В середине ноября, на пороге зимы, более миллиона человек продолжали жить в горах, не имея ни домов, ни запасов продовольствия.
По мере того как Сарфраз двигался на север сначала от Музаффарабада в Патику, а оттуда к деревне Нусада, он видел, что оползни не только вывели из строя дороги, но и полностью разрушили множество поселений. Например, в пятнадцати километрах от Музаффарабада находился лагерь беженцев Камсар, в котором с 1992 года жило около тысячи мусульман, покинувших подконтрольную Индии часть Кашмира. Лагерь располагался на узком плато на высоте шестисот метров над рекой Нилум. Во время землетрясения часть плато обвалилась в реку, унеся с собой жизни более чем трехсот человек. Строения, стоявшие на оставшейся «висеть» скальной площадке, были разрушены, а выжившие семьсот обитателей поселения лишились крова.
Спустя три дня после отъезда из Музаффарабада Сарфраз прибыл в деревню Нусери. В ней были разрушены абсолютно все дома, а завернувшиеся в грязные коврики жители ходили по улицам потерянные, все еще не в состоянии осознать, что же произошло. Ни у кого не было ни малейшего представления о том, где и как начинать заново «строить» новую жизнь.
В тринадцати километрах оттуда, в крошечном поселке Пакрат, Сарфраз встретил женщину по имени Алима. У нее погибли муж и двое детей. Она сидела на корточках на деревянном каркасе кровати, стоявшем прямо под открытым небом, и смотрела пустыми глазами на возвышающуюся перед ней кипу бумаг. Это были бланки, которые ей нужно было заполнить, чтобы получить компенсацию от государства. Алима не могла с этим справиться не только потому, что была убита горем. Она была неграмотна.
«Я попросила фауджи хавилдара (сержанта) помочь мне, – сетовала она. – Но он дал мне лишь вот эту бумагу, а когда я пожаловалась, что голодна, то велел мне убираться, иначе он побьет меня палкой. А этими бланками даже собаку не накормишь».
Беды, выпавшие на долю этой женщины, потрясли Сарфраза. Она была не в состоянии указать ни место своего рождения, ни возраст, ни номер паспорта, а ведь все это требовалось для заполнения документов. Страдания, боль и отчаяние, царившие кругом, переходили все разумные пределы.
«Как же этой женщине жить дальше?! – кричал Сарфраз тем же вечером в телефонную трубку. – Куда ни посмотришь, везде трупы, а те, кто не умер, все равно выглядят как мертвецы. Это слишком! Никто ничего не понимает; никто не знает, что делать!»
Сарфраз, человек стойкий и много повидавший, с трудом выносил ужасы, свидетелем которых ему довелось стать в Азад Кашмире. Каждый вечер он докладывал мне все новые печальные подробности. Везде царил хаос, со всех точек зрения, во всех сферах ситуация казалась отчаянной.
* * *Мало что радовало в сообщениях Сарфраза. И все же иногда приходили и хорошие вести. Так, очень отрадно было слышать о работе организации Operation Lifeline. Это международное объединение занималось доставкой предметов первой необходимости с помощью вертолетов в самые глухие городки и деревни Азад Кашмира. В их парке было несколько машин, предоставленных Англией и Германией, а также старые советские «Ми-17», бывшие на вооружении у пакистанской армии. Однако наибольшую роль играли 14 американских военно-транспортных «Чинуков», пилотируемых летчиками из подразделения армейского резерва, базирующегося в городе Олас, штат Канзас. Эти вертолеты, равно как и двести человек летного и технического состава, были безвестными героями всей спасательной кампании.
«Чинуки» прибыли в зону бедствия из Афганистана через два дня после землетрясения. Вначале они переправляли в пострадавшие районы тяжелую технику – бульдозеры, грузовики и прочее оборудование, необходимое для восстановления дорог. На обратном пути они эвакуировали раненых и доставляли их в районные центры для оказания помощи. Позже они стали перевозить в зону бедствия товары первой необходимости – палатки, строительные материалы, медикаменты, муку, цемент, детское питание. Как-то раз даже привезли партию швейных машинок. В первые три месяца после землетрясения они транспортировали 6000 тонн груза – это рекордный показатель во всей истории вертолетных перевозок. Вертолеты и их экипажи буквально спасли жизнь полумиллиону человек, которые без подобной поддержки не пережили бы зиму. Вертолеты добирались во все более дальние и недоступные уголки страны, а слава их росла. Вскоре любимой игрушкой у детей Азад Кашмира стали маленькие пластмассовые вертолетики. Все любили пилотов, им всегда махали руками, приветствовали криками. И, конечно, навстречу им всегда бежали толпы детей. Сарфраз беседовал с некоторыми летчиками. Те, кто служил в Ираке, были удивлены, что в Пакистане их так тепло принимают. Впоследствии многие члены этих экипажей будут вспоминать о проведенных в Кашмире неделях как о лучшем времени во всей своей военной карьере.
