Они часто казались мне детьми. Детьми-переростками, вундеркиндами. Да, физику они знают не в пример лучше меня, да, пиликают на скрипочках и поют хором под гитарку... (глаза горят, улыбки сияют, голоса звучат стройно и слаженно).
Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза.
В флибустьерском дальнем синем море
Бригантина поднимает паруса.
Такие умненькие, красивенькие, талантливые детки. Я учился у них, я старался жить, как они, но где-то внутри у меня сидел холодный взрослый наблюдатель, который лишь усмехался, глядя на эту жизнь.
Что они знают о жизни, эти квиринцы? У них и беды-то ненастоящие, картонные какие-то... Что они знают о боли, о смерти, об одиночестве? О голоде? О болезнях? Что они знают о ненависти, о страхе, о настоящих чувствах?
Что они знают о любви?
Может быть, я не прав, не знаю... мне просто так казалось.
Когда в Коринте выпал первый снег, я все-таки сдал минимум.
Это оказалось совсем несложно. Хотя на экзамен ушел целый день. И после этого я шел по заснеженной Набережной, глядя на серое, спящее холодное море, и думал, что вот теперь начнется другая жизнь... новый этап... что я постепенно приближаюсь к Пати. Только жди меня, Пати! Как плохо вышло, что мы даже не попрощались, и расстались так скверно. Только жди, и я обязательно приду за тобой.
Я отправился в Главный Штаб Службы Космической Охраны и Наблюдения и попросил начальника школы СКОНа принять меня в ученики. Меня приняли тут же. Но до пятнистого бикра, брони и оружия было еще очень далеко...
Начальник спросил, выбрал ли я уже себе наставника. Я никого из ско не знал, и мне было безразлично. Тогда начальник покопался в базе данных и позвонил какому-то незнакомому ско. Спросил, не хочет ли тот взять ученика (за ученика им полагались какие-то надбавки к зарплате). Ско без лишних слов согласился. Звали его Валтэн Нори. На следующий день мы встретились с ним в холле Управления.
Нори пришел без всякого бикра, в темном строгом костюме. Был он сухой, не очень высокий, стремительный, голос глуховатый. Не молодой уже. Глаза орехового цвета поблескивали на смугловатом лице, тронутом морщинками. Он быстро окинул меня взглядом, словно оценивая. И по-моему, остался не очень доволен результатом. Я слегка обиделся про себя.
Врач ведь меня здорово починил. И все это время я делал упражнения – вначале медицинские, потом по спортивной программе. Тело очень быстро менялось, хотя занимался я не так уж много. Просто принимаешь стимулятор перед занятием. Нервная проводимость резко увеличивается, запоминание мгновенное, автоматизмы закрепляются не после тысячи повторений, а после пятидесяти. Мышцы растут, как на дрожжах. Это то же самое, что для интеллектуальной деятельности – мнемоизлучатель. Таким образом за полгода занятий я стал совершенно другим человеком. Внешне, во всяком случае. Мне теперь и в зеркало было приятно на себя посмотреть. Никаких шрамов, чистая загорелая кожа, мышцы так и перекатываются буграми. Даже фигура оказалась совсем неплохая – плечи и грудная клетка раздались, бедра узкие... А вот моему наставнику, видно, что-то не понравилось.
Он протянул мне жилистую сухую руку.
– Валтэн.
– Ландзо, – буркнул я. Меня уже проинформировали, что наставника принято называть по имени, но на «Вы».
– Сколько тебе лет, Ландзо?
– Двадцать один.
– Я бы дал меньше, – заметил Валтэн, – ты эмигрант? Откуда?
– С Анзоры.
– И – давно?
– Почти полгода. Минимум я сдал...
– Понятно, – Валтэн присел в кресло. Я последовал его примеру.
– Значит так, Ландзо... подготовка ско состоит из четырех разделов. Первый – юридический... история, законы, обычаи миров. Желательно знать как можно больше, хотя пределов совершенствованию тут нет. Второй – основы медицины, и прочие неободимые теоретические знания... например, планетография. Или психология. Это чтобы не всегда сразу стрелять... Третий – физическая и боевая подготовка. Четвертый – пилотирование и навигация. Между прочим, нам гораздо больше придется заниматься всякими маневрами в космосе и вообще – кораблем, чем обычно думают. Преследование противника в космосе, бой в пространстве и в атмосфере... это практически рутина. Всем этим ты будешь заниматься на протяжении трех или четырех лет... Но еще в обучение входит три патруля. Год практики, то есть три раза по четыре месяца. Летать будешь со мной. Возможно, если я не найду напарника, будем летать вдвоем, хотя это не рекомендуется. Я из патруля вернулся две недели назад. У нас есть три с половиной месяца, чтобы ты за это время сдал первый минимум. То, что необходимо, чтобы выйти в космос. Ландером ты, конечно, не владеешь...
