— В тот момент, когда мы осмотрели все вокруг и ничего не нашли, я понял, что «несчастный случай» вовсе не был случаен. Кто-то приложился к моей голове, возможно, дубинкой; я ни тогда, ни сейчас не понимаю, с какой целью это было сделано. Я должен был догадаться, когда мы впервые обнаружили следы непрошеных гостей. Но мне было трудно поверить, что все это так серьезно. А вчера я осознал это. Изображать федерального инспектора смог бы лишь человек, ведущий крупную игру и готовый на все. Я уже давно думаю об этом, но все еще не понимаю, кому это могло понадобиться. И мне даже в голову не приходило, что кто-то захочет убить нас.
— Так вы считаете, что он хотел нас убить? — спросил Росс.
— Очевидно! Ведь именно фальшивый инспектор подложил бомбу!
— Может, он хотел взорвать ракету, а не убивать нас.
— Зачем ему это?
— Ну, — сказал Арт, — может быть, его организация претендует на какую-нибудь премию?
— Уничтожив наш корабль, они не получили бы никакой премии.
— Но это помешало бы нам обойти их.
— Возможно. Звучит не слишком правдоподобно, но в качестве версии годится. Но нас не должны волновать их мотивы. Кто-то хочет нас прикончить, и он желает сделать это во что бы то ни стало. Мы здесь живем в полном уединении. Сумей я окружить территорию цепью охранников, мы могли бы чего-нибудь добиться. Но такой возможности у нас нет. И я не могу позволить, чтобы вас, ребята, подстрелили или взорвали. Я отвечаю за вас перед вашими родными.
Арт набычился; лицо Морри, наоборот, сохраняло бесстрастное выражение. Помолчав, он произнес:
— Если это все, что вы хотели сказать, то я предлагаю поужинать и ложиться спать. Завтра поговорим.
— Прекрасно.
— Подождите, — Росс поднялся на ноги. Ухватившись за спинку стула, он пытался сохранить равновесие. — Где вы, док?
— Я здесь, слева.
— Отлично. Я тоже хотел бы кое-что сказать. Я лечу на Луну. Я лечу в любом случае — с вами или без вас. Я полечу туда, даже если мои глаза отказали навсегда. Я полечу туда, даже если Морри и Арту придется водить меня за руку. А вы поступайте как вам угодно. Но я удивляюсь вам, док, — продолжал он. — Вы боитесь взять ответственность за нас, верно? Не в этом ли дело?
— Да, Росс, ты прав.
— Но вы же готовы были взять на себя ответственность, когда мы задумывали полет. Между тем это предприятие намного опаснее, чем что бы то ни было. Верно?
Каргрейвз закусил губу.
— Это совершенно другое дело.
— Другое? Ну так я объясню вам разницу. Если при старте произойдет взрыв, то девять шансов из десяти, что мы погибнем все вместе. В таком случае вам не пришлось бы объясняться с нашими родителями. Вот в чем разница!
— Росс, послушай…
— И не надо мне никаких «Росс, послушай»! А если все это произошло бы на Луне? Как бы вы тогда тешили свои моральные принципы? Док, я удивляюсь вам. Если вы теряете самообладание всякий раз, когда что-то идет не по плану, то я проголосовал бы за назначение первым капитаном Морриса.
— Ладно, хватит об этом, Росс, — спокойно сказал Морри.
— Хорошо, я все сказал, — ответил тот.
Воцарилась гнетущая тишина. Наконец, Морри ее нарушил.
— Арт, давай-ка готовить обед. А потом примемся за работу. Нам нужно заниматься.
Каргрейвз удивился. Заметив это, Морри добавил:
— А что? Мы можем читать материал вслух.
Ночью доктор долго не мог заснуть и лишь притворялся спящим. Он заметил, что Арт и Морри, вооруженные винтовками, всю ночь сменяли друг друга на посту. И Каргрейвз не стал давать им советов.
На рассвете оба часовых легли спать. Каргрейвз, превозмогая боль, потихоньку встал и оделся. Опираясь на палку, доктор захромал к кораблю. Он хотел оценить ущерб, нанесенный взрывом. Но первое, что попалось ему на глаза, был ящик с торием. Защитная оболочка значительно увеличивала его внешние габариты. Доктор с облегчением отметил, что пломба Комиссии по атомной энергии не повреждена. Он втиснулся в корабль и медленно пробрался в двигательный отсек.
