— Так ты у меня еще и жить собираешься?
— Очень тебя прошу! Нельзя мне сейчас домой! — взмолился Герман.
— Слушай, кузен, а почему бы тебе в таком случае не отправиться в гостиницу?
— И в гостиницу мне нельзя. Там паспорт нужно показывать.
— А у тебя его нет, что ли?
— Пока есть. Но светиться с ним я нигде не могу.
— Объясни!
Оксана смотрела на Германа требовательно. Да он и сам понимал, что другого выхода у него нет, кроме как рассказать Оксане все начистоту.
Та выслушала рассказ Германа очень внимательно, а потом спросила:
— Одного не пойму, с чего ты решил, что полицейские так скоро на тебя выйдут? Разве ты в этой «Красоте не для всех» называл свое имя? Или давал медикам свои координаты? Телефон? Домашний адрес? Почту?
— Нет. Ничего такого. Зато я во всеуслышание орал в этой клинике угрозы в адрес Меерсона.
— Это ты, конечно, зря, — осудила его Оксана. — Я всегда тебе говорила, сначала подумай, а потом уже глотку начинай драть.
— А как мне нужно было поступить? Этот гад увез мою Ирку!
— Да, кстати, об Ирке. Ты выяснил, кто эта дрянь, которая прислала ей на почту видео с целующей тебя Надюшей?
Про видео Герман совсем забыл. До него ли ему сейчас было? Он так и сказал Оксане, но та осуждающе покачала головой:
— Убийство — убийством. Но началось все с того злополучного ролика. Он буквально поразил Иру. Когда она рассказывала мне о твоей измене, ее так и трясло от обиды. А ведь с того момента, как она получила видео, прошло уже почти две недели.
— При чем тут видео?
— Как сказать, ведь, не будь этого видео, Ира бы, может, и не спуталась с этим Почтаревым. В его сторону даже бы не посмотрела. А так ей захотелось тебе отомстить. Вполне понятное желание, любой бы на ее месте захотелось.
Герман издал жалобный стон. Что за невезуха сегодня? Ведь про Почтарева-то он так ничего и не узнал. Ехал к Меерсону, чтобы потолковать с ним про мужчину, и что вышло?
— Я жалкий неудачник!
Услышав это, Оксана жутко рассердилась.
— Никогда так про себя не говори! — воскликнула она. — Слышишь? Всегда хвали самого себя. Даже за самую маленькую победу нахваливай, словно ты великий гений и еще более великий стратег. Станешь так о себе думать, постепенно и впрямь станешь лучше. И дела пойдут соответственно.
— Сегодня мне хвалить себя не за что. Одни проколы.
— Ну почему же? Тебе удалось скрыться из дома Меерсона. Кому бы еще пришло в голову спрятаться в рояле? А ты догадался. Значит, ты молодец, хитрец и вообще везунчик.
Когда Оксана так говорила, на душе у Германа всегда делалось теплее. Вот Ирина никогда его не хвалила. Что бы Герман ни сделал, супруга всегда казалась недовольной. А вот Оксана умела довольствоваться малым и находила удовольствие в самых простых вещах. Поездка на картошку к бабушке в деревню радовала Оксану так, как не обрадовала бы Ирину поездка в ее обожаемый Голливуд, даже если бы ей заранее пообещали встречу с ее любимчиком Ди Каприо.
Неожиданно для самого себя Герман сказал:
— Знаешь, я ведь все это время скучал по тебе.
Оксана кинула на него странный взгляд и хотела уже что-то ответить, но в этот момент раздался звонок в дверь.
— О! — мгновенно порозовела Оксана. — Лешка пришел.
Она побежала открывать, а Герман вышел за ней в прихожую. И когда Оксана повисла на шее у вошедшего, руки у Германа непроизвольно сжались в кулаки. Вошедший ему решительно не понравился.
— Кто это у тебя? — спросил тот с удивлением.
— Брат. Из Актюбинска приехал.
— А ты не говорила, что к тебе гости собираются.
— А он без предупреждения. Сюрпризом. Такой выдумщик! Ну, пошли, познакомитесь.
Кавалер Оксаны никакого восторга от этого приглашения не выказал. Их неприязнь оказалась взаимной. Хотя понять, что же ему в Алексее не нравится, Герман и сам не мог. Парень был высок, широк в плечах, лицо имел открытое, взгляд прямой. Но что-то заставляло Германа коситься на Алексея враждебно. Что? Вероятней всего, причина была в Оксане, которая крутилась возле Алексея с видом влюбленной курицы. И еще в том, как по-хозяйски распоряжался тут Алексей.
— Тапки гостю принеси, — скомандовал он, заметив, что Герман сидит в одних носках. А когда Герман попытался запротестовать, авторитетно заявил: — Уж если принимать гостя, то по всем правилам.
Правил, как оказалось, было много. Требовалось и стол скатертью накрыть, и пирогов наготовить, и чарочку за встречу выставить. А самому Герману следовало купить хотя бы цветов и коробку конфет, раз уж он в гости к сестре явился. Все это было сказано тоном человека, который ни на минуту не допускает возможности, что может быть как-то по-другому. Все было хорошо и правильно, но у Германа это почему-то вызывало раздражение.
В то же время Герман видел, что и к самому себе Алексей применяет те же правила. Он пришел к Оксане с букетиком цветов, пусть это были всего лишь три чахлых тюльпанчика, а конфеты заменял вафельный тортик, от которого Алексей сам же немедленно и отъел половину, но этикет все равно был соблюден.
Разговор за столом не клеился. Не о чем им было говорить. Алексей работал автослесарем и, кроме своей работы, мало в чем разбирался.
И Герман почти обрадовался, когда ему позвонила теща. Воспользовавшись возможностью встать из-за стола, он извинился и вышел из кухни.
Теща хотела знать подробности о своем внуке.
— Где Ванечка? Как его состояние? Что сказали врачи?
Герман объяснил, что было причиной кашля. Простая заноза! Но теща не спешила радоваться.
— Значит, Ванечка здоров? Почему же он до сих пор не дома? Где вы?
— Я решил оставить мальчика в больнице для обследования.
— Значит, вы с ним в больнице?
— Ванечка в больнице.
— А ты? Ты сам где?
Герман молчал.
Какое-то время теща тоже молчала, а потом горько вздохнула и произнесла:
— Ясно! Ты нашел отличный выход из положения. Небось думаешь, что в больнице за Ванечкой будет дармовой присмотр. Так ведь?
Герман хотел было запротестовать, а потом решил, какого черта?
— Да, отчасти и поэтому. Ваша дочь удрала. Вы отказываетесь сидеть с внуком. Что мне делать? Нанять няню? Так я все деньги потратил на ваши пять звезд, которые вы даже не соизволили посетить.
— На то была причина, ты это знаешь.
— Вот эту причину я и попросил врачей исследовать поподробнее.
— Ладно, — сухо сказала теща. — Я все поняла.
И повесила трубку. Но Герман не пошел обратно на кухню. Он предчувствовал, что разговор с тещей на этом не закончен. И она действительно позвонила. На этот раз она хотела знать отделение и палату, где находится Ванечка. Герман все сказал, а под конец спросил:
— Ира вам звонила?
— Нет.
Но Герман теще не очень-то поверил. Он неоднократно уличал тещу во лжи, когда она прикрывала какие-то проколы дочери. Ложь во спасение своего ребенка эта женщина ложью не считала, наоборот, почитала за дело благородное и праведное.
— Я тебе еще позвоню, — грозно произнесла теща.
Но едва она отключилась, Герман из вредности сам выключил телефон.
— Теперь звони сколько влезет! — ехидно сказал он недосягаемой теще.
Он вернулся на кухню и обнаружил исчезновение Алексея.
— Он ушел, — пояснила Оксана. — Понял, что сегодня ночью ему ничего не обломится, сослался на какие-то внезапно возникшие дела и ушел.
— Это все из-за меня.
— Точно.
Но при этом грустной или подавленной девушка не казалась. Кроме Алексея исчезли и помятые тюльпаны, которые он принес. Герман даже подумал, что Оксана в порыве гнева выкинула цветы в мусорное ведро. И под благовидным предлогом Герман заглянул туда. Тюльпанов там не было. Может, за окно выбросила? Герман пошел в соседнюю комнату, свесился с балкона и принялся разглядывать асфальт под окнами. Тюльпанов не было и там. Подобрали? Отнесло ветром к соседнему дому?
— Чего ты мечешься?
— Тюльпаны ищу, — откровенно признался Герман. — Вроде пустяк, но странно, куда они делись?
— Алексей забрал, когда уходил. Сказал, что для мамы нужно. У нее вроде как сегодня юбилей.
В одиннадцать часов вечера на юбилей мамы с тремя чахлыми цветочками?
Оксана подметила удивленный взгляд Германа и хмыкнула:
— Он и тортик пытался забрать, все поглядывал на коробку. Да вот беда, тортик подъели еще раньше. Придется Лешке для очередной пассии на новый «Балтийский» потратиться. А может, ей для счастья и трех цветочков хватит.
И Оксана повернулась к раковине. Плечи у нее затряслись. Герман испугался, что она плачет, подошел, приготовился утешать. Но внезапно понял, что Оксана и не думает реветь, а просто хохочет.
— Ты только подумай, какой хозяйственный. Чего цветам пропадать, можно ведь их еще раз в дело пустить. Страшно представить, где он их нарвал. Вроде бы я видела похожие на клумбах в нашем парке.
