А теперь наступило утро, суровое, настоящее. Я лежала, с головой укрывшись одеялом, Дима сидел где-то рядом и тормошил меня, пытаясь разбудить.
– Дима, пожалуйста. – Простонала я.
– Солнце, выгляни в оконце! – Весело пропел он, вот уж… любитель мультфильмов!
– Дима…
– Я ухожу на работу.
– Иди. Я обещаю, что не стану тебя обворовывать, и обязательно захлопну дверь, когда буду уходить. Только не сейчас.
Я надеялась, что мой голос звучит жалобно, но понимала, что то, что я слышу сама: что-то грубое, охрипшее – это и есть я. На мои мольбы Дима по-доброму рассмеялся.
– Не надо захлопывать, закроешь на замки. Я на тумбочке оставляю дубликаты ключей. Отдыхай.
И всё? И меня не выгонят на улицу? Спасибо тебе, добрый человек.
Следующее пробуждение, судя по всему, наступило гораздо позже предыдущего. Я вылезла из-под одеяла, когда вовсю светило солнце, пальцами раздвинула опухшие веки и невнятно промычала от нахлынувших ощущений. И в них был всё: и мой похмельный синдром, и следы бессонной ночи и, о чудо, я осталась жива, но теперь ноет всё моё несчастное тело. Дима постарался на славу. Бёдра, талия, живот – всё в некрасивых багровых пятнах, и боль от них соизмерима с их внешним видом, промежность саднит от раздражения, на той части тела, которую я могу осмотреть, видны несколько крупных засосов. И я в майке. В его майке. Надо же, не пожалел… или пожалел себя, ведь зрелище теперь не из приятных. Я не помнила, как он меня одел, но кроме майки на мне были так же трусы, х-м, мужские, красивые, с какой-то надписью на русском, но мозг отказывается воспринимать информацию. Я еле-еле встала с кровати и направилась в душ. Не знаю, который раз за последние сутки, но дорогу я точно запомнила. По ходу заметила, что у меня стёрто одно колено, стало интересно, почему только одно, но в ту секунду я уже вспоминала, прикрывает ли колени моё платье, вспомнила, что прикрывает, и всё остальное стало не так важно. Из душа я вышла практически другим человеком, у которого по-прежнему всё болело, но теперь я не была похожа на жертву пчёл и вообще благоухала свежестью. Внимательно изучила всю связку ключей, предварительно прикинула, какой куда вставлять и покинула квартиру.
– Алеся Вадимовна. – Окликнул меня молодой парень из службы охраны, и я дёрнулась от неожиданности, не понимала, почему он зовёт меня по имени и что хочет.
– Да. – Робко ответила я, стоя в пол-оборота.
– Дмитрий Анатольевич просил передать вам ключи от автомобиля.
И парень протянул мне брелок.
– Нет, спасибо, я уже вызвала такси… а ключи от квартиры тоже вам оставлять?
– Нет, – он немного смутился, – ключи вы забираете с собой.
– Да? Хорошо. Или у вас что-то ещё?
– Нет. Это всё.
– До свидания.
Такси я предпочла ждать уже вне дома, хотя и чувствовала, что за мной наблюдают, если не через прозрачную дверь, то через камеры наблюдения точно. И от этого чувствовала себя неловко, я вообще краснела от одной мысли о том, что происходило здесь ночью, что я позволила себе и что позволила ему. А уж тем более, если учесть, в каком состоянии я вчера сюда заявилась, то и говорить нечего. Показалась во всей красе.
Дома оказалось не лучше, а может быть даже хуже. Мама встретила меня во всеоружии. Чтобы не шокировать её, я предварительно переоделась, облачившись в закрытый костюм из лёгкой ткани (у меня в доме кондиционера не было, и я рискнула задохнуться), а уж когда спустилась…
– Ты где была?
Мать спросила это таким спокойным тоном, что я сразу же насторожилась.
– Разводилась.
– И как, успешно?
– Как видишь.
Я стояла к матери спиной, почему-то боялась повернуться.
– А где ты провела ночь?
Я напряглась и замерла, перестала звенеть чашкой, так и не насыпала сахар, а мама ждала ответа. Без лишних эмоций, без повторения вопроса. Это не хорошо.
