и, приглядевшись, охнула:
– Пресвятая Дева, помилуй нас! Да ты в дверь не пройдешь! Похоже, он будет таким же великаном, как отец!
– Не представляю, как буду его рожать! – пожаловалась Эльф, но тут же рассмеялась. – Как хорошо вновь вернуться! – счастливо воскликнула она.
– Пойдем, я отведу тебя в странноприимный дом. Кроме тебя, там никого не будет, – заверила сестра Коламба.
– Как всегда, – фыркнула Эльф. – Кстати, это мои служанки Вилла и Орва. Орва – наша повитуха. Я подумала, что лучше взять ее с собой.
– Твое время близится? – прошептала сестра Коламба.
– Да. Мне, наверное, не следовало приезжать, но больше не могла ни минуты вынести заточения в Эшлине. Ранульф просто невыносим, пытается изображать господина и повелителя. Это уж слишком! Кроме того, я хотела повидать тебя и других. Я не приезжала в монастырь с тех пор, как мы вернулись в Вустер. Целых полтора года!
Они добрались до домика, и сестра Коламба проводила подругу в комнату.
– И каково это – быть замужем. Эльф?
– Прекрасно, – сообщила Эльф и обратилась к служанкам:
– Орва, Вилла, разложите вещи. Мы будем ночевать в спальне напротив. А пока я и сестра Коламба прогуляемся в саду. Скоро пробьет колокол, сигнал к ужину. Не пропустите.
И с этими словами Эльф взяла монахиню под руку, и женщины покинули дом.
– Ты стала такой властной! – заметила сестра Коламба.
– Приходится, – рассмеялась Эльф. – Ведь я хозяйка поместья. А теперь расскажу, как мне живется. Мой муж – хороший, добросердечный человек, справедливый хозяин, и наши люди искренне его почитают. Дни мои проходят в разнообразных занятиях, совсем как здесь. Сев, сбор урожая, убой скота, молотьба, варка мыла, засолка мяса. Мы многое успели сделать, и главное, починили церковь. Потом я написала епископу, и осенью он прислал священника, отца Ос-вина.
– Значит, ты счастлива, – тихо вымолвила сестра Коламба.
– Очень. Очень, Матти. Когда меня оторвали от привычной жизни, я думала, что все кончено, но оказалось, что мне никогда не было так хорошо.
– Любишь его?
– Да, хотя так и не призналась.
– Но почему, во имя неба?
– Ранульф – закаленный в битвах воин, Матти, и не привык к изъявлениям нежности. Я только сконфужу его своими признаниями, – усмехнулась Эльф. – И что он может сказать мне в ответ? Мы хорошо относимся друг к другу, и я его почитаю. У нас прекрасная семья.
– Но вдруг он скажет в ответ, что тоже любит тебя? – с надеждой прошептала сестра Коламба.
– А если нет? Я лишь расстрою его своей болтовней, и он будет терзаться тем, что, сам того не желая, меня обидел. Нет, лучше пусть все остается как есть.
– А вот я хотела бы, чтобы муж знал о моей любви, – твердо объявила сестра Коламба. – Ведь говорю же я каждый день Спасителю, как люблю его!
– Но ведь это наш. Господь, Матти! А моя любовь к простому смертному, и супруг наверняка раздражался бы, слушая, как я нашептываю ему в ухо милые пустячки, – хмыкнула Эльф.
– Элинор!
Женщины поспешно повернулись. К ним приближалась настоятельница с приветственно раскинутыми руками. Эльф порывисто сжала ладонь матери-настоятельницы. Аббатиса, внимательно рассмотрев бывшую подопечную, тепло улыбнулась: