– А как насчет радиоактивных материалов. Сами реакторы – они безопасны?
– Знаете… заглушенный реактор тоже опасен, в этом смысле я не понимал и никогда не пойму призывов закрыть ЧАЭС… это была форменная глупость. Но меры безопасности я считаю достаточными… да и кто полезет в реактор. Кстати, вы не первый, кто об этом меня спрашивает.
Сердце пропустило удар.
– У вас уже были мои коллеги?
– Что?
– Журналисты. К вам приходили журналисты?
– Нет… такой мальчик… он аспирант в университете. Он пишет кандидатскую диссертацию по проблемам ядерной безопасности. Очень умный мальчик… жаль, что учится за границей… теряем кадры, теряем. А впрочем…
– А давно приходил этот мальчик?
– Давно? Да он приходил только вчера… как его звали… да, Гор. Такая странная фамилия…
Выйдя от академика, Керр пошел не вниз, на выход, а вверх. Остановился… приложил пылающий лоб к стеклу.
Как такое может быть…
Уильям Гор, получается, не умер в Чернобыльской зоне от его пули – он жив. И не только жив – он расхаживает по Украине!
Как такое вообще возможно…
Он мучительно вспоминал… его выстрел совпал по времени с другим… с выстрелом того русского. Когда ты стреляешь из винтовки, тем более такого мощного триста тридцать восьмого калибра – ты не видишь сам момент попадания… обычно бывает именно так. Он увидел, что цель лежит, и решил, что поразил ее.
А что если русский выстрелил первый по своей цели, и та, падая, уронила…
Черт…
Получается, что этот ублюдок даже не скрывается. Он использовал старую фамилию Гор, под которой его могут знать в научном мире. Конечно, в Европе с ним никто не будет разговаривать, сразу позвонят в полицию. Но здесь не Европа. Здесь могут даже не знать, с кем они имеют дело – с ядерным физиком, принявшим ислам и обратившим свой талант на проведение незаконных ядерных исследований в интересах Исламского государства…
Или… знают?
Большой фургон выехал из арки, ведущей во внутренний двор старого здания, и начал медленно разворачиваться.
Керр все понял, побежал наверх…
Старые здания хороши тем, что у них сложная архитектура, они выстроены тогда, когда квартиры еще не продавали в ипотеку на двадцать лет по квадратным метрам. Керр увидел лаз на чердак… ему удалось его открыть ровно в тот момент, когда внизу уже послышались шаги поднимающихся полицейских… или кто там это.
Он закрыл люк. Чердак был старым, со старыми, потемневшими от времени балясинами, полный сухой пыли. Стараясь не топать – он пошел, ища другой люк. Спуститься в другой подъезд и уйти… а может, и в подвал, или через квартиру…
Да, через квартиру…
На втором этаже – ему открыли, когда он начал стучать в двери, демонстрируя стоевровую банкноту. Какой-то мужик, здоровый надо сказать, хмуро поинтересовался:
– Чо надо?
Не дослушав Керра уточнил:
– От ментов, что ли, бежишь?
Керр не совсем понял, но кивнул.
– Давай, спрячу…
Мужик оказался довольно радушным хозяином – он принес Керру поесть (яичницу с местным беконом под названием «колбаса») и при этом отказался взять заработанные сто евро. Вообще, он совершенно не подходил к этой квартире… больше походил на бандита, а Керр знал, какая здесь цена на недвижимость. Как он понял, у мужика у самого в прошлом были проблемы с законом, и он помог незнакомцу просто из чувства гражданской солидарности. Керр отметил, что в этом – Украина совсем не Европа. В Европе – в Германии, в Швейцарии – если кто-то едет со скоростью больше, чем разрешена, другие участники движения звонят в полицию, в Великобритании действует программа «соседский пригляд» – соседи звонят в полицию, если появился новый жилец, если что-то кажется странным или подозрительным. А здесь – солидарность заключается скорее в противостоянии государству и обществу. И это что угодно, но никак не Европа.
Когда совсем стемнело – Керр сказал, что ему надо идти, и попытался как-то отблагодарить пустившего его в дом человека. Тот – благодарностей не принял…
Если ты скрываешься, то очень важно вести себя так, как будто ничего не происходит, не показывать своими действиями, что тебя преследуют. Через стекло лестничного пролета Керр видел, что полиции больше нет, и потому открыл дверь уверенно, как будто он жилец этого места и имеет право здесь находиться. Сделал шаг, второй и…
– Вон он!
Из темноты ударили выстрелы…
В перестрелке чаще всего побеждает тот, кто начинает. Увы, но это так – большинство людей совершенно не готовы к тому, что их вот-вот начнут убивать, и когда это все-таки происходит – не готовы сражаться за жизнь и просто позволяют себя убить. Иногда люди боятся испачкать и порвать одежду – хотя падение могло бы их спасти…
Керр ничего не боялся и не раз бывал в перестрелках.
Он упал, выхватывая пистолет. Это был «Роган-15» – армейский пистолет, созданный в Польше. Ничего необычного – просто тяжелый, хорошо сделанный, с металлической рамкой пистолет. Керр открыл огонь по вспышкам, выстрелил три раза – ответки не последовало. В доме начали загораться окна. Он вскочил и бросился бежать…
– Ты уверен?
Август смотрел на него с экрана планшетника. Сейчас голосовые звонки бесплатны, а видеозвонки столь массовы, что вряд ли отследят. К тому же – один маленький нюанс – в современных протоколах обмена звук и видео идут одним потоком, и анализировать их по ключевым словам намного сложнее…
– Да, сэр. Этот академик назвал его имя – Гор.
– То есть он представился настоящим именем?
– Да, сэр. А через несколько минут появились полицейские части специального назначения.
– Ты уверен, что это была полиция?
– Нет, сэр. Но точно это были представители государства.
Август задумался.
– Ты думаешь, профессор позвонил?
– Нет, сэр. Думаю, что в квартире профессора подслушивающее устройство. Они услышали разговор и отреагировали. В этом как-то замешано украинское правительство, сэр.
Август молчал.
– Сэр, что дальше? Я могу вернуться… полагаю, что это возможно, сэр…
– Нет. Продолжай, только будь осторожнее. Я попробую поднять данные по перехватам.
Конечно… не ты же рискуешь, сукин сын…
На свое съемное жилье Керр не решился возвращаться. Вместо этого он направился на вокзал. Он знал, что существует некий временной промежуток, который есть у любого, кого преследуют. За это время информация о розыске должна спуститься сверху вниз в виде ориентировки, должна быть роздана «полевым» оперативникам и сотрудникам полиции. За это время, пока разворачивается охота, надо исчезнуть.
Поэтому он не поехал на съемную квартиру. Он направился прямиком на киевский железнодорожный вокзал, потому что это был единственный транспортный узел Киева, расположение которого он знал…
У кассы народа почти не было, стемнело.
– Пани, один до Харькова.
– На двадцать два сорок один?
– Да.
– Плацкарт, купе, люкс?
Он знал, что плацкарт – это чудовищный вагон с увеличенной вместимостью, купе – кабинки на четыре человека, люкс на два. В Европе таких поездов совсем почти не осталось – скоростное движение позволяет добираться до места быстро, в крайнем случае можно разложить кресло как в самолете. А тут – ему ехать всю ночь.
– Купе. – Он решил не выделяться.
– С вас тысяча семьсот гривен…
У него не было столько.
– А в евро можно?
Кассирша воровато огляделась:
– По восемьдесят.
Керр кивнул. Курс местной валюты был таков, что даже небогатый европеец мог здесь позволить себе всё. Или почти всё.
Поезд, которым он должен был поехать назывался «Оберег», он дремал на платформе, готовый отправиться в путь, около него уже суетились люди. Верный своим принципам осторожности Керр решил не садиться до самого последнего момента – мало ли что. В вагоне ты не видишь, что происходит, и возможности для маневра у тебя нет никакой.
Он стоял в темноте между поездами, на перроне и наблюдал украинцев. Суетливых, с баулами украинцев, ждущих, пока откроют двери и можно будет сесть в поезд. Они понимают, что их правительство, возможно, причастно к попаданию ядерного оружия в руки террористов? Вряд ли понимают. Можно ли их наказывать за это?
Нет, нельзя. Лучше, если кто-то честно ответит на вопрос – как могла страна, в девяносто первом году отделявшаяся с нулевым уровнем долга и уже полностью сделанными капитальными инвестициями, превратиться в самую нищую страну Европы и одну из самых нищих стран мира. Почему национальное богатство здесь не накапливалось, а терялось, кто этому виной. И что теперь делать…
Как накаркал. Что что-то происходит, он понял по тому, как засуетились люди… а потом увидел бегущих по перрону людей с автоматами.
Они выхлестывали на перрон подобно черной лаве, подобно солдатам гестапо в фильмах про Вторую мировую. Фонари в руках, топот ног, крики…
Они выхлестывали на перрон подобно черной лаве, подобно солдатам гестапо в фильмах про Вторую мировую. Фонари в руках, топот ног, крики…
Твою же мать! Как они тут оказались?!
