— Кто тебе пишет? — поинтересовалась сестрёнка.
— Мои бывшие сослуживцы — ответил я, не отрываясь от письма.
— Так ведь они тебя старше — немного удивлённо сказала Дианка.
— И что с того? — теперь уже удивился я.
— Странно, я всё ещё не могу этого понять. Ты там был как сын полка.
— Был — согласился я.
Историю о сыне полка мне рассказывали. Занятно, но какое-то время, я действительно им и был. Пока не стал сержантом. После этого отношение ко мне как к ребёнку, как ножом отрезало. И на это повлияло даже не моё звание, а скорее мой боевой опыт. Так, что к тому времени, когда я получил лейтенантские погоны, среди солдат уже не было ни кого, кто ещё бы продолжал думать обо мне как о ребёнке.
— А о чём они пишут? — поинтересовалась сестрёнка.
Ей было откровенно скучно, а я был занят письмами, вот она и приставала ко мне.
— О разном — лаконично буркнул я.
— Ну а всё же? — не унималась Диана.
— Димон спрашивает, посетил ли я тот стриптиз бар, что он мне советовал. Юрка интересуется, нашёл ли я уже себе девушку и сколько раз я с ней трахался. Вован, советует с этим делом не спешить, а выбирать осторожно…
Всё это я говорил ровным и спокойным тоном, почти цитируя письма. Диана сидела пунцовая как рак. Я уже знал, что девушки краснеют от смущения. Вот только что его вызывало, я всё ещё не мог толком определить. Если Дианка видела меня в трусах, она смущалась, а если видела в плавках, рассматривала с восхищением. В чём разница? Этого я понять ни как не мог. В материале трусов? Или фасоне? И что теперь её смутило?
— И ты был в этом…баре? — с трудом выдавила она из себя.
Видимо её любопытство было сильнее смущения.
— Нет ещё. А что, хочешь со мной пойти? — спокойно поинтересовался я.
— Дурак, да как ты смеешь мне такое предлагать — взорвалась сестренка и, надувшись, отвернулась к окну.
Чего это с ней? Я не понял. Чего ради тогда было спрашивать? Я ведь искренне предложил, я там сам ещё не был, и о том, что там происходит, знаю только со слов Димона. А он всё это скорее не описывал, а озвучивал. Сказал, когда я там окажусь, всё сам пойму. Но дальше мы с сестрой, ехали молча. Дианка дулась на меня, я в упор не понимал за что. Одно хорошо, хоть спокойно дочитал все письма.
Через два часа мы добрались до места, небольшого, курортного городка. Нашли гостинцу, на берегу моря и сняли два смежных номера. Мой военный белеет, действовал как паспорт. К гостинице, Дианка ожила, и даже дуться перестала. День уже был на исходе, но ещё было светло.
— Хочу на море — заявила она набычившись.
Это была её обычная манера достижения цели. Я такое видел уже ни раз, когда она что-то требовала у своей мамы. Если тётя не разрешала, Дианка настаивала, пока один из них не сдавался. Чаще сдавалась Дианка, но тактика у неё всё равно всегда была одна и та же и начиналась всегда одинаково.
— Переодевайся, и пошли — спокойно сказал я.
Я не видел причин, почему бы мы не могли пойти сейчас искупаться. Меня самого тянуло увидеть море, ведь я его никогда раньше не видел и знал о нём только по рассказам других. В тех местах, где я воевал, были реки и озёра, но море оттуда было слишком далеко. Дианка, видимо настроившаяся на долгую и упорную борьбу, не сразу поняла, что я дал добро.
— Не просто выйти прогуляться, я хочу купаться — уточнила она.
— Я понял, пошли.
Она удрала в свой номер. Я распаковал свои вещи и достал свои плавки. Было тепло, так что я накинул сверху только лёгкую рубашку и лёгкие штаны. Вскоре появилась Дианка, в лёгком, воздушном платье. Почти прозрачном. Под ним на ней был одет белый, сплошной купальник. Мы закрыли наши номера, оставили ключи у портье и пошли на море.
Море меня поразило. Бескрайний водный простор, уходящий за горизонт к которому медленно опускалось солнце. Пляж из мелкой гальки. Волны шурша, набегают на берег. Крики птиц. И запах, странный и непередаваемый запах моря. Я замер в оцепенении, любуясь этой картиной. Дианка, стояла рядом и наблюдала за мной.
— Нравится — гордо спросила она, словно всё это принадлежало только ей, и сейчас, она, от щедроты душевной поделилась этим сокровищем, со мной.
— Очень — восхищённо произнёс я.
Дианка радостно засмеялась и вбежала в полосу прибоя. Маленькие волны, накатываясь, брызгами разбивались об её ноги.
— Давай ко мне — поманила она меня.
Я нерешительно вошёл в воду. Не подумайте, плавал я великолепно, без этого в спецвойсках ни куда. Но для меня это было равносильно вхождению в прекрасное. Это когда красота не только перед вами, она вокруг вас и вы в ней. Вода, приятной прохладой, объяла мои ноги. Ощущение было просто неописуемое.
— Пошли купаться! — крикнула Дианка.
Мы скинули одежду и зашли в воду. В воде мы бесились до самого заката, пока багровый диск солнца, коснувшись горизонта, не утонил в море. Он окрасил небо розово багряными всполохами, постепенно ставшими огненно красными и фиолетовыми. Солнце село, и с моря потянуло прохладой. Мы выбрались на берег и, подобрав одежду, отправились в гостиницу.
Наши номера находились на одной стороне здания и по сути, каждый из них, был двухместным. Каждый номер имел и небольшой балкончик с видом на море. Я считал, что одного номера нам бы вполне хватило, но тётя дала на этот счёт особые указания.
— У Дианы, должен быть свой номер — требовательно заявила она.
Совой так свой. Мне то что, приказали я сделал, хотя, на мой взгляд, лишняя трата денег. Прекрасно могли бы обойтись и одним. Но тётя, мой нынешний командир на гражданке, а приказы командира не обсуждаются, а выполняются.
Я сполоснулся в душе, как мне посоветовала сделать сестрёнка.
— Море солёное, лучше после купания мыться в душе — поясняла она мне, наставническим тоном.
Душ хорошая штука, нам, на войне, не всегда удавалось помыться, но если такая возможность подворачивалась, мы с удовольствием её использовали. Здесь такая роскошь была практически повсюду. В доме, в гостинице. Я этому поражался, но уже начинал понемногу привыкать.
Я нежился под тёплыми струями душа, когда из номера сестры раздался крик. Моя реакция была мгновенной. Схватив нож, я бросился на балкон. Я знал, что дверь в её номер, заперта, но дверь на балкон она оставила открытой. К тому же, если к ней кто-то проник, то, скорее всего, сделал это через балкон. В таком случае, я окажусь у него за спиной и это даст мне небольшое преимущество, особенно, если он пытается взять сестру в заложники. А если нападавший вошёл через дверь, то в любом случае, он будет ждать нападения со стороны двери. Перемахнуть с балкона на балкон, плёвое дело. Три этажа подомной меня даже не смутили. Это вам не по крышам от преследования уходить, там приходилось прыгать и между домами. Я откинул занавеску и тенью метнулся в номер. Дианка стояла ко мне спиной, закрыв лицо руками и тихо поскуливала. Противник видно не было, но он мог целиться в неё из позиции, которая находится вне зоны моей видимости. Я прыгнул. Убрать из зоны обстрела мою сестрёнку, было задачей номер один. Мы кубарем покатились по полу. Вскочив на ноги, я ненадолго включил верхний свет, до этого горела только лампа у кровати, это должно было ненадолго ослепить противника. Я сам зажмурился, что бы свет не оказал воздействия на меня. Я уже оценил возможную позицию противника, и сейчас, бросился в тот угол…но там было пусто. Неужели меня перехитрили. Где он ещё мог находиться. Я замер в ожидании. Ослепив меня, вспыхнул свет. Всё-таки он меня переиграл, но я и в слепую дерусь не хуже. Уклонение, прыжок, захват и вот, тот, кто стоял возле выключателя, скован хитрым приёмом, а к его сонной артерии прижато лезвие моего ножа.
— ЛЁХА! Отпусти больно! — заорала Дианка.
Я подслеповато моргнул и отпустил свою сестру. Оглядел номер. Ни где ни кого кроме нас двоих.
— Ты чего творишь? — напустилась на меня сестра.
— Ты кричала — констатировал я.
— Конечно, кричала, у меня на кровати сидит ужасный жук — она сделала шаг в сторону и указала рукой на кровать.
Я посмотрел, куда она указывала. Там по одеялу полз жук, он действительно был большим, но вот ужасным точно не был.
— Видишь — сказала она, снова поворачиваясь ко мне — ЛЁХА…ДУРАК! — завопила она, покраснев и, закрыв лицо руками, отвернулась.
Чё теперь?
— Что ёще не так? — спросил я, оглядев себя — Ну да, успел схватить только один нож, извини, согласен, два было бы лучше. Один можно было бы метнуть… — извиняясь, сказал я.
— Дурак, ты голый — всё ещё не поворачиваясь ко мне, сказала Дианка.
— Естественно. Я же был в душе, когда ты закричала — объяснял я ей как непутёвому ребёнку.
Кажется, я опять попал в очередной женский тупик. Или она считает, что прежде чем её спасать, я должен был одеться? И чего ради было так орать, из-за жука? Он даже не ядовитый, если его пожарить на костре, даже съесть можно. Был момент, когда у нас провизия закончилась, мы тогда ели что сами могли поймать. Зверьё, как и гражданские тоже стремилось уйти из зоны боёв и иногда приходилось есть довольно неаппетитные вещи.
Кажется, я опять попал в очередной женский тупик. Или она считает, что прежде чем её спасать, я должен был одеться? И чего ради было так орать, из-за жука? Он даже не ядовитый, если его пожарить на костре, даже съесть можно. Был момент, когда у нас провизия закончилась, мы тогда ели что сами могли поймать. Зверьё, как и гражданские тоже стремилось уйти из зоны боёв и иногда приходилось есть довольно неаппетитные вещи.
Но реакция Дианы странная. Не на жука, бог с ним, запишем это в загадки, а на меня. Женщины, которых я до этого знал, наоборот мечтали увидеть мужчин голыми. Тогда почему моя сестрёнка не хочет меня видеть? В один момент она мной восхищается, а когда появляется шанс разглядеть меня всего, обзывает дураком и отворачивается. Может у неё шизофрения в лёгкой форме? Что-то везёт мне на ненормальных девчонок. Одна мнит, что я к ней пристаю, когда я стараюсь ей помочь, другая восхищаясь, не хочет видеть.
Я подобрал жука и вернулся к себе в номер, тем же способом, что и пришёл сюда. Сестрёнка только ахнула мне в след и бросилась за мной на балкон. Значит, всё же подглядывала, хотя и делала вид, что не смотрит. Но почему бы тогда не рассмотреть нормально?
— Что ещё — спросил я, задержавшись на своё балконе и повернувшись к ней в пол оборота.
— Я испугалась за тебя? — взволнованно сказала она.
— Не понял. Мне разве что-то угрожает? — недоумённо спросил я.
— Но ты перепрыгнул с балкона на балкон.
— И что? — равнодушно спросил я.
Что-то много тупиков за сегодняшний вечер. Я уже устал удивляться.
— Но здесь три этажа, и я испугалась, что ты можешь сорваться.
Я взглянул вниз. Всего-то три этажа. Даже сорвавшись, есть за что зацепится балконы на всех этажах. По-моему здесь даже безопаснее чем в городе на перекрёстках.
— Больше так по пустякам не ори — сказал я ей — Если надо, позови, я помогу…Надо же, такой переполох, из-за жука — добавил я удивлённо и через плечо выкинул жука с балкона.
Жук расправил крылья и с гудением улетел.
На следующее утро Дианка была какой-то слегка потерянной и рассеянной. Мы позавтракали, причём она больше ковырялась в еде, чем ела. Похоже, её что-то беспокоило, но лезть ей в душу, и натыкаться на очередные тупики, я не хотел. Женская психология была сравнима для меня с лабиринтом Минотавра. И пути не знаешь, и когда появится враг, тоже не знаешь. К тому же всё в темноте, нет ни связи, ни ориентиров, ни амуниции. В общем, полный дохляк. Так что, соваться в этого хранилище парадоксов и противоречий, у меня, не было ни какого желания. Дианка начала сама.
— Лёш, а почему ты прибежал вчера вечером?
— Подумал, что на тебя напали.
— А что бы ты сделал, если бы это было действительно так?
— В зависимости от угрозы твоей жизни. Действовал бы по обстоятельствам, стараясь в первую очередь обезопасить тебя. Постарался бы взять нападавших живыми…хотя бы одного…для допроса — спокойно ответил я.
— А ты смог бы их убить? Ну…если бы это было…необходимо — почти шепотом поинтересовалась сестрёнка.
— Да.
От моего ответа она даже вздрогнула.
— Но почему? — я еле расслышал её слова.
Я же говорил, что не хочу лезть в этот лабиринт. Зачем меня туда запихивать насильно?
— Что почему? — недоумевая, переспросил я.
— Почему…ради меня… ты готов на такое?
На такое, на какое? Едрит вашу мать, утро только началось, а меня уже так напрягают. Что за тупые вопросы. Неужели она кроме шизофрении ещё страдает непроходимой тупостью? Вроде, в некоторых вещах ведёт себя как взрослый человек.
— Извини, я не понял твоего вопроса.
Дианка подняла голову от тарелки и посмотрела мне в глаза. Она увидел, что я действительно её не понимаю.
— Почему, ради меня ты готов рисковать своей жизнью? — сформулировала она вопрос по-другому.
Уже лучше, хотя вопрос всё равно тупой.
— Это мой долг — пояснил я ей, как маленькому ребёнку.
— Вот как — грустно сказала она.
Интересно, а что она хотела услышать?
Мы отправились на море. Сегодня оно было другим. Пламенным и жарким. Совсем не таким, как вчера. Купание развеяло грустное настроение сестрёнки и она стала такой же как всегда. Я тоже расслаблялся, хотя и приходилось часто ловить себя на том, что настороженно озираюсь вокруг. Высматриваю лучшие точки для снайперов, возможные места для засады и атаки пляжа. Война никогда не отпускает своих детей, она продолжается в умах тех, кто на ней побывал. Об этом меня предупреждали, но только сейчас, я понял, что это такое. Я не мог по-настоящему расслабиться, мне постоянно приходилось прилагать усилия, напоминая себе, что здесь нет войны, здесь царит мир.
Но возможно именно благодаря своей настороженности я и заметил, как одному человеку, недалеко от нас стало плохо. На лицо были все признаки отравления сильнодействующим ядом. Он, пошатываясь, вышел из моря и упал лицом вниз, недалеко от полосы прибоя. В общем ничего странного в его поведении, многие молодые парни тоже так делали, но я успел увидеть его лицо, то того как он упал. Я схватил аптечку, и бросился к нему.
— Вызывай скорую — крикнул я Дианке через плечо.
— А, что? — недоумённо переспросила она.
Я добежал до мужика и перевернул его на спину. Так и есть, все общие признаки на лицо. Оглядел его, заметил ранку на ноге. Надавил, макнул палец в выделившуюся жидкость, принюхался. Яд был знакомым, это настораживало. Быстро достал из аптечки противоядие и ввёл прямо в вену. Подбежала сестрёнка. Вокруг стали собираться люди. Я потребовал что бы они не толпились рядом и не подходили ближе чем на два шага. Народ отступил.
— Врачей я уже вызвала — сказала она.
— Дай телефон — потребовал я.
Она протянула мне мобильник. Я по памяти набрал номер. Это был друг моего отца, мы виделись с ним всего два раза, но отец сказал мне его номер, если вдруг мне потребуется помощь, а своими силами, или в рамках закона, я справиться не смогу. Трубку сняли быстро. Я представился по всей форме, и кратко обрисовал ситуацию.
— Вас понял, лейтенант. Постарайтесь защищать его, пока не прибудут мои люди — попросил полковник контрразведки.
— Сделаю.
— Что произошло? — спросила сестренка.
— Принеси наши вещи — потребовал я — Пожалуйста, и побыстрее — добавил я, увидев каким недовольным становится её лицо.
Она сбегала за нашими вещами.
— Его пытались убить — коротко констатировал я, быстро одеваясь.
Теперь я уже зорко осматривался вокруг, ощупывая каждого, цепким и подозрительным взглядом. Шанс повторного нападения был минимален, но надо было свести на нет, любую возможность. Фактически, не будь меня рядом, у мужика, не было ни каких шансов выжить. Долго лежащий человек привлёк бы внимание не раньше чем через час. А яд бы убил его уже через пять минут. Даже если спохватится стразу и взывать скорую помощь, к тому времени, когда она приедет и врачи определят, чем он отравлен, будет уже поздно. Его счастье, что у меня было противоядие и я опознал яд, которым его отравили. Это был один из ядов, которые используют спецвойска. Такие вещи в руки случайных людей не попадают. Будет лучше, если этим случаем займётся контрразведка.
Разведка приехала вместе с медиками. Выехать на пляж в этом месте машины не могли, но вереница людей в военной форме спецназа и несколько медиков, быстро приблизились к нам со стороны лестницы. Мы обменялись приветствиями со старшиной спецназа и я, вкратце, ещё раз, обрисовал всю ситуацию. Медики уже занялись пострадавшим. Он был без сознания, но теперь его жизни уже ничего не угрожало. Военные оттеснили народ ещё дальше. Быстро нашли его вещи. Погрузили мужика на носилки и унесли в скорую. Ко мне подошёл старшина.
— Товарищ лейтенант. У меня приказ, привезти и вас — козырнул он.
— Со мной моя сестра, я не хочу оставлять её сейчас, здесь, одну — сказал я.
Он согласно кивнул. Мы прошли и сели в машину. Нас привезли в местное отделение разведки. Там я ещё раз повторил всё, что видел и что сделал. Мои показания записали, попросили оставить мои координаты и расписаться. После этого поблагодарили за содействие и отпустили. На выходе мне вернули моё оружие. У меня было право на его ношение, так что проблем с этим не было.
Мы возвращались к морю. Сестрёнка была в какой-то прострации. Произошедшее выбило её из колеи. Она впервые увидела как на её глазах, чуть не умер человек. Тень смерти, как легкий ветерок, коснулась её щеки и это прикосновение было неожиданным и страшным.
— А почему его хотели убить? — спросила она.
— Не знаю — честно ответил я — И знать не хочу.
— Понятно — задумчиво ответила она.
В такие дела лучше не лезть. Это не моя операция и в данном случае, чем меньше я знаю, тем меньше представляю для кого-то угрозу.
Дианка, так и оставалась, до самого вечера задумчивой и немного подавленной. Я же, отдыхал, но на этот раз не отбрасывал свою настороженность. Но ничего подозрительного больше не происходило.