--Годолфин уже рассказал вам о напасти, объявившейся на побережье? -спросил он.
--Вы имеете в виду этого неуловимого француза? Да, я о нем уже наслышана.
--Скоро мы проверим, так ли он неуловим, как кажется, -- буркнул Юстик.
--Вы что же, собираетесь вызвать второй полк солдат из Бристоля?
Юстик побагровел и сердито взглянул на Годолфина.
--С наемниками мы больше не связываемся, -- ответил он. -- Я с самого начала не одобрял эту затею, но меня, как всегда, не послушали. Нет, на этот раз мы возьмемся за иностранца сами, и уж теперь-то ему от нас не уйти.
--При условии, что людей наберется достаточно, -- сухо заметил Годолфин.
--А также при условии, что командовать ими доверят самому способному из нас, -- добавил Пенроуз из Трегони.
Наступила тишина. Трое мужчин злобно уставились друг на друга. Обстановка, похоже, слегка накалилась.
--И дом, разделенный враждой, рухнет... -- вполголоса проговорила Дона.
--Что-что? -- переспросил Юстик.
--Да так, вспомнилось вдруг Священное писание. Давайте лучше вернемся к пирату. Значит, вы хотите объединиться и напасть на него всем миром. Перед такой силой ему, конечно, не устоять. А план действий у вас уже готов?
--Более или менее. Но раскрывать его было бы пока преждевременным. Впрочем, одно соображение можно высказать уже сейчас. Думаю, что Годолфин намекал именно на него, когда спрашивал вас о слугах. Видите ли, мы подозреваем, что кто-то из местных работает на француза.
--Какой ужас!
--Да, приятного мало. Но если наши догадки подтвердятся, мы обязательно поймаем предателей и вздернем их вместе с главарем. Дело осложняется тем, что у француза, по-видимому, есть какое-то тайное убежище на побережье. Мне кажется, местные жители о нем знают, хотя и предпочитают держать язык за зубами.
--А вы не пробовали его найти?
--Разумеется, пробовали, дражайшая леди Сент-Колам. Мы и сейчас не оставляем этих попыток. Однако негодяй дьявольски хитер и прекрасно изучил наше побережье. Кстати, вы не замечали ничего подозрительного в Нэвроне?
--Нет, совершенно ничего.
--Если не ошибаюсь, окна вашего дома выходят на реку?
--Да... Вид оттуда изумительный!
--И если по реке, вверх или вниз, проплывет корабль, вы его наверняка увидите?
--Думаю, что увижу.
--Не хотелось бы пугать вас, сударыня, но у нас есть основания предполагать, что во время предыдущих налетов француз останавливался в Хелфорде. Вполне возможно, что он приплывет туда и сейчас.
--Не может быть!
--Увы, сударыня, может. Но и это еще не все. Я обязан предупредить вас: судя по всему, этот негодяй не из тех, кто умеет уважать честь благородной дамы.
--Неужели он настолько низок?
--Боюсь, что да.
--Наверное, и матросы его такие же отъявленные негодяи?
--Конечно, сударыня. Ведь это пираты, французские пираты.
--Да, теперь я вижу, какая страшная угроза нависла над нами. А как вы думаете, может быть, они еще и каннибалы вдобавок? Моему сынишке не исполнилось и двух лет...
Леди Годолфин издала слабый крик и начала быстро обмахиваться веером. Ее муж досадливо прищелкнул языком.
--Не волнуйся, Люси, леди Сент-Колам шутит. Извините, сударыня, -проговорил он, снова поворачиваясь к Доне, -- мне кажется, что дело это достаточно серьезное и относиться к нему следует с должным вниманием. Я отвечаю за все, что происходит в округе, и, раз уж Гарри не удосужился приехать с вами, мой долг -- позаботиться о вашей безопасности.
Дона встала и протянула ему руку.
--Вы очень любезны, сударь, -- проговорила она, посылая ему одну из самых своих обворожительных улыбок, не раз выручавших ее в трудную минуту. -- Но, по-моему, вы зря беспокоитесь. Если понадобится, я просто запру все двери и окна. С такими соседями, как вы, -- и она обвела взглядом Годолфина, Юстика и Пенроуза, -- мне нечего бояться. Вы такие надежные, такие основательные, такие, с позволения сказать, английские.
Все трое по очереди склонились к ее руке, и каждый получил в награду очаровательную улыбку.
--Мне кажется, француз сюда больше не явится, -- сказала она. -- Вы смело можете выбросить его из головы.
--Дай-то Бог, -- ответил Юстик. -- Однако наш опыт -- а за это время мы успели-таки основательно изучить привычки этого негодяя, -- наш опыт подсказывает, что успокаиваться рано: после затишья непременно последует новый удар. Помяните мое слово, скоро он нападет опять.
--И именно там, где его меньше всего ждут, -- добавил Пенроуз. -- Под самым нашим носом. Но уж на этот раз мы не дадим себя провести.
--Я заранее предвкушаю, -- медленно проговорил Юстик, -- как мы вздернем его перед заходом солнца на самом высоком дереве в парке Годолфина. Приглашаю всех полюбоваться на это приятное зрелище.
--Вы очень кровожадны, сударь, -- заметила Дона.
--И вы стали бы кровожадной, сударыня, если бы вас лишили всего имущества. Картины, серебро, утварь -- он украл самое ценное, что у меня было!
--Ну так замените их другими.
--Не каждый может позволить себе такую расточительность, -- ответил Юстик и, покраснев от досады, отвернулся.
--Ваш совет был несколько неуместен, сударыня, -- произнес Годолфин, провожая Дону к карете. -- Деньги -- больной вопрос для Юстика.
--Ах, я всегда отличалась способностью давать неуместные советы.
--Должно быть, в Лондоне они пользовались большим успехом?
--Ничуть. Поэтому я оттуда и уехала.
Он непонимающе посмотрел на нее и подал руку, помогая забраться в карету.
--Вы доверяете своему кучеру? -- спросил он, заметив, что Уильям сидит на козлах один, без лакея.
--Как себе самой.
--Лицо у него довольно упрямое.
--Да, но ужасно симпатичное. А рот, по-моему, просто прелесть.
Годолфин оторопело шагнул в сторону.
--На днях я отправляю нарочного в Лондон, -- сухо произнес он. -- Не надо ли что-нибудь передать Гарри?
--Передайте, что я здорова и всем довольна.
--С вашего разрешения, я добавил бы несколько слов о грозящей вам опасности.
--Право, не стоит беспокоиться.
--Беспокойство здесь ни при чем -- я выполняю свой долг. Кроме того, нам сейчас очень пригодилась бы помощь Гарри.
--Не представляю, чем он может вам помочь.
--Юстик упрям как осел, Пенроуз чересчур самолюбив. Мне то и дело приходится их мирить.
--И вы надеетесь, что Гарри выступит в роли миротворца?
--Я надеюсь, что Гарри наконец одумается и вернется в Корнуолл. Он должен защищать свои владения, а не прожигать жизнь в Лондоне.
--Он живет в Лондоне не первый год, и с владениями пока ничего не случилось.
--Не имеет значения. Нам дорог сейчас каждый лишний человек. Я вообще не понимаю, как это он, зная, что на побережье бесчинствуют пираты...
--О пиратах я ему уже писала.
--Очевидно, недостаточно убедительно. Если бы он до конца осознал, какая беда нависла над нашим краем и какой опасности подвергается его супруга, он ни на минуту не задержался бы в Лондоне. Будь я на его месте...
--Вы не на его месте, сударь.
--Будь я на его месте, я не отпустил бы вас сюда одну. Без присмотра мужа женщина легко может потерять голову.
--Хорошо, если только голову...
--Повторяю, женщина легко может потерять голову, когда ей угрожает опасность. Сейчас вы, конечно, храбритесь, но стоит вам остаться один на один с пиратом, и вы обязательно разрыдаетесь или упадете в обморок -- знаю я эти женские штучки.
--Да-да, вы правы, я обязательно разрыдаюсь.
--Я не стал распространяться при жене -- ей вредно волноваться, -- но до нас с Юстиком дошли кое-какие печальные слухи.
--В самом деле?
--Некоторые местные женщины... э-э-э... как бы это выразиться... одним словом, попали в беду.
--Что же с ними случилось?
--Народ тут у нас скрытный, лишнего слова не вытянешь. Тем не менее нам стало известно, что эти женщины -- все они живут в окрестных деревнях -пострадали от рук пиратов.
--По-моему, не стоит придавать этому большого значения.
--Почему же?
--А вдруг выяснится, что они не только не пострадали, а, наоборот, получили немалое удовольствие? Трогай, Уильям.
Она кивнула ему на прощанье и с улыбкой помахала из окошка затянутой в перчатку рукой.
Карета прокатила по длинной аллее, миновала ухоженную лужайку с павлинами, парк с оленями и выехала на большую дорогу. Дона сняла шляпу и принялась обмахиваться ею, поглядывая на прямую спину Уильяма и посмеиваясь про себя.
--Ах, Уильям, я вела себя ужасно.
--Я так и предполагал, миледи.
--В гостиной было невыносимо душно, а леди Годолфин к тому же приказала закрыть все окна.
--Представляю, как вы мучились, миледи.
--А гости! Один скучней другого.
--Охотно верю, миледи.
--Еще чуть-чуть, и я наговорила бы им грубостей.
--Хорошо, что вы все-таки удержались, миледи.
--Я познакомилась с неким Юстиком и неким Пенроузом.
--Вот как, миледи?
--Оба порядочные зануды.
--Да, миледи.
--Впрочем, это неважно. Главное другое -- они, кажется, о чем-то пронюхали. Среди гостей только и разговоров было что о пиратах.
--Вот как, миледи?
--Оба порядочные зануды.
--Да, миледи.
--Впрочем, это неважно. Главное другое -- они, кажется, о чем-то пронюхали. Среди гостей только и разговоров было что о пиратах.
--Да, миледи, я слышал, что сказал его светлость, усаживая вас в карету.
--У них есть какой-то план. Они хотят объединиться и угрожают всех перевешать на деревьях. А самое главное, они догадались о реке.
--Рано или поздно это должно было случиться, миледи.
--Как ты думаешь, твой хозяин знает об опасности?
--Наверное, знает, миледи.
--И все-таки не покидает ручей?
--Да, миледи.
--Он задержался почти на месяц. С ним и раньше такое случалось?
--Нет, миледи.
--На сколько же он останавливался здесь обычно?
--Дней на пять-шесть, миледи.
--Как быстро бежит время! Может быть, он просто забыл, что пора уплывать?
--Может быть, миледи.
--Знаешь, Уильям, я уже неплохо разбираюсь в птицах.
--Я заметил, миледи.
--Я научилась различать их по голосам и даже по полету.
--Это большое достижение, миледи.
--А если бы ты видел, как я управляюсь с удочкой!
--Я видел, миледи.
--Твой хозяин -- прекрасный учитель, Уильям.
--Вы правы, миледи.
--Как странно, до приезда в Нэврон я совершенно не интересовалась птицами и никогда не держала удочку в руках.
--Действительно странно, миледи.
--Впрочем, нет... интерес, пожалуй, был, вот только разжечь его было некому, понимаешь?
--Еще бы не понять, миледи.
--Согласись, женщине нелегко одной, без посторонней помощи, одолеть такую сложную науку -- я имею в виду ловлю рыбы. И уж тем более научиться распознавать птиц.
--Согласен, миледи.
--Здесь нужен хороший учитель.
--Да, миледи, без учителя никак не обойтись.
--И не просто хороший, но и терпеливый к тому же.
--Терпение -- это главное, миледи.
--А кроме того, учитель должен любить... свое дело.
--Что верно, то верно, миледи.
--И тогда, возможно, во время обучения он и сам откроет для себя чтото новое. Талант его станет богаче, разнообразней, заблещет новыми гранями. И оба они -- и учитель, и ученик -- смогут чему-то научить друг друга.
--Истинная правда, миледи, лучше не скажешь.
Ах, что за умница этот Уильям! Все понимает с полуслова. Ни упреков, ни осуждения -- ну просто добрый, снисходительный исповедник!
--Что ты сказал в Нэвроне, Уильям?
--Сказал, что вы задержитесь у его светлости на ужин и приедете позже.
--А как же лошади?
--Не беспокойтесь, миледи, лошадей я оставлю в Гвике, у приятеля.
--Приятелю ты тоже сочинишь какую-нибудь историю?
--Разумеется, миледи.
--А где я смогу переодеться?
--За деревом, миледи, если не возражаете.
--Какая предусмотрительность! Может быть, ты уже и дерево выбрал?
--Да, миледи. Я даже имел смелость сделать на нем пометку.
Дорога круто свернула влево, к реке. За деревьями блеснула вода. Уильям остановил лошадей. Выждав немного, он поднес руку ко рту и крикнул, подражая чайке. Из прибрежных кустов тотчас же послышался ответный крик. Слуга повернулся к хозяйке:
--Вас ждут, миледи.
Дона вытащила из-за сиденья старое платье и перекинула его через руку.
--Ну, показывай, какое дерево ты выбрал?
--Вон тот дуб, миледи, самый широкий и раскидистый.
--Уильям, тебе не кажется, что я сошла с ума?
--Кажется, миледи.
--Ах, Уильям, если бы ты знал, какое это приятное состояние.
--Я догадываюсь, миледи.
--Становишься вдруг такой счастливой, такой беззаботной -- как бабочка!
--Понимаю, миледи.
--Рассуждаете о бабочках?
Дона обернулась -- перед ней стоял француз. В руке он держал веревку и, зажав в зубах один конец, привязывал к другому крючок.
--Как вы неслышно подкрались!
--Давняя привычка.
--А мы тут с Уильямом разговорились...
--Я слышал -- о бабочках. А почему вы считаете, что бабочки всегда счастливы?
--У них такой беспечный вид. Кажется, что им ничего не нужно от жизни...
--Только порхать и кружиться на солнце?
--Да.
--И вы тоже хотите быть похожей на бабочку?
--Да.
--Тогда побыстрей переодевайтесь. Ваш наряд вполне уместен в гостиной лорда Годолфина, но совершенно не подходит для порхания по лугу. Жду вас в лодке. Клев сегодня отличный.
Он повернулся и пошел к реке. А Дона спряталась за раскидистым дубом и, улыбаясь про себя, принялась стягивать шелковое платье. Прическа ее растрепалась, локоны упали на лицо. Закончив переодевание, она подошла к Уильяму, который стоял, отвернувшись, рядом с лошадьми, и отдала ему платье.
--Мы поплывем вниз по реке, Уильям. Потом я пешком доберусь до ручья и вернусь в Нэврон.
--Хорошо, миледи.
--Жди меня около десяти в аллее.
--Слушаюсь, миледи.
--Мы подъедем в карете, как будто только что вернулись от лорда Годолфина.
--Да, миледи.
--Почему ты улыбаешься?
--Мне и в голову не приходило улыбаться, миледи.
--Обманщик. Ну, с Богом!
--Счастливого пути, миледи.
Она подняла повыше платье, затянула пояс, чтобы не потерялся, и босиком припустила через лес к лодке, поджидавшей ее у берега.
9
Француз насаживал на крючок червяка. Заметив ее, он поднял голову и улыбнулся:
--Быстро вы управились.
--Это потому, что здесь нет зеркала.
--Вот видите, насколько проще становится жить, когда отказываешься от ненужных вещей.
Она шагнула в лодку и уселась рядом с ним.
--Можно я насажу червяка?
Он передал ей бечевку, а сам взялся за весла и, поглядывая на нее с кормы, начал грести вниз по течению. Дона сосредоточенно сдвинула брови и углубилась в свое занятие. Хитрый червяк извивался и дергался, и дело кончилось тем, что крючок вонзился ей в палец. Чертыхнувшись сквозь зубы, она подняла голову и посмотрела на француза. Он улыбался.
--Не получается, -- сердито буркнула она. -- У меня нет такого опыта, как у вас.
--Сейчас я вам помогу, -- сказал он, -- только отъедем подальше.
--Не надо мне помогать, -- возразила она. -- Я хочу сама научиться. Неужели я не способна справиться с каким-то червяком?
Он промолчал и, отвернувшись, начал что-то тихо насвистывать. Видя, что он не обращает на нее внимания, а следит за птицей, парящей над их головами, она снова занялась червяком. Через несколько минут на носу послышался торжествующий крик.
--Получилось, получилось! -- кричала она, протягивая ему бечевку.
--Ну вот и отлично, -- ответил он. -- Я очень рад.
Он поднял весла, и лодка плавно заскользила вниз по течению. Дав ей немного отплыть, он вытащил из-под сиденья большой камень, привязал к нему длинную веревку и швырнул камень за борт -- лодка встала. Оба забросили удочки и начали удить -- она на носу, он в центре.
За бортом мягко журчала вода. Мимо, подгоняемые отливом, проплывали пучки травы и редкие листья. Вокруг царила глубокая тишина. Течение медленно относило тонкую влажную бечеву. Дона то и дело нетерпеливо вытаскивала ее и осматривала крючок. Но на нем не было ничего, кроме червяка да зацепившегося за конец клочка водорослей.
--Подтяните чуть-чуть, а то он у вас ложится на дно, -- посоветовал француз.
Она немного вытянула бечеву и искоса посмотрела на него. Убедившись, что он не собирается вмешиваться или критиковать ее метод, а спокойно следит за собственной удочкой, она снова потихоньку отпустила бечеву и принялась украдкой разглядывать его лицо, плечи и руки. Поджидая ее, он, как видно, опять рисовал -- на корме под снастями лежал испачканный и размокший листок бумаги с наброском песчанки, взлетающей с отмели.
Дона вспомнила портрет, сделанный им несколько дней назад, совсем непохожий на тот, первый, который он так безжалостно разорвал. На этот раз он запечатлел ее в ту минуту, когда, облокотившись на перила, она стояла на палубе и с улыбкой слушала весельчака Пьера Блана, распевающего одну из своих озорных песенок. Рисунок он повесил на стену каюты, над камином, подписав внизу дату.
--Почему вы не разорвали этот портрет, как первый? -- спросила она.
--Потому что настроение, переданное на нем, достойно того, чтобы его сохранили, -- ответил он.
--По-вашему, такое настроение больше подходит для члена команды ?
--Да, -- коротко ответил он.
И вот теперь он совершенно забыл о рисовании и с головой погрузился в ловлю рыбы, ничуть не заботясь о том, что в нескольких милях отсюда его враги обдумывают план его поимки и, может быть, именно в эту минуту слуги Юстика, Пенроуза и Годолфина рыщут по окрестностям и расспрашивают жителей отдаленных деревень.
--Что с вами? -- прервав ее размышления, мягко спросил он. -- Надоело удить?
--Нет, -- ответила она, -- я вспоминала то, что услышала сегодня утром.
--Я так и подумал, -- сказал он. -- У вас очень встревоженный вид. Что же вы услышали?
--Вам нельзя здесь оставаться. Они о чем-то пронюхали. И хотят во что бы то ни стало вас поймать.
--Меня это не волнует.
--Поверьте, они настроены очень серьезно. Юстик -- опасный противник, не то что этот надутый болван Годолфин. Он действительно лелеет надежду вздернуть вас на самом высоком дереве.