Итак, вертолеты доставляли в труднодоступные области тяжелую технику, что позволило постепенно разгрести завалы на дорогах. Власти кое-как справились с пробками, и со временем проехать в горные деревни стало возможным. В середине октября Сарфраз доложил, что Музаффарабад превратился в штаб-квартиру всех спасательных операций и мер по восстановлению систем жизнеобеспечения. Сюда прибыли крупные международные организации ЮНИСЕФ, Общества Красного Креста и Красного Полумесяца, «Оксфам», CARE (международная неправительственная организация по борьбе с бедностью. – Ред.) и десяток других. Они поставили повсюду спутниковые тарелки, наладили работу компьютерных серверов, начали доставлять гуманитарные грузы. Но за пределы города иностранная помощь практически не проникала. Создавался недопустимый перекос в ее распространении. Так, к примеру, Сарфраз насчитал в Музаффарабаде шесть стоящих рядом полевых госпиталей. У каждого имелся свой генератор и оборудованная операционная. А в пригороде, всего в пятнадцати километрах от центра, не было абсолютно ничего. Через полгода, а то и через год после бедствия жители многих деревень жаловались, что так и не получили никакой поддержки.
Еще одной проблемой стала бессистемность в распределении ресурсов. В первые недели после катастрофы раздача привезенных летчиками товаров практически никак не была организована. Когда вертолет шел на посадку в долине, люди слышали звук его приближения, и все, кто мог бегать, со всех ног неслись к месту приземления. Часто вещи доставались первым прибывшим, а не самым нуждающимся. А иногда прямо у борта разыгрывались некрасивые сцены. В некоторых местах вдруг буквально «из воздуха» (спасибо летчикам!) «материализовывался» полностью оборудованный лагерь беженцев – палатки, одежда, продукты питания в изобилии… И пострадавшие бросались туда, чтобы скорее схватить все, что можно. Неделей позже подобное же «чудо» происходило в другом районе, и снова то же самое: кто не успел, тот опоздал. Увы, многие местные жители в эту тяжелую годину руководствовались простым правилом «каждый сам за себя». Вот так и выходило, что одни получали много, а другие – ничего.
К концу октября Сарфраз начал также замечать странное несоответствие между той помощью, которая прибывала, и тем, что на самом деле было необходимо людям. Так, скажем, производители туристических товаров из США прислали большое количество современных и дорогих альпинистских палаток, сделанных из синтетического, легко воспламеняющегося материала. Когда похолодало, в них заселились семьи, которые использовали в качестве источника света лишь свечи, а еду готовили на кострах прямо у входа в свое временное жилище. В результате огонь перекидывался на палатку. Несколько раз это вызывало большие пожары и даже привело к нескольким трагическим смертям, в том числе и среди детей. Старомодные и тяжелые брезентовые палатки оказались в условиях Кашмира более надежными и безопасными.
На фоне общей нескоординированности резко выделились положительные примеры продуманного отношения к предоставлению помощи. К примеру, очень полезными оказались переданные турецким правительством «наборы для восстановления домов». Турки предварительно посоветовались с беженцами и узнали, чего им больше всего не хватает. В результате они решили, что полезно будет передать пострадавшим наборы, в которые входили молотки, гвозди, ломы, лопаты, пилы, проволока, листы нержавейки. Все это было закуплено на выделенные Турцией средства прямо в Пакистане. Эти строительные материалы и инструменты позволяли людям самим соорудить временное жилье прямо на развалинах своей деревни. В этом случае им не приходилось уезжать с насиженного места или отправляться в лагерь беженцев.
Когда я потом спрашивал жертв землетрясения в Азад Кашмире, что больше всего помогло им в налаживании жизни, многие уверенно отвечали – открытие дорог и турецкие строительные наборы.
Когда я потом спрашивал жертв землетрясения в Азад Кашмире, что больше всего помогло им в налаживании жизни, многие уверенно отвечали – открытие дорог и турецкие строительные наборы.
Как-то раз в ноябре того же года Сарфраз наблюдал впечатляющую сцену. Женщины собирали огромные кучи присланной со всего света одежды – дорогие непромокаемые куртки, брюки и детские вещи – и бросали их в костер, который нужно было поддерживать, чтобы подогреть воду или приготовить еду. Оказалось, что в поселке катастрофически не хватало топлива: поставки керосина и пропана были нерегулярными, и чтобы кормить семью, приходилось «скармливать огню» все, включая продукцию эксклюзивных марок The North Face, Patagonia и Mountain Hardwear.
Одежда использовалась и иначе. Как-то Сарфраз прислал мне по электронной почте фотографию овцы, пасущейся на склоне холма. Животное было закутано в пуховик. Особенно заботливо была «упакована» его задняя часть.
Стало понятно, что пострадавшим необходимы материалы, чтобы построить хоть какие-то укрытия для скота. Никто не спросил людей, что им нужно, поэтому им пришлось проявить изобретательность. Само желание помочь достойно всяческого поощрения, но только представьте, что подумал бы пожертвовавший этот пуховик благотворитель, если бы увидел, как используется его подарок. Эта фотография демонстрирует, что без должной координации «дождь» гуманитарной помощи может пролиться впустую.
Общий хаос и неорганизованность нередко вызывали у людей горькую иронию и острое разочарование. В одну из поездок Сарфраз встретился с полицейским из Музаффарабада, потерявшим во время землетрясения отца. Курбан Али Шах, так звали этого офицера, продемонстрировал моему другу целую пачку визитных карточек, которые оставили ему разные люди и даже целые группы, побывавшие в городе за последние недели. Помощь пообещали и доктор из Китая, и немецкий архитектор – «специалист по работе в чрезвычайных ситуациях», и многие другие. Но никто из них не попытался связаться с Курбаном еще раз. От них осталась лишь коллекция визиток.
Очень часто международный интерес к трагедии не приносил никаких плодов, и это вызывало у кашмирцев возмущение и ощущение, что их предали и бросили. Так, история разбора завалов в школе «Гунди Пиран» привлекла внимание многих иностранных средств массовой информации. Учителя рассказывали потом, что к ним на вертолетах и автомобилях прибывали съемочные группы телеканалов из Англии, Франции, Германии, США, Японии, репортеры с различных радиостанций, из газет и журналов. Некоторые журналисты были крайне раздосадованы тем, что директор Саида Шабир не разрешила им интервьюировать некоторых учителей и учениц, чтобы лишний раз не бередить их душевные раны. Несколько месяцев спустя Шабир вообще запретила посторонним любой доступ в школу. Ведь, несмотря на большое количество публикаций, школа, по ее словам, не получила совершенно никакой поддержки – ни единого кирпича, ни единой ручки – ни от благотворителей, ни от пакистанских властей. Никто даже не помог оплатить похороны семи девочек, чьи извлеченные из-под завалов тела не забрали родственники (по-видимому, все их близкие тоже погибли).
В конце концов Шаукат Али и еще несколько учителей сами вырыли могилы и погребли учениц во дворе разрушенной школы.
* * *К сожалению, одними из самых организованных и отзывчивых помощников, пришедших на выручку пострадавшим, оказались исламистские объединения. В первые три дня после землетрясения Айман аль-Завахири, второй человек «Аль-Каиды», записал видеообращение, в котором обратился ко всему мусульманскому миру с призывом поддержать жертв стихии. «Я прошу всех мусульман и исламские гуманитарные организации как можно скорее направить силы и средства в Пакистан. Мы не должны бросать в беде наших братьев. Не дадим злокозненным американцам и в этот раз помешать выполнению нашей миссии!» Этот клич был услышан.
Молодые и энергичные сторонники джихада первыми появились на месте катастрофы. Они часто оказывались в пострадавших районах раньше пакистанских военных и международных спасательных групп.
По свидетельству Ахмеда Рашида, автора книги «Нисхождение в хаос» и одного из самых уважаемых независимых журналистов, пишущих об Афганистане и Пакистане, семнадцать экстремистских группировок, входящих в составленный ООН список террористических организаций или запрещенных пакистанскими властями, активизировали свою деятельность под видом исламских некоммерческих объединений. Они участвовали в сложных спасательных операциях, доставляли гуманитарные грузы и обеспечивали медицинскую помощь нуждающимся и делали это быстрее и эффективнее, чем другие.
Одной из первых в лежащем в руинах Кашмире активизировалась «Джамаат-уд-Дава», политическое крыло радикальной террористической организации «Лашкар-и-Тайба», базирующейся в Пакистане. Именно эти сторонники талибов несколькими годами позже, в ноябре 2008-го, устроят ряд страшных терактов в Бомбее, унесших жизни ста семидесяти трех мирных жителей. «Гуманитарную операцию» тщательно проводила также ультраконсервативная «Джамаат-и-Ислами». А фонд этой организации, известный под названием «Аль-Хидмат», сначала развернул несколько базовых лагерей в пострадавших городах, а затем быстро стал проникать в отдаленные районы, где не было автомобильных дорог. Недалеко от штаб-квартиры «Джамаат-и-Ислами» в Музаффарабаде находился лагерь, спонсируемый трастовой компанией «Аль Рашид». Ее основатель, доктор Амир Азиз, получивший образование в Англии хирург-ортопед, был личным врачом многих руководителей «Аль-Каиды», включая Усаму бен Ладена.
Среди безвластия и отчаянных попыток обеспечить самые простые бытовые удобства, суеты вокруг устройства палаточных городков, а также доставки продовольствия и медикаментов мало кто из сотрудников западных гуманитарных служб думал о восстановлении школ. Однако фундаменталисты, налаживавшие свою работу в Кашмире, прекрасно знали по опыту прошлых лет, какие возможности открывают подобные обстоятельства для «промывания мозгов». Еще зимой 1989 года, когда советские войска покинули Афганистан и страна пыталась встать на ноги после многолетней войны, власти Саудовской Аравии спонсировали создание тысяч афганских консервативных медресе. Программа обучения в этих религиозных школах, в которые принимали только мальчиков, ограничивалась преподаванием исламских законов в их жесткой, экстремистской интерпретации. В 1990-х около 80 000 мальчишек, прошедших подготовку в этих учебных заведениях, влились в ряды движения талибан. И теперь исламисты готовили почву для такого же рода работы в районах землетрясения. Через год здесь появится много лагерей беженцев, в которых боевики будут активно «взращивать» своих новых последователей.
В одном из лагерей в Музаффарабаде большой навес, в котором пострадавшим ежедневно выдавали продукты, находился прямо напротив огромной палатки, где размещалось медресе. Здесь юношам подробно растолковывали, что такое джихад. Многие родители были недовольны тем, что их сыновья посещают подобные «курсы». Но «преподаватели» предоставили им кров, еду и медпомощь, поэтому приходилось терпеть.
Соединение гуманитарной помощи с пропагандой определенной идеологии всегда было перспективным ходом. К нему прибегли фундаменталисты и позже, через несколько лет, когда два миллиона мирных жителей Пакистана были переселены из долины Сват в связи с боевыми операциями, проводившимися там пакистанской армией против талибов. (К лету 2009 года под видом помощи исламисты таким же образом начали подогревать антизападные настроения в созданном ими лагере для беженцев из долины.)
Меня всегда волновала неспособность (или нежелание) Запада понять одну простую вещь: создание обычных светских школ, в которых дети могут получить нормальное общее образование без всяких крайностей, – самый недорогой и эффективный способ борьбы с насаждаемыми исламистами идеями.
Американское правительство так до конца и не осознало важность этой работы, но ИЦА всегда ставил ее во главу угла и тогда, осенью и зимой 2005 года, послав Сарфраза в Азад Кашмир на разведку, тоже следовал этому принципу.
В январе Сарфразу удалось добыть несколько палаток ЮНИСЕФ с военных складов в Балакоте и Музаффарабаде. Он переправил их в самые глухие деревни долины Нилум, такие как Нусери, Пакрат и Бехди, а затем он занялся поиском руководителей (так сказать, кураторов) проекта – энергичных и стойких людей, сохраняющих жизнелюбие даже в таких трагических обстоятельствах. С их помощью ему удалось найти учителей, договориться о регулярной оплате их труда, а затем начать потихоньку собирать вокруг этой инициативной группы родителей и детей, чтобы вскоре открыть школу.
Через несколько месяцев Сарфраз устроил уже более десятка таких маленьких палаточных школ в районах, куда не добирались ни благотворительные, ни правительственные организации. Понятно, что когда вокруг полная разруха и хаос, это казалось каплей в море. Но все сотрудники Института Центральной Азии всегда верили в важность и перспективность малых инициатив. На фоне общей картины наши школы казались незначительным свершением, но для людей в горных селениях они были лучом света, источником надежды.