Я покачал головой. Только что начал занятия на симуляторе... какое там.
– Значит, будешь учиться сразу на звездолете... в смысле, сразу третий класс – малый патрульный. Рэстаном я с тобой буду заниматься сам. Инструкторам не доверяю. Стрельбой тоже. Заниматься будем три раза в неделю, остальное время – самостоятельно... Два раза в неделю спецтренировки в аэроцентре, каждый день – симулятор. Ну а теорию будешь изучать самостоятельно, я тебе пришлю программу. Договорились?
– Конечно, – радостно согласился я.
Так началась для меня новая жизнь. Через несколько дней мы отпраздновали Новый Год. Я встречал его с Марком, Мирой и их детьми. Ирна с Геррином тоже приглашали, но мне все же легче было с Марком. Я впервые узнал, что это такое – когда гуляет вся Коринта. Когда всю ночь светло, как днем, и небо усыпано разноцветными искрами кораблей, ландеров, флаеров, воздушных площадок... это же особый шик – встретить Новый Год в воздухе. И холодное море до края заполнено кораблями и плотами. И вся набережная полна людей, музыки, танцев. И фейерверки сверху и снизу, и опускающиеся медленно парашютисты в светящихся костюмах, и многочисленные концерты на маленьких эстрадах в Бетрисанде.
В эту ночь нельзя чувствовать себя одиноким и чужим... в эту ночь все одиноки – и все вместе.
И потом, сразу после Нового Года, я начал учиться на ско.
Моя свобода немедленно куда-то улетучилась, и вот теперь я был по-настоящему вполне доволен. Хотя приходилось и трудно. Но разве сравнить эту трудность учения, в результате которого ты становишься все умнее, сильнее, старше – с прежними моими трудностями. С Марком мы теперь почти не встречались, а вскоре он улетел в экспедицию, а с Мирой я и вовсе чувствовал себя неловко.
Вся моя жизнь, впрочем, была теперь заполнена. Иногда я уставал от этого, страшно не хотелось вставать, заниматься, идти куда-то... Но я с легкостью себя преодолевал. Во-первых, Валтэн контролировал. Он отнесся к моему обучению весьма ответственно. Во-вторых, передо мной вставала светлая и прекрасная цель – уже через три месяца я окажусь в Космосе! Пусть пока в качестве ученика... Я стану вполне полноправным членом квиринского общества, уже не ребенком, которого все опекают и учат.
А любопытно получается... квиринцы для меня были детьми. Умными, хорошими, но чрезмерно уж наивными, «не знающими жизни». Но и я был для них ребенком... потому что и мне были неведомы – их горе, их труд, их заботы и тоска. Я уже смутно начинал подозревать, что что-то такое у них все же есть.
Я вставал теперь в шесть утра и отправлялся в спортзал. На Квирине нет ни одного жилого дома без спортзала, а в крупных – еще и бассейны. Я делал упражнения по схеме, выданной Валтэном (он составил ее с помощью медицинского диагностера и специального спортивного циллоса), потом совершал кросс, потом плавал в бассейне. Кое-как держаться на воде я уже мог, теперь нужно было учиться плавать быстро и уверенно. Дома, позавтракав и приведя себя и помещение в порядок, я садился за теорию.
Для первого патруля мне необходимо было знать уйму жизненно важных вещей. Всего и не перечислить... например, глостийский и серетанский языки – на них говорят в областях Галактики, которые наиболее часто посещают ско. Материальную часть звездолета и оружия... основы выживания в Космосе... основы оказания первой медицинской помощи... введение в социологию... в политологию... в общественную планетографию... в физическую планетографию... еще там чего-то.
Больше всего – законы. Для начала, конечно, устав СКОНа. Далее, я должен был назубок знать Общий Закон Федерации, причем все – и Конституцию, и (особенно) – Этический Свод, и уголовный кодекс, и гражданский... Потом – нюансы общего Закона для всех пяти Центральных Миров (то есть, собственно, миров Федерации). Потом следовали законы периферийных планет – то есть тех, кто входил в Федерацию лишь частично, отдельными договорами. И статус всех этих планет, уровень их отношений с Центральными мирами... Потом – устав других Космических Служб.... уф-ф.
Законы Серетана. В Глостийском скоплении никаких законов, собственно, не было. Но я должен был знать обычаи глостийской мафии.
Это – только для начала. Звучит совершенно нереально. На самом деле с помощью мнемоизлучателя я вполне мог, скажем, за неделю твердо вызубрить и научиться применять в ситуационных задачах Этический Свод Федерации.
С утра я занимался часа два или три. Около часа с мнемоизлучателем, остальное время – решение задач. Потом начинались тренировки...
Три раза в неделю с утра мы занимались с Валтэном физподготовкой. Пока не столько самим рэстаном, сколько всякими подготовительными упражнениями и бегом. Два дня у меня были по расписанию спецтренировки, а это штука довольно адская... центрифуга, к примеру. 4 «же», 5 «же». И еще при этом какие-то примеры надо решать. Невесомость и управление телом в невесомости. Это мне очень трудно давалось по сравнению с другими. Квиринцы-то с детства занимаются, во-первых, подводным плаванием. Во-вторых, летают на планерах, прыгают с парашютом, а при первой возможности – на симуляторы и настоящие ландеры. А мне было уже поздно всем этим заниматься... инструктор каждый раз так смотрел на меня, что мне казалось, вот сейчас скажет: а не лучше ли тебе, друг, избрать какую-нибудь спокойную наземную профессию. Я лез из кожи вон... Но что поделаешь!
Я никак не мог научиться в невесомости принимать правильное положение тела, передвигаться... я шлепался на пол как куль при включении тяжести, набивая синяки. Я проигрывал все схватки в невесомости, даже пятнадцатилетним пацанам и девчонкам. Терпеть перегрузки я мог, а вот решать при этом задачи получалось очень слабо...
Однажды я дошел до такого отчаяния, что сказал Валтэну.
– Наверное, я не способен быть эстаргом. Совсем...
Валтэн хлопнул меня по плечу. Он казался удивленным.
– С чего ты взял?
С чего я взял, когда сам же он постоянно меня ругает, ругает и ругает...
– Ну, у меня ничего не получается... с невесомостью плохо. Реакция медленная. И вот с рэстаном тоже...
Валтэн прищурился и внимательно посмотрел на меня.
– Вот что, Ланс, – сказал он наконец, – эстаргом ты будешь. Тут ничего сложного нет. Реакция... скорость... да, это у тебя всегда будет не на высоте. Но пойми, это не так уж нужно. Это, конечно, уменьшит твои шансы на выживание. Но далеко не в каждом патруле приходится выдерживать большие перегрузки или воевать в невесомости. Даже и рэстан, между нами говоря, для вооруженного человека не так уж важен. Если тебя устроит то, что ты не во всем будешь совершенством... я думаю, ты можешь летать.
Это немного успокоило. К тому же Валтэн перестал ругать меня за промахи. Понял, видно, что это слишком уж сильно действует.
Ну вот, значит. В субботу я еще отдельно занимался с утра плаванием. После физической тренировки отправлялся в Учебное Управление. Там у меня были практические занятия – то с Валтэном, то с профессиональными инструкторами (таковыми подрабатывали обычно женщины, имеющие маленьких детей и не могущие поэтому полноценно летать, или пенсионеры). Занятия были – по медицине, по ориентированию на местности, по матчасти звездолета, по оружию, по его боевому применению... нет, не смогу перечислить. Например, вот такой предмет – применение бикра. Думаете, это так просто, надел бикр и пошел? Ха! А что у него восемь только температурных режимов, знаете? А три уровня брони (это только у ско). А, извините, подключение выделительной функции (в бикре вполне можно обойтись без всякого туалета, по крайней мере, неделю... причем все отходы бесследно перерабатываются в воду и газ без запаха). В общем, там еще много чего есть... к примеру, самый главный, как сказал Валтэн, навык эстарга – сборка подпространственного маяка для вызова спасательной или полицейской службы. Если ты этот маяк умеешь собрать, более чем от половины опасностей в пространстве ты избавлен. А все детали этого маяка, между прочим, укреплены на бикре.
И в нем же можно спать и вообще жить. Без брони он вовсе не громоздкий, легкий, удобный – так, комбинезончик. Во время патруля бикр вообще почти не снимают – четыре месяца в нем, родимом.
После обеда я немного отдыхал. И потом – снова физическая тренировка, на этот раз самостоятельно. Потом я ехал на симулятор, учиться пилотировать корабль. И в заключение пара часов теории, иногда – дополнительное занятие в Учебном Центре. И так – всю неделю. Вечером я валился в постель без сил. В воскресенье подгонял долги по теории и остальное время бесцельно бродил по Набережной, Бетрисанде или просто лежал в постели, тупо глядя в экран.
Между прочим, интересно было теперь полицейские боевики пересматривать...
Иногда я сопровождал Валтэна на полигон, где он тренировал собаку. Нашего пса – «младший член экипажа», как представил его Валтэн – звали Ронг. Он был невысокий, желтовато-серой равномерной окраски, с острой мордой и торчащими большими ушами, напоминал скорее зайца, чем волка. Ко мне Ронг отнесся довольно равнодушно. Да и вообще ко всему он так относился. Разве что хозяина явно предпочитал – вечно норовил устроиться полежать у его ног.
Вот это меня очень удивляло с самого начала. Ну то, что у нас собак используют для караульной и розыскной службы – это понятно. Но на Квирине? Здесь такая супертехника... неужели трудно было придумать какую-нибудь замену собаке? Ведь ее неудобно в звездолете таскать... и далеко не на каждой планете собака может пригодиться, а вот хлопоты с ней – всегда, это же не прибор, который можно положить в шкаф и достать, когда будет нужно.
Оказалось – нет. Придумывали всякие уловители ДНК. Неэффективно оказалось и громоздко. Ничего пока не существует, что могло бы эффективно заменить собачий нос.
Пытались, говорят, модифицированных пчел использовать, птиц – для розыска. Но с ними мороки еще больше. А собака не только может найти для спасателей пострадавшего – хоть в джунглях, хоть под слоем земли и развалин. Не только по следу найдет преступника для полиции. Она еще бросится без лишних слов на врага, посягнувшего на любимого хозяина... и еще есть у собак очень ценное свойство. Их дэггеры почему-то боятся.
И в космосе, где живой травинки не увидишь, собака как нельзя кстати. Подойдет, ткнется в колени холодным носом... Доказано, что депрессия – космическая хандра – при наличии в экипаже «младшего члена» – гораздо мягче протекает.
Конечно, собаки у эстаргов не обычные. Генетически модифицированные, раз, второе – из специальных рабочих линий. Разведением занимаются государственные питомники. У такой собаки нюх гораздо острее, сообразительность тоже. Она может взять след и недельной давности, практически уже неуловимый. Повышена способность концентрации на задании, послушания и преданности. Снижены охотничьи задатки, такая собака вообще не реагирует на всяких там кошек-голубей. Весь смысл и радость ее жизни – в служении Хозяину.
Стоит такой щенок (необученный) столько же, сколько хороший ландер. Но, конечно, для работников оплачивает это удовольствие Космическая Служба.
Спасатели в основном используют пуделей. Ну, конечно, они тут и ростом побольше, и покрепче, по строению больше охотничьих собак напоминают, чем изнеженных тонкокостных существ. А мы, ско, используем породу, выведенную на основе танской овчарки. Разница в характере. В отличие от спасательных собак, наши овчарки агрессивны, то есть способны защитить хозяина в случае чего. Очень эффективны в бою, двигаются молниеносно, стелются по земле, как тени... их обучают прыгать на руку с оружием, кусать (кости они перекусывают легко) и тут же перехватываться на вторую руку.
Ронгу уже двенадцать лет исполнилось (модифицированные собаки живут долго, до 20 лет сохраняя работоспособность). Валтэн каждую неделю гонял его на полигоне по проложенным старым следам...
Меня пришли проводить Ирна, Геррин и Мира с тремя младшими. Целая толпа – даже больше, чем у Валтэна. Наставника провожала только жена – симпатичная блондинка, наземница, виртуальный дизайнер, и младший, десятилетний сын. Мы стояли в зале ожидания Второго космопорта. Того самого, через который я прибыл на Квирин.
И мне было приятно, что все они пришли. Я был не один... у меня здесь, на Квирине оставались... родственники. Ну да, что-то вроде... кто-то меня будет ждать. Я неловко топтался среди моих родственников. Сбылась моя мечта, и как быстро... и года не прошло, а я уже снова улетаю с Квирина. В полном облачении ско, на поясе – новенький лучевик, электрохлыст, силовые наручники. Дети норовили потрогать бикр и оружие. Геррин давал какие-то наставления по поводу бытовых мелочей в космосе. Ну да, они-то все через это прошли. Наконец Валтэн крикнул мне через головы повелительно.
– Ланс, пора!
Я пожал протянутые мне руки, потрепал детей по головам и пошел вслед за Валтэном.
Мы пересекли карантинную зону. Нас пропустили свободно – ско идут на дежурство, что уж тут может быть... Ронг без всякого поводка бежал за нами, в особой манере полицейских собак – опустив голову и почти уткнув нос в ногу хозяина. Пес первым вскочил в пузатый бусик, который тронулся с места, едва дождавшись нас. Мы ехали стоя, медленно, вглядываясь в крылатые силуэты кораблей на сером, блеклом покрытии космодрома.