— А где ты вообще этого типа нашла?
— На работе.
— А где ты сейчас работаешь?
— Я имею в виду, на ЕГО работе. Заехала в сервис масло в машине поменять, а там Леха. Косая сажень в плечах, весь в мазуте, красавец!
— С Лехой все понятно. А ты-то где устроилась?
— В одной частной медицинской клинике.
Оксана сказала, в какой именно клинике она трудится, и даже принялась рассказывать о специфике своей новой работы, но Герман ее уже не слушал. Как только Оксана произнесла слово «клиника», у него в мозгу что-то щелкнуло.
Но он не торопился высказывать свою просьбу, сперва все хорошенечко обдумал, а когда Оксана на мгновение умолкла, сказал:
— Ох, и устал же я сегодня.
— Да, день был долгий.
— Может, спать пойдем? Ты меня оставляешь?
— Не возражаешь, если я тебе на полу постелю? — вместо ответа спросила Оксана.
— Обычно все лучшее предлагают гостю.
— Предлагаешь, мне самой на полу улечься? — фыркнула Оксана. — Не дождешься.
Так они и устроились. Оксана на кровати, Герман на полу.
— Зря ты отказалась. Спать на полу — отличная практика для позвоночника. Утром проснусь с прямой, словно стрела, спиной.
— Смотри, чтобы тебя сквозняком отсюда не выдуло.
Добрая Оксана дала Герману целых два одеяла, на одно лечь, другим накрыться, но несмотря на это, Герман ощутимо чувствовал дуновение холодного ветерка. Он кутался и кутался, а потом не выдержал и среди ночи осторожно перебрался поближе к Оксане.
— Ничего личного. Просто хочу согреться.
Оксана не услышала его оправданий. Она крепко спала, причмокивая во сне губами, словно ей снилось что-то вкусное и сладкое. Была у нее такая привычка, которая всегда умиляла Германа. Он смотрел на спящую девушку и невольно вспоминал, что связывало их когда-то. И почему они расстались? Инициатива исходила от Германа. Но чем не угодила ему Оксана? Да ничем. Все у них было, как он теперь понимал, просто идеально. Наверное, именно этих крепнущих отношений Герман и испугался. Ему показалось, что дело идет к свадьбе, а к свадьбе он был не готов. Вот и поспешил порвать с Оксаной.
А потом закрутилось с Ирой. Она как-то очень быстро оказалась беременна, начала рыдать, что на аборт никогда не пойдет, призвала на помощь маму и более тяжелую артиллерию в лице старшего брата с дядей. Те поговорили с Германом, и он понял, что жениться все же придется. Видимо, кто-то там наверху записал, что быть ему женатому. Не хочет добром и на любимой девушке, женится поневоле и на первой встречной, которой на тот момент и являлась Ирина.
— Ох, и наворотил же я дел, — прошептал Герман. — Кто бы знал, какой я дурак! Какой дурак!
К утру он снова сполз на пол, так что проснувшаяся чуть позднее Оксана так и не узнала, что ночь они с Германом провели бок о бок. Когда Оксана открыла глаза, Германа в квартире уже не было. А на кухне в маленькой вазочке стоял букетик свежих ландышей и лежал пакет с горячими пышками, за которыми Герман сходил в булочную в нескольких кварталах от дома Оксаны.
Тут же на столе лежала записка:
«Ушел в больницу навестить сына».
Оксана понюхала нежные лепестки первых весенних цветов, откусила кусок булочки, поставила кофе на огонь и, пока напиток закипал, перечитала записку. Много времени у нее на это не ушло. Записка была совсем короткой. Несмотря на это, Оксана еще читала и перечитывала ее несколько раз, словно никак не могла уяснить ее смысл. А смысл был таков, что Герман, как бы ни любила она его, навсегда для нее потерян. Рано или поздно Герман с Ириной помирятся. Им придется это сделать хотя бы ради малыша, которому нужны оба родителя.
Однако не успела Оксана выпить кофе и всплакнуть о своей горькой судьбинушке, как в дверь раздался звонок, а потом в квартиру ворвался Герман с воплем:
— Ты должна мне помочь!
Вид у него был до такой степени расхристанный, что Оксана без лишних объяснений поняла, что в довершение ко вчерашним бедам у ее друга случилось что-то еще.
— Помоги мне! — взмолился Герман с порога. — Умоляю.
— Как?
— Помоги мне проникнуть в «Красоту не для всех».
— Но… но как?
— Устройся к ним на работу! Ты же говорила, что работаешь в медицинской клинике.
— Я бухгалтер. Вдруг им никто на ставку экономиста не нужен?
Но Герман лишь отмахнулся. Такие мелочи его никогда не смущали.
— Что-нибудь придумаем. Скажи главное, ты согласна?
— В принципе могу попробовать. — В голосе Оксаны звучало сомнение. А потом она вдруг воскликнула: — Но не раньше, чем мы выпьем кофе с этими замечательными булочками! И ты мне все подробно объяснишь. Кстати, спасибо за цветы.
— Я все продумал, пока ехал обратно из больницы, — бормотал Герман, поглощая одну булочку за другой. — Ты отлично подойдешь. Я бы не стал тебя просить, сам бы к ним пошел, но меня в «Красоте не для всех» уже видели. Стоит снова к ним сунуться, мигом узнают.
— И еще арестуют. Не забыли небось, как ты Меерсону угрожал. А потом бац, и мертвое тело нарисовалось.
— Да, и это тоже, — согласился Герман. — Поэтому нужен кто-то другой — ты!
— Очень польщена доверием. Но все-таки что случилось? Почему ты примчался, словно тебя муха цеце укусила?
— Рассказываю.
Спалось Герману плохо. И поэтому с утра пораньше он вышел на улицу. Купил ландыши, купил булочки, а потом прямым ходом направился в больницу, хотел навестить сына, душа за которого после вчерашнего разговора с тещей была как-то неспокойна. И едва зайдя в отделение, Герман убедился, предчувствия его не обманули.
— А мальчика забрала его мать, — развел руками лечащий врач, которому Герман вчера сдавал Ванечку.
— Когда? — Герман был поражен. Часы показывали восемь утра. Ему пришлось ждать, пока больницу откроют. Герман был уверен, что он сегодня первый посетитель.
— А она его еще вчера вечером забрала. Приехала около одиннадцати вечера.
— И ее пустили? Больница в это время закрыта для посетителей.
— Каким-то образом ей удалось проникнуть в отделение. Она приехала со свидетельством о рождении, с билетами на самолет, даже кто-то вроде адвоката у нее был. И продемонстрировав все эти бумаги, ваша жена заявила о намерении забрать сына.
— И вы ей позволили это сделать?
— Меня в отделении не было. Был лишь дежурный врач.
— Разве он имеет право оформлять выписку?
— Вообще-то нет, но в экстренных случаях мы идем навстречу родителям. У вашей жены были билеты, они могли пропасть. Она подписала отказ от дальнейшей госпитализации и забрала ребенка.
— Но вы же говорили, что ребенку нужно пройти обследование!
Врач замялся.
— Вообще-то мы вашему Ване все необходимые процедуры уже сделали, сразу же после поступления в стационар.
— И что? Что вы узнали?
— На редкость здоровый малыш. Поздравляю вас.
Но Герман видел, что врач, хотя вслух и восхищается здоровьем Ванечки, о чем-то умалчивает.
— Единственным отклонением, которое нас несколько насторожило, — продолжил наконец врач, — было инородное тело, которое просматривается на снимках в районе затылочной кости.
— Где-где?
— На затылке.
Но шрам у Ванечки был на лбу, под самыми нежными волосиками.
— Вы уверены? А как же шрам на лбу?
— Шрам — это просто порез верхних слоев кожи. А вот в затылочной части был обнаружен крохотный кусочек металла.
Герман похолодел.
— Пуля? В моего сына стреляли?
— Нет, что вы! — усмехнулся врач. — Скорее, микрочип или что-то в этом роде. Этот кусочек правильной прямоугольной формы, размером чуть меньше квадратного сантиметра. Вот примерно такой.
И врач показал ноготь своего указательного пальца.
— А что это такое?
— Мы не знаем. Мы ждали вашего появления, чтобы получить разрешение на дальнейшие исследования, но приехала ваша жена и забрала ребенка.
— А ей вы сказали о проблеме?
— Конечно.
— И что она?
— Заявила, что мы дураки, что с ее ребенком все прекрасно, что она его забирает и пусть только кто-то попробует ей помешать.
— Почему же мне не сообщили?
— Когда ваша жена появилась, она была очень возбуждена. Дежурный врач хотел вам позвонить, чтобы удостовериться, что вы поддерживаете супругу в стремлении забрать ребенка. Но, к сожалению, обнаружил, что ваш телефон находится вне зоны доступа.
Ну да, после звонка тещи Герман выключил телефон. А теперь горько жалел об этом. Если бы врач дозвонился до него, Герман бы примчался в больницу и застал бы тут Ирину. Не позволил бы ей увезти Ванечку!
— А куда? Куда она его повезла?
— Откуда мне знать?
— Но вы сказали, что у нее были какие-то билеты! Куда она собиралась лететь?
— Об этом вам лучше спросить у дежурного доктора, который и занимался вашей женой.
— Хочу его видеть! — тут же откликнулся Герман. — Немедленно! Сейчас!