– У Марины.
– Не ври! – Хлопнула она ладонью по столу, и я подскочила на месте и теперь повернулась.
– Ты чего кричишь?
– Я спросила тебя, где ты была?! – Сорвалась она на откровенный крик.
– А я не хочу тебе отвечать!
– Нет, ты мне ответишь. – Прошипела она и за долю секунды оказалась рядом со мной, дёрнула за спортивную куртку, обнажая несколько засосов на груди, они не прятались под майкой. – В кого ты превратилась!
– В кого? – Так же с вызовом крикнула я, мать оттолкнула и показательно сняла куртку, обнажая руки.
– А ты не видишь?
– Ты мне сама скажи! Что, не знаешь, как это называется? Я подскажу: девка-однодневка. Да! Я отмечала свой развод с мужиком. С тем, с которым захотела. И не надо смотреть на меня такими глазами, я свободная женщина и имею на это право!
– Право на что? Ты поэтому бросила Олега?
– А ты считаешь, что я его бросила?
Я упёрла руки в бока, мне не верилось, что я это слышу. Мать осуждает меня? За что? За то, что я поберегла её сердце и не выложила всю правду?
– Да. Я так считаю.
– Хорошо. Да. Я бросила Олега. Потому что жить с ним стало невозможно.
– Мы должны терпеть, мы должны разговаривать, на то у нас и язык, чтобы мы могли объясниться.
– О чём разговаривать? Ты ведь не знаешь, что он сделал.
– Да что такое он мог сделать, что ты в один день приняла подобное решение, лишила сына отца?!
Впервые за четыре месяца вновь вернулась в тот вечер, я так и не пережила его, не выплакала, и сейчас мои губы затряслись, а из глаз выкатилась первая слеза.
– Мама, он снова украл деньги. Чужие деньги.
Мама села на стул и смотрела на меня.
– Много. Намного больше, чем в прошлый раз. И его на этом поймали.
Я старалась говорить спокойно, сдерживалась, считала в уме до десяти, но помогало это не всегда и редкие громкие всхлипы вырывались из моей груди.
– А потом он продал им меня.
– Что значит продал?
– А то и значит. Он сказал, что по чёрным схемам отца, я могу отработать его долг. И в тот вечер повёл меня к тому человеку, которому должен.
Мать прикрыла рот ладонью и смотрела на меня испуганными глазами. Я помнила эти глаза, точно такие же были, когда убили отца. И мать как никто понимала, что сделал Олег.
– Но так получилось, что тому человеку деньги были не нужны и он сказал, что если я с ним пересплю, то он спишет долг Олегу. И Олег промолчал, мама. Сказал, что сама должна решать. Мама, он помолчал! – Взвыла я, но вовремя успокоилась. – И я отказалась.
– Это они, эти люди делали это с тобой?
Мама бережно провела рукой по моему плечу, на котором отчётливо были видны следы крепких пальцев.
– Нет. Это не они. Я отказалась и на этом всё. Поэтому я и подала на развод. И я не хочу, чтобы Антон виделся с Олегом. И не вздумай им помогать.
– Господи, дочка, – теперь рыдала мама, – да если бы я знала… почему ты мне сразу всё не рассказала, Игорю? Он бы всё решил.
– А нечего решать.
– Как же? Они ведь тебя не оставят, ты же знаешь, что таким людям всегда мало.
– Мама, я же сказала, что всё. Забудь. Словно ничего и не было.
– Но…
– Я знаю этого человека. И я ему не нужна. Всё.
Я вернулась в комнату, легла на кровать и тихо расплакалась. Плакала долго, и обо всём, в частности о том, что всё закончилось, а я к этому снова не готова. Мне было плохо, одиноко, тоскливо. Ещё ни разу так хреново себя не чувствовала, а самое главное, я не знала, что мне теперь сделать. Изначально эта ночь была как месть, за мою разбитую жизнь, но получилось так, что хуже я сделала только себе.
Ближе к вечеру зазвонил мой телефон. Это был Дима.
– Привет, – весело говорил он в трубку, а у меня в груди всё сжималось, – я дома, а тебя нет. Непорядок. Хочу тебя увидеть.
– Я не приду. Никогда.
– Та-ак. Это что ещё за новости?
– Дима, всё, я больше не хочу тебя видеть. – Я сама испугалась своего голоса, хриплого, без тени эмоций.
– Я сейчас приеду.
– Не надо, я всё равно тебе не открою. – Запаниковала я.
– А вот мы и проверим.
Что-то внутри меня оборвалось: он меня не отпускает. Но и с ним быть не могу, я его не понимаю.
Вот, значит, как, красавица… посмотрим.
Алеся пришла ко мне в самый неудобный момент, что тут скрывать, свидание у меня, ну, или что-то вроде того. Симпатичная девчонка, познакомился два часа назад. Я предложил, а она не отказалась. Удачный вечер сейчас как нельзя кстати. И вдруг звонок в дверь, странно, охрана не предупредила, что кто-то поднимается… Решил не отвлекаться, но нежданный гость оказался слишком настойчивым и когда я понял, что уходить он не собирается, злой от неудовлетворённого желания и от нахальства некоторых особо одарённых, я распахнул дверь. К своему удивлению, никого за ней не обнаружил. Наверно, если бы дверь не распахнул, а немного приоткрыл, то и не заметил бы шевеления у стенки. Посмотрел и ошалел: Алеся… пьяная в стельку, даже на ногах не стоит. Первой мыслью было отшлёпать поганку и отправить домой, но она так смотрела, что эту мысль отмёл сразу же. Она разглядывала меня без особого интереса, наглости и смелости ей, конечно, придал алкоголь, и она всё поняла. В подтверждение моих мыслей, Алеся тут же сделала попытку заглянуть в квартиру и теперь смотрела на меня ещё более нагло и более уверенно, но это не портило общей картины, она была прекрасна. Слегка растрёпана от летнего зноя, с мутными глазами, не могла отойти от стены, и была так соблазнительна, что я захотел её. Меня не возбуждают пьяные женщины, но она исключение во всём. Про свою новую знакомую забыл в ту же секунду, когда она провела язычком по губам, наверняка случайно, возможно и сама этого не заметила, но я слетел с катушек. Приблизился, вдохнул её аромат и уже не сомневался в своих действиях.
Когда вошёл к ней в комнату, пыл поубавился, Алеська была слишком пьяна, чтобы адекватно оценивать ситуацию. «Зачем она вообще пришла ко мне в таком состоянии? Наверно потому, что в другом ноги сюда не вели… Но ведь она понимала, что я не добрый дяденька, и что хочу от неё, значит и сама хочет этого не меньше, но боится себе в этом признаться». Мысленно я толи уговаривал, толи оправдывал себя, одна моя половина твердила: дай девочке проспаться, а там она сама решит, а другая жаждала награды. Я слишком долго ждал, чтобы так просто уйти из её жизни. Тогда решил проверить, на что она способна: если зажмётся или испугается, то больше не притронусь, но она не зажалась. Она отвечала мне, сама готова была насаживаться на пальцы, предлагала себя, стонала, возбуждая всё сильнее. Она понимала, что делает и это решило всё. Почему она пришла именно сейчас, мне было всё равно, главное, что пришла, что здесь и со мной, а вот вопросы были, они никуда не делись. Но Леська отвечать не хотела, ей нужен был результат. Она стонала и извивалась подо мной, ожила, была горячей и страстной, но явно не рассчитала дозу и время от времени отключалась. Я хотел ещё и ещё, но мучать свою маленькую девочку не смог, когда она уснула прямо в моих объятиях, решил остановиться… на сегодня. И тут она выдала фортель, которого я не ожидал: её понесло на беседы. Не сразу понял, о чём она толкует, что имеет в виду, потом было смешно: лежит рядом со мной, льнёт ко мне, вжимается в моё тело, не разрешая лишний раз пошевелиться, как вдруг говорит, что пришла просто развлечься. Мне это показалось забавным, и было решено записать такие откровения на диктофон, я уже представлял её глаза, когда завтра продемонстрирую эту запись. А вот сегодня она говорит, что всё кончено и как-то не до смеха. Я и сам сначала думал, что меня привлёк только её отказ, но сейчас, она моя, и по-другому просто не может быть. Не знаю, что она там себе напридумывала, но я выбью из её прелестной головки всю дурь.
Я спустилась вниз, мама уже забрала Антошку из садика, раньше обычного, и даже успела накормить его ужином.
– Мам, а мы пойдём гулять?
– Завтра сынок. Завтра мы пойдём в парк.
– А сегодня?
– А сегодня мы посмотрим мультики.
– Ну, мам, ты обещала. – Заканючил он и тут вступилась мать.
– Так, Антон, ты уже взрослый мальчик. Мама устала. Пойдёте завтра.
Маму он всегда слушал беспрекословно, я и сама её слушалась, яркий пример у сына перед глазами. Но сейчас думала только о том, что скоро приедет Дима. И да, он прав, я ему открою. Потому что иначе и быть не может, он переполошит всю округу, а пугать маму лишний раз я не хочу.
Долго ждать не пришлось, мы как раз смотрели любимый мультик Антоши про машинки, когда телефон зазвонил вновь. Отвечать я не стала, сразу вышла и направилась на улицу. Села в машину. Дима на вид был вполне дружелюбным, но меня смутило то, что он заблокировал двери (пытать будет – мелькнуло в голове).
– Привет. – Сухо, но опять же, без злости.
– Привет. Дима, я всё сказала тебе по телефону.
На самом деле, у меня была заготовлена длинная речь, которую я долго обдумывала, но по его взгляду стало понятно, что это лишнее, у него речь едва ли будет короче моей.
– Молодец, – одобрил он моё решение и на секунду отвернулся, а повернулся уже другим. Жёстким и серьёзным. – Я понимаю целесообразность принятого тобой решения, но с ним не согласен. Я знаю, что ты мне хочешь сказать.
Я ухмыльнулась, а он приподнял одну бровь. А что? Мне теперь даже своё мнение высказать нельзя? Знает он… да если бы ты знал…
Поток моих мыслей прервали его слова, которые были один в один как мои.
– Ты, конечно же, не шлюха, и тебе абсолютно всё равно, что я по этому поводу думаю… хотя, что это я, давай мы просто послушаем, у меня просто не получится передать все интонации и эмоции как это получилось у тебя.
С этими словами Дима вытащил свой телефон и быстро набрал комбинацию на сенсоре, после чего я смогла услышать странную запись своего разговора, но не сразу до меня дошло, когда такое я могла сказать.
– … ты думаешь, что всё обо мне знаешь, что всё рассчитал, продумал, да? Да ни хрена ты не знаешь! И я всё равно сделала всё по-своему. И мне ты не нужен, и деньги твои не нужны, и связи, – говорила не совсем внятным, немного осипшим, но своим голосом, – я пришла, чтобы хорошо провести время, чтобы потрахаться. Расплатиться, так сказать, за твои услуги. Ты ведь меня выручил. Так, кажется, ты считаешь, да? Хороший парень Димка… как же ты меня достал! – Со злостью выплюнула я из себя его имя. – И не смотри на меня так, я знаю, что говорю. И ты мне не указ. Я сегодня с тобой, а завтра ты меня не увидишь. И неважно мне, какие у тебя планы и потребности. Я буду жить, как хочу. Без тебя.
Я медленно начинала краснеть. И дело даже не в тех словах, которые я говорила, Дима оказался прав, важна сама интонация, передающая моё к нему отношение. Пренебрежительное, словно я его терплю рядом с собой. Странная ненависть, грубость. Да, наверно так и есть, но сейчас бы я всё это сказала мягче, а точнее, половину исключила бы вовсе. Потом на записи были слышны странные звуки, что это… я его целую? И в подтверждение моим мыслям, услышала на записи его.
– А зачем ты меня сейчас целуешь? – Он практически шептал, страстно, соблазняюще, а я точно так же ему отвечала.
– Сегодня ещё можно.
– А завтра?
– А завтра уже нет.
– Но ведь тебе со мной хорошо?
– Хорошо.
– Тогда почему?
– Чтобы ты проиграл.
Отлично! Высказалась, ничего не добавишь. Между фразами то и дело проскакивали смачные причмокивания, порывистое дыхание.
– Хорошо, я проиграл.
А после этих слов и вовсе раздался мой протяжный стон. Дима выключил запись и посмотрел мне в глаза.
– Думаю, что было дальше ты понимаешь?
Я молчала.
– Я проиграл ещё один раз, а потом ещё…
– Хватит. – Твёрдо, но готовая в любой момент сорваться сказала я и опустила голову.
– Честно говоря, я подумал, что ты пошутила. Ну, там, не знаю, пьяный бред… Запись эту сделал просто, чтобы потом посмеяться вместе с тобой. Не ожидал. – Он впился в меня взглядом, заставляя смотреть в глаза. – А сегодня ты меня удивила. Неужели это так важно? Чтобы всё было так, как задумала ты? Ведь вчера ты сомневалась в своём решении, не так ли? Тебе со мной хорошо и ты понимаешь, что дальше будет лучше.
– Я не хочу продолжения. Давай забудем.
– А я хочу. И если ты не в состоянии, то я сам приму это решение за нас двоих.
Я презрительно хмыкнула, именно это меня в нём и отталкивает.
– И как ты это сделаешь? Заставишь меня? Привяжешь к батарее?
– Я сделаю так, чтобы ты любила меня.
– Зачем? Чтобы потом бросить?
По выражению его лица я поняла, что терпение лопнуло, и Дима взорвался.
– Да с чего ты взяла, что я собираюсь тебя бросать?! Алеся, я предложил тебе то, что никогда и никому ещё не предлагал. И, поверь, мне важно, чтобы ты согласилась. Не для проигрыша или выигрыша, а потому, что мне с тобой хорошо. Я не хочу без тебя. Всё! Никаких подводных камней! Я понять никак не могу, почему ты во мне сомневаешься постоянно. Я ведь тебя ни разу не подвёл… Да, сделал всё по-своему, но ведь никому не стало хуже. Что ты молчишь?! – Он тряханул меня за плечи, и я смогла вырваться из плена его голоса.
– Я сказала «нет».
– Хорошо, – Дима нервно кивнул, глядя в сторону, – начнём с начала. Мне плевать, что ты мне скажешь. Я знаю, как будет лучше для тебя. И ты будешь жить со мной, ты будешь спать со мной, и делать вид, что я тебя заставил. Я готов терпеть это твоё мнение, что я тебя заставляю, манипулирую, как хочешь, назови, но ты будешь делать это и улыбаться, сама себе, мне и всем окружающим.
Я слушала его и теряла силы, как моральные, так и физические. Он мой вампир, который всё забирает, но отдаёт мне себя.
– Зачем тебе всё это нужно?
– Потому что так будет правильно!
Мы молчали дольше, чем были должны. Я ничего не хотела говорить, он наверняка хотел, но меня не тревожил. Играла тихая музыка, кажется, радио. Я прислушалась и поплыла в её ритме, а пришла в себя, когда уже не сводила взгляда с Диминых рук. Они были красивыми, мужскими. Я помнила тепло, которое они мне дарили. И я не хотела расставаться с этими воспоминаниями.
– Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит? – Спросил он, наконец.
– Да.
Он грустно улыбнулся.
– Это значит, что сегодня ты ночуешь дома?
– Да.
– А завтра ко мне?
– Через неделю, не раньше.
Тихо вымолвила я и поняла, что снова заливаюсь краской. А что, думала, что он будет мне угрожать, будет принуждать, а он… он просто разговаривает со мной. И получает всё, что хочет.
– Всё так плохо?
Я кивнула и покраснела ещё больше. Ненавижу себя за этот неуместный стыд, лучше бы вчера мне было стыдно, сегодня уже поздно.
– Я принесла тебе ключи…
– Ну… теперь мы понимаем, что зря. Оставь их. Алесь… – Позвал он и у меня наконец-то появились силы поднять голову. – Ты нужна мне, – шептал он, – я хочу, чтобы ты стала моей семьёй. У меня нет такого опыта, я не знаю… – я видела, что ему тоже не просто, – но я очень хочу попробовать. Именно с тобой.