Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести - Барбара Прайтлер 12 стр.

Арибаль Бланко Арая, чей муж в 1981 г. исчез в Гондурасе, говорит:

«По всей Латинской Америке есть множество случаев, похожих на мой… там горе матерей, надежда вдов и печаль детей… но мы не сдадимся, потому что верим в право на жизнь, в уважение прав человека, в справедливость и мир»

Объединение в группы для совместной борьбы за справедливость и за получение информации о местопребывании близких характерно для Латинской Америки. Члены этих групп, объединяющиеся вокруг такой сферы нарушений прав человека, как насильственные исчезновения, требуют свободы для своих сыновей, дочерей, супругов или, по крайней мере, правды об обстоятельствах их смерти (Taylor, 1997).

20 декабря 2006 г. ООН приняла «Международную конвенцию для защиты всех лиц от насильственных исчезновений» (International Convention for the Protection of All Persons from Enforced Disappearance). 23 декабря 2010 г. она вступила в силу.

К середине 2013 г. конвенция была подписана 92 государствами, 39 – ратифицировали ее (Сборник договоров Организации Объединенных Наций).

В первой статье Конвенции сказано:

«1. Никто не может подвергаться насильственному исчезновению.

2. Никакие исключительные обстоятельства, какими бы они ни были, будь то состояние войны или угроза войны, внутренняя политическая нестабильность или любое другое чрезвычайное положение, не могут служить оправданием насильственного исчезновения».

Этим четко разъясняется, что насильственное исчезновение является преступлением при всех политических и общественных условиях.

7. Исчезновение беженцев

Люди бегут от войны, диктатуры, пыток. Бегство с родины часто означает разлуку навсегда и потерю любой возможности общения с оставленными дома близкими. Несмотря на развитие коммуникаций, и в XXI в. беженцы часто полностью лишены контактов со своими семьями.

Семьи беженцев покидают свои дома, боясь репрессий, и получают статус так называемых «внутренне перемещенных лиц» в других, более безопасных частях своей страны или же покидают родину совсем и бегут в Центральную Европу, США, Австралию и т. д., подчас не имея определенных планов и целей. Для остающихся в африканских или азиатских странах становится практически невозможным найти своих родственников за границей.

В дополнительном протоколе к Женевским конвенциям (1949, 1977) в главе «Пропавшие без вести» сказано:

«Как только позволят обстоятельства, самое позднее – сразу по окончании активных боевых действий, каждая сторона конфликта должна приступить к поиску лиц, которые причисляются к пропавшим без вести противной стороной. Противная сторона должна передать всю необходимую информацию о таких лиц в целях содействия поиску…»

Красный Крест делает большую работу по воссоединению людей, живущих в разных странах, хотя часто это бывает весьма сложно, особенно в регионах, где не существует регистрации резидентов. Из-за отсутствия связи между людьми исчезновение человека во время его бегства часто остается незамеченным. Многие пути бегства чрезвычайно опасны, а у беженцев нет ни опыта, ни знаний как вести себя, например, в лодке в открытом море или в горах зимой. У людей нет ни необходимого оборудования, ни пригодной одежды, их физическая подготовка оставляет желать лучшего, да и местность им обычно незнакома. Часто беженцы полностью зависимы от контрабандистов, тайно перевозящих нелегальных мигрантов. Но у них нет иного выбора, как на пути к новому дому рисковать своей жизнью. А риск этот обусловлен утлыми лодками, возможностью задохнуться в слишком тесных, лишенных воздуха трюмах и пр.).

Многие в таких условиях умирают, и лишь в редчайших случаях известия об их гибели доходят до близких – только если трупы этих беженцев будут найдены или если выжившие беженцы расскажут, что именно случилось с погибшими, и произошедшее станет известно обществу. Полностью обессиленные беженцы, которых задерживают на переполненных суднах у побережья Италии, Греции и Испании, сообщают о случаях гибели своих товарищей от истощения и обезвоживания. В большинстве случаев трупы выбрасываются за борт, чтобы дать шанс выжить остальным. Для близких этих беженцев судьба их теряется в неизвестности – где-то между родиной и вожделенным убежищем. Они никогда больше их не увидят.

В последние годы в Мексике организуются так называемые «караваны» родственников тех, кто исчез по пути на север. При этом в различных местах предполагаемого маршрута миграции людям раздают фотографии пропавших в надежде, что у кого-то есть сведения об их местопребывании (Lenz, Müller, 2011).

8. Структурное насилие и пропавшие дети (Индия)

Причинами насильственных исчезновений являются не только политическое противостояние и война – нищета также может лежать в основе структурного насилия. Попытки борьбы против этого массового нарушения прав человека терпит поражение из-за нехватки финансов и социальных ресурсов потерпевших.

В Индии растет интерес общественности к такой самой темной стороне общества, как бесследные исчезновения детей и женщин. Создаются программы, которые могут помочь пострадавшим семьям в том, чтобы исчезновение не было безвозвратным, или, по крайней мере, можно было бы узнать о судьбе сыновей и дочерей.

Сколько детей в Индии ежегодно отлучается от своих семей и теряет контакт с родителями – неизвестно. Об их числе можно только догадываться. По оценке Национальной комиссии по правам человека это около 44 000 детей. Примерно четверть из них не будут найдены никогда. Некоторые неправительственные организации называют более высокие цифры.

Причины, почему в Индии теряются дети, различны. В докладе Национальной комиссии по правам человека на тему исчезновения детей (Sharma) называются следующие основные причины:

– детей забирают или похищают члены семьи;

– детей похищают чужие люди;

– дети становятся жертвами торговли людьми;

– дети сами убегают из дома, или обстоятельства таковы, что у них нет иного выбора; – дети случайно оказываются в незнакомом месте, получают травмы и теряют способность ориентироваться.

«Обычно они убегают в большие города, где становятся жертвами эксплуататоров и работают в чайных лавках, публичных домах, просят милостыню и т. д. Большинство детей родом из бедных семей, которые не имеют доступа к полиции или же заявления которых не принимаются всерьез»

В худших случаях дети становятся жертвами торговцев людьми или лишаются жизни как жертвы торговли органами.

Childline («Детская линия») выделяет три группы уличных детей (2013).

Во-первых, это дети, которые живут на улице вместе со своей семьей; во-вторых – живущие в отрыве от своих семей, по большей части, в больших городах, и имеющие нерегулярные контакты с родителями, оставшимися в регионах, откуда они родом, и, наконец, третья группа – это дети, которые потеряли все связи со своими семьями: часть из них – сироты, часть – беженцы или жертвы торговли людьми, а также убежавшие из дома. Для этой, третьей, группы очень важны организации, куда они могут обратиться и получить помощь в поиске родственников.

Самая известная программа в Индии, которая собирает сведения о пропавших без вести детях, – это Missing Child Search. С 2000 г. были собраны и сохранены данные о 220 000 детей. На основании программы возник интернет-сайт, на который более 300 организаций поставляют свои данные. Благодаря этой онлайн-платформе теперь можно вести поиск детей быстрее и более профессионально, да и сами дети могут искать свои семьи через этот интернет-адрес. Количество посещений сайта свидетельствует о его востребованности: некоторые организации, работающие на этой платформе, регистрируют до сорока посещений в день. Часто сайт работает слишком медленно, так как серверы перегружены.

Конечно, поиски возможны только тогда, когда дети были разлучены с их семьями вследствие неблагоприятных обстоятельств, но не тогда, когда сами родители прогнали или продали своих детей.

9. Исчезновения вследствие природной катастрофы (на примере цунами 2004 года)

Цунами 26 декабря 2004 г. унесло жизни сотен тысяч человек на Шри-Ланке и в других странах Азии и Африки. Множество трупов удалось опознать. Однако, как это бывает после крупных природных катастроф, многие погибшие были похоронены или сожжены до опознания. Люди исчезали тысячами: их тела унесло в открытое море.

29 декабря Красный крест запустил интернет-страницу, на которой можно было вести поиск пропавших близких. Уже через три часа сайт работал на полную мощность – этот новый инструмент нашел широкое применение и стал незаменимым средством поиска пропавших без вести.

Далее я расскажу о моем собственном опыте работы в таких ситуациях, на основании которого я определила потребности в психосоциальном обеспечении, возникающие у людей после крупных катастроф вообще и у родственников пропавших без вести в частности.

29 декабря Красный крест запустил интернет-страницу, на которой можно было вести поиск пропавших близких. Уже через три часа сайт работал на полную мощность – этот новый инструмент нашел широкое применение и стал незаменимым средством поиска пропавших без вести.

Далее я расскажу о моем собственном опыте работы в таких ситуациях, на основании которого я определила потребности в психосоциальном обеспечении, возникающие у людей после крупных катастроф вообще и у родственников пропавших без вести в частности.

Отправляясь в феврале 2005 г. на Шри-Ланку, я испытывала беспокойство. Я уехала оттуда всего полтора месяца назад, но цунами так много изменило. Мне вспомнился один разговор, состоявшийся в начале декабря 2004 г. Мы обсуждали тогда в Коломбо только что закончившийся семинар по психотравме. Кто-то из участников рассказал об одной из многочисленных бомбежек города, когда ему пришлось искать пропавшего друга, которого он в конце концов нашел в морге. Рассказ об этом травматическом событии он закончил словами: «Каждый в этой стране видел слишком много подобных вещей!». Этот разговор состоялся всего за две недели до самой ужасной в истории Шри-Ланки и соседних с ней регионов катастрофы, которая только этому островному государству стоила больше 30 000 жизней. Если поблизости от Коломбо катастрофа была не так заметна, то все изменилось, когда мы выехали из города и отправились на север. Невозможно вообразить, какие разрушения предстали перед нашими глазами даже пять недель спустя после 26 декабря.

Разруха распространялась глубоко внутрь страны: дома были превращены в развалины, пальмы вырваны с корнем, лодки валялись, унесенные, как детские игрушки, на сотни метров от воды. Тут и там попадались личные вещи: фотоальбом с фотографиями празднично одетых людей, кусок шелкового сари, остановившиеся часы. Лишь отдельные люди встречались изредка в опустошенных деревнях. Слишком велик был страх, слишком сильны травматические воспоминания.

Проблемой стало чересчур большое количество психологических и психосоциальных программ, направленных в страну наряду с другой помощью. Много говорилось об «исцелении травмы». Однако для многих с этим понятием было связано ложное обещание: все заживет и вернется на круги своя – как до катастрофы. Самым большим несчастьем была потеря людьми их близких. Но никто из них не вернулся живым благодаря программе «исцеления травмы». С подобными программами была связана иллюзия скорого облегчения душевного страдания. При этом тренинги часто были направлены на облегчение одного-единственного симптома – избегания: люди учились не бояться моря, вновь выходить на берег и в открытый океан. Для рыбаков это, конечно, очень важно, но это всего лишь незначительная часть вызванного цунами страдания. Оплакивание погибших или бесследно пропавших близких, разрушенных домов, потери собственного здоровья и благополучия было намного более длительным процессом.

Некоторые из международных программ недостаточно учитывали политическую и социальную ситуацию того времени в Шри-Ланке. Хотя страна находилась в фазе прекращения огня, до мира было еще далеко. Поэтому на ситуацию нужно было реагировать очень чутко. Наряду с этим, многие еще до катастрофы пережили травму. Одна семья, например, рассказала, что они теряют свой дом в четвертый раз – трижды это случалось во время войны и теперь снова, из-за цунами.

Нашей задачей было как можно скорее снабдить базовыми знаниями достаточное количество людей, чтобы они могли предлагать долгосрочную психосоциальную помощь другим, т. е. необходимо было сделать так, чтобы люди без психологического образования поддерживали тех, кто был травмирован гибелью и исчезновением родственников (Preitler, 2006, 2008) (см. также гл. VII, раздел 2.3).

III. Коллективные стратегии преодоления

Перспектива у родственников пропавших без вести жестокая и мрачная, прогноз – тяжелый. Жизнь застывает, скорбь невозможна. К тому же дальнейшая жизнь часто осложняется социальным окружением. И все равно существует большое количество индивидуальных и коллективных форм совладания с ситуацией исчезновения близких и, следовательно, трансформации страдания и скорби или, по крайней мере, их части в нечто новое.

Проводя в Израиле исследования людей, выживших в концлагерях (1987), Аарон Антоновский отметил факторы, позволяющие человеку выжить и остаться относительно невредимым даже в самых тяжелых травматических ситуациях. Удивительным образом 29 % опрошенных им женщин, прошедших в юности концентрационные лагеря, затем бывших беженками и в конце концов ставших таковыми в Израиле, он отнес к категории психически здоровых.

Это побудило Антоновского интенсивно изучать факторы, которые, невзирая на сильный стресс, позволяют человеку оставаться здоровым, а может быть, даже способствуют его позитивному развитию. Он разработал теорию «чувства согласованности» (Sense of Coherence – SOC). Это чувство базируется прежде всего на трех компонентах:

1. Постижимость (Comprehensibility)

Постижимость соотносится со способностью воспринимать происходящее как неотъемлемое, логичное, имеющее смысл для жизни. Человек, обладающий развитым чувством согласованности, воспринимает мир разумным, упорядоченным, предсказуемым и понятным, а не хаотичным и произвольным:

«Важно отметить, что ничто не заключает в себе целесообразности стимулов. Смерть, война или крах – все это может случиться, но такой человек сможет найти в этом смысл»

2. Управляемость (Manageability)

Под управляемостью Антоновский понимает субъективную позитивную оценку ресурсов, которыми обладает человек и которые пригодны для того, чтобы справляться с требованиями жизни. Это могут быть его собственные ресурсы, а также те, которыми он распоряжается через близких ему лиц или группы лиц.

Луизе Реддеман (2004) называет этот компонент «Meisterschaft» – мастерство, умение (справляться): тот, кто обладает этой способностью, в состоянии преодолеть сложную ситуацию.

3. Существенность или осмысленность (Meaningfulness)

В контексте теории Антоновского существенность касается особой значимости одной или нескольких сторон жизни человека – людей, вещей, которые ему особенно дороги. Этот компонент важен для понимания отношения человека к требованиям и проблемам, с которыми он сталкивается в жизни. Можно воспринимать какую-либо проблему как абсолютно неразрешимую, а можно посмотреть на нее под другим углом, поместить в более широкий жизненный контекст и отнестись к ней как к вполне преодолимой и решаемой на фоне других, более сложных проблем. Это не означает, что позитивно мотивированный человек не страдает из-за смерти или исчезновения близких, но такой человек попытается найти объяснение или даже решение проблемы.

В данной главе будут рассмотрены стратегии преодоления ситуаций насильственных исчезновений на основе чувства согласованности.

При этом прежде всего возникает вопрос о политической ответственности и о согласованном отношении к прошлому по окончании войны и диктатуры. Те, кто остаются у власти, обычно хотят как можно скорее все забыть. Преступники и коррумпированные властные структуры часто затушевывают прошлые события, препятствуют чувству согласованности в людях, мешают поиску ими истины и смысла. Желание жертв разобраться с тем, что произошло с ними и с их пропавшими близкими, блокируется и воспринимается как «нездоровое».

Как относятся к политическому насилию страны, в которых изменилась политическая система? Какие ответы получают от новой власти те, кто пострадал сам, а также родственники убитых и «пропавших без вести»?

Элизабет Джелин приходит к отрезвляющему заключению:

«…фактически невозможно привлечь всех виновных в насилии к ответственности и к какой-либо компенсации пострадавшим».

Она описывает попытку преодоления прошлого в Аргентине после падения диктатуры в 1983 г.

«…а раны будут медленно заживать и время от времени по-разному проявляться вновь – от художественного изображения до личной мести. Тогда память сможет отчасти занять место правосудия»

Джелин требует индивидуального, а также коллективного анализа постигшей страну социальной катастрофы, который ликвидирует все пробелы и «черные дыры», которые с этим связаны. В противном случае, есть опасение, что следующее поколение будет жить в атмосфере непроработанных старых травм, несущих на себе знак замалчивания и коллективного паралича.

По всему миру существует много инициативных групп, основанных близкими пропавших без вести, где они могут активно проявить себя в прояснении фактов исчезновения своих родных. Помимо этого, они активно выступают за предотвращение насильственных исчезновений и за права человека вообще.