Понимая, что, побежав, он только привлечет внимание, он сделал единственно возможное – нырнул под вагоны, перекатился… шпалы пахли маслом и сталью. Топот сапог… мечущийся свет фонарей… на него устроили настоящую облаву.
Лежа под вагоном – он видел только ноги, улавливал обрывки разговоров, рваные крики команд…
– Какой вагон?!
– Пятый! Пятый!
– Он где-то здесь!
– Шукайте по всему потягу!
– Перекройте выход с платформы.
– Не выпускать никого!
Улучив момент, он выбрался из-под вагона с другой стороны и едва успел нырнуть под поезд на соседнем пути. Здесь – тоже бежали люди, перекрывая выход с другой стороны…
– Закрой дверь, с. а!
– Пан дополковник, в пятом его нет!
– Шукайте во всех вагонах. Выгоняйте всех из вагонов!
– Слушаюсь!
– Автивку его нашли!
– Отметки нет!
Вот, значит, как. Искали его через машину, отследили в потоке. Знают они и телефон, хорошо, что он симку вытащил…
– Под вагонами смотрите!
– Где керивник потягу?
Твою мать…
Он начал перебираться – от поезда к поезду, где между вагонами, где под вагонами, рискуя быть раздавленным. Гребаная украинская демократия… охота на человека в лучших традициях Северной Кореи, мать твою…
– Давайте, ты и ты – к локомотиву!
Еще состав. Еще. Выглаженные до блеска нити путей, острые ножи колесных пар, холодный бетон шпал. В голове только одно – выскочить. Не сдаться.
Поезд, с его суетой и криками – все дальше, вокзал – тоже. Теперь ему придется выбираться как-то по-другому. С железной дорогой вышел облом.
Грязный, в порванной где-то куртке – он все же выбрался с территории вокзала. В карманах куртки – он всегда имел при себе НЗ – самое необходимое и то, с чем пустят через любую границу. В числе этого был скотч – он подклеил как смог куртку, вышел на улицу, пошел, накинув капюшон на голову. В Лондоне его моментально выследили бы благодаря сотням тысяч уличных камер. Здесь, в Киеве, их не было – но выслеживать тоже умели.
И куда теперь?
Он пошел по улице, стараясь не привлекать ничьего внимания.
– Ривне! Ривне!
– Била Цирква! Била Цирква!
Эти крики заставили его остановиться и прислушаться. Он понял, что это зазывалы. Пошел на крики, а потом увидел небольшую автомобильную станцию, ярко освещенную фонарями…
Автобусов было немного, но они были. Это радует…
– До Днепропетровска как доехать? – обратился он к первому встречному.
Мужик почесал голову.
– До Днепра? Я на Кировоград иду, там купишь билеты и на автобусе до Днепра поедешь. Идет?
Керр кивнул.
– Паспорт нужен?
– Какой паспорт… пошли.
На выезде из Киева их так и не остановили. Так – он выиграл некоторое время для себя…
На автовокзале в Кировограде Керру удалось купить новую одежду: ради него специально открыли ларек. Одежда была то ли китайской, то ли молдавской, но главное – она была новой и не бросалась в глаза. Он выпил кофе и в пять часов утра сел на автобус, идущий до Днепропетровска, второй столицы Украины.
На крайний случай – у него был ход, подготовленный Европейской разведкой. Доверенный человек мог перекинуть его в Турцию из Николаева, города, расположенного ниже по течению Днепра. Этот человек был контрабандистом, и дело свое знал…
Интересно, что его ждет в Днепропетровске…
В Днепропетровск они въезжали с Запада, по проспекту Сергея Нигояна – интересно, кто это такой был, фамилия армянская. И хотя было раннее утро, а Днепр с западного направления совсем не впечатлял, это не вид с Днепра – Керр понял, что город необычный. Хотя бы по количеству иномарок на улицах и количеству высотных зданий…
Дорога шла по длиннющей, извилистой улице, идущей по каким-то промзонам, которым не было ни конца, ни края. И сначала автобус шел ходко, а потом…
Потом он пошел все медленнее и медленнее – и наконец встал…
Пассажиры были украинцами – если те же немцы дисциплинированно сидели бы и час и два, у словаков терпение лопнуло бы через час, у поляков через полчаса – украинцы начали проявлять нетерпение уже через десять минут стояния на одном месте, потребовали открыть дверь и вышли, кто покурить, кто облегчиться. С ними был и Керр.
Первым его внимание привлек хлопок. Казалось бы – вполне обычный хлопок, но он заставил его настороженно поднять голову. Потому что он знал, что это за хлопок. Он служил в охране аэродрома – и американские пилоты не раз и не два без особой надобности переходили звуковой барьер.