Повреждения были на удивление незначительны. Немного кузнечных и сварочных работ — и все будет исправлено, подумал Каргрейвз. Удивленный, он с опаской продолжал осмотр. Под щитом он обнаружил шесть кусочков пластичного материала, похожего на замазку. Хотя к этим безобидным с виду кускам не вело никаких проводов и в них не было детонаторов, доктор сразу понял, что они из себя представляют. Очевидно, диверсанту не хватило тех пяти минут, в течение которых он был здесь один, и он не успел соединить проводом свои смертоносные игрушки. Его намерения были совершенно ясны: разрушить двигатель и убить того, кому «посчастливится» попасть в ловушку.
Очень осторожно, вытирая струившийся со лба пот, доктор собрал комочки взрывчатки и снова все обыскал. Удовлетворенный, он опустил взрывчатку в карман рубашки и вышел наружу. Больная нога мешала ему вылезать из люка, и Каргрейвз чувствовал себя человеком-бомбой, в любой момент готовой взорваться. Проковыляв к забору, он зашвырнул пластик подальше в поле, и без того истерзанное взрывами. Из предосторожности Каргрейвз отложил другие куски подальше, прежде чем швырнуть первый, — в случае взрыва он готов был броситься плашмя на землю. Ничего не случилось: по-видимому, вещество было не слишком чувствительно к ударам.
Сделав это, доктор предоставил дождю и солнцу самим разлагать взрывчатку. У входа в убежище сидел Росс, повернув к небу забинтованное лицо.
— Это вы, док? — спросил юноша.
— Я. Доброе утро, Росс.
— Доброе утро, док. — Росс двинулся к профессору, ощупывая дорогу ногами. — Слушайте, док! Я вчера наговорил бог знает чего. Извините меня, я был сильно расстроен.
— Оставим это. Вчера мы все были очень возбуждены, — он сжал протянутую ему руку. — Скажи лучше, как у тебя глаза?
Лицо Росса просветлело.
— Уже лучше. Когда проснулся, я снял повязку. Я могу видеть…
— Отлично!
— Только окружающие предметы выглядят не совсем четко — двоятся, даже троятся. Но глазам стало больно от яркого света, так что я снова надел повязку.
— Похоже, ты скоро совсем поправишься, — сказал Каргрейвз. — Но будь осторожен.
— Я постараюсь. Док, скажите…
— Слушаю тебя, Росс.
— Впрочем, нет. Не обращайте внимания.
— Мне кажется, я понял. Да, я переменил решение, пока ворочался этой ночью без сна. Мы продолжаем дело.
— Великолепно!
— Может быть, это не так уж и хорошо… не знаю. Но если вы так твердо нацелились лететь, то и я с вами. Нас ничто не остановит!
8. В НЕБО!
— Вот это уже в вашем духе!
— Спасибо. Остальные уже поднялись?
— Пока нет. Они недавно легли.
— Знаю. Пусть спят. А мы посидим в машине. Берись за мою руку.
Когда они устроились на сиденьях, Росс спросил:
— Док, сколько еще времени потребуется на подготовку?
— Не очень много. А что?
— Ну, мне кажется, что нам надо бы поспешить и стартовать как можно скорее. Если эти попытки остановить нас будут продолжаться, то одна из них, вероятно, закончится успехом. Я думаю, нам стоило бы стартовать прямо сегодня.
— Сегодня мы стартовать не сможем, — ответил доктор, — но долго тянуть не станем. Во-первых, установим двигатель. В сущности, его нужно только собрать. Я практически все подготовил заранее, еще до того, как вы, парни, попались мне на глаза.
— Эх, мог бы я нормально видеть!
— Понимаешь, эту работу должен сделать я сам. Только не думай, будто я что-то от вас скрываю, — поспешно добавил он, заметив выражение лица юноши. — Я не объяснял вам принципов работы двигателя потому, что собирался сделать это, имея перед глазами все детали. Так было бы нагляднее.
— И как же работает двигатель?
— Когда вы проходили элементарную физику, вам должны были рассказывать о турбине Герона[10]. Помнишь, она состоит из котла и небольшой вертушки, похожей на разбрызгиватель воды для лужаек. Котел нагревается, пар проходит через вертушку и заставляет ее вращаться. Мой двигатель устроен подобным образом. Вместо огня я применил ториевый реактор, а воду заменил цинком. Мы нагреваем цинк, доводим его до кипения. Получается струя цинкового пара, который устремляется через дюзы. Вот и все.
Росс присвистнул.
— Просто и изящно. А он будет работать?
— Он уже работал. Эта идея пришла мне в голову, когда я пытался сконструировать цинковую турбину для электростанции. Мне удалось получить сильную, устойчивую струю цинкового пара, но никакая турбина не выдерживала его напора: ломались лопасти. И тут меня осенило: ведь это же готовый ракетный двигатель!
— Прекрасно, док! Но скажите, почему бы не взять свинец? Ведь это означало бы большую массу при меньшем объеме.
— Ты прав. Большая плотность топлива действительно позволила бы сократить размеры двигателя, баков, да и самой ракеты; в итоге уменьшился бы мертвый вес. Но масса не так уж важна; главной задачей является получение скоростного реактивного потока. Я взял цинк потому, что он имеет более низкую температуру плавления, чем свинец. Я хочу перегревать пар до такой степени, чтобы он истекал в виде быстрой струи. Но я не могу повышать температуру выше предела устойчивости используемого в реакторе замедлителя.
— Углерод?
— Да, углерод. Графит. Он замедляет поток нейтронов, а кадмиевые стержни управляют скоростью процесса. Излучение поглощается емкостью с жидким цинком. Он закипает и весело и жизнерадостно устремляется наружу.
— Ясно. Ну, а почему бы не взять ртуть? Она плотнее свинца и плавится при еще более низкой температуре, чем цинк.
— Идея хорошая, но это слишком дорого. Ртуть нам не по карману.
Из дверей убежища высунулась голова Морри, и доктор умолк.
— Эй! Идите завтракать, иначе останетесь голодными!
— Идем, — ответил Каргрейвз.
Вылезая из машины, он оперся на поврежденную ногу и вскрикнул от боли.
— Минутку, док. Обопритесь на меня, — предложил Росс.
Помогая друг другу, они поплелись в дом.
— Короче говоря, — продолжал Каргрейвз, — осталось лишь собрать реактор. Торий уже помещен в графите в соответствии с моими вычислениями, так что нам нужно лишь смонтировать воздушный шлюз и провести стендовые испытания.
Их ракета, хотя и использовалась ранее на трансатлантических стратосферных линиях, шлюза не имела: конструкторы не предусмотрели возможности открывания люка иначе как на земле.
Но, если уж нашим путешественникам было суждено высадиться на Луне, им было необходимо иметь воздушный шлюз — небольшую камеру, снабженную двумя дверьми. Каргрейвз намеревался приварить к имеющейся дверной раме стальную коробку со второй герметичной дверью, открывающейся внутрь корабля.
— Я могу сварить шлюз, — предложил Росс, — пока вы устанавливаете реактор. Разумеется, если мои глаза снова будут в порядке.
— Даже если ты снова начнешь видеть, я не думаю, что было бы разумно сразу же глядеть на сварочную дугу. А что, Арт и Морри не умеют варить?
— Конечно умеют, но, между нами, я веду шов лучше.
— Ладно, посмотрим.
За завтраком Каргрейвз сообщил ребятам о своем решении лететь. Арт покрылся румянцем и пробормотал нечто нечленораздельное. Морри серьезным голосом произнес:
— Я знал, что за ночь температура у вас спадет. Так какие же у нас планы?
— Все те же самые; но мы решили ускорить подготовку. Как твои успехи, Морри?
— Черт побери, я готов отправиться хоть сегодня. Гироскопы мурлычут как котята. Я рассчитывал гомановские орбиты[11] и S-образные траектории, пока меня не стало от них тошнить. В общем, я и мои компьютеры готовы к полету на все сто. — Морри суеверно постучал по деревяшке.
— Отлично. Значит, теперь ты можешь заняться подготовкой снаряжения. А ты, Арт?
— Я? Ну, в общем-то и у меня все готово. Оба радара в рабочем состоянии. Но я хотел бы кое-что улучшить в цепях частотной модуляции.
— А так, как есть, они хорошо работают?
— Думаю, что вполне прилично.
— Ну и нечего в них влезать. Я могу занять тебя другим делом.
— Уж не сомневаюсь.
— Как насчет радарного экрана, который должен был установить Арт? — вмешался Морри.
— Радар? А, ты имеешь виду систему сигнализации? — ответил Каргрейвз. — Росс считает, и я с ним полностью согласен, что лучшим способом утереть нос непрошеным гостям было бы стартовать как можно быстрее. Я не хочу вытаскивать радар из корабля, это заняло бы лишнее время. И кроме того, мы можем запросто повредить прибор, без которого нам в дальнейшем не обойтись. А замена, сам знаешь, нам не по карману.
— Верно, — согласился Морри. — Я по-прежнему считаю, что человек с оружием в руках гораздо надежнее всякого прибора. Судите сами: нас четверо. На каждого приходится лишь два ночных часа. Не стоит ли выставить часового?
Каргрейвз согласился. Были предложены различные планы — нанять охранника, подвести ток к заграждению, — но все они были отвергнуты либо по причине дороговизны, либо из-за больших затрат времени на их осуществление. Наконец, решили оставить все как есть, но на ночь зажигать свет и провести линию освещения вокруг корабля. Все эти линии должны были в случае чего автоматически переключаться на питание от корабельных аккумуляторов.
На следующей неделе, в среду, Каргрейвз сел за ланч со спокойным чувством. Наконец-то ториевый реактор был установлен на своем месте, за отремонтированным щитом. Это было хорошо: он не любил эту заковыристую, всегда опасную работу с радиоактивными веществами — опасную, несмотря на использование предохранительных щитов и длинных щипцов.
Но как бы то ни было, реактор смонтировали, воздушный шлюз приварили и испытали на герметичность. Почти все снаряжение разместили на борту. Для Арта и Росса были изготовлены противоперегрузочные устройства. Каргрейвзу и Морри предстояло выдерживать ускорение, сидя в пилотских креслах. Реактор испытали на малой мощности; доктор чувствовал, что все хорошо, да и на приборной панели горели одни зеленые лампочки.
Самозваный инспектор больше не появлялся, и ночные дежурства проходили спокойно. Больше всего радовало то, что зрение Росса продолжало улучшаться, и окулист, которого он посетил в понедельник, посоветовал лишь еще пару недель не снимать темных очков.
Каргрейвз пока хромал, но уже ходил без палки, и травма совершенно не беспокоила его. Он с воодушевлением работал над статьей «Двигательный агрегат «Галилей» (стряпня для простых смертных) и обдумывал заметку, которую собирался послать в «Физикл ревью». Неплохим названием, думал он, было бы «Экспериментальное исследование некоторых аспектов космических перелетов», автор — доктор Дональд Каргрейвз, бакалавр естественных наук, доктор наук, доктор права, лауреат Нобелевской премии, действительный член Национальной и Французской академий и прочее. В действительности, он был удостоен лишь некоторых из упомянутых званий и в своих мечтах лишь примерял к себе эти громкие титулы.
За окнами взревел мотор остановившегося автомобиля, и в помещение вбежал Арт, неся в руках почтовые конверты.
— Санта-Клаус приехал! — весело крикнул он. — Одно письмо от твоих родителей, Росс, одно от той крашеной блондинки, за которой ты увивался…
— Ничего я за ней не увивался, и потом — никакая она не крашеная, — ответил Росс, с живостью выхватывая конверт.
— Пусть будет по-твоему, но ты еще сам убедишься… Так… Три письма Морри, и все деловые. Остальные — вам, док, — заявил Арт, пряча в карман письмо от матери. — Опять картошка с мясом! — радостно добавил он, заглядывая в кастрюлю.
— Это чтобы задобрить тебя перед тем, как мы будем есть на Луне, — ответил Морри. — Разносолов там не предвидится. Слушайте, док…
— Да, Морри?
— Тут в письме сказано, что консервы уже прибыли на нашу городскую базу. Пожалуй, я съезжу вечером в город и привезу их сюда. И еще нам прислали счета. Похоже, я выполнил все свои задания.
— Отлично, — рассеянно ответил доктор, надрывая конверт. — В таком случае можешь помочь нам с Россом при стендовом испытании. Это единственное, что нам осталось сделать. — Он развернул письмо и углубился в чтение.
Затем он начал его перечитывать. Заметив, что он перестал есть, Росс спросил:
— Что-нибудь случилось, док?
— Ничего страшного, но все же неприятно. Фирма в Денвере не сможет предоставить нам динамометры для испытания. — Каргрейвз перебросил письмо Россу.
— Это сильно нам помешает? — спросил Морри.
— Не знаю. Придется мне поехать в город вместе с тобой. Надо позвонить на Восточное побережье, и как можно быстрее, чтобы нас не задержала разница во времени.
— Надо — значит, надо.
Росс вернул письмо доктору.
— По-моему, такие динамометры можно приобрести где угодно.
— Не скажи. Динамометр на полмиллиона фунтов не так-то легко достать. Попробуем обратиться в фирму «Болдуин», производящую локомотивы.
— А почему не сделать приборы самим? — вмешался Арт. — Мы же сделали один такой для испытаний «Звездного штурма».
Каргрейвз покачал головой.
— Я очень высоко ценю ваше мастерство, если речь идет о точной механике. Но для некоторых работ требуется специальное оборудование. Кстати, если уж речь зашла о «Звездном штурме», — заговорил он, намеренно уходя от темы, — то не думали ли вы, ребята, что надо дать нашему детищу подходящее имя? Как насчет «Звездного штурма-6»?
Арту название понравилось. Морри сказал, что корабль логичнее было бы назвать «Лунный штурм». У Росса была другая идея: