– Это ваша каюта? – спросила она.
Он кивнул, глядя на нее. Марико кинулась ему в объятия. Блэкторн крепко обнял ее.
– О, как мне не хватало тебя.
– И мне не хватало тебя…
– Мне так много надо сказать тебе… И спросить тебя… – начал он.
– Мне нечего сказать, кроме того, что я люблю тебя всем сердцем. – Она задрожала в его руках, пытаясь забыть тот ужас, что охватил ее при мысли о Гёко. – Я так боюсь за тебя.
– Не бойся, Марико, моя любимая, все будет хорошо…
– То же я говорю и себе. Но сегодня нельзя принять карму и волю Бога.
– Ты так отдалилась в последнее время.
– Это Эдо, любовь моя. За Первым мостом…
– Это из-за Бунтаро-сан. Да?
– Да, – просто признала она. – И решения Торанаги сдаться. Такая позорная бессмыслица… Никогда не думала, что скажу подобное вслух, но должна. Извини меня. – Она поплотнее угнездилась под защитой его плеча. – Род Тода слишком мощный и важный. В любом случае меня не оставят в живых.
– Тогда вы должны уехать со мной. Мы сбежим. Мы будем…
– Извините, но бежать некуда.
– Даже если Торанага позволит?
– Почему бы ему не позволить?
Блэкторн быстро пересказал ей, о чем говорил с Торанагой, кроме своей просьбы насчет нее.
– Я знаю, что могу прищемить хвост священникам. Они живо убедят Кияму или Оноси принять его сторону, если он позволит мне захватить черный корабль, – возбужденно закончил Блэкторн. – Я могу это сделать!
– Да, это должно сработать, Андзин-сан. Харима сейчас враждебен нам, и ничто не мешает Торанага-сама разрешить захват. Если мы собираемся воевать, а не сдаваться, – сказала она, радуясь, что, к счастью для церкви, ему придется ждать решения Торанаги. Она еще раз оценила план и нашла его безупречным.
– Если господин Кияма, или господин Оноси, или оба они присоединятся к Торанаге, чаша весов склонится в нашу сторону?
– Да, если к тому же в наш лагерь перейдет Дзатаки и мы выиграем время. – Она уже объясняла ему стратегическую важность контролируемого Дзатаки северного пути. – Но Дзатаки настроен враждебно к Торанага-сама.
– Послушайте, я могу прижать священников. Простите, но они мои враги, хотя и ваши пастыри. Я могу управлять ими, как он захочет – и как я тоже. Вы поможете мне поддержать его?
Она посмотрела на него:
– Но как?
– Помогите мне уговорить его. Пусть даст мне шанс и отложит отъезд в Осаку.
Послышался стук конских копыт и голоса людей, въезжающих на пристань. Блэкторн и Марико подошли к окнам: самураи оттаскивали в сторону одно из ограждений – в освободившийся проход въехал на лошади отец Алвито.
– За каким чертом его принесло? – недовольно пробормотал Блэкторн.
Они увидели, как священник спешился, вынул из рукава свиток и отдал его старшему из самураев. Тот прочитал. Алвито взглянул на корабль.
– Какую бы цель он ни преследовал, это официальный визит, – пояснила Марико.
– Я не против церкви, Марико-сан. Не церковь – зло, а священники. И не все они плохи. Алвито не плохой человек, хотя и фанатик. Ей-богу, я верю, что иезуиты подчинятся Торанаге, если я захвачу черный корабль и буду угрожать новым захватом на следующий год. Им ведь нужны денежные поступления – португальцы и испанцы должны получать деньги. Торанага более важен. Вы поможете мне?
– Да-да, я буду вам помогать, Андзин-сан. Но, прошу меня извинить, я не могу предавать церковь.
– Все, о чем я прошу, – поговорить с Торанагой или помочь мне добиться разговора с ним, если найдете это предпочтительным.
Издалека послышался звук горна. Они снова выглянули в окно. Все смотрели на запад: со стороны замка приближалась голова колонны самураев, окружающих носилки с занавешенными окнами.
Открылась дверь каюты.
– Андзин-сан, выходите, пожалуйста, – позвал самурай.
Блэкторн вышел на палубу и, спустившись на пристань, холодно-вежливо кивнул Алвито, священник ответил с такой же ледяной вежливостью. Но с Марико Алвито был ласков:
– Привет вам, Марико-сан. Как приятно вас видеть.
– Благодарю вас, святой отец, – ответила она, низко кланяясь.
– Примите мои благословения. – Он перекрестил ее: – Во имя Отца, Сына и Святого Духа!
– Благодарю вас, святой отец.
Алвито взглянул на Блэкторна:
– Ну, капитан, как ваш корабль?
– Уверен, что вы и сами это видите.
– Да, вижу. – Алвито оглядел «Эразм», лицо его стало строгим. – Может быть, Бог проклянет это судно и всех, кто плавает на нем, если его используют против дела веры и Португалии!
– Вот зачем вы приехали сюда? Добавить яду?
– Нет, капитан. Меня просили приехать, чтобы встретиться с господином Торанагой. Я нахожу ваше присутствие здесь столь же неприятным, сколь и вы – мое.
– Ваше присутствие здесь не заключает в себе ничего неприятного, святой отец. Неприятен только Дьявол, которого вы здесь представляете.
Алвито вспыхнул, а Марико быстро сказала:
– Пожалуйста… Нехорошо ссориться при посторонних. Я прошу вас обоих быть осмотрительнее.
– Да, пожалуйста, извините меня, Марико-сан. Я приношу свои извинения. – Отец Алвито отвернулся и уставился на зашторенный паланкин, минующий ограждение. Ветер развевал личный флаг Торанаги, самураи в коричневых кимоно шли впереди и сзади поланкина, окруженные пестрой беспорядочной толпой своих собратьев.
Паланкин остановился, занавески распахнулись, вышел Ябу. Все были поражены, но тем не менее поклонились. Ябу высокомерно ответил на приветствие.
– Ах, Андзин-сан! – воскликнул он. – Как вы?
– Хорошо, благодарю вас, господин. А как вы?
– Прекрасно, благодарю вас. Господин Торанага болен. Он просил меня явиться вместо него. Вы понимаете?
– Да, понимаю, – ответил Блэкторн, пытаясь скрыть разочарование, вызванное отсутствием Торанаги. – Так жаль, что господин Торанага болен.
Ябу пожал плечами, уважительно поздоровался с Марико, притворяясь, что не замечает Алвито, и некоторое время рассматривал корабль. Он криво улыбнулся и обратился к Блэкторну:
– Со дэс, Андзин-сан. Ваш корабль стал другим, с тех пор как я в последний раз видел его. Да, корабль другой, все другое, даже наш мир стал другим.
– Простите, я не понял, господин. Прошу меня извинить, но вы говорите слишком быстро. Что касается меня… – Блэкторн начал заготовленную фразу, но Ябу хрипло прервал его:
– Марико-сан, пожалуйста, переведите нам.
Она перевела. Блэкторн кивнул и медленно проговорил:
– Да. Другим, Ябу-сама.
– Совсем другим. Вы больше не чужеземец, но самурай. То же самое и с вашим кораблем.
Толстые губы Ябу сложились в улыбку, и она, равно как и его вызывающая поза, перенесла капитана в Андзиро, на берег. Вот он стоит на коленях. Крок в котле. Крики Питерзона звенят в ушах, запах погреба бьет в ноздри. Разум его возопил: «Так неужели все это зря – все страдания и ужас, Питерзон, Спилберген, Матсюккер, тюрьма, эта и неволя?! И все это твоя вина!»
– С вами все в порядке, Андзин-сан? – осведомилась Марико, заглянув ему в глаза и испугавшись.
– Что? Ох, да… Да, со мной все в порядке…
– Что с ним? – спросил Ябу.
Блэкторн потряс головой, усилием воли пытаясь остановить поток воспоминаний, стереть с лица его следы, – наверняка ненависть уже проступила наружу и выдала его.
– Простите, пожалуйста, я сожалею. Я… не обращайте внимания. Просто вдруг стало плохо с головой – бессонница. Простите. – Он поглядел в глаза Ябу, проверяя, остался ли незамеченным его опасный промах. – Жаль, что Торанага-сама болен. Надеюсь, ничего серьезного, Ябу-сама?
– Нет, беспокоиться не о чем, Андзин-сан. – «Да беспокойство – это ты! – подумал Ябу. – Ничего, кроме беспокойства, я не видел, с тех пор как твой грязный корабль прибило к моим берегам. Идзу ускользнула от меня, и ружья, и честь. Самая моя жизнь теперь под угрозой из-за этого труса, Торанаги». – Все хорошо. – Тон его был очень любезен. – Торанага-сама просил меня передать вам ваших вассалов, как он обещал. – Глаза Ябу обратились к Алвито: – Так-так, Цукку-сан! Почему же вы стали врагом Торанага-сама?
– Я не враг, Касиги Ябу-сама.
– Но ваши христианские даймё – враги, не так ли?
– Прошу извинить меня, господин, но мы священники, и только. Мы не отвечаем за то, на чьей стороне те, кто исповедует истинную веру, и не имеем власти над теми даймё, которые…
– Истинная вера Земли богов – это синто, вместе с дао и буккё!
Алвито не ответил. Ябу презрительно отвернулся и выкрикнул приказ. Группа оборванных и безоружных самураев – у некоторых были связаны руки – начала строиться в одну шеренгу перед кораблем. Алвито выступил вперед и поклонился:
– Простите меня, господин. Я пришел, чтобы повидать господина Торанагу. Так как он не прибыл…
– Господин Торанага желает, чтобы вы переводили нашу беседу с Андзин-сан, – прервал его Ябу с умышленной грубостью, выполняя приказ Торанаги. – Вы один можете делать это быстро и без запинки. Конечно, вы не откажетесь исполнить желание господина Торанаги?
– Простите меня, господин. Я пришел, чтобы повидать господина Торанагу. Так как он не прибыл…
– Господин Торанага желает, чтобы вы переводили нашу беседу с Андзин-сан, – прервал его Ябу с умышленной грубостью, выполняя приказ Торанаги. – Вы один можете делать это быстро и без запинки. Конечно, вы не откажетесь исполнить желание господина Торанаги?
– Нет, конечно нет, господин.
– Так. Марико-сан! Господин Торанага просил вас проследить за тем, чтобы ответы Андзин-сан переводились правильно.
Алвито побагровел, но сдержался.
– Да, господин. – Марико сразу возненавидела Ябу.
Ябу отдал еще один приказ. Два самурая подошли к носилкам и вернулись с денежным сундуком – они тащили его из последних сил.
– Цукку-сан, начинайте переводить. Во-первых, Андзин-сан, господин Торанага просил меня вернуть вам вашу собственность. Откройте! – приказал он самураям. Сундук был до краев полон серебряных монет. – Возвращаю в неприкосновенности.
– Благодарю вас. – Блэкторн едва верил своим глазам: теперь, имея возможность расплачиваться наличными, он мог нанять самую лучшую команду.
– Отнести в кладовую?
– Да, конечно.
Ябу махнул рукой самураям: поднимайтесь на борт – и продолжил свою речь (Алвито, которому пришлось ее переводить, кипел от ярости):
– Во-вторых, господин Торанага предоставляет вам выбор – свободно отплыть или остаться. На нашей земле вы – самурай, хатамото и подчиняетесь самурайским законам. На море, за пределами наших берегов, вы вправе вести себя как прежде, до прибытия к нам, и подчиняться своим, чужеземным законам. Вам пожизненно предоставлено право заходить в любой порт, подвластный господину Торанаге, не испрашивая разрешения портовых властей. И последнее: эти двести человек – ваши вассалы. Господин Торанага поручил мне препроводить их к вам – с оружием, как и обещал.
– Я могу отплыть, когда захочу? – недоверчиво уточнил Блэкторн.
– Да, Андзин-сан, вы можете отплыть – господин Торанага дал согласие.
Блэкторн посмотрел на Марико, но она избегала его взгляда.
– Я могу это сделать прямо завтра?
– Да, если пожелаете, – подтвердил Ябу. – Так, об этих людях: все они ронины из северных провинций. Все согласились поклясться в вечной преданности вам и вашему потомству. Хорошие воины. Никто не совершил преступления, в котором был бы уличен. А ронинами они стали потому, что их сюзерены убиты, умерли или низвергнуты. Многие воевали на море против вако. – Ябу глумливо улыбнулся. – Кое-кто и сам мог быть вако, – вы понимаете, что значит вако?
– Да, господин.
– Те, что связаны, возможно, были разбойниками или вако. Все эти люди составляли одну шайку, сдались вместе и изъявили желание бесстрашно служить, если им простят прошлые преступления. Они клялись господину Нобору – он собрал их по приказу господина Торанаги, – что никогда не совершали преступлений против господина Торанаги или его самураев. Вы можете принять их каждого в отдельности либо всех скопом или отказаться от них. Понимаете?
– Я могу отказаться от кого-нибудь из них?
– А зачем? – удивился Ябу. – Господин Нобору очень тщательно их отбирал.
– Ох, конечно, простите, – устало откликнулся Блэкторн, понимая, что даймё Ябу просто зло шутит над ним. – Я понял. Но вот что будет с теми, которые связаны, если я от них откажусь?
– Им отрубят головы. Обязательно. Что еще с ними делать?
– Ах так… Простите.
– Пойдемте. – Ябу широкими шагами двинулся к носилкам.
Блэкторн взглянул на Марико:
– Я могу отплыть! Вы слышали!
– Да.
– Это значит… Это похоже на сон. Он сказал…
– Андзин-сан!
Блэкторн послушно заторопился вслед за Ябу. Теперь паланкин играл роль помоста. Чиновник поставил маленький столик, разложил на нем свитки с записями. Немного дальше, в стороне, самураи охраняли кучу длинных и коротких мечей, копий, щитов, секир, луков и стрел – всем этим оружием были навьючены лошади, и теперь носильщики складывали его на землю. Ябу сделал знак Блэкторну сесть рядом, Алвито – впереди, а Марико усадил с другой стороны от себя. Чиновник выкрикивал имя, ронин выходил вперед, торжественно кланялся, называл себя, присягал на верность, подписывал бумагу и вместо печати выдавливал на бумагу каплю крови из пальца – писарь привычно прокалывал его иглой. Затем становился перед Блэкторном на колени и, встав, торопился к оружейнику – получить сначала длинный меч, потом короткий. Все почтительно брали мечи, дотошно осматривали, выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, и со свирепой радостью засовывали за пояс. Заимев полный набор оружия и боевой щит, ронины занимали место в строю, превращаясь в самураев. В полном вооружении они казались сильнее, стройнее и свирепее. Оставались еще тридцать связанных разбойников. Блэкторн настоял на том, чтобы лично разрезать на каждом веревки. Один за другим они клялись ему в верности наравне с остальными:
– Честью самурая клянусь, что ваши враги – мои враги, а я – ваш верный слуга.
После клятвы каждый получал оружие.
Ябу выкликнул:
– Урага-но Тадамаса!
Вперед выступил молодой человек без оружия, в простом кимоно и бамбуковой шляпе. Алвито почувствовал боль в сердце: брат Жозеф! А он и не заметил его среди самураев. Ябу ухмыльнулся – от него не укрылось замешательство иезуита – и повернулся к Блэкторну:
– Андзин-сан, это Урага-но Тадамаса. Самурай, теперь ронин. Вы узнаете его? Поняли слово «узнать»?
– Да, понял. Узнаю.
– Прекрасно. Он был послушником у христиан?
– Да, это так.
– А теперь нет. Понятно? Теперь ронин.
– Понятно, Ябу-сама.
Ябу следил за Алвито: священник неотрывно смотрел на отступника, а тот в свою очередь с ненавистью уставился на него.
– Ах, Цукку-сан, вы тоже его узнали?
– Да, узнал, господин.
– Вы готовы переводить, или живот прихватило?
– Готов. Пожалуйста, продолжайте, господин.
Ябу махнул рукой в сторону Ураги:
– Господин Торанага отдает вам, Андзин-сан, этого человека, если он вам нужен. Когда-то он готовился стать христианским священником. А теперь отказался от фальшивого чужестранного Бога и вернулся к истинной вере – синто. – Он замолчал, так как священник тоже умолк. – Вы точно переводите, Цукку-сан? Истинной вере – синто!
Священник не отвечал. Он вздохнул и перевел абсолютно точно, добавив:
– Это он так говорит, Андзин-сан. Мой Бог простит его.
Марико пропустила это без комментариев, еще больше возненавидев Ябу и пообещав себе отомстить ему в скором времени.
Ябу посмотрел на них, потом продолжал:
– Так что Урага-сан – бывший христианин. Теперь он готов служить вам. Он может говорить на языках чужеземцев – он был среди тех четырех юношей-самураев, которых посылали в ваши края. Он даже встречался с главой всех христиан – как они его называют? – но теперь ненавидит их, совсем как вы. – Глаза Ябу метались от Алвито к Марико, которая все так же внимательно вслушивалась в его слова. – Вы же ненавидите христиан, Андзин-сан?
– Большинство католиков – мои враги, – не стал отрицать Блэкторн, вполне отдавая себе отчет в том, как остро воспринимает это Марико, хоть и хранит внешне бесстрастный, отсутствующий вид. – Испания и Португалия – враги моей страны, это точно.
– Христиане и наши враги тоже. Да, Цукку-сан?
– Нет, господин. И христианство дает вам ключ к бессмертию.
– Это так, Урага-сан? – тут же задал вопрос Ябу.
Урага покачал головой, голос его был холоден:
– Я больше так не думаю, господин. Нет.
– Скажите это Андзин-сан.
– Сеньор Андзин-сан, – начал Урага – несмотря на чудовищный акцент, его португальская речь была правильна и понятна. – Я не думаю, что католицизм – замо́к… простите, ключ к бессмертию.
– Согласен, – откликнулся Блэкторн.
– Отлично, – подхватил Ябу. – Так вот, господин Торанага предлагает этого ронина вам, Андзин-сан. Он хоть и отступник, но происходит из хорошей самурайской семьи. Урага клянется, что, если вы примете его, будет вашим писарем, переводчиком и всем, кем хотите. Вы дадите ему мечи. Что еще, Урага? Скажи сам.
– Сеньор, прошу простить меня. Во-первых… – Урага снял шляпу: тонзура у него уже заросла, волосы были пострижены как у самурая, но пучка еще не имелось. – Во-первых, я стыжусь того, что у меня такая прическа и нет пучка, как у самурая. Но волосы отрастут, и я не стал от этого более плохим самураем. – Он надел шляпу и перевел Ябу слова, с которым обратился к Блэкторну. Ронины, стоявшие рядом, внимательно слушали его. – Во-вторых, пожалуйста, простите меня, но я не умею обращаться с оружием, с любым оружием, никогда этому не учился. Но научусь, верьте мне, научусь. Клянусь вам в абсолютной преданности и прошу вас принять меня… – По лицу и по спине мужчины обильно струился пот.