Наконец все было кончено. Еще один, последний, натиск, в ходе которого Чел упал на колени, а деревянный меч Мордиона прижался к затылку мальчика.
– А вот теперь ты обезглавлен, – сказал ему волшебник, делая шаг вперед, чтобы помочь мальчику встать.
Тот едва не плакал. Он поднялся медленно, чтобы прийти в себя, и принялся с озабоченным видом отряхивать колени спортивного костюма.
– Свинья! – пробормотал он.
– В сущности, ты был бы хорош, не будь ты непростительно беспечен, – заметил Мордион.
– А я и так хорош! – сердито воскликнул Чел. – Один раз я тебя все-таки достал. Посмотри на свое левое запястье.
Волшебник взглянул на не-очень-то-свежий красный порез у себя на руке.
– Значит, ты сделал это, – промолвил он. – И все-таки ты не так хорош, как думаешь.
– Иди-ка ты и… прыгни в реку! – огрызнулся мальчик и помчался прочь, обогнув дом.
Мордион постоял с минуту, уставившись на почти не зажившую рану. Энн тоже на нее посмотрела. «Ага, – смекнула она. – Сколько же времени прошло? Как видно, не много».
Мордион пожал плечами и прислонил деревянный меч к стене дома аккуратно, словно настоящее оружие.
– Ям, – обратился он к роботу. Его голос звучал спокойно и отрешенно, – впредь не позволяй мальчику с тобой сражаться. Лучше уж я сам его обучу, хотя…
Тут он умолк, причем так надолго, что Энн засомневалась, собирается ли он вообще продолжать. Она оставила свою безопасную позицию и направилась к очагу. Мордион взглянул на нее с таким видом, словно раньше вовсе не замечал ее присутствия.
– Я питаю чудовищное отвращение ко всему, что связано с убийством, – закончил он наконец свою фразу.
– Но вы сражались с удовольствием! – возразила Энн.
– Я знаю. Сам не пойму, в чем тут дело, – признался Мордион. – Энн, мне нужно снова отремонтировать Яма. Не могли бы вы разыскать Чела и убедиться, что он не наделает глупостей?
– Хорошо, – согласилась Энн, надеясь, что мальчик не слишком далеко убежал.
Он оказался поблизости – спустился по крутой тропинке к реке. Энн довольно явственно видела его в непривычно ярком освещении. Погруженный в раздумья, мальчик сидел в лодке, которую сам построил. Лодка вышла на удивление добротной, с плоским дном и обшитыми внакрой бортами, – по виду не скажешь, что ее сделал мальчик. Но лодка не занимала Энн – ее внимание было поглощено новым, странным обликом реки. Знакомого ей водопада больше не было. Теперь река представляла собой неглубокий бурный поток белой воды с вкраплениями шероховатых камней. Она красиво рокотала, проносясь через пенистые разливы. Сделанные руками Мордиона сети для рыб отчаянно подпрыгивали на поверхности воды, словно тонущие крысы. Река стала широкой, бурной и мелкой. Крутые скалы по обеим сторонам заметно отодвинулись от берегов, как будто в это место упала бомба. Застыв посередине тропинки, ведущей к воде, Энн все смотрела и смотрела на реку.
Девочка была слишком изумлена, чтобы думать о душевном состоянии Чела.
– А что случилось с водопадом? – спросила она, подходя к лодке, лежавшей на прибрежной гальке.
– Не притворяйся, что не помнишь! – рыкнул Чел и сразу же принялся громко жаловаться: – Мордион – настоящая свинья! По какому праву он так со мной поступает? По какому праву? Да еще и с улыбочкой до ушей! Ха-ха-ха, как смешно!
Энн поняла, что ей лучше забыть о реке. Гордость мальчика была серьезно задета.
– Видишь ли, Чел, он вроде как твой опекун. Все-таки он тебя воспитал.
– Он не имеет права! – В голосе Чела прозвучала раздраженная нотка, которой Энн раньше не слышала. – Хорош опекун! Просто так получилось, что он нашел меня в лесу и почувствовал ответственность за меня. Он не имеет права меня бить – да еще притворяться, что бой справедливый! Я покажу ему! Ухожу я из этого леса, Энн. Ухожу так далеко, что этот проклятый Мордион никогда – никогда! – не сможет меня найти!
– Слушай, Чел, не стоит тебе этого делать, – быстро сказала Энн.
В отличие от Мордиона девочка не позволяла себе думать о том, что может произойти, если мальчик выйдет за пределы паратипического поля. Но, судя по внезапному ужасу, который она почувствовала от одной лишь мысли об этом, в глубине души она отлично знала, что будет.
– Боишься, что я исчезну, да? – резко спросил мальчик. – Мордион говорит об этом, надеясь удержать меня. Но я больше не верю в эту историю.
– Но это неоправданный риск, Чел, – сказала, нет, проблеяла Энн. Она чувствовала, что ее голос дрожит.
Чел оставил эти слова без внимания. Он уставился на бегущую белую воду и произнес:
– Что ж, по крайней мере, я поранил ему запястье. Надеюсь, было больно.
Эти слова напомнили девочке о том, как, в сущности, мало времени прошло. Перемахнув через бортик лодки Чела, она села на верхнюю кромку борта, откуда могла видеть лицо мальчика, пока он в задумчивости смотрел на воду. Если она не ошибалась, еще полчаса назад или около того глаз Чела был поражен серьезной инфекцией – а значит, он и сейчас должен был выглядеть неважно. Но сколько девочка ни всматривалась в лицо мальчика – теперь он выглядел лет на шестнадцать, – она видела два совершенно здоровых серых глаза, примерно того же цвета, что и у Мордиона. Или левый глаз Чела все-таки был чуть меньше правого? Впрочем, так могло быть, потому что Мордион его ударил. По левой щеке мальчика пролег белый след, быстро распухающий и превращающийся в красно-голубой синяк. Бедный Чел. Пострадала не только его гордость.
– Что это ты меня так рассматриваешь? – требовательно спросил мальчик.
– Хотела проверить, зажил ли твой глаз, – ответила Энн.
– Конечно! Давным-давно!
Теперь Чел вглядывался в Энн так же пристально, как она в него.
– А я вот что заметил, – промолвил он. – Почему ты совсем не меняешься, Энн? Я вырос, и у Мордиона поседела борода, а ты выглядишь все так же.
– Я… э-э-э… за пределами леса время бежит медленнее, – неуверенно ответила девочка.
– Не то чтобы мне не нравилось, как ты выглядишь, – пояснил мальчик. – Мне нравится. Нравятся твои скулы – то, как они торчат, – и голубые глаза в сочетании со смуглой кожей. И мне нравятся светлые крапинки в твоих волосах – они как солнечные зайчики на темных завитках.
Он протянул руку, чтобы взять ближайшую к нему прядь волос Энн, а потом, прежде чем девочка успела шевельнуться, он неловко переложил руку ей на затылок и попытался ее поцеловать.
– Не смей! – крикнула Энн, отпрянув назад. Сейчас происходило что-то, к чему она попросту не была готова.
– Это еще почему? – спросил Чел, притягивая ее к себе.
– Потому что, – ответила Энн, с силой отодвигаясь от него, – есть другие девочки, которые понравятся тебе больше. У меня… э-э… есть кузина с блестящими светлыми волосами. Очень светлыми – почти белыми. С самыми большими карими глазами, какие есть на свете. И фигура красивая. Лучше, чем у меня, – я коренастая.
Мальчик с такой готовностью отпустил Энн, что это ее порядком обидело.
– Она славная?
– Очень, – продолжала сочинять Энн. – Милая, умная, понимающая.
– Она живет в твоем поселке? – живо поинтересовался Чел.
– Да, – соврала Энн.
К этому времени она уже судорожно сцепила пальцы за спиной.
– Значит, еще одна отличная причина уйти из этого проклятого леса, – объявил Чел, откинувшись на бортик лодки.
Девочка не знала, что ей испытывать: злость или облегчение.
– Похоже, это девушка из моих снов, – продолжал Чел. – Кстати, о снах: в последнее время у меня такие сны… Это из-за них я, наверное, в плохом настроении и…
Энн выбралась из лодки. Она вовсе не хотела слышать о снах мальчика – в особенности о таких снах, населенных блондинками с фигурой в форме песочных часов.
– Расскажи Мордиону.
– Так я и сделал. Они его встревожили, – сообщил Чел.
«Неудивительно», – подумала Энн, а вслух сказала:
– Мне нужно домой, чтобы…
Но мальчик уже вылезал из лодки, явно собираясь поведать ей свои сны. Энн сдалась и, встав на гальку, скрестила руки на груди.
– Это пугающие сны, – начал Чел. – Я сижу в каком-то ящике с подведенными туда проводами, благодаря которым я жив, и какая-то штука должна удерживать меня в бессознательном состоянии. Но с ней что-то неладно, и я в сознании. Я кричу, Энн. Бью по крышке и кричу, но никто не слышит. Это так ужасно, что почти каждую ночь я не даю себе уснуть.
Звучало и вправду ужасно. Чел, судя по всему, забыл и о своих блондинках, и даже о синяках, полученных от Мордиона.
– Какой кошмар, – промолвила Энн.
У нее не хватало духу сказать Челу, что эти сны должен видеть Мордион, – а может, это сны, которые Баннус поместил в голову Мордиона. Это один из самых ужасных побочных эффектов, сопровождающих умение читать мысли. Девочка больше не завидовала Челу.
– Мордион говорит, что эти сны должен видеть он, – добавил Чел.
– Э-э… – выдавила Энн.
Мальчик снова задумался – он сидел, наполовину высунувшись из лодки и согнувшись в три погибели.
Мальчик снова задумался – он сидел, наполовину высунувшись из лодки и согнувшись в три погибели.
– До сегодняшнего дня, – заговорил он наконец, – этих снов хватало, чтобы я поклялся разрушить запрет, наложенный на Мордиона. Но теперь не уверен, что меня это волнует!
Энн подумала обо всем услышанном.
– Может, ты и прав, – признала она. – Несправедливо, что ты должен посвятить свою жизнь Мордиону.
На этих словах Чел разогнулся и наградил ее сначала недоверчивым взглядом, а потом широкой благодарной улыбкой.
– Но все-таки не покидай лес, – посоветовала Энн. – А сейчас я действительно должна идти.
И когда она уже прыгала с одного скользкого камня на другой (теперь переход через реку стал куда более опасным), Чел что-то крикнул ей вслед. Ей показалось, что первая часть фразы – «…и спасибо!». А следующей частью, почти утонувшей в рокотании воды, явно было «…до встречи с твоей кузиной!».
– Ого! – воскликнула Энн, совершая прыжок на рыхлый противоположный берег. – И что заставило меня изобретать для него кузин?
Девочка вошла в лес на другой стороне реки, чувствуя, что ее всю трясет. Раньше ей и в голову не приходило, что Чел станет таким, когда начнет расти. Он по-прежнему ей очень нравился, но только как друг. Ни о чем другом нельзя было и помыслить, учитывая, что Энн участвовала в создании Чела. Но на душе у нее скребли кошки из-за того, что она ему солгала.
Девочке было так скверно и ее так сильно трясло, что она даже не заметила, где находится, пока не подошла к проулку между домами. Там пахло обедом, который готовился по обеим сторонам улицы. Энн пошла быстрее – почти побежала.
«Как бы мама на рассердилась!» – подумала она.
Проходя мимо серой машины, Энн мысленно сказала себе: «Погоди-ка!»
– Сколько времени я находилась в этом поле на сей раз? – спросила она у своих воображаемых друзей.
– Пару часов, – отозвался Король.
5
К обеду Энн опоздала. На ее счастье, Мартин о чем-то препирался с отцом, и это беспокоило маму, поэтому она только слегка пожурила Энн, прибавив: «И немедленно вымой руки!»
– Возмездие в виде мытья рук, – пробормотала Энн, включая воду над кухонной раковиной. – Все-таки я понимаю Чела. Уж эти мне родители!
Судя по звукам, доносившимся из комнаты, и у Мартина была причина почувствовать себя на месте Чела. Братец явно сказанул нечто такое, из-за чего отец взъелся на него не на шутку. Пока Энн давилась жарким, пытаясь взять в толк, что же произошло, отец повторял:
– Ты, Мартин, готов болтать любую чушь, лишь бы привлечь к себе внимание.
Время от времени он добавлял:
– А ты уверен, что не видел летающую тарелку? Лупоглазых зеленых человечков?
– Я видел то, что видел, – неизменно угрюмо отвечал Мартин, а иногда бормотал: – Лучше бы я тебе ничего не говорил.
Атмосфера становилась все более и более тягостной, и наконец, когда Энн все-таки управилась с жарким, Мартин разозлился до того, что заорал:
– Да вы бы не поверили в Бога, войди он в эту дверь сию минуту!
– Мартин! – воскликнула мама.
– Я, в отличие от тебя, способен отличить правду от выдумки! – завопил в ответ отец. – И не смей на меня кричать!
Мама поспешила поставить на стол пирог с патокой и попыталась разрядить обстановку:
– Послушай, Гэри. Может быть, Мартин видел, как снимают фильм, верно? Пирог с патокой, Мартин. Твой любимый.
Отрезав толстый, сочащийся патокой кусок пирога, она поняла, что забыла поставить тарелки.
– Вот видите – я вся на нервах! Энн, не сиди сиднем – ты уже не больна, – подай тарелки для десерта. Ну же, Гэри, ты прекрасно знаешь, что в наше время повсюду съемки.
Энн подсунула тарелку под висящий в воздухе кусок пирога, а потом поставила ее перед отцом, помогая его успокоить.
– А потом Мартин закрыл глаза, когда глядел на камеры и режиссеров и все такое, да? – пренебрежительно спросил отец, посыпая сахаром весь кусок пирога.
Энн в жизни не встречала людей, которые ели бы столько сахара. Без сахара отец не мог съесть ни одного фрукта из тех, что сам же и продавал, – он уверял, что все они для него слишком кислые. Но что самое удивительное, он вовсе не толстел, хотя и был довольно крупным мужчиной.
– Попытка засчитана, Элисон, – кивнул он. – Жалко, что Мартин забыл о съемочной группе. Я не знаю, что́ он видел, но знаю почему. Если он не сидит, уткнувшись в комикс, то ночь напролет глазеет на инопланетян по телевизору. Да этот парень просто не отличает правду от вымысла!
– Нет, отличаю!
Мартин с грохотом выскочил из-за стола, вихрем пронесся мимо тарелки с пирогом, которую мама пыталась всунуть ему в руки, и вылетел из комнаты, хлопнув за собой дверью.
Чтобы брат обошел вниманием пирог с патокой? Неслыханно. Одного этого хватило, чтобы Энн поняла: Мартин и вправду видел что-то очень странное. Когда обед завершился, в подавленном и угрюмом молчании, Энн – пожалуй, слишком быстро – очистила тарелку и тут же отправилась на поиски брата.
Мартин с сердитым видом сидел на верхней ступеньке.
– О том, что ты видел… – заговорила Энн.
– Ну, хоть ты не начинай! – огрызнулся Мартин. – Мне плевать, что ты думаешь. Но я знаю, что видел человека, одетого как Супермен, и он залезал на ворота старой фермы. Вот так-то!
– Супермен! – повторила девочка.
Мартин с ненавистью взглянул на сестру:
– Да – только цвета не те. Серебряное трико и зеленая накидка. Но я его видел.
– Конечно видел, – согласилась Энн.
Она и сама была слишком обеспокоена и озабочена, чтобы хоть попытаться успокоить Мартина. Неужели Мартин видел Яма? Но на Яме не было никакой одежды, тем более зеленой накидки.
Она вышла из дому и пересекла Лесную улицу, почти уверенная в том, что кто-то еще очутился в поле Баннуса. А может, – и это вызывало самую большую тревогу – поле разрастается?
Часть четвертая
1
– Поле оставалось стабильным, – объявил Правитель № 5, входя в сияющий перламутровой белизной зал заседаний в Доме Равновесия. После того, как два лишь наполовину живых стражника у входа осмотрели его и расцепили руки, чтобы впустить его в зал, он приблизился к столу, где ждали трое других.
– По крайней мере, об этом свидетельствуют показания моих приборов, хотя, конечно, нас разделяет значительное расстояние.
– Не очень-то утешительные новости, – нетерпеливо сказала Правительница № 3. – Правителя номер два нет уже два дня. Означает ли это, что он и Слуга все еще находятся внутри поля, или здесь что-то другое?
– Думаю, да, – откликнулся Пятый.
Он сел и аккуратно опустил принесенный куб в продолговатое отверстие, расположенное в подлокотнике его черного перламутрового кресла.
– Это обработанная информация, полученная с мониторов Правителя номер два, – сказал он трем другим Правителям. – Сведений не слишком много, но нет доказательств, что Второй или Слуга выходили за пределы поля. Зато здесь будет пара сюжетов, которые, на мой взгляд, всем вам следует посмотреть. Готовы?
Когда все трое кивнули, Пятый активировал куб. На стеклянной поверхности стола возникли отражения четырех лиц, трех молодых и одного старого, сияющих здоровьем благодаря омолаживающим процедурам. Как только Пятый щелкнул пультом, лица исчезли. На месте отражений начало, поблескивая, устанавливаться малое тета-поле куба.
На столе появилось трехмерное изображение – уменьшенное, но идеального качества. Правитель № 2, упакованный в твидовый костюм, слишком тесный для его пухлого тела, с длинным полосатым шарфом вокруг шеи, нервно мерил шагами перламутровый коридор. Другие правители опознали это место: оно соседствовало с дистанционным порталом в Доме Равновесия. Судя по всему, № 2 все еще был здесь, на Родной Планете, и как раз собирался начать свое путешествие. Весь его вид – от недовольного розового лица до больших черных сапог – свидетельствовал о том, что ему не терпится отправиться в путь. Цифры и знаки, пробегавшие по внешним краям изображения, констатировали: Правитель № 2 в настоящее время находится в отличной форме, разве что уровень адреналина слегка зашкаливает.
Правитель № 4 рассмеялся:
– Второй, как всегда, считает секунды! В этом одеянии он выглядит ужасно, не правда ли?
– Полагаю, в этот костюм его запихнул робот, – сказала Правительница № 3. – Лучше бы за гардероб все-таки отвечал человек.
– Это и есть человек… молодая женщина по имени Виерран… из Дома Гарантий, – заметил Пятый.
На стол поползли тени, мелькавшие на перламутровых стенах, – одна тень продвигалась вперед, а другие поспешно исчезали, чтобы не перекрывать ей дорогу. Следуя за своей продвигавшейся вперед тенью, в крошечную картинку лениво забрел Слуга, одетый столь же нелепо, как и Правитель № 2.
Правитель № 4 грубо расхохотался:
– Мордион выглядит как пугало! Что это за желтая штуковина с пуговицами?