Хорошо помню момент расставания. Я вылез на внешнюю поверхность вместе с сестрами. По протянутым вдоль оболочки веревочным лестницам взобрались наверх, к «стойлу». Ветер развевал плащ Анаэль и ее фигурка, наблюдаемая мной снизу, казалась такой прекрасной! И такой уязвимой… Еще раз поздравил себя с тем, что устоял перед нажимом сестер и заставил их покинуть корабль перед началом смертельной миссии. Пусть отсидятся на передовой базе. В случае успеха подберем их на обратном пути. Ну а в случае неудачи…
Тогда обиженная и заплаканная Анаэль, не говоря ни слова, отвязала свою верную птицу от трубы и, вскочив ей на шею, в мгновение ока исчезла, подхваченная воздушным потоком. А Асаэль чуть задержалась, поцеловав меня на прощанье с таким напором, которого никогда не позволяла ранее в присутствии сестры. Еще этого мне не хватало!
Теперь-то я понимаю, насколько верным было тогда мое решение. Не хочу даже представлять, что произошло бы, попади девушки в плен! И сейчас, взбираясь по веревочной лестнице, спущенной "сухопутным крысам", не умеющим летать на крылатых животных, мечтал уединиться с Анаэль. Чтобы, так сказать, получить причитающиеся мне благодарности за то, что уберег ее от страшной участи.
В принципе, мечта сбылась. Но только поздно вечером. А сначала, взобравшись в защищенное пространство лагеря, нам пришлось пережить восторг его обитательниц. Асаэль вообще, совершенно не стесняясь присутствия сестры, впилась в меня губами, чуть не задушив. Не думаю, что Анаэль столь страстное выражение чувств сильно понравилось, однако та пока не высказала недовольства. Да и не до «семейных» сцен сейчас было. Когда волна бурного восторга, вызванного появлением уже не особо ожидавшихся гостей, несколько спала, нас, как положено в сказках, накормили, напоили и дотошно расспросили. Пришлось, пользуясь в качестве переводчика Крепышом, трепавшемся на смеси еврейского и греческого, который тоже понимали наши союзницы, поведать в подробностях всю историю легендарного уже налета и последующего пребывания в лагере. Так же подробно девушки (а, кроме попугайских «всадниц», никого в лагере не имелось) интересовались и биографией моих спутников, а, особенно, деталями побега. Наши приключения в подземельях привели их в полный и окончательный восторг. Во время рассказа о героической гибели нашего товарища даже пролилось немало девичьих слез. Эх, бабы, они бабы и есть, несмотря на два с гаком метра роста!
В конце концов Анаэль, игравшая здесь роль старшей (подозреваю, что исключительно по праву подруги главкома ударного отряда союзников, то есть меня), насильно прервала задушевную беседу. Паре девушек был отдан приказ с утра на всех парах лететь к ближайшей отсюда базе «ангелов». И только после всего мы смогли уединиться. Анаэль провела меня по переплетению веток, подстраховывая в опасных местах. Не могли, что ли, веревочные перила натянуть? Здесь же сорваться, как два пальца… в схватке с ящером потерять! Правда, гибкие и ловкие «эльфийки» явно в страховке не нуждались. Увлекаемый девушкой, я успел заметить, что всех моих товарищей тоже ведут "под конвоем" разведчицы. Причем в разных направлениях. Кажется, "ночь благодарностей" сегодня планируется не только для меня…
Внимание! Данный текст – неполная и неотредактированная версия книги!
Глава 12
Пара разведчиц, вылетевшая в ближайший лагерь союзников за помощью вечером первого дня, вернулась только через двое суток. Зато не одна – за двумя попугаями в полутьму лиственного укрытия одна за другой влетели десять боевых пар «ангелов». Полное отделение, однако. Судя по вооружению – из числа созданных мной противодирижабельных отрядов. Только, в отличие от первого такого отряда – все, до единого, имеют при себе трофейные карабины. Ну, после стольких сваленных дирижаблей-то…
Значит, не распалось без меня боевое содружество! Анаэль, сидя в этой глуши, ни черта толком не знала о текущем состоянии дел на фронтах, и удовлетворить мой информационный голод не могла. В отличие от остальных потребностей… Все два дня встречал своих лагерных товарищей только за трапезой, проводя остальное время в компании подруги. Впрочем, насколько я мог заметить, они тоже нисколько не скучали. Короче, прибытию «ангелов» мы, с одной стороны обрадовались, но с другой – слегка расстроились. Ведь оно означало окончание текущей идиллии.
Командир греческого отделения, представ передо мной, склонил голову в скупом воинском приветствии – земные поклоны среди вольного народа как-то не прижились, а отдание чести греки у русских соседей заимствовать отказались. Они вообще были весьма консервативны. Помню, каких трудов стоило «раскачать» их на смену тактики борьбы с воздушными судами противника.
— Риакос Фокиос, командир первого штурмового отделения второй роты первой противодирижабельной бригады! — на сносном русском доложил он. Почти все бойцы передовых отрядов за месяцы тесного боевого взаимодействия освоили язык союзников. В меру собственных способностей. А некоторые знали и ранее. Риакос, кажется, из таких.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что в последние месяцы, пока я «прохлаждался» в лагере, немцы окончательно сменили тактику, усеяв оболочки дирижаблей кучей огневых точек и подняв на полкилометра крейсерскую высоту полета своих машин. В результате, естественно, резко выросли и так немаленькие потери штурмовых групп «ангелов». Выработать эффективную тактику противодействия новым приемам противника в мое отсутствие не удалось. Я начинал перед последним вылетом на Метрополию заниматься данным вопросом, но мало что успел. Так что боевые действия в последние недели почти полностью прекратились. Наши атакующие силы истощены, да и немцы потеряли более половины своего воздушного флота. Так что пока на фронте стратегическая пауза. Таких сложных слов мой собеседник, конечно, не знал. Это я сам так перевел полученные от него сведения.
Нацисты рано или поздно залижут раны и перейдут в контрнаступление, это к бабке не ходи. По крупному, скорее, поздно – слишком мы ушибли их дирижаблестроительное производство, но по мелочи гадить наверняка начнут в самом ближайшем будущем. А вот нам противопоставить им на данный момент, по сути, нечего. С греческими крылатыми воинами из гвардии Полиса, составлявшими единственный источник пополнения наших противодирижабельных отрядов (другие народы-то летать не умеют, не считая незначительного количества «эльфийских» разведчиц), вышла та же история, что и с пилотами императорского флота в Японии во время Второй мировой войны. Тогда японцы начали войну, имея отборную группу высококвалифицированных летчиков, благодаря качественной подготовке которых удалось одержать первые громкие победы. Но когда те погибли в боях, оказалось, что заменить их некем – слишком много времени занимали отбор и подготовка.
Вот и у нас. Значительная часть «ангелов» погибла, сколько осталось подготовленных бойцов в гвардии Полиса – мне неизвестно, но не думаю, что много. Да и захотят ли греки отдавать последних защитников собственной столицы? Готовить новых штурмовиков из простых охотников? Но мы и так забрали лучших, которые с повышением высоты полета противника уже «работают» на грани своих возможностей. "Простой охотник" банально не взлетит на высоту полутора километров, необходимую теперь для атаки дирижаблей без многолетних тренировок! А ведь с собой надо еще тащить и оружие! Да, проблем тут накопилось – решать, не перерешать. Вовремя я вернулся! Нефиг тут романтически прохлаждаться, надо добираться до своих. Начнем, пожалуй, с русской столицы, где мне так и не удалось о сих пор побывать. Слишком она была в стороне от наших тренировочных лагерей и обычных перемещений. Пора познакомиться поближе с производственной базой Коммуны. Чувствую, на одной физической силе «ангелов» мы уже далеко не уедем, пора заняться техникой.
Поэтому задерживаться у разведчиц не стали. «Ангелы» развернули привычные плетеные корзинки из кожаных ремней, посадили в каждую по «пассажиру». Итого, четыре пары «грузчиков», четыре – охраны. Даже с некоторым запасом, я бы сказал, по сравнению с предыдущими путешествиями подобным способом. Это еще не считая обеих сестер, присоединившихся к «колонне» на своих попугаях. Остальные девушки оставались здесь нести свою опасную службу, присматривая за действиями противника. А мы, тепло попрощавшись, тронулись в путь. Дорога до Ленинска неблизкая, дня четыре лететь…
На самом деле, добрались аж за пять. Пришлось сделать незапланированную остановку, пережидая, пока улетит восвояси встретившийся вдруг грузовой цеппелин. Вроде ж и редко они стали летать, однако, вот, «повезло» встретить. Ну и несколько стычек с ящерами, как же без этого. К счастью, «ангелы» уже хорошо освоили стрельбу из карабинов "с лёту", поэтому обошлось без потерь – прицельные залпы заставляли чудищ сворачивать атаку на большой дистанции.
На самом деле, добрались аж за пять. Пришлось сделать незапланированную остановку, пережидая, пока улетит восвояси встретившийся вдруг грузовой цеппелин. Вроде ж и редко они стали летать, однако, вот, «повезло» встретить. Ну и несколько стычек с ящерами, как же без этого. К счастью, «ангелы» уже хорошо освоили стрельбу из карабинов "с лёту", поэтому обошлось без потерь – прицельные залпы заставляли чудищ сворачивать атаку на большой дистанции.
Итак, в столицу Коммуны Ленинск прибыли к вечеру пятого дня с начала путешествия, поэтому особо рассмотреть город я не смог. Да и нечего тут сильно рассматривать: с высоты верхушек деревьев заметна была большая проплешина в лесу, усеянная многочисленными остатками сгоревших зданий. Последствия многолетних бомбардировок, надо полагать. Уже вон, вдоль с трудом угадываемых очертаний бывших улиц и площадей, пробиваются молодые деревца.
А город ушел под землю либо в рассредоточенные по большой площади и замаскированные в лесу строения. Так что, пронёсшись на всех парах через черную проплешину, направились в сторону торчащих в полукилометре отсюда холмиков. Во время этого обзорного пролёта я чуть не выпал из кабины от созерцания возникшей на несколько секунд перед глазами сюрреалистичной картины: на бывшей центральной площади возвышался десятиметровый, примерно, почти не пострадавший от огня, в отличие от окружающих строений, памятник. Бессмертному вождю пролетариата, разумеется, кому же еще? Ильич стоял в характерной позе, символично указывая протянутой рукой на запад, в сторону Метрополии. Последним мазком оказался небольшой птеродактиль, беспечно восседавший на лысине исторического деятеля, расставив в стороны перепончатые крылья. Свалившись на дно корзинки, я залился неудержимым истеричным смехом, вызвав этим озабоченные взгляды сопровождающих. Даже занятый релаксацией после трудного дня птеродактиль повернул, кажется, зубастую пасть в моем направлении. Кстати, чего это он здесь так беззаботно отдыхает? Ведь, судя по рассказам товарищей, вокруг города регулярно уничтожаются гнезда всех опасных хищников, благодаря чему в пределах городской черты можно достаточно спокойно разгуливать под открытым небом. Хотя наличие оружия для защиты от иногда проникающего сюда наземного зверья всегда приветствуется. Не считают данный экземпляр опасным? Да, он маловат, однако покусать может не хуже земного волка. Или, из-за войны, не хватает сил для полноценного контроля местности? Скоро проясним этот вопрос.
Спустились на землю на небольшой, едва заметной с высоты полянке, неподалеку от холмов. Я вылез из бессильно опавшей на траву подвесной корзинки, разминая ноги. Лес как лес вокруг, а где же город? Мы точно туда прилетели? Тут из-за толстых стволов показалась группа людей в длинных, раскрашенных зеленой и коричневой краской рубахах навыпуск и такого же цвета штанах. Двое из них держали в руках трофейные карабины, еще пятеро были вооружены мощными самострелами и массивными копьями, похожими на старинный протазан – основным оружием сил самообороны Коммуны, уже знакомым мне ранее. Это, видимо, охрана входа в административный центр города.
Так и оказалось. Мы тоже представились им, не вызвав ожидаемого ажиотажа известием о моем возвращении. Видимо, весть об этом с помощью налаженной сети посыльных, уже разнеслась среди союзников. Нас вежливо пригласили проследовать за встречающими. Только шестерых, без «ангелов». Те, попрощавшись, взлетели, направившись в другое место. Наверное, в греческое посольство. Сопровождающие недоуменно воззрились на моих верных спутниц с их попугаями, явно не представляя, что с ними делать, видимо, «конюшен» для этих существ в русской столице предусмотрено не было. Разведчицы решили этот вопрос, просто оставив своих «коней» на полянке. Они дрессированные, без приказа не улетят, если, конечно, не забыть принести им жрачки, а опасных ящеров над столицей нет.
Углубившись на пару десятков метров в лес, неожиданно оказались возле прекрасно замаскированного буйно разросшимся плющом каменного здания. Толстые, почти метровые стены, массивная железная дверь свидетельствовали о продуманной системе защиты городских помещений от штурма и бомбежек. Уроки, преподанные немцами при первых попытках штурма, не прошли зря – в последнее десятилетие, судя по всему, тут возник совершенно другой город взамен уничтоженного бомбежками.
В самом здании ничего, кроме поста охраны, не оказалось. Пришлось спуститься в подземелье при помощи так же прикрытых массивной дверью ступеней в центре помещения. Проследовав узким извилистым коридором, преодолели еще несколько постов и дверей, оказавшись, наконец, в широком тоннеле, слабо освещенном развешанными по стенам на большом удалении друг от друга масляными лампами. Светильники давали ровно столько света, чтобы не наступить на ногу идущим рядом товарищам, ни на люмен больше. Экономия, видать.
Повинуясь указаниям сопровождающих, повернули налево. Воздух в туннеле был на удивление свеж, система вентиляции у строителей явно получилась удачной. Интересно, предусмотрена ли тут возможность полной герметизации? Ведь у противника недавно появилось химическое оружие! Надо бы прояснить…
Идти пришлось не так уж и далеко – метров сто пятьдесят. Там, на развилке, отходил в сторону коридор вдвое меньшей ширины. Если в главном туннеле были предусмотрены отдельные дорожки для чего-то колесного, скорее всего – небольших ручных тележек, то здесь с трудом можно разминуться со встречным пешеходом. Издержки суровой подземной жизни, ничего не поделаешь! Впрочем, ответвление было достаточно коротким – не более сотни метров, так что все необходимые грузы можно донести и руками. Тем более, что предназначение помещений, находящихся за деревянными дверьми, расположенными через равные промежутки по обе стороны коридора, сомнений не вызывало. Это явно жилой комплекс.
Так и оказалось. Нам выделили три комнаты. Почему три? Одну в мое единоличное пользование – видимо, по статусу положено, вторую обеим разведчицам, третью – на троих моих товарищей по лагерю. Наверное, со свободными помещениями в подземелье тоже была напряженка. Так как солнце уже давно зашло, довольно скромный ужин принесли нам прямо в комнаты. Пожелав спокойного сна, сообщили мне, что завтра с утра меня примет Председатель Совета Коммуны Валентин Крапинский. Вот и хорошо, сейчас у меня не осталось сил для долгого разговора. После ужина Анаэль, естественно, переместилась ко мне. Закрывая за ней дверь, я случайно заметил в коридоре, возле двери в комнату моих товарищей, пост охраны из четырех вооруженных карабинами бойцов. Раньше его точно не было. Что это значит? Даже ко мне охрану не приставили, а к ним – да? Или… Этот пост охраняет не их, а наоборот? Странно, я думал, контрразведка отсутствует здесь как явление. И даже собрался завтра намекнуть, чтобы в местном Комиссариате Обороны проверили биографии моих спутников. Не то что у меня имелись какие-то основания для подозрений, однако, береженого – бог бережет, как известно. Инструкции особого отдела крепко въелись в меня еще со времен училища. Однако, видимо, и местные не лыком шиты, без подсказки догадались!
Глава 13
Валентин Крапинский принял меня в своем кабинете, расположенном в одном из соседних коридоров, так же, как и «гостиничный», отходившему в сторону от основного туннеля. И явно построенному по тому же самому чертежу. Единственное отличие – дополнительный пост охраны на входе. Так как, судя по всему, здесь находилась вся исполнительная ветвь Совета Коммуны, это – вполне разумный шаг. Я бы даже добавил охраны. Уж если немцам удалось внедрить своих агентов внутрь Храма совершенно чуждых им по культуре и внешнему виду «эльфов», то сюда – сам бог велел! Учитывая вчерашнее взятие под контроль комнаты моих спутников – местным данная мысль тоже пришла в голову.
Председатель Совета Коммуны оказался благообразным седовласым, с аккуратными залысинами, дядей среднего возраста и средней же комплекции. Несмотря на явно обозначенный «начальственный» животик, в гордой осанке заметно было его военное прошлое. Хотя «вживую» встречаться нам пока не приходилось, я знал, еще со времен "до налета", краткую биографию Крапинского. В общем, местный стандарт начальственной карьеры: боец разведроты, затем, после курсов, командирствовал там же, начиная от взводного и до комбата. Потом отставка, учеба в университете, руководящие должности в Совете Коммуны. Вплоть до наивысшей. Бывшие политические зэки, многие из которых имели серьезную теоретическую подготовку, создали тут достаточно интересную систему карьерного роста, с перекрестными экзаменами и тестами при назначении на начальственные (и не только) должности. Пока мне приходилось близко общаться только с военными, и среди них недостаточно компетентных для занимаемой должности не наблюдалось. Интересно теперь будет взглянуть на политиков.