Он поднял голову, настороженно всматриваясь в небо, и увидел не что иное, как инверсионные следы от реактивных двигателей. А потом – он увидел едва заметную вспышку в переплетении трасс и падающую звездочку. Горящий и разваливающийся в воздухе самолет.
– Тю… – сказал кто-то, – а это шо робытся-то.
Теперь были слышны – издалека – и новые звуки. Звуки вертолетных турбин, хлопанье винтов – множества винтов…
– Геликоптеры, чи шо?
– Русские пришли… – сказал кто-то, – это русские.
Вещей в багажном отсеке у Керра не было. Он, не оборачиваясь, пошел на звуки, прочь от автобусов.
Потом – он побежал.
Чем дальше, тем было больше бардака. Дорога была перекрыта. Он увидел стоящую фуру со спущенными скатами. Люди – кто были у машин, кто бежали – причем и в ту сторону, и в другую. Снова были слышны вертолеты – только теперь к звукам винтов присоединялись еще и звуки перестрелки.
Он добрался до какого-то пересечения дорог – и вдруг увидел идущие на большой скорости машины. Их было три, и он сразу их опознал – русские «Тигры». На всех машинах – за легкими щитами скрывались бойцы с пулеметами. Машины быстро прошли от Днепра и скрылись в городе…
Русские!
Несмотря на риск, он снова включил телефон. Набрал номер.
– Август.
– Который сейчас час… господи…
Август был ночной птицей. Керр не знал, где его постоянное место жительства, возможно, его и вовсе не было. Но он знал, что Август никогда не звонил ему ранее одиннадцати по среднеевропейскому времени.
– Сэр, нет времен. Я в Днепропетровске.
– Где?
– В Днепропетровске, город в Украине. Здесь русские.
– Прости?
– Русские! Русские захватывают город! Я видел их бронетехнику, в городе идет бой. Над городом самолеты…
– Господи…
– Эй. Ты!
Он увидел направляющегося к нему человека – нет и тридцати, вместо нормальной прически – чуб, это длинный клок волос, когда остальная голова наголо выбрита. Одет в камуфляж британской армии МТР, в руках – ружье, турецкое, кажется. Пистолета нет.
– Что ты здесь делаешь?
– Простите, сэр… я… журналист.
– Дай сюда…
Тип с ружьем сделал ошибку – приблизился и попытался вырвать телефон. Керр отдал телефон, а когда парубок глянул в него – сильно ударил ногой в пах. Так его учили в особом учебном центре: всего несколько приемов, но простых и отличающихся максимальной эффективностью. Парубок загнулся, Керр левой рукой поддел его (хороший джеб, кстати), а правой рванул на себя ружье, контролируя, чтобы ствол был направлен вверх. Перехватил ружье, поднял выпавший телефон, испытующе посмотрел на остальных.
Вопросов к нему не было…
Канал связи отключился, он не стал его восстанавливать и перебежал на другую сторону улицы. Сорвал с себя свежекупленную куртку и запихал туда ружье, оказавшееся со складным прикладом. Оно было заряжено – семь или восемь патронов. Больше не было…
Керр побежал туда, куда ушли «Тигры»…
Бежать приходилось быстро.
Его частично скрывали припаркованные у тротуара машины – это хорошо, в случае чего машины послужат укрытием, хотя бы от обнаружения. Он видел, что люди не готовы к экстремальной ситуации – если в городе идет бой, надо уйти с улиц, подняться в квартиру, закрыть дверь, не подходить к окнам, немедленно покинуть машину или, наоборот, жать на газ со всей дури, чтобы покинуть это место. Днепропетровчане делали совершенно другое – они ехали на машинах, снимали на мобилы, показывали пальцами, старались увидеть, что происходит.
Жареный петух совсем не клевал…
Вертолет – судя по звуку серьезный, тяжелый – прошел где-то рядом, но он его не видел за домами.
Он проскочил поворот и увидел стоящие у какого-то здания машины, те самые три «Тигра», пулеметчика в одной из них и снайпера, контролирующего улицу.
Керр упал, благо припаркованные машины давали укрытие от обнаружения, и пополз.
Зазвонил телефон. Он ткнул в экран… совсем некстати.
– Сэр, я перезвоню. Русские здесь, это подтверждено.
– Можешь снять их и прислать мне?
А, чтоб тебя.
– Постараюсь, сэр. Не думаю, что они обрадуются.
Керр отключил телефон, посмотрел вперед – нет ли где места между машинами, откуда можно безопасно снять, или машины с высокой посадкой.