Далее тов. Амин поставил вопрос о замене расчетов зенитных батарей 77 зенап, прикрывающего Кабул и располагающегося на господствующих высотах вокруг города, в благонадежности которых он не уверен, советскими расчетами.
Генерал армии
Павловский И.В.
21.8.1979 г.
Секретно
Начальнику Генерального Штаба ВС СССР
Маршалу Советского Союза Огаркову Н.В.
23 августа… тов. Амин поднял вопрос о введении наших войск в Кабул, что, по его мнению, может высвободить одну из двух дивизий Кабульского гарнизона для борьбы с мятежниками…
Генерал армии
Павловский И.В.
25.8.1979 г.
Кабул, Новый город
Дворец народа
20 августа 1979 года
Город Кабул – столица Афганистана – расположен в оазисе реки Кабул среди гор Асмаи и Шир-Дарваза на высоте 1850 м над уровнем моря и является одной из самых высокогорных столиц мира. Река Кабул (или Кабулка, как называют ее все русские) протекает почти через весь город с запада на восток, деля его на две части. Эти части получили названия Старый город и новый город соответственно. Старый Кабул расположен на правом берегу реки, а Новый – это районы левобережья.
Правительственные кварталы города, где расположены здания посольств и министерств, расположены на левом берегу Кабулки. Признанным центром Нового города является площадь Пуштунистан и так называемый "Арк" – дворец. Дворец, выстроенный в 1883 г ., многие годы был резиденцией эмиров. Вблизи него – ряд министерств. На улице, ведущей к дворцу, установлена Колонна независимости, воздвигнутая в 1919 г . в честь завоевания независимости.
Именно здесь, совсем недавно танк Ватанджара произвел первый выстрел по дворцу, ставший сигналом к саурской революции. Дауд погиб, и теперь в Афганистане была новая власть – коммунистическая. Но дворец, переименованный в Дом народа, по-прежнему был ее пристанищем…
В самом роскошном кабинете Арка, у выходящих на площадь окон стоял среднего роста человек с роскошными седыми усами. Одет он был не в афганскую, а в европейскую одежду – черный костюм, рубашка галстук. В руках у него были четки, янтарные, небольшие, нанизанные на веревку камушки, которые он то начинал перебирать, то просто держал в руках, наслаждаясь их гладкостью и внутренним теплом.
Человек думал.
Да, не все было просто. Прошло уже больше года после того, как свершилась революция – а все стало еще сложнее.
Но он никогда не думал, что будет так сложно.
Он вспомнил себя в конце шестидесятых – тогда они только создали партию и он, будучи проездом в Москве, был принят некоторым и чиновниками ЦК КПСС. Нет, товарищ Брежнев его конечно же не принял, ведь он тогда не был главой государства, он был всего лишь главой маленькой, только что созданной партии, пусть и коммунистической. Но заведующий сектором в ЦК Ульяновский с ним встретиться согласился.
Тараки поразила Москва. Выросший в Афганистане, в одной из самых нищих стран на земле, писатель и поэт Нур Мухаммед Тараки полдня потратил на экскурсии по Москве. Он просто не мог представить не мог вообразить – даже несмотря на то, что жил в столице Афганистана, в Кабуле – что можно жить именно так, как живут люди в Москве. Причем здесь так – жили все.
Он до сих пор помнил и нудный, монотонный голос Ульяновского. Только сейчас, уже сам старый и убеленный сединами человек, он только сейчас понял, насколько был прав этот занудный секретарь ЦК. Тогда ему, еще молодому казалось – стоит только выйти к народу с правдой, стоит только прокричать ее – эту правду – и все будет по-другому, так же как и в СССР. Из феодализма его страна, его родина шагнет сразу в светлое будущее – в социализм, где не будет баев, генералов, купцов, где все будут равны в труде и в отдыхе, где все будут просто, по-человечески счастливы.
А теперь, спустя год после того, как он находится в этом кабинете Тараки все чаще начал ловить себя на мысли, что к социализму они не идут – от социализма они отдаляются…
Когда НДПА еще находилась в подполье – да, тогда тоже было "два крыла" партии – Парчам и Хальк. Да, разногласия были и весьма серьезные. Да, иногда доходило даже до рукоприкладства – было и такое. Но! Как бы то ни было, какие бы разногласия их не разъединяли – цель у них была единой и она объединяла. Ради этой цели – построения нового, социалистического Афганистана – можно было забыть все обиды, все разногласия и стать в единый строй, когда это необходимо. И они победили. Победили, пришли к власти, стали справедливой в стране, которая никогда не знала справедливости. А теперь… А теперь Парчам готовит государственный переворот против него.
Впервые за все время, пока он находился в этом кабинете, в должности генерального секретаря ЦЕ НДПА, Тараки посетила мысль, что что-то он делает не так. Да, его бывшие соратники вероломно и подло пытались организовать мятеж. Но в чем-то виноват и он.
Становилось страшно. Тараки начинал думать, что ноша, которую он принял на свои плечи – не по нему, что гораздо проще быть просто писателем. Но отступать было нельзя…
– Товарищ генеральный секретарь, прибыл товарищ Сарвари
Тараки оглянулся на своего адъютанта и телохранителя, бывшего начальника Царандоя подполковника Сайеда Дауда Таруна.
– Пусть войдет.
Но член ЦК НДПА, министр безопасности Афганистана Асадулло Сарвари не стал ждать – вошел в кабинет сам, по пути весьма невежливо отстранив с пути адъютанта Тараки.
– Иди, Сайед… – взмахом руки Тараки отпустил своего телохранителя, своим приближенным он многое прощал, в том числе и нарушение протокола. Не до протокола сейчас.
Если бы Тараки разбирался в людях – многое он сделал бы не так как сделал. Он не принял бы своим адъютантом подполковника Таруна, снятого с должности после той грязной и подозрительной истории со штурмом номера с похищенным американским послом. Но за него просил "любимый ученик" – Хафизулла Амин – как было отказать? Принял.
Он бы попытался переманить Таруна в свой лагерь, сделать его не просто своим адъютантом – но его приближенным, обладающим какой-то властью. Тот, кто имеет почти постоянный доступ к телу Вождя должен выделяться среди других. Не сделал. Работает человек – и пусть работает. Тарун так и остался человеком Амина и за свое новое трудоустройство был благодарен именно ему – а не генеральному секретарю лично.
Наконец сейчас, он бы заметил тот мимолетный проблеск в глазах Таруна – и понял, что этот человек опасен. Не понял. Не заметил.
Выйдя из кабинета Тарун огляделся, сел на свое место. В приемной никого кроме него сейчас не было, и увидеть то, что он делает никто не мог. А поэтому, он выдвинул ящик стола, в котором лежала толстая, в кожаном красном переплете книга, открыл ее. Нажал на кнопку, включающую магнитофонную запись от подслушивающих устройств, поставленным в кабинете генерального секретаря НДПА. Кабинет проверяли на наличие подслушивающих устройств еженедельно – но делали это люди из управления контрразведки АГСА, руководитель которого, Азиз Ахмад Акбари, племянник зашедшего в кабинет Асадулло давно почувствовал, что сила – за Амином и переметнулся в его группировку. Облегчило переход на другую сторону то, что Амин три года вел с ним партийные занятия, о чем не знал его дядя. Работал на Амина и первый заместитель Сарвари – Наваб Али. Подслушивающие устройства искали – но никогда не находили…
В кабинете Тараки сел за приставной столик, напротив посадил Сарвари. Асадулло был его давним и проверенным сторонником, всегда занимал его сторону, поэтому он ему доверял безоговорочно. Четверо его сторонников, которым он доверял, только четверо – Ватанджар, Гулябзой, Сарвари и Маздурьяр. Так как им, он не доверял никому, даже Амину – Амину он вообще не особо доверял. Просто был падок на лесть – именно Амин придумал титул "Дорогой учитель", каким и величал Тараки. Да и работать кто-то должен – работоспособностью Амин превосходил всех, Тараки – на порядок, работал по двадцать часов в сутки, лично вникал во все, занимал сразу несколько постов – и на всех должностях реально работал.
Начал Сарвари, как это и полагается издалека…
– Как ваше здоровье, учитель…
Нур усмехнулся
– Поживем еще. А как твое?
– Не жалуюсь…
– Да я уж слышал что и в самом деле, не жалуешься…
Про похождения четверки в Кабуле и окрестностях ходили слухи. Министерство безопасности и его основная сила – АГСА их никак не пресекало, более того – запускало новые. Частично, слухи эти были правдивы – в конце концов четверка представляла собой всего лишь четверых офицеров, молодых, самый старший из которых имел майорское звание. И вот волею судьбы они были вознесены почти к самой вершине власти. Перегибы, конечно были…
– Простите, учитель… – потупился Сарвари, про себя подметив, что донес скорее всего Амин. Сволочь лизоблюдская…
– Молодость… – улыбнулся Тараки – сам был молодым. Но и пятнать партию я не позволю, так и передай остальным. А теперь – говори.
– Товарищ генеральный секретарь…
– Ну говори, говори…
– Я хочу поговорить относительно товарища Амина.
– Относительно Амина… – Тараки не хотел затевать этот разговор, но делать было нечего – говори про Амина…
– Он задумал вас убить.
Вот так вот…
- Такое мне уже говорили. Но Амин сын мне, а я – ему отец.
– Амин змея! Это змея и он ужалит вас, как только вы на миг отвернетесь от него!
– Амин ваш товарищ…
Тараки вдруг понял, что дальше отмахиваться от этой информации просто опасно.
– Кто тебе это сказал.
– Мой племянник Азиз. Он …
– Я знаю кто он такой. Почему в таком случае он не исполняет свой долг, а просто говорит обо всем тебе? Почему ты не исполняешь свой долг?
– Он боится. В его аппарате почти все считают руководителем партии Амина, а не вас, учитель. Ему уже напоминают, что он мой родственник. Если он отдаст приказ арестовать Амина – вместо Амина арестуют его самого.
Тараки встал со своего места, молча прошелся по кабинету, перебирая четки, подошел к окну. Вот и настало новое время. Время новое, а методы решения проблем старые – пуля в спину, нож, удавка. Возможно, этот дворец, в котором раньше жил король – проклят и тот, кто правит из этого дворца страной обречен быть королем….
Тараки вернулся за стол.
– Если позиции Амина в органах госбезопасности так сильны – значит любой, кто прикажет его арестовать будет арестован сам.
– Да, это так. Но проблемы можно решать разными способами…
И вот тут Тараки сделал ошибку. Если бы он созвал как положено пленум ЦК НДПА – а в ЦК Амину не доверял никто, и решил бы проблему законным путем – скорее всего история Афганистана, да и не только Афганистана потекла по другому руслу. Но Тараки решил как и Амин играть тайно, несмотря на то, что бы генеральным секретарем партии и главой государства. В подковерных играх сильнее безусловно был Амин. И те, кто за ним стояли.
Нур Мухаммед Тараки, генеральный секретарь ЦК НДПА задумался, потом провел по лицу ладонями – привычный жест, оставшийся еще с тех времен, когда он пять раз в день совершал намаз…
– Можешь готовиться. Совсем скоро я выезжаю в Гавану, на конференцию неприсоединившихся государств. По пути заеду в Москву, встречусь с товарищем Брежневым. Перед отлетом – я дам тебе знать . До этого – не делайте ничего.
– Как вам будет угодно, учитель…
Тарун заметил, что Сарвари вышел из кабинета в гораздо более бодром и веселом настроении, чем вошел. Значит, разговор был важным – и закончился он успешно. И конечно он был записан. Тарун снова огляделся, снова выдвинул ящик стола и отключил магнитофон – пленки оставалось совсем мало, а встретиться для получения новой у него никак не выпадало время. Генеральный секретарь в последнее время работал допоздна. Но сегодня он скажется больным и передаст-таки пленки…
Кабул, Аэропорт
23 августа 1979 года
На сей раз летел как белый человек.
Как белый человек – это не в брюхе транспортного Ила или АНа – а на обычном аэрофлотовском ТУ-154, рейсом из Шереметьево в Кабул. Примерно треть самолета занимали такие же как я – возвращающиеся с отдыха, с лечения и по замене специалисты. Остальные две трети – афганцы, в основном молодежь, студенты, которые в массовом порядке ехали учиться в Союз. Молодой, еще неокрепшей революции нужны были подготовленные кадры…
Что берет с собой советский человек, когда едет в загранку, в развивающуюся страну. Нет не большую сумку, это когда в развитую – большие сумки, а в развивающуюся… Первым делом – это, конечно же водка. Куда без нее, родимой. Таможня пропускала по две бутылки в одних руках, но договориться было можно. Везли в основном "Пшеничную" и "Московскую – но кое у кого была и "Старка". Водку везли и те, кто не пил – потому что с ее помощью в совзагранучредждениях открывались любые двери и решались любые проблемы.
Второе что везли – это мелочевку. То, что в Союзе стоит копейки, даже не обращаешь внимание – купил и купил, за границей может стоить на порядок дороже, а что-то и вовсе – просто не купишь. В общем – пустым не ехал никто.
Не ехал никто и трезвым – особенно неприятно было то, что многие уже садились в самолет пьяными, а сразу после взлета – доставали и начинали добавлять. В основном гражданские – гражданских контрактов в Афганистане для СССР было все больше и больше – но и военные несильно отставали. Может, мои слова и покажутся кому то глупыми – но нажираясь в хлам на глазах у возвращающихся в страну молодых афганцев ты позоришь не только себя – ты позоришь и всю страну.
Сели сразу и мягко – с первого захода – кружить не пришлось. С высоты Кабул вообще выглядит изумительно – он расположен в горной котловине, и зрелище просто изумительное – горы, лепящиеся к ним дома, рассекающая надвое город река…
Сосед мой – пехотный майор, от которого разило пивом – не алкоголем, а именно пивом проснулся перед самой посадкой. Зевнув, уставился в иллюминатор
– Первый раз? – не отрывая взгляда, от медленно плывущих внизу гор спросил он
– Второй… – в разговор мне вступать не хотелось.
– А я третий уже… Эх, Афган, Афган… Куда распределяют?
– Пока не знаю…
– Ты вот что… – майор наклонился ко мне – если в Кабуле остаться не удастся, просись на север. Понял? Куда нибудь на север.
– А что так?
– Граница наша рядом. Понял?
– Понял… – протянул я – спасибо…
– Не за что…
Это что же такое творится, что у служивого люда такие мысли – далеко ли граница. Когда я отсюда уезжал таких мыслей ни у кого не было,точно
На трап я вышел одним из первых – просто у меня было меньше всего вещей, а с вещами протискиваться через узкие самолетные проходы между креслами… сами знаете. Если в Москве уже было пасмурно – то здесь по-прежнему солнце не только светило, но и грело, по-настоящему грело. Народ выходил из самолета, делился на группы – за кем-то прислали машину из посольства, кто-то на автобусе поедет, кто то – на частнике. Увидел майора, помахал ему – тот в ответ махнул рукой мне. Заметив старенький ПАЗ, направился к посольскому автобусу, пристроившись в хвост редкой цепочки людей.
Ни один из прилетевших – кроме меня – не заметил маленькой, но очень важной детали. Там, где была диспетчерская вышка, на высоте, за стеклами постоянно отсвечивал этакий солнечный зайчик, причем в одном и том же месте. Может, кто-нибудь и поверил бы, что это случайность – но не я. Кто-то целенаправленно отслеживал – кто прибывает в страну рейсами из Москвы…
Кабул, район Вазир-Акбархан
Вечер того же дня
Место встречи было всегда одним и тем же. Чуть дальше посольства Великобритании – там улица делает такой удобный поворот, раздваивается на две, причем одна идет к отелю Интерконтиненталь, вторая же – к известному ресторану Баг-Е-Бала, в котором гуляла вся элита страны. Конечно, если бы они хотели скрыть свои встречи от АГСА – то не встречались бы в элитном квартале, где расположены все дипломатические представительства, а выбрали бы другое место. Но фокус то в том и был, что АГСА до этих встреч не было никакого дела.
Первым на место как всегда прибыл Тарун. Машину он не покупал – пользовался служебной черной Волгой – она полагалась ему по должности – но без водителя. Машину он остановил слева, въехав наполовину на тротуар – сигнал того, что все в порядке. Открыл окно, вращая хромированную ручку. Задумался…
Карьера Таруна складывалась еще при короле. Он был одним из тех офицеров, которых король посылал учиться военному делу у великого северного соседа – в Советский союз. Из СССР он привез диплом об окончании военного училища – с ним в армии продвигаться было легко потому что военных специалистов было мало, и русскую жену Наталью.
Тарун, за счет хитрости и полезности – теперь диплом подкреплялся и опытом – умудрился быть на коне и при короле и при Дауде, пригодился он и после Саурской революции – поняв куда идет дело, он вступил в НДПА. Вообще то, по логике вещей он должен был относиться к парчамистам – представителям более образованных и менее радикальных слоев афганского общества. Но так получилось, что вступил он в Хальк – и принимал его туда лично Хафизулла Амин. Он же был его путеводной звездой – всегда и во всем Тарун придерживался своего учителя. И не прогадывал сразу после того, как НДПА в результате Саурской революции пришла к власти, Амину удалось продвинуть своего ученика на один из ключевых постов – начальника Царандоя, народной милиции. Даже после того скандального инцидента с гибелью посла в гостинице Амин снова помог – поставил не куда-нибудь, а в адъютанты самого товарища Тараки, генерального секретаря партии. Правда и условия поставил…