Они только успели скинуть куртки, Остромичев только-только влез в свои новые тапки, как послышались голоса. Остромичев недоуменно посмотрел на дверь:
– Вот сколько раз обещал себе завести собаку… – фыркнул он и приготовился встретить новых гостей поздравлениями.
Но поздравлять их не спешили. На пороге стояла Лизочка.
Глава 8
Она была хороша. Ксения невольно залюбовалась. Распахнутая беленькая шубка, высокие сапожки на тонких каблучках, а сами ножки – длинненькие, стройные… Золотые кудри рассыпаны по богатому воротнику. Просто королева! А лицо! Захочешь нарисовать красивее – не получится. У Ксении точно. Художник-то из нее…
– Ну, так и есть! – всплеснула руками Лизонька и ехидно усмехнулась. – Значит, не соврали мне! Значит, Алка правду сказала! Я, значит, только за дверь, а мой любезный уже и замену мне приволок! Здра-а-ассьте, Ксения Андреевна.
Ксения хотела ответить красиво и гордо дернуть головой, но изо рта вырвалось какое-то непотребное карканье.
– А что это вы в такой поздний час делаете в моем доме? – кукольно улыбнулась красотка и склонила голову набок.
– Вот что, супружница, – вышел вперед Остромичев и пояснил совершенно спокойно: – Это моя гостья. Моя, ты меня хорошо слышишь? И она будет здесь столько, сколько захочет.
– Да-а? Вот ка-ак? – красиво округлила глазки Лизочка и вдруг брезгливо поморщилась. – Боже мой! Кто тебя так разукрасил? Ты похож на бомжа дядю Антона! Вот что, милый мой…
– А твой милый стоит уже пятнадцать минут на нашем крыльце, – перебил ее Александр. – Может быть, он хочет со мной поговорить?
Лиза забегала глазами, губки ее скривились, и она дернула плечиком.
– Что за разговоры у вас могут быть? Это только наше дело – твое и мое! Я давно знала, что ты мне не верен! Я только… я только не знала, кто эта разлучница! Эта… – и она испепелила взглядом Ксению.
– Ты пришла поздравить дочь? – спокойно спросил Остромичев.
– Я пришла ее забрать! – сверкнула гневным взглядом Лиза. – Где она? Спит? Стася!
– Не кричи, уже поздно, и Стася спит, – спокойно прервал ее Александр. – Если ты хочешь ее поздравить, можешь подарок оставить, я утром передам.
Лиза растерянно захлопала глазами.
– А… а ты? Разве ты ничего… Ты ничего не купил своей дочери?
– Купил.
– Ну… я надеюсь, ты сказал, что это… от папы с мамой? – все же совесть у Лизочки не окончательно погибла. Даже сейчас ей это было выговорить сложно. Она кусала губы, смотрела куда-то в сторону и мяла перчатки.
– Я ей сказал, что это Дед Мороз принес, – вздохнул Остромичев и повернулся к Ксении. – Ксюша, налей чего-нибудь покрепче шампанского…
Лиза уже не осмелилась нападать на Ксению, но той все равно было неловко. Вот ведь дурацкое положение.
Ксения налила две рюмки водки и два фужера с шампанским. Протянула рюмку Остромичеву, а фужер Лизочке.
– Не думайте вы всякой ерунды, – негромко проговорила она. – Я просто… просто пришла поздравить… Я на поезд опоздала, не получилось уехать, вот и…
– Очень удачно получилось, да? – хмыкнула Лизочка. – У вас не получилось уехать…
– А у тебя получилось, правда? – откровенно улыбался ей в лицо муж.
– Между прочим, это не я привела в дом мужчину, а ты – свою бабу! – перешла на визг Лизонька. – И обвинять меня… Я всегда была тебе верна! Это ты не находил на меня время, потому что…
В двери осторожно просунулась голова незнакомца, и он тихонечко спросил:
– Лизочка, ты скоро?
– Уйди, Артемий! – рявкнула красавица. – Чего ты высунулся-то?!
– А-а! А вот и сама верность проклюнулась, – усмехнулся Остромичев и позвал: – Ну, проходите, господин дядя Артем.
– Да нет, благодарю, – отчего-то не согласился мужчина. – Я думал, что Лизочка… Лизавета одна. Думаю, чего это она поросей визжит?
– Да ну что вы, право! – уже тащил за рукав гостя Остромичев. – Нам же пора поговорить, как мужчина с мужчиной!
– Бить будете? – вежливо поинтересовался дядя Артем.
– Александр! Не смей его бить! – заволновалась Лиза. – У него черный пояс по этому… по боксу! Артем, ну что ты упираешься, он же тебя все равно выдернет! Идите уже… куда-нибудь, поговорите… Александр! Только без мордобоя! Это, возможно, будущий зять твоей тещи! Ему и так достанется!
– Нет-нет, я буду с ним нежен, – пообещал Остромичев и силком вытолкал красавца мужчину в дальнюю комнату для переговоров.
– Думаешь, будет бить? – взволнованно спросила Ксения.
– Конечно, как ты хотела… – вздохнула Лизочка, красиво плюхнулась за стол и со вселенской грустью сунула в ротик кусок окорока. – Остромичев за меня любому голову оторвет, ты же понимаешь, любит он меня необузданно… Ах, если б ты знала, сколько он за мной ходил! Сколько ухаживал!
– Сколько? – вытаращилась Ксения.
Она еще помнила рассказ Инги про баню.
– Хм, сколько! – горько усмехнулась Лизочка и опрокинула в себя фужер вина. – Да он мне… лет пять проходу не давал!
– Это с тринадцати лет, что ли? – испуганно вытаращилась Ксения. – Извращенец какой-то.
– Почему с тринадцати? – заморгала Лиза. – Мне сейчас… двадцать три… Стаську я родила в девятнадцать…
– Ну да, я ж знаю, у меня записано. Так Стаське уже четыре. Еще год почти ты ходила беременная, а когда ж он пять лет-то за тобой?
Лизочка сочла нужным обидеться.
– Вот знаешь, здесь твоя математика ну совсем не уместна! Говорю же – все пороги обивал! А я на него… Вот для меня его не было, и все! Пустое место! Я всегда себе цену знала. Знаешь, какие у меня женихи были? Ха! Да этот Остромичев им в подметки не годился! У меня мама… Она у меня генеральный директор… Так вот моя мама…
– Она до сих пор директором работает? – ужаснулась Ксения неприкрытому вранью.
– А чего ей сделается? Работает… Так вот она всегда была против Остромичева. Хотела меня за артиста отдать. Видела – красивый такой, сейчас в сериале снимается.
– А чего ты не пошла?
– Так где я его поймаю-то? Ты интересная прямо такая! Это же мама хотела, а артист-то не хотел… – вытаращилась Лизочка, выпила еще винца и после этого стала совсем уже «подружкой». – Вот знаешь, а я теперь спокойна. Остромичева оставляю не на пустом месте, а то… преследовал бы, догонял, ребенком бы тыкал…
За весь долгий разговор Лизочка впервые вспомнила про Стасю.
– А ты… Стасю с собой хочешь забрать? – осторожно спросила Ксения.
Лизочка опечалилась. В печали она хлебнула еще фужерчик и горько заговорила:
– Мой Артем… Он совсем не любит детей. Как-то так случилось, что он ни собак, ни кошек, ни детей – никого не любит. Только меня. Я так переживала! Я чуть руки на себя не наложила!
– Чьи?
– Ну… неважно. Ты же видела Артема? Красив, правда? А какие он мне слова говорит, если б ты слышала! А как он меня обожает, ты бы знала! Он меня просто носит на руках! Вот с рук не спускает, и все. А детей не любит. Да я, ты знаешь, тоже не очень к детям-то… Я ж еще и сама дите. Тем более что со Стаськой сейчас ты, тебя она знает, привыкла к тебе, это ж не чужая тетка. Я знаю, что ты ее не обидишь, вы же это… Клятву Гиппократа давали. Поэтому… ну куда я ее поволоку? Пусть с Остромичевым живет.
Ксения не могла поверить своим ушам. Ей казалось, что Лизочка будет кричать, орать, устраивать скандалы и требовать вернуть дочь. Хотя бы для вида! Хотя бы из-за того, чтобы Остромичев платил алименты, и не малые. А тут…
– Но я буду приходить, навещать. Ты так и знай, – сразу же предупредила трепетная мать. – Тем более что нам еще надо будет имущество кое-какое разделить, так что часто будем встречаться…
– Да-да, я поняла… – рассеянно кивала Ксения.
– А ты… перебирайся сюда да живи! – с пьяненькой щедростью позволила супруга Остромичева. – Здесь нормальные тетки живут… Только вот… С Никитиной Алкой не дружи. Она така-ая вруша! И с Маринкой, вон с той соседкой. Вот вредина!
И Лизочка весело захохотала, красиво помахивая ручками.
– Ты только представь, она мне сказала, что ее Ленчик везет на Бали! Ленчик! Ее! Как будто никто не знает, что Ленчик ее в переходе дисками торгует! Откуда у него деньги? Алка сама ему машину купила, а теперь еще сама же поволокет на Бали! Ленчик ее везет!
– А-а… разве папу Добрыни зовут Ленчиком? И он… он торгует в переходе? – уже ничего не понимала Ксения.
Лизочка на минуточку сосредоточилась:
– При чем здесь папа Добрыни? Папа Добрыни – это Никита Владимирович… Поэтому у них и Добрыня Никитич… Это Алка так придумала, прикольно, да? Ты меня совсем запутала!
В это время из комнаты вышли мужчины. Остромичев был весел и добродушен, Артем был серьезен, и на его челе собрались морщины раздумий.
– Лиза… – заговорил Артем. – У тебя… у тебя очень ответственный супруг. И я боюсь, что я…
– Нет-нет-нет, – быстро прервал его Остромичев. – Мы так не договаривались! Ты чего-то, как мне кажется, уже не хочешь в жены Елизавету?
– Эт пчему? – пьяненько вопросила Елизавета. – А кого он хочет? Остромичев, ты чего ему наговорил? Я ващще ничего не понимаю!
– Лизочка… – растерянно блеял Артем. – Мы сейчас поедем домой… а завтра… нет, второго числа, так ведь мы договорились, да, Александр Глебович?
– Да, – подтвердил тот. – То есть на совершенно трезвую голову. Встретимся и все обсудим. Развод в частности. Надо, Елизавета, жить честно и открыто. У нас дочь.
– Хырашо, – мотнула головой Лизочка, и они стали продвигаться к выходу.
Правда, продвижение нетрезвой Лизочки было очень неспешным.
– Ой, а чегой-то у тебя, Остромичев, такая… такая перекособоченная елка? – уперлась она взглядом в лесную красавицу.
– Это не перекособоченная, – подталкивал ее к выходу муж. – Это дизайнерская. В стиле Пизанской башни. Давай, Елизавета, поторапливайся. Кстати, а ты чего приходила-то?
– Я? – вытаращилась Лизочка. – Ну тык… Посмотреть. И эта… чтоб ты не забыл… Мне с этого дома тоже того причитается. Ксения, я тебе мужика оставляю. Нормальный мужик, ничего… жить можно. Так что ты на мое не зарься, ясно? Я, собстно, за этим… А то… а то Стаську отберу, вот!
– Да с чего вы взяли, что я… – начала было Ксения, но Лизочка ее уже не слушала.
– Ф-фу, Остромичев, какие страшные у тебя зайцы на ногах! Ты… ты зачем натянул тушки нещщастных зверев? Ты стал охотником?
– Лиза, тебя ждут! – уже терял терпение Остромичев.
– Да ничего-ничего, я не тороплюсь, – кривенько улыбался Артем. – Нам не к спеху.
Все же Остромичев дотолкал супругу к выходу, открыл двери и… отпрянул!
На пороге стояла пара… Ясно было, что это были мужчина и женщина, но кто? На обоих были какие-то страшные маскарадные маски и смешные цветастые шали.
– Верно говорят, беда не приходит одна, – перекосился Остромичев.
Да уж, если ты не собрал в Новый год всех знакомых сразу за одним столом, будь готов к тому, что все эти знакомые будут к тебе тянуться всю праздничную ночь. Или уже все утро, потому что часы равнодушно показывали уже пять часов утра.
Новые гости не стали ждать приглашения, а сразу же заплясали прямо с порога.
– Та-ам-ти-ра-тита! Тира-тира-тим-та-та! – звонким голосом заверещала женщина и пошла к елке, дробно стуча валенками. – Та-да-ти-да, рита-ти-та…
Гость повыше не в такт топтался рядом, продвигаясь не к елке, а все больше к столу.
– Остромичев… Ты вызывал народных убогих? – уперлась недобрым взглядом в гостей Лизочка.
– Дочь моя-я! – скинула маску женщина и оказалась уже знакомой маменькой Елизаветы. – С Новым годом! А мы мимо проходили, глядим – бат-тюшки! Свет горит, а мы еще и не поздравили!
– Вы уже приходили вчера, – напомнил Остромичев.
– Не вчера, а в прошлом году, – рявкнул отчим Лизоньки и достал из-за пазухи бутылку с водкой. – Мы тоже… чай, не с пустыми руками к вам.
– А мы ведь и раньше хотели… – затараторила теща Александра, скидывая тулуп, шаль и маску. – Прямо к двенадцати хотели… Но…
– Но проспали! Да! Тока проснулись, – бухнул гость.
– Но попали в пробки! – звонко перебила его супруга. – Забыл, что ли? В пробках мы были!
– А где она работает директором? – толкнула в бок Елизавету Ксения.
– Дома у себя, – огрызнулась Лиза и набросилась на мать. – Какие пробки? Только что сказала, что мимо проходили! Чего вам не спится-то? Утро уже вовсю!
– А чего это мы в праздники спать должны? – обиделась мать.
– Да и спали мы, – вытаращился мужчина. – Говорю же, весь Новый год продрыхли, тока сейчас глазья-то продрали. Ну и сразу… к вам, стало быть. У нас там еще эта… такси ждет, расплатиться бы надо.
– Ну вот Артем и расплатится, – усмехнулся Остромичев.
– А кто это? – слабым голосом спросил новый возлюбленный Лизочки.
– Это… познакомься, – широко повел рукой Александр. – Прошу любить и жаловать! Твоя будущая теща со своим супругом!
Угасающий взгляд Артема намекал на то, что теща ему как-то не приглянулась. Да и тесть, похоже, не внушал трепетных чувств.
– Прошу за стол! – нашелся тесть и первый уселся во главе стола.
Ксения следила за Остромичевым. Она боялась, что у человека элементарно сдадут нервы, столько всего за один день. Но тот за всеми наблюдал совершенно спокойно, даже с некоторой усмешкой, и только поглядывал на Ксению, как бы приглашая ее повеселиться вместе с ним.
– Давайте выпьем за… – начала было Ирина Владимировна, Ксения все же вспомнила, как ее зовут. Но женщину тут же перебил супруг.
– Очень хороший тост! Резкий, как пуля! Давайте! – и он опрокинул в себя рюмку.
После выпитого теща перешла к самому главному, на ее взгляд.
– Ой, Сашенька, Лизочка! Я так рада, я так рада, что вы сейчас вместе! Вот ведь как хорошо вы придумали! И сами радуетесь, и гостей своих позвали… – Ирина Владимировна повернулась к Артему и очень радостно спросила, указывая на Ксению: – А это ваша жена? Вы очень, просто очень друг к другу подходите!
Артемий вытянул шею и даже боялся взглянуть на Ксению – чем черт не шутит, вдруг и в самом деле они подходят…
– Мама, – устало выдохнула Лизочка. – Ну и к чему этот театр одного актера? А то ты не знаешь, что Артемий – мой новый возлюбленный!
– Да что ты! – с ужасом выкатила глаза женщина и красиво ухватилась за сердце. – Дайте мне коньяка, а то у меня сердце сейчас… остановится… Можно водки.
– Прекрати, мам, – лениво махнула рукой Лизочка. – Я ж тебе говорила, что собираюсь с Остромичевым разводиться. Ты ж еще мне помогала опись имущества составлять, не помнишь, что ли?
Женщина швыркнула носом, сама налила себе водочки, хлопнула рюмашку и только после этого заговорила.
– Ну… ты говорила… Так я ж думала, что ты врешь, как всегда, – дама горько помолчала, а потом накинулась на дочь с удвоенной злобой. – Вот какого лешего тебе не хватало?! Чего тебя на развод-то потянуло? Нормальный мужик, зарплата у него хорошая, тебя любит! Так нет! Ты ж думаешь всегда только о себе! Ты ж больше ни о ком не думаешь! Ты подумала о человеке, как он перенесет ваш развод? Ему же… Ему же хоть вешайся!
Ксения больше не могла сидеть молчком. Она должна была поддержать Остромичева!
– Знаете, а Александр вовсе и не собирается вешаться! И развод… он перенесет достойно! Я… я постараюсь ему помочь всем, чем могу!
Александр усмехнулся и ласково прижал ее к своему плечу.
– Глупенькая ты моя… – как-то очень тепло и… и совсем неожиданно проговорил он. – Ирина Владимировна ведь не про меня говорит.
– Конечно, – кивнула Лизочка. – Это она про себя.
– Да! – встрепенулся вдруг ее очередной супруг. – И про меня тоже. А потому что… потому что… Как?! Как жить пенсионеру без вот такого вот зятя?!
– Я ж… он же меня… – пустила вдруг горючую слезу Ирина Владимировна. – Он же меня кажную зиму, в аккурат в декабре посылал! Ну… в смысле, по морям по заграничным! Чтобы я здоровье поправляла. А теперь чего?
Тут поднялся Артем, поправил пиджачок и дернул кадыком.
– Ирина Владимировна и… э-э… простите, не помню вашего имени-отчества… Я… теперь я буду снабжать вас путевками. Вот с первой зарплаты и отправлю! Обещаю.
Ирина Владимировна тихо охнула:
– Госсыди, Лизка… Эт кого ж ты себе отыскала, он же еще даже не работает!
– Работаю! – гордо обиделся тот. – Просто… мне немного не хватало денег, и… Александр Глебович предложил мне место у себя. Поденежнее. Так что…
Ирина Владимировна вдруг подсела ближе к Остромичеву и, заглядывая ему в глаза, медово заговорила:
– Сашенька, зятек мой бриллиантовый. Ну плюнь ты на эту Лизку, перебесится она. И снова к тебе придет. А ты… ты будь мудрее, подожди ее. Девка-то она беззлобная.
– Поздно, Ирина Владимировна, – обнял тещу за плечи Остромичев. – Потому что я вот прямо сейчас, при вас при всех, чтобы потом не было каких недомолвок, так вот я…
Он поднялся, подошел к стулу, где сидела Ксения, и в полной тишине опустился перед ней на колени.
– Ксения, я… я, конечно, еще не разведен… – начал он. – Но мы это дело быстро уладим.
– Хм, естественно, – фыркала Лизочка. – Уж я тянуть не буду.
– И потом… будь моей женой… – бухнул он и сам испугался своих слов.
Ксения вообще ничего не понимала. Нет, это понятно, они ж договаривались… она же обещала ему быть временной женой… на необходимые, глубоко моральные нужды. И это предложение… оно, наверное, как раз из этой серии. Но даже сейчас, в шутку… было так тяжело сказать «да». И вовсе не потому, что она этого не хотела! А как раз… скорее всего, наоборот…
– Соглашайся! – громким шепотом подсказывал Артем. – Говори: «Да-а, я согласна!» Ну!
– Да, – очнулась Ксения. – Конечно же, я согласна.
– Вот дрянь, а? – беззлобно вздохнула Ирина Владимировна. – Буквально на паперть меня вытолкала.
– Горько! – рявкнула Артем. – Ну давайте же вместе! Горько! Горько!
Супруг-пенсионер Ирины Владимировны жахнул стопочку, сморщился и кивнул: