– А ты сомневался! До открытия магазина еще полтора часа, а избиратели уже тут как тут! Как Генрих и предполагал! – Аргун с Серегой неторопливо двигались по периметру ДЮСШ, осматривая с помощью фонариков каждый темный угол. – Первый приз «Лучший сомневающийся», безусловно, достанется тебе!
– Да брось ты! – Серега незлобиво стукнул кулаком Аргуна в плечо. – Кончай читать нотации – говорил же, не могу жить без здорового цинизма. Но боюсь, после сегодняшнего дня придется отучаться!
– Ты, кстати, стихи любишь? – Аргун неожиданно для себя вспомнил – когда-то (еще при Советском Союзе) его старый школьный наставник, прошедший, как и Осип Петрович, войну, частенько говаривал: «Единственное средство, с помощью которого можно вернуться к нормальной мирной жизни (помимо водки) – великая поэзия!»
– Люблю! – Серега посветил под выступ крыши – подозрительных проводов и закладок они пока не выявили – Вот послушай!
Над морем бурный рубчик Рубиновой зари.
– Здорово! – Аргун остановился. – Кто написал?
– Пастернак! – Серега выключил фонарик. С осмотром они почти закончили – сейчас завернут за угол и снова окажутся в компании Осипа Петровича и его Марты. – Жалко, сгноили мужика до времени, талантище был! Из современных единственный, кто мне нравится. Он да Высоцкий! Нет, еще Окуджава!
– И Окуджаву знаешь! – Аргуну вдруг стало завидно, что он сам не может вот так – легко! Слету наизусть! – Прочитай!
– Да нет, брат! – Серега на мгновение закрыл глаза – его повело в сторону. – Может быть, как-нибудь потом! Вот приедешь ко мне на свадьбу, или я к тебе – обещаю, буду читать целых полчаса! Пошли?
Вернувшись ко входу в участок, они с удивлением обнаружили вместо одной парочки (Осипа Петровича и Марты) уже семь. Все – пенсионеры. И почти все – с цветами в руках! Старики времени зря не теряли, один резвый дедок притащил с собой гармошку и разухабисто растягивал меха, наигрывая то «День победы», то «Вставай, страна огромная!». Остальные ему громко подпевали – получалось очень складно и проникновенно.
Аргун с Серегой расположились неподалеку, время от времени перебрасываясь с ветеранами короткими фразами. Они, как и просил «Генрих Наваррский» старались не привлекать к себе внимание, но полностью избежать фотосессий не удалось. Особенно, когда к участку потянулись севастопольцы среднего возраста и молодежь.
Первыми к «вежливым людям» подходили молодые девушки – они непременно хотели сфотографироваться с суровыми неразговорчивыми мужиками, обвешанными оружием. За девушками шли дети – а потом уже и другие, кто не стеснялся.
Аргун впервые в жизни почувствовал себя топ-моделью на подиуме – единственно, не нужно вихлять бедрами! Зато постоянно приходилось отшучиваться на просьбы дать подержать автомат или принять воинственную позу. Ситуация облегчалась только одним – они периодически сбегали от толпы на обход здания.
Но вот и восемь утра!
Двери избирательного участка широко распахнулись, и люди потянулись внутрь. Сначала медленно шли ветераны в наградах, потом – пенсионеры, следом – все остальные. Аргун оставил Серегу снаружи, а сам решил подежурить в определенном для него углу рядом с кабинками для голосования (вместе с гражданскими активистами, коих оказалось пятеро – двое молодых парней и трое девчонок, по виду – студентки).
– Привет подрастающей смене! – Аргун поочередно пожал руки всем пятерым.
– Мы – ваша силовая защита на случай непредвиденных осложнений! Меня зовут Майкоп! Там снаружи еще есть Кот! Не чеширский, но суровый!
– Очень приятно! – старшей группы, к удивлению Аргуна, оказалась невысокая улыбчивая девушка. Я – Лиза! А это – Марина, Светланка, Аркадий и Жорж! А вы так круто выглядите, прямо хоть картину пиши!
– Спасибо! – Аргун усмехнулся. Еще бы не круто – шалый от недосыпания взгляд, морда, обветренная и изъеденная перекопскими песками, амуниция и персональная броня, которой позавидует любой высокооплачиваемый натовский наемник, и полный БК в придачу к Калашу с обвесом. – Крут, но надеюсь, не сильно страшен!
– Вообще не страшен! – Лиза почему-то сразу решила вести себя с Аргуном запанибрата. – Я – на «ты», ничего? Давно мечтала поболтать с таким вот – настоящим мужиком! Предлагаю сразу после завершения голосования пойти в кафешку, посидим!
– Со мной? – Аргун опешил. – Девочка, мне знаешь, сколько лет? Я же, наверное, тебе в отцы гожусь!
– В отцы? – Лиза прыснула, вместе с ней и ее подружки. – Для папаши моего ты слишком молод! Между прочим, я – профессор права при нашем Экономико-Гуманитарном институте, и мне уже за тридцать! И хотя о возрасте у дам говорить не принято, но для такого сурового мачо сделаю исключение! Так как, принимаете приглашение с Котом?
– Принимаем! – Аргун впервые за несколько последних недель почувствовал внутри нечто похожее на искреннюю радость. Он подмигнул Лизе-профессору, а та в ответ показала ему язык.
– Ну, насчет личной жизни договорились, – Лиза улыбнулась Аргуну, – можно приступать к выполнению прямых служебных обязанностей. Тем более, начальство уже выказывает признаки недовольства! Так что, гражданин Майкоп, не смеем Вас больше тревожить!
* * *Время тянулось медленно – но Аргун на другое и не рассчитывал. Он уже два раза сменил Серегу на улице – снаружи было не в пример приятнее, чем внутри. Ярко светило солнце, птицы пели не переставая.
Люди все шли и шли. Занимали очередь, чтобы попасть на участок, голосовали, потом выходили – и на всех лицах без исключения играли улыбки. Некоторые спешили к Аргуну с непременной просьбой сфотографироваться, иные просто жали руки, кое-кто предлагал выпить сто граммов «фронтовых», но, конечно, Аргун отказывался.
Ему было хорошо. Постепенно организм взбодрился, напитавшись радостной энергией, пронизывающей все вокруг. На улицах города царил праздник. Люди радовались так, как, наверное, не радовались никогда в жизни, и уж тем более – после развала СССР.
Вот рядом со входом в участок выстроились школьницы с георгиевскими ленточками в волосах (по молодости лет они не могли голосовать) и запели «Легендарный Севастополь», одновременно раздавая ромашки всем желающим. Цветов было много – целые корзины, девчонки задорно смеялись и поздравляли горожан с началом новой жизни.
Вскоре рядом с участком уже громыхало подлинно народное гуляние. Кто-то из ближайших домов вынес на улицу колонки и музыкальный центр и поставил музыку военных лет. Вокруг колонок немедленно образовался круг – люди танцевали и спорили, громко смеялись и пили из пластиковых стаканчиков чай и вино.
Аргун им завидовал – хотя и не очень. С одной стороны, ему хотелось оказаться среди них – беспечно, беззаботно и преисполненным надежд на будущее опрокинуть «Кагора» или «Массандровского портвейна» и пуститься в пляс, с другой – ведь это именно он (и Кот, Икс, Вобла, Низина, Арбенко, Осипов и другие) сейчас творит историю! А выпить – он выпьет вечером, и рядом с ним, возможно, будет девушка-профессор Лиза. Впрочем, будет – не будет, дело десятое – на этом вообще не стоит зацикливаться!
– Можно Вас кое о чём спросить? – Аргун услышал за спиной характерный прибалтийский акцент и обернулся. Рядом с ним стояли трое: две толстых некрасивых тетки с дебелыми смазанными лицами и мужик-альбинос с видеокамерой. – Мы представляем телевидение Эстонии и хотели бы взять у Вас интервью! Вы не против?
«А вот и эстонские террористы! В открытую ходят! – Аргун хотел рассмеяться теткам в лицо, но сдержался. – Интересная у них работа – сначала заминировать пещеру, а потом спрашивать – как все прошло, никто не умер? Впрочем, это шутка!»
– Не против! – Аргун закурил. – Так о чем пойдет речь? (на секунду у него возникли сомнения, не отправить ли эстонок с эстонцем к Генриху – т. е. практически, в сад – но потом он подумал, что ничего страшного не произойдет, если они немного поговорят).
– Вы из России? Вы – русский солдат?
– Нет! Я – местный. Крымская самооборона!
– А что такое Крымская самооборона?
– Организация жителей полуострова, призванная обеспечить порядок и спокойствие в Крыму.
– Нет! Я – местный. Крымская самооборона!
– А что такое Крымская самооборона?
– Организация жителей полуострова, призванная обеспечить порядок и спокойствие в Крыму.
– Ваша организация не подчиняется киевским властям?
– Не подчиняется. Законный президент Украины свергнут, на его место пришли отпетые фашисты, мы не признаем их полномочий!
– Почему Вы говорите «фашисты», ведь в Киеве произошла демократическая революция, отныне Украина – часть цивилизованного мира, и Европа с распростертыми объятиями примет вас к себе!
– Демократическая революция, говорите? – лицо Аргуна потемнело. Он медленно достал мобильный телефон и, нажав пару раз на сенсорную панель, показал экран эстонцам. – Видите парня?
– Да, видим! – журналистки непонимающе переглянулись.
– Это мой бывший друг. Звали Михаил. Его сожгли заживо в Киеве. Я его схоронил и приехал сюда – защищать крымскую землю от этих нелюдей! Вы знаете, как выглядит человек, у которого паленое мясо отваливается от костей? А у Мишки именно отваливалось – в него кинули бутылку с горящим напалмом.
Эстонка, что держала микрофон, побледнела и сделала знак оператору. Тот прекратил запись и опустил камеру.
– Естественно! – Аргун в сердцах сплюнул на землю. – Какие же вы все-таки, лабусы, уроды недоделанные! Как пропагандой заниматься или теракты готовить – вы тут как тут, а как правду показывать, так вам запрещено! А знаете что, пошли вы нахрен – ты, ты и ты, сучье вымя! – Аргун поочередно ткнул пальцем в грудь всем троим. – И лучше вам убраться по добру, по здорову, пока я еще не сильно злой!
Эстонцев дважды упрашивать не пришлось. Их как будто ветром сдуло, улепетывали, не оборачиваясь – словно узрели в Аргуне самого́ повелителя вселенского зла! А он понурился и отошел подальше от веселящихся людей – открывшаяся внезапно рана снова кровоточила.
* * *– Что, брат, такой мрачный? – подошло время очередной смены, и Серега сразу заметил перемену в настроении друга. – Вроде, еще полтора часа назад был, как огурчик!
– Был да весь вышел! – Аргун, действительно, сник. – Разбередили мне душу, вспомнил Мишку – а ведь думал, что уже оплакал!
– Понимаю! – Серега украдкой вынул из кармана фляжку с коньяком. – Будешь? Полегчает!
– Нет! – Аргун точно знал, легче не станет, а вот перегар ему сейчас совсем ни к чему! Он на службе. – Дождемся закрытия, тогда и выпью! Кстати, я тебе говорил, что нас приглашают, или забыл?
– Кто, куда? – Серега замер, как вкопанный.
– Девушка-профессор Лиза!
– Это какая? Та, что командует гражданскими? – Серега удивленно присвистнул. – А я все думаю, почему она со мной разговаривает так, как будто мы уже двадцать лет знакомы! Вот оно что! Но она же малолетка!
– Никак нет! Говорит, что профессорша, и ей уже больше тридцати!
– Тогда чур моя! – Серега сориентировался мгновенно. – Тебе все равно ничего не светит, ты только о булыжниках говорить и можешь, а я – я интеллигент! Читаю стихи, умею складывать двузначные цифры в уме и пишу без ошибок! В общем, ты – мимо кассы! Тем более, у тебя девушка в Харькове есть!
– Вот это вряд ли! Вряд ли я – мимо кассы! Во-первых, я возвращаться в Харьков пока не собираюсь, во-вторых, я гораздо моложе тебя и привлекательнее, и в-третьих, ты ее своими заунывными рифмами в гроб загонишь, а я – парень веселый и знаю подход к девушкам на уровне инстинктов!
– Да уж, молодой выискался! – Серега весело заржал. – Ладно, вечером определимся, вдруг, у нее еще подружки есть. И вообще, кто сказал, что нам что-то обломится? Лично я не стал бы на это рассчитывать!
* * *– Кажется, сегодня все завершится удачно! – Генрих Борисович посмотрел на часы (время 21–55). – Ну и денек выдался! На моей памяти ничего подобного не случалось!
– Само собой! – профессор Лиза была тут как тут (а также Аргун, Серега и остальные). Последние голосующие еще толпились около кабин и столиков, но двери в участок уже прикрыли и никого не пускали. Да и пускать некого – все внутри! – Само собой, потому что сегодня день даже и не особенный – нереальный! Честно говоря, еще месяц назад я и представить не могла, что такое возможно! Что нам выпадет шанс наконец-то воссоединиться с Россией! Что скажете, мальчики?
Мальчики (Аргун и Серега) молчали. А что говорить – они согласны! И комментарии тут особо не нужны!
– Итак, план наших действий после 22–00! Дожидаемся, пока все проголосуют, опечатываем урны, передаем их с рук на руки курьерам избирательной комиссии – и по домам! К ополчению это тоже относится! Измучились, наверное, парни – в сбруе-то весь день!
Аргун даже не стал кивать в подтверждение. У него не осталось сил не то что кивать, но и просто говорить. С пяти утра на ногах, ни на секунду не присел! Аргуну до слез хотелось кому-нибудь подарить автомат, бронежилет и набившие мозоли берцы, сбросить с себя хаки, лечь на первой же попавшейся лавочке и уснуть, как бомж. И пусть его заберет милиция в «обезьянник» или в вытрезвитель – ему все равно, лишь бы спать, спать! Судя по всему, о том же самом мечтал и Серега – страдание было написано у него на лице.
– Я так понимаю, мы Вам больше не понадобимся? – Лиза не была бы юристом, если бы сто раз не уточнила вводные. – Следовательно, имеем полное право забрать солдатиков с собой? – она указала на Аргуна и Серегу.
– И вы их силой удерживать не станете?
– Что значит силой? – Генрих Борисович не был склонен шутить. – Мадемуазель Потапова, выражайтесь яснее! И вообще, Вы мне эти шуточки бросьте, мы здесь не в бирюльки играем, государственными делами занимаемся!
– Сдаюсь, сдаюсь! – «мадемуазель Потапова» (Лиза) примирительно подняла руки. – Просто захотелось немного пошутить, продлить ощущение радости!
– Шутить будете за пределами! – отрезал Генрих Борисович. – Можете хоть шутить, хоть песни петь, хоть ходить колесом или на ходулях. А пока – марш по своим местам и помогайте избирателям, чтобы не слишком задерживались! Все устали, все хотят спать и есть!
Со стороны могло показаться, что начальник в лице Генриха Наваррского устраивает подчиненным разнос – но никто не испугался (включая и самих «подчиненных»). В ответ на его грозный рык Лиза рассмеялась и отрядила своих подопечных помогать бабушке и дедушке, которые никак не могли понять, где и какой значок ставить. А сама предпочла присоединиться к Аргуну и Сереге – они как раз пошли запирать дверь.
– Ну что, мальчики? А слабо́ сопроводить меня до ближайшего столика в кафе? Вы на ногах держитесь?
– Не слабо́! – Аргун отозвался первым. – По такому случаю – не слабо́! Вот только неплохо бы было для начала переодеться в цивильное – чтоб воинский патруль не взял за жабры. Мы же не банда махновцев – завалиться в кабак с оружием и требовать ушат водки в ро́злив! Да и до дома нам здесь недалеко – да, Серега? Минут за пятнадцать-двадцать управимся!
– До дома? – Лиза недоуменно взглянула на Аргуна. – А я думала, вас в казармах держат – типа, на военном положении!
– Не! – Серега яростно задышал и навесил тяжеленный металлический засов на входную дверь. – У меня на квартире по случаю перманентного цейтнота и по специальному распоряжению начальника крымской самообороны установили железный сейф для оружия и выписали нам разрешение являться на службу из домашних условий! Но конечно, не только у меня – никого из наших в казармах не встретишь, мы же не армия, в конце концов!
– А, тогда понятно! Что ж, в предложении переодеться много смысла! Хотя так вы потеряете 99 % вашей мужской брутальности, но ничего не поделаешь – пить с автоматом наперевес, действительно, дурной тон!
* * *– Какая красота! – они втроем ввалились в одно из круглосуточных кафе Севастополя и заняли столик у окна. Аргун чувствовал себя заново родившимся. Пройтись в легком гражданском – что может быть лучше! Да он готов прямо сейчас (несмотря на изнурительный день) бежать марафон – и в конце нисколько не устанет, гарантия!
– Я буду вино, а вы? – Лиза взяла у подошедшего официанта меню и принялась внимательно его изучать. – Кстати, водку пить не рекомендую – развезет мгновенно. Лучше уж тогда бокал пива!
– Пиво по случаю праздника? – Аргун был с ней не согласен. – Мы же не толстые бюргеры, а нормальные русские люди! А русские, прежде всего, уважают и ценят свой национальный напиток!
– Точно, брат! – Серега живо поднялся, подошел к барной стойке и через минуту вернулся с графинчиком водки и сырной тарелкой. – Не абы какой ресторан, но всё быстро, и денег лишних не берут!
– А мне нравится! – Аргун закурил, стараясь выпускать дым в сторону от Лизы. – Очень уютно, чисто и спокойно! Лиза, так ты уже выбрала? А то невежливо гусарам пить без одобрения дам!