3. Комиссии по установлению истины
Комиссии по установлению истины играют значительную роль в проработке прошлого. Самой известной из них была так называемая «Комиссия правды и примирения» («Truth and Reconcielence Commission») в Южной Африке, которая поставила себе целью через выявление беззакония и установление реальных фактов вносить вклад в примирение между этническими группами. Наряду с южноафриканской существовало и существует множество других подобных комиссий, как, например, в Сальвадоре, Перу, Гватемале, Чили, Восточном Тиморе, Шри-Ланке и Руанде.
Прежде всего родственникам пропавших без вести важно знать, что преступники наказаны, – это укрепляет в них чувство уверенности и безопасности и удовлетворяет их потребность в правосудии.
Э. Штауб пишет:
«Это может помочь жертвам почувствовать связь с остальным миром, а не изолированность от него»
(Staub, 1998, с. 233).Но комиссии справедливости выполняют и другие функции. Преступники склонны считать себя невиновными. Свои действия они оправдывают как абсолютно необходимые в то время, а личную ответственность отрицают под предлогом того, что всего лишь исполняли свой долг.
«Непосредственные преступники, люди, бывшие на вторых ролях, и остальные – те, кто просто молча наблюдал за происходящим, – все склонны к оправданию своих действий. Они видят в них либо самозащиту, либо способ борьбы с теми, кто стал на пути достижения важных целей, порой оправданных „высокими“ идеологическими понятиями, такими как коммунизм, нацизм, или национализм»
(там же).Такое представление преступников о себе ставится комиссиями под вопрос и даже разрушается. По крайней мере, в общественном мнении возникает другое представление о реальности: преступники привлекаются к ответственности за содеянное. Однако удивительным образом жертвы часто готовы быть снисходительными к преступникам, если те признают свою вину.
«…родственники жертв продемонстрировали огромное великодушие… большинство из них подчеркнули, что, в конце концов, для них важно раскрытие правды и что память об их близких не опорочена и они не забыты»
(Zalaquett, 1992, с. 1437).Кристи Сангстер (Sangster, 1999) видит две существенные функции комиссий правды.
Во-первых: комиссии должны опираться на правду, какой ее видят жертвы, и она должна быть признана. На нее может и должно ссылаться правосудие. Во-вторых, те, кто нарушили права человека, должны быть привлечены за это к ответственности – в соответствии с правовой системой страны. В обязанности комиссий входит предоставление фактов, на которых может строиться правосудие.
Следовать этому кажущемуся самим собой разумеющимся порядку не всегда просто. Первой комиссией по установлению истины был Нюрнбергский процесс. Но даже при тех – политически абсолютно однозначных – условиях, когда все обвиняемые, адепты зловещего режима, очевидным образом были ответственны за свои зверства, было сложно в точности идентифицировать эти деяния и по заслугам наказать преступников.
Комиссии правды, которые возникали с 70-х годов ХХ в. в государствах, где пала диктатура, часто оказываются в еще более сложной ситуации: люди, ответственные за нарушения прав человека, порой занимают влиятельные посты в новых правительствах или армиях. В странах, где недавно бушевали гражданские войны, комиссии должны способствовать установлению пусть хрупкого, но мира, а не подвергать его опасности, настаивая на горькой правде.
Ситуация для комиссий по расследованию случаев нарушения прав человека еще более усложняется в странах, которые продолжают воевать. На Шри-Ланке, например, одна из созданных в 1996 г. комиссий по насильственным исчезновениям передала президенту имена 200 ответственных за эти преступления военных. Однако вокруг вопроса об их возможной отставке стала намеренно создаваться неразбериха. Результатом многочисленных дискуссий стало негодование по поводу «клеветы на настоящих героев войны», которая «способна ослабить армию» в критический момент войны. Ни один солдат из списка не был отстранен от службы в зоне военных действий. (Amnesty International 1997).
Вопрос, насколько вообще возможно расследование государственных преступлений в стране, находящейся в состоянии войны, остается открытым. Несмотря на это, на основе фактов, предоставленных комиссиями по установлению истины, снова и снова удается привлечь виновных к ответственности и добиться справедливости для жертв нарушений прав человека.
Сангстер указывает на то, что правда ценна сама по себе и обладает регуляторным и целительным воздействием как на отдельного человека, так и на общество в целом. Могут быть найдены также альтернативные формы искупления и покаяния. Официальные извинения за нарушения прав человека, которое президент Чили Эйлвин принес пропавшим без вести и их близким, были больше, чем просто жест. Они были восприняты как признание и реабилитация погибших и пропавших без вести.
Помимо расследований, комиссия в Чили разработала перечень рекомендаций относительно будущего жертв. Наряду с психосоциальным обеспечением, рекомендовалось предоставить жертвам наилучшие возможности в образовании.
Брэндон Хамбер, изучавший вопрос компенсаций жертвам политических репрессий в Южной Африке по окончании апартеида, указывает на разнообразие желаний и потребностей оставшихся в живых и близких погибших и пропавших без вести:
«Одни выжившие или семьи жертв хотят финансовой компенсации, другие – подобающих похорон их пропавших близких, кто-то просто хочет правды, а для некоторых по прежнему самой лучшей компенсацией было бы привлечение к ответственности виновных»
(Hamber, 1995, с. 6).В любом обществе существует общепринятое понимание хорошего и плохого – правосудия, преступления и наказания. Если бы преступники были осуждены и наказаны в соответствии с этими стандартами, включая случаи, когда их действия были санкционированы государством, это могло бы стать значительным шагом в сторону помощи жертвам и их родственникам в преодолении их травм. Причина того, почему многие отвергли финансовую компенсацию, по мнению Хамбера, в том, что люди не хотели, чтобы им платили за их молчание.
«Они отказывались принять денежное возмещение, так как чувствовали за этим не общественное и историческое признание, а оплату государством их безмолвия»
(там же, с. 5).Во многих латиноамериканских странах жертвы принимали финансовую компенсацию, но сразу передавали деньги правозащитным организациям.
4. Необходимость признания пропавших без вести погибшими
В 1995 г. только что сформированное в то время правительство Шри-Ланки назначило три комиссии для расследования дел исчезнувших людей. Комиссии получили сообщения о 60 000 случаях исчезновения – в основном в период с 1988 по 1990 г. На юге страны было рассмотрено 5000 случаев. Достаточно было чьих-либо показаний, чтобы человек официально был объявлен умершим, а родственники могли получить свидетельство о смерти, что, в свою очередь, позволяло им претендовать на денежную компенсацию. Это представляло собой важный шаг на пути к преодолению прошлого и улучшению ситуации для тысяч вдов и сирот. Помимо финансовой защищенности, для большого числа женщин и детей это означало также и снятие значительной психической нагрузки. В большинстве своем почти вся семья, пребывающая в неизвестности относительно судьбы пропавшего родственника, нацелена на его возвращение. Люди направляют максимум энергии на расследование и поиск, фантазируя о местонахождении пропавшего. По возвращении пропавший должен убедиться, что ничего не изменилось – все осталось таким, каким было до его исчезновения. Это приводит к застыванию жизни семьи и минимальным возможностям дальнейшего развития.
Одна молодая мать двоих детей, у которой исчез муж, прошла, благодаря неправительственной организации, обучение на секретаря и потом работала в этой организации полный рабочий день, обеспечивая всем необходимым себя и детей. Однако, к удивлению и возмущению сотрудников, она от этой работы отказалась, хотя видимой причины для этого не было. С точки зрения психодинамики этой женщины, все достаточно ясно. Для нее было невозможно занять позицию кормильца семьи, которая принадлежала ее пропавшему без вести мужу. Ценой больших усилий и лишений она оставляет это место для него свободным. Все остальное было бы в ее глазах предательством мужа.
Если исчезновение принимается в семье как нечто окончательное, то чаще всего это бывает связано с сильным чувством вины.
Чтобы полностью принять смерть близкого человека, важно увидеть его мертвое тело. Только если смерть принята на физическом уровне, становится возможным признать человека умершим и на социальном уровне, позволить себе скорбеть о нем и планировать свое будущее без него.
Чтобы полностью принять смерть близкого человека, важно увидеть его мертвое тело. Только если смерть принята на физическом уровне, становится возможным признать человека умершим и на социальном уровне, позволить себе скорбеть о нем и планировать свое будущее без него.
Хотя комиссии по расследованию насильственных исчезновений не могут обеспечить родным освидетельствование останков их близкого человека, они берут на себя функцию установления его смерти в социальном смысле. Родственникам не нужно делать это самим, поскольку соответствующие полномочия есть у комиссий как у государственных организаций. Благодаря этому с членов семьи снимается большая психологическая нагрузка. Одновременно становятся ясны и социальные роли членов семьи: супруги пропавших без вести становятся вдовами или вдовцами, а дети – сиротами.
К сожалению, комиссии по установлению истины были на Шри-Ланке лишь временным явлением. Они были закрыты по политическим причинам задолго до окончания расследований по большинству случаев.
Цунами 26 декабря 2004 г. стало причиной исчезновения людей во многих странах Азии и среди них на Шри-Ланке. Эти исчезновения происходили, разумеется при совершенно иных обстоятельствах, поскольку при природных катастрофах нет «преступника», который нес бы ответственность за исчезновения, и в таких случаях для государства существенно проще закрывать такие дела и выдавать свидетельства о смерти.
5. Эксгумации – потребность в достоверности
В 1996 г. Международной комиссией по пропавшим без вести лицам (ICMP) была разработана пилотная программа по опознанию эксгумированных тел. Археологи, антропологи и патологоанатомы совместными усилиями создали программу для идентификации умершего на основе тестов ДНК. Необходимо освободить жертв от анонимности. Для многих родственников это означает, наконец, прояснение судьбы пропавших без вести близких, в связи с чем становится возможным проведение соответствующих культурных и религиозных погребальных обрядов.
В своих публикациях об эксгумациях в Боснии Кристиан Шмидт-Хойер (Christian Schmidt-Häuer, 2002) вспоминает о греческой мифологии: судебный эксперт, возглавлявший процесс эксгумации, был для для родственников чем-то вроде Орфея эпохи генной инженерии, спускающимся в царство мертвых и получающим там ответы на вопросы о местопребывании их исчезнувших близких.
Часто эксгумации проводятся по окончании войны или диктатуры. Но они необходимы также и после крупных природных катастроф со значительным количеством жертв, когда трупы захораниваются поспешно, без всяких ритуалов и даже без опознания. Примером такой ситуации является цунами 2004 года.
Множество неопознанных жертв было захоронено в общих могилах. Это делалось во избежание эпидемий. Однако идея о том, что мертвые тела опасны для выживших – миф. В докладе Филипа Волла, представленном вскоре после цунами со ссылкой на сообщение Панамериканской организации здравоохранения говорится:
«Широко распространено мнение, что только быстрое захоронение может предотвратить распространение такой болезни, как, например, холера. Но это миф… Холера не появляется спонтанно в теле человека, у которого ее не было изначально. И хотя опасные бактерии или вирусы могут переноситься крысами, мухами, блохами и т. д., на практике такой тенденции нет. После смерти температура тела резко падает, так что даже самые устойчивые бактерии и вирусы быстро погибают. Прошлый опыт показывает, что незахороненные тела не представляют особого риска для тех, кто не контактирует с ними. Тем же, кто убирает тела с места трагедии, конечно, необходима защитная одежда»
(PAHO, 2005).Обычно эксгумация состоит из трех шагов.
Сначала проводится расследование обстоятельств смерти или исчезновения и поиск мест массового захоронения. Для этого используются опросы, при которых родственников просят описать особые приметы разыскиваемого лица.
Вторая фаза – это непосредственно раскопки человеческих останков и личных вещей, таких как одежда, украшения, документы и пр. Использование археологических методов обеспечивает сохранность всех пригодных следов. На все останки и предметы составляется документация.
В третьей фазе эксгумированные находки анализируются в лаборатории. Количество захороненных людей, их возраст, пол, рост, зубы и особые приметы сравниваются с полученными данными о лицах, пропавших без вести. На основании образцов крови родственников могут быть проведены ДНК-тесты (Kernjak, 2002).
Если родственники живут в стране, где проводится эксгумация, они стараются находиться поблизости от места раскопок.
«Всегда присутствовал двоякий страх: с одной стороны, что сын может быть найден в могиле, а с другой стороны, что его там нет, и это означало новые поиски. Если выяснялось, что эксгумированный труп принадлежал чужому человеку, то после многонедельного ожидания семья вынуждена была сниматься с места и отправляться к местам других раскопок – их пропавший сын мог быть где угодно»
(Ondaatje, 2001, с. 9).Сегодня имеется лишь немного работ о психологическом сопровождении близких во время эксгумаций, но потребность в них велика. Существенным является то, что, наряду с индивидуальной поддержкой, необходим тренинг и конультирование всего сообщества пострадавших в целом.
В Гватемале пропали без вести около 28 000 человек (Agosin, 1993). В 1979–1984 гг. тысячи людей были убиты и засыпаны землей в общих могилах. В 1988 г. одно из таких захоронений было раскопано, тела – опознаны и, наконец, достойным образом захоронены. Обнаружение захоронений, опознание умерших и переидентификация пропавших без вести в погибших, а следовательно, возможность похоронить их в соответствии с погребальными обрядами – в этом заключается одна из главных задач организаций родственников пропавших без вести.
Комиссия по установлению исторической истины CEH (Comi sión para el Esclarecimiento Histórico, 1997) рекомендовала вести активную деятельность по эксгумированию, поскольку видела в этом важный шаг к примирению.
«Это акт справедливости, потому что является составляющей права на знание истины и способствует обнаружению местонахождения исчезнувших. Это акт возмещения, потому что возвышает жертву и потому что право на захоронение мертвых и на проведение соответствующих ритуалов – неотъемлемое право человека»
(CEH, 1997, цит. по: Kernjak, 2002, с. 31).Говоря о будущем своей родины – Гватемалы, психолог С. Наварро Гарсиа пишет о том, как важно помнить о смерти, придать ей конкретную форму и оплакать жертв, чтобы иметь возможность жить дальше. Она считает что эксгумации имеют большое значение не только для непосредственных родственников, но и для всего общества.
«Эксгумации – это путь к правде, к обретению потерянной истории народа, это средство признания страдания, через которое прошла большая часть населения Гватемалы. Давая людям возможность открыто сказать „их убили!“, они разрешают конфликт между знанием об убийстве и невозможностью прямо заявить об этом знании»
(Garcia, 2001, с. 40).Психосоциальная поддержка особенно важна, так как в годы террора целенаправленно разрушалась и даже уничтожалась духовная система координат. Многие священники (представители любых религий) были обвинены или убиты и потеряли свои места как духовные вожди общин.
Психосоциальное сопровождение эксгумаций, как оно описано в работе Гарсиа (Garcia, 2001), можно обобщить в шести пунктах:
1. Организация групп поддержки, которые продолжают существовать и после эксгумаций.
2. Возможность рассказать свою личную историю людям, которые способны выслушать.
3. Возвращение к жизни забытых ритуалов путем восстановления их в памяти и интегрирования в групповую работу.
4. Совместная деятельность многопрофильной команды (этнологи, социологи, педагоги, медики, психологи и психиатры), способной дать максимальное количество информации и объяснений.
5. Предварительный сбор сведений о социальных условиях в общине. Анализ и обсуждение возможного положительного воздействия на общину – возвращение достоинства, признание общей истории и пр., а также возможных отрицательных эффектов – оживление страхов, отчаяния и травматизации.
6. Необходимость заранее принять меры на случай, если пропавший без вести не найдется. Таким родственникам нужна особая поддержка со стороны команды экспертов и общины, чтобы справиться со вновь пробуждающимися страхами и чувством покинутости.
Когда тела эксгумированы и могут быть достойно похоронены, совершается значительный вклад в общее преодоление прошлого. Гарсиа пишет о своей родине и делает ударение на необходимости проработки общей для всех гватемальцев истории насилия:
«Ничто не сможет ни полностью устранить последствия политического насилия, ни исцелить возникшую на протяжении 40-летней войны скорбь сотен тысяч гватемальцев. Но если в один прекрасный день все гватемальское общество будет готово признать совершенные преступления исходя из принципов истины и справедливости, разобраться с ними и предоставить компенсации, то национальное примирение станет не темой для выспренних речей, а действительностью»