Второй «звонок» прозвучал в четверг, двадцать девятого ноября, когда Сухов возвращался поздно вечером из АПР, где занимался фехтованием под руководством Зленского. Автобус шестого маршрута был почти пуст, ехало всего человек шесть: две женщины, старик, пара — юноша и девушка и сам Сухов. И вот в автобус ввалилась веселая компания парней — танцор насчитал восемь душ — и согнала с передних сидений женщин, предложив и парочке поискать другие места.
Парень не стал рисковать, встал, чтобы пересесть, но кто-то из компании толкнул девушку на сиденье.
— А она посидит с нами.
Драка началась мгновенно и так же мгновенно закончилась: парню врезали по затылку дубинкой, и он упал. Девушка закричала, бросилась к нему, но ее схватили и силой усадили на место, со смехом пригрозив:
— Сиди, не то и тебе достанется. Полежит и очухается, неча кулаками-то махать.
И в этот момент и вмешался Сухов:
— Отпустите их.
— А ты кто такой? — огрызнулся тот, что был с резиновой милицейской дубинкой. — Родственник? Или переодетый омоновец?
Никита молча подошел к лежащему ничком парню, потрогал затылок под шапкой, контролируя боковым зрением все движения группы, выпрямился.
— Вы же ему чуть голову не проломили, шутники.
Он действовал так уверенно и спокойно, что это подействовало на ребят отрезвляюще, и все закончилось бы хорошо, если бы не девица, приятельница лежащего без сознания юноши. Она сорвалась с места и бросилась с кулаками на парня с дубинкой:
— Гад! Убийца! Подонок! Ты его убил…
Дубинка поднялась и опустилась, Никита не успел перехватить удар, так как не верил, что кто-то может ударить девушку. Та упала, замолчав на полуслове.
— Ты тоже хочешь получить? — хрипло сказал парень, крутанув дубинку в руке. Было видно, что он владеет ею вполне профессионально.
— Подонок, — сказал Сухов одними губами и выхватил из сумки за плечами бамбуковую палку, которую использовал на тренировках в качестве меча.
Компания бросилась на него вся разом… и откатилась с воплями. Двое получили удары по рукам, еще двое — по лицу. И лишь парень с дубинкой остался на ногах, отбив удар. Оскалив зубы, он стоял в позиции защиты и медленно вращал дубинку. Глаза его светились.
Сухов вздрогнул, встретив этот горящий взгляд. Вспомнился вожак «десантников» СС в парке: у того тоже был такой взгляд — полный угрозы и силы. Неужели это «свита Сатаны»?! Не похоже, хлипки больно. Скорее снова вселение. Но тогда как точно выбран момент!
Парень прыгнул вперед, дубинка в его руке превратилась в черный веер, Никита с трудом парировал несколько быстрых и точных выпадов, понимая, что в мастерстве фехтования уступает этому дьяволу с глазами убийцы. И в это время водитель автобуса решил вмешаться в схватку. Он резко затормозил, так что вся компания попадала между сиденьями и в проходе, и выскочил из кабины с монтировкой в руках.
— А ну прекратите! Головы посшибаю!
И сорвиголовы прекратили бузу. Глаза вооруженного дубинкой погасли, он схватился за голову, с недоумением глянул вокруг, но его потянули за рукав, и компания сунулась к выходу. Никита со вздохом облегчения опустил свой бамбуковый «меч», только теперь ощутив боль в местах, где по телу прошлась дубинка вселенного.
— Спасибо вам, — проговорил юноша, держась за голову. Девушка помогла ему подняться, хотя ей досталось не меньше, бросила благодарный взгляд на спасителя. Набросилась на приятеля:
— Говорила, давай останемся, нет же, не послушался, пока голову не проломили. Это те телохранители Дадуева, не понял, что ли? Я узнала двоих, а тот, с дубинкой, и вообще милиционер, тоже с ними…
Они сошли.
Напряжение спало.
— Спасибо и вам, — пробормотал Сухов водителю.
— Не за что, — ответил тот, мордастый, несимпатичный с виду. — Мы делаем одно дело.
Сухов доехал до своей остановки, сошел и долго смотрел вслед автобусу, вспоминая лицо и тон водителя, с которым тот говорил: «Мы делаем одно дело». Кто же это был?
Еще с полчаса Никита смотрел на звезды, ни о чем особом не думая, пока не созрела догадка: их нашли!
Такэда приехал второго декабря, похудевший и усталый, но все такой же невозмутимый и обманчиво флегматичный. Однако, узнав о стычках танцора с неизвестными «бандформированиями», помрачнел.
— Они запустили ЦРУ.
Никита невольно усмехнулся, переодеваясь после душа; Толя нашел его в раздевалке ЦРБИ после тренировки.
— Ну и зверинец! Сплошной фашизм: СС, ЧК, СД, теперь ЦРУ. Что еще нас ожидает?
— ЦРУ — это почти то же самое, что и ЦРУ в Штатах: Центральное разведуправление, то есть система разведки и слежки. Подручные Денницы запускают ее в потенциально опасных для них хронах, чтобы выяснить количество магов. В нашем хроне ЦРУ до сих пор не работало, Земля не считалась опасной для замыслов Люцифера, скорее наоборот. В общем, меченый, пора уходить отсюда.
Никита застыл, вдев руки в рукава рубашки.
— Куда уходить? На Луну, что ли? Ты серьезно?
— Нет, пошутил.
— Только-только начало что-то получаться — и снова в бега… Может быть, обойдется?
— Не обойдется, Кит. И ты еще не готов.
Никита оделся, и они вышли на улицу. Было два часа дня, но казалось, будто уже наступил вечер: серая пелена туч опустилась на город, не пропуская солнечный свет. Мело. Редкие прохожие торопились по своим делам, и никто не обращал внимания на друзей.
— Где был на сей раз?
— Где меня не ждали, — туманно ответил Такэда. — В том числе и в Москве.
— Ксению видел?!
— Нет… нельзя было, за ней тоже пущено ЦРУ, так что я не рискнул связываться с ней. Поискал Книгу Бездн и смылся.
Никита погас.
— Ты уверен, что она существует? А если мы ее все равно не найдем?
— Я уже говорил о вариантах. Один из них — первыми напасть на след СС и выяснить, как они попадают в наш хрон. Конечно, лучше бы найти Книгу, риска в сотни раз меньше.
Пару остановок решили пройти пешком, поговорить без свидетелей, а потом зайти в кафе пообедать.
— И все-таки, как она выглядит, Книга? Ты что-то говорил, но я не понял.
— Она может выглядеть как угодно: книгой, кассетой, кристаллом, камнем, любым предметом. Главное, что она содержит информацию о входе в хроноскважину. — Такэда помолчал. — И не только о входе. Но не каждый сможет ее прочитать. Есть мнение, что Книга за время скитаний по Земле потеряла большую часть информации, рассеялась по другим книгам черной магии.
Никита хмыкнул.
— Тогда зачем ты ее ищешь?
— Потому что у меня другое мнение. Я думаю, что срок в десять тысяч лет, на который она была заколдована «страшным проклятием», уже истек, и Книга начала свободное хождение, расшатывая стабильность нашего хрона. Где она появляется — начинаются национал-фашистские конфликты, войны, геноцид, массовые болезни, разгул терроризма и бандитизма, низменных страстей и религиозного фанатизма. К сожалению, я не успел закончить всесторонний компьютерный анализ, но кое-что посчитал: Книга сейчас находится у нас, на территории Лиги, а точнее — или на границе Афганистан — Таджикистан, или в Карабахе, там снова неспокойно, или в Чечне. И путь по бывшему СССР она прошла быстро: начала с Москвы, через страны Балтии и Югославию пришла в Молдову, потом в Абхазию, Карабах, Грузию, Таджикистан. Вероятнее всего, там она и застряла.
Никита скептически скривил губы.
— Это не более чем твои предположения. Не может же Книга передвигаться сама.
— Кто знает, — пожал плечами Такэда. — Может быть, у нее есть владелец, а может, она способна передвигаться.
Сухов от неожиданности поскользнулся, но, сделав пируэт, удержался от падения.
— Шутишь!
— Если бы.
Кафе называлось «Веселый Роджер», и кормили здесь прилично. Никита съел харчо и отбивные, Такэда буай-бесс[28] и жареную рыбу. За столом разговаривали мало, больше смотрели за входящими посетителями. Одеваясь, Сухов спросил:
— Что, прямо сейчас и поедем?
— Дня через два.
— А может, отобьемся?
Инженер поднял на друга скептический взгляд.
— Чем, бамбуковыми мечами? Тебе повезло в автобусе, что вселенный имел при себе лишь дубинку, а не настоящий меч или пистолет. Применил бы не задумываясь.
Никита зябко передернул плечами.
— Таких инструкторов, как Иван, мы уже не найдем. Зленский вообще уникум. Видел бы ты, что он делает с холодным оружием! Он владеет всем, что колет, режет или рубит, не говоря о мечах и саблях.
— Тут ты, к сожалению, прав, Зленского я тебе не заменю. «Сечей Радогора» владеет только он. Придется просить его дать на время свод приемов и правил, отреставрированных и доработанных еще его учителем — историком Бельцовым. Кстати, тоже великим фехтовальщиком. Но Зленский его превзошел. Он уже определил параметры твоего личного меча?
— Нет… не знаю… мне он ничего не говорил. Что за параметры? И что такое «сеча Радогора»? Слышу второй раз.
— Вечером расскажу. Я пошел по делам, а ты поглядывай по сторонам, не расслабляйся. ЦРУ не ошибается дважды.
Такэда заявился домой в двенадцатом часу ночи, и Никита едва сдержал нетерпение, чтобы не атаковать инженера вопросами с порога.
Обстоятельный Такэда хотя и заметил горящий в глазах танцора огонь любопытства, но к беседе приступил, лишь приведя себя в порядок и насладившись горячим чаем с малиновым вареньем, которым угостила их хозяйка. Переодевшись в халат, инженер налил себе еще чаю и с чашкой уселся в кресле, рядом с торшером.
— Давно такого кайфа не испытывал! — Покосился на устроившегося рядом Сухова. — Как плечо? Все по-прежнему? — Он имел в виду звезду.
Никита выпростал из-под халата руку. Пятиконечная «родинка» Вести переместилась на самый верх плеча, «съев» три из четырех родинок в форме цифры семь. На ее фоне семерки стали зеленоватыми, еле заметными и походили больше на девятки. Такэда покачал головой, задумываясь о своем.
— Что, плохо? — поинтересовался Никита.
— Как тебе сказать… Весть словно намекает на что-то. Видишь, семерки твои вроде бы уже не семерки, а девятки. А цифра девять, по Пифагору, — не только символ высокого знания, но и символ равнодушия. Если звезда накроет и четвертую родинку, последствия могут быть самыми плачевными.
— Для кого?
— Для тебя… меня… для всех. Человеку, отмеченному четырьмя девятками, откроется истина, но сам он при этом станет немилосердным, жестоким и презирающим всех остальных людей.
— Со мной этого не произойдет.
— Кто знает? Хотя, с другой стороны, может, действительно, как говорят японцы, дайгэн дзедзю-но ками нарэ ни ари?
— Переведи.
— Божество великой мощи в тебе самом.
— Да что ты, право, — обиделся Сухов. — Сбиваешься на какие-то траурные речи. Что будет, то и будет. Ты обещал рассказать о «сече Радогора» и о мечах.
— «Сеча Радогора» — это всего-навсего комплекс боевых приемов с мечом, которым владел легендарный славянский богатырь Радогор. Славяноведы раскопали несколько эпизодов в исторических хрониках, в которых описывается бой Радогора с превосходящим по численности противником, а потом этим занялись основатели русских воинских искусств. Руки бойца с мечами в технике «сечи» движутся по сложным траекториям, и почти каждое движение — удар! А если учесть, что классный боец наносит от четырех до десяти взмахов за секунду…
— Здорово! — выдохнул Никита; у него горели глаза.
Такэда кивнул.
— Это точно. Ну, а мечи… ты читал саги, сказания, былины или чей-нибудь богатырский эпос?
— В глубоком детстве, хотя люблю их и по сей день.
— Пример, у короля Артура — Экскалибур, у Фергуса — это уже исландские саги — Каладболг. Известен меч Мухаммеда, обладающий магической силой, меч Нуаду — один из талисманов ирландских племен богини Дану, мечи Зигфрида и бога Сусаноо. Упоминаются в сказаниях мечи истинной веры, разящие, и даже мечи, предотвращающие столкновение. Но самый уникальный — меч древнерусского богатыря Святогора. Едва вытащенный из ножен, он уже колеблет пространство, словно дает знать: берегитесь! По легенде, он может удлиняться чуть ли не на несколько верст, раздваиваться и даже размножаться, корректировать силу и точность удара… — Такэда прервал речь, отхлебнув чаю. Потом сказал, будто ни к кому не обращаясь:
— Найти бы этот меч…
Никита глубоко вздохнул и засмеялся.
— С таким мечом нам и СС не страшна. Только где его искать?
Инженер не ответил, продолжая изучать чашку с чаем и поглядывая при этом украдкой на перстень с черным камнем, внутри которого загорался и гас желтый чертик. Перстень предупреждал, что по их следу идут слуги мрака и ждать их материального воплощения осталось недолго.
Глава 4
Вожаки «свиты Сатаны» оказались хитрее, чем думал Такэда. Он был прав — здесь, на Земле, боевики СС, да и любой другой команды, вынуждены были следовать законам данного хрона, не позволявшим в широкой степени пользоваться силой магии, но они вполне могли обойтись и тем, чем владели: вселением, или внедрением, особенно если знали, кого и где искать.
Прибежище беглецов они вычислили уже через два месяца, а затем, пользуясь доступом к каналам российского Министерства безопасности, подкинули РОМБ — региональному отделению Министерства безопасности — «легенду» о шпионах некой иностранной державы Сухове и Такэде, работавших в Москве и переехавших в Хабаровск, чтобы замести следы.
Поскольку информация исходила сверху, из столицы, ей поверили, к тому же проверка установила, что характеристики «погибших» в Москве танцора и инженера совпадают с приметами поселившихся в Хабаровске господ Петрова и Мацумото, и отдел контрразведки местного РОМБ решил не ждать команды и захватить шпионов своими силами.
Их взяли на рассвете, тихо, быстро, без шума, профессионально. Спящие в дальней комнате Федор Полуянович и Мария Ильинична ничего не услышали. Так же тихо был произведен и обыск, который, конечно, ничего не дал.
Обвинение в государственной измене зачитали Никите сразу же по прибытии в контору РОМБ на Краснофлотской, на что он, переживший двойной стресс, сначала подумал: «СС! Накрыли!..» Потом увидел под дулом пистолета удостоверение сотрудника безопасности, пробормотал равнодушно:
— А на большее фантазии у вас не хватает?
Его допрашивали час, выложив все козыри с похоронами двойников, частыми поездками Такэды и поспешным бегством, а Сухов все никак не мог решить, рассказывать правду или нет.
Через час в кабинет, где допрашивали танцора, вошел тучный здоровяк с погонами подполковника, кивнул вставшим сотрудникам, обошел стул, на котором сидел Сухов, разглядывая его заплывшими глазками.
— Молчит?
— Как партизан.
— А второй наплел там с три короба. — Подполковник глянул на встрепенувшегося Никиту. — Будто бы им угрожает смертельная опасность от какой-то террористической организации — СС… и будто бы уже были жертвы, эти «эсэсовцы» убили двоих…
— Только фашистов нам не хватало, — улыбнулся старший из сотрудников, блондин с выгоревшими бровями. — Надо же — эсэсовцы в наше время!
— Так что, танцор? — обратился подполковник к Сухову. — Как же это тебя угораздило? Говорят, ты и акробат, и балетный солист, зарабатывал неплохо, и вдруг вербуешься иностранным разведчиком! Захотелось приключений? Или хорошей жизни по японскому образцу?
— Толя… Тоява рассказал вам правду, — угрюмо буркнул Никита, чувствуя облегчение, что не надо врать и изворачиваться. — Только СС — это не фашисты, а похуже, это аббревиатура организации под названием «Свита Сатаны».
Трое сотрудников засмеялись, подполковник продолжал изучать внешность танцора. Бугристое лицо его ничего не выражало.
— А карате ты занялся, конечно же, для защиты от этих… из «свиты», так?
— Да, — кивнул Никита. — Только не карате — россдао.
— Ну да, ты же патриот, — кивнул здоровяк.
Безопасники снова засмеялись.
— Смешно, — скривил губы Сухов. — Честно говоря, я был лучшего мнения об умственных способностях эмбистов. Ведь вам ничего не стоит проверить факты, и все станет на свои места. Я мог бы рассказать то же, что и Оямович, но позволю себе лишь один вопрос: зачем вражескому агенту, инженеру-электронщику, вербовать акробата и танцора? Какие тайны он может выведать с его помощью? Военные? Экономические? Политические? Спортивные? Или хореографические? Бредятина!
— Разберемся. — Подполковник снова обошел стул Никиты. — Хватит на сегодня. Его — к напарнику, в «сундук».
— Но ведь они… — запротестовал было блондин.
— Посидят до вечера вместе, — отрезал подполковник и оглянулся на пороге. Никиту мороз продрал по коже — во взгляде начальника контрразведки сверкнул злой огонь, как выстрел из темноты. Такой взгляд мог быть только у боевика СС.
— Поздравляю, — прохрипел Сухов, глядя на закрывающуюся дверь. — Вы, ребята, еще не знаете, что такое вселение? В скором времени узнаете… когда будете судить начальника.
Сотрудники отдела переглянулись.
— Странный ты шпион, Сухов, — задумчиво проговорил блондин. — Или очень хитрый, или…
— Второе, — вздохнул Никита.
«Сундук», в который отвели Сухова, оказался нормальной комнатой с душем и санузлом, разве что без особой мебели — две кровати одна над другой, два стула, стол, полка с десятком книг — да с зарешеченным окном. Такэда уже находился там, сидел со скрещенными ногами на стуле и созерцал стену с репродукцией Айвазовского: море, гора, парусники.
— Позиция номер один — синсокан,[29] — прокомментировал Никита. — Угадал? Или ты занимаешься медитацией?