Евгений поднял огромный тесак и задумчиво спросил, глядя на свое небритое отражение в широком лезвии:
— Точно не будем делать вскрытие?
— Ну, если только часа через два, если мы не окажем ему помощь, — пожала плечами Ева, наблюдая, с какой скоростью кровоточит рана.
Евгений вздохнул и отложил тесак в сторону. Он неторопливо обработал каждый инструмент каким-то антисептиком и спиртом, положил на поднос побольше ваты и бинтов и приблизился к раненому. Ева уже стерла с него всю кровь и обильно промочила кожу вокруг раны йодом. Спиртовая настойка случайно затекла в рану, мужчина напрягся, но не закричал. Еве даже самой стало нехорошо, она нагнулась и инстинктивно стала дуть на рану. Евгений, увидев эту картину, чуть не выронил инструменты.
— Ева Дмитриевна, что вы делаете?! Вы же умнейшая женщина, что это за такие эротические сценки? Зачем вы надуваете его? Он — не воздушный шарик! Или вы думаете, что воздухом выдуете из него пульку?! Отойдите! Ну, как вас зовут? — спросил Евгений Ильич тоном, словно собрался заполнять документы на оформление вскрытия тела.
— Юрий. Юрий Владимирович Бунеев, — ответил пострадавший, тем самым давая понять, что находится в твердом уме и здравой памяти.
— Год рождения? — продолжал допрос патологоанатом.
— Тысяча девятьсот шестьдесят шестой.
— Неплохо сохранились.
— Спасибо.
— Жена, дети, другие родственники усопшего, тьфу, то есть ваши, имеются?
— Не женат. От первого и единственного брака имеется сын четырнадцати лет.
— Хорошо… очень хорошо, адрес, куда сообщить, чтобы забирали тело, оставьте медсестре…
— Что?! — хором спросили Ева и Юрий Владимирович.
— Ничего. Мысли вслух. Итак, приступим, — Евгений Ильич умело натянул резиновые перчатки и начал ловко раздвигать края раны. В глазах мужчины, склонившегося к раненому, зажегся профессиональный интерес.
Юрий застонал и повернул бледное лицо к Еве, до боли стиснув ей руку.
— Мне бы анестезию… хоть какую…
— Да, Евгений Ильич, он ведь живой, ему же больно, — вступилась за пострадавшего Ева.
— Живой? — с удивлением и плохо скрываемым разочарованием протянул Евгений. — Ну да, я же вам говорил, честно предупреждал, что давно не практиковал на людях, а моим клиентам анестезия не нужна. Оказывается, как муторно работать с живыми людьми, я уже и забыл!! Какие у меня анестетики? Здесь только мумифицирующие растворы… — Евгений рассеянно обвел глазами помещение и, видимо, вспомнив о чем-то, кинулся в соседнюю комнату. Вернулся патологоанатом, сияющий, словно медный таз, с непочатой бутылкой водки.
— От себя, можно сказать, отрываю, пей! — протянул он бутылку Юрию, ловко открутив крышку.
Ева заметила, как в карих глазах лысого промелькнуло отвращение.
«Да уж… я бы тоже не хотела бы в таком состоянии, ослабев от кровопотери, пить в морге теплую водку», — подумала она.
— Выпейте, в годы войны, когда не было наркоза, это помогало, — наклонилась к его уху Ева, — или я вызову «Скорую помощь», чтобы они в нормальных условиях, под наркозом, извлекли пулю. Время еще есть…
— Давай водку! — скомандовал Юрий и, закрыв глаза, давясь и сдерживая рвотный рефлекс, принялся пить ее большими глотками прямо из бутылки.
— Наш человек! — радостно воскликнул патологоанатом.
«Он просто готов на все, лишь бы не загреметь в больницу, где обязательно сообщат об огнестрельном ранении в милицию», — безрадостно подумала Ева, и холодок пробежал у нее по спине.
Ева вдруг почувствовала себя соучастницей чего-то незаконного и странного, а она всю жизнь была правильной и хорошей девочкой. Подчас даже чересчур правильной. Оторвавшись от бутылки, из которой выпил почти две трети, Юрий остановил свой мутный взгляд на Еве и прохрипел:
— Учтите, будучи пьяным, я себя не контролирую и могу начать приставать к женщинам… тем более, к таким симпатичным… — и Юрий Владимирович отключился.
Евгений Ильич удовлетворенно потер руки и, подхватив падающую бутылку из ослабленных рук Юрия, допил ее одним махом.
— Может, не стоило? — осторожно поинтересовалась Ева.
— Стоило! Я взбодрился, теперь точно можно приступать к операции! Не робей, подруга! — хлопнул по плечу Еву Евгений Ильич, тем самым нарушая стерильность перчатки.
— Здесь как-то не стерильно… — протянула она.
— На войне и не в таких условиях оперировали, и заметь, тогда еще не было антибиотиков! — успокоил ее Евгений Ильич.
— Вы представляете, что будет с нами, если он умрет на столе?! — вдруг острая мысль о нелепости всего происходящего пронзила сознание Евы. — Во что я вляпалась?! Помогаю доставать пулю из человека в морге, на пару с пьяным патологоанатомом в семейных трусах!! Нет, Евгений Ильич, видимо, авария для меня не прошла даром, я все-таки повредилась умом! Что ж, смягчающим обстоятельством будет обширный ушиб мозга об руль машины. Правда, без видимых внешних повреждений!
— Про мой вид могла бы и не напоминать, — обиделся Евгений, ловко почесав подметкой ботинка голую, волосатую икру, — а потом, это не я вас звал к себе на огонек, сами пришли! И потом вовсе я не пьяный, а так, слегка выпивши. Да и незачем так переживать за здоровье своего лысого бандюги! Он здоровый, как бык. Вот увидишь, выдюжит! — заверил струхнувшую Еву патологоанатом и приступил к выполнению своих врачебных обязанностей.
Ева с замиранием сердца наблюдала за его манипуляциями. Она раньше никогда не видела Постникова за работой. Те счастливые времена, когда Евгений практиковал, Ева, увы, не застала. А приходить лишний раз к нему на кафедру, чтобы полюбоваться, как он вскрывает трупы и вынимает из них органы, она, честно говоря, не горела желанием. Евгений аккуратно раздвигал края раны, ловко зажимая тоненькими металлическими «москитами» кровоточащие сосудики.
— Вот края разорванной раны, а вот и ребра, а вот и пуля… — довольно перечислял он.
Еве стало мучительно стыдно, что она врач и ей плохо при виде обилия крови. Юрий что-то говорил, вернее, бредил и стонал, крупные капли пота стекали по его лбу и вискам.
— Парень-то побывал в переделках, — сказал Евгений Еве, махнув головой в сторону живота пациента, вернее, на два шрама на его прессе. — Это не от аппендицита. Судя по краям раны, один шов от огнестрельного ранения, а другой от ножевого.
«Права моя мама, лучше бы я была врачом и реально оказывала бы помощь людям, а не сидела бы десять лет на кафедре и не вдалбливала первокурсникам различия между мезозойской эрой и палеонтозойской. Хотя ведь биологию в медицинском институте никто не отменял, и кто-то должен выполнять и такую работу».
Сухой, металлический звук прервал размышления Евы. Это Евгений достал пулю и кинул ее в антисептический раствор в эмалированном тазике.
— Сувенир на память, — пояснил он, — насколько я разбираюсь в оружии, она от пистолета Макарова.
— Извините, я не знаю… я не рассматривал, из чего в меня стреляют, — прохрипел Юрий, не открывая глаз.
Евгений с Евой даже подпрыгнули от неожиданности.
— Ты не спишь?! Я так надеялся, что ты без сознания! — растерялся Евгений Ильич.
— Ничего, доктор… все нормально… вы делаете совсем даже не больно, — ответил раненый, облизывая пересохшие губы.
— Но я же ковыряюсь в боку живого человека!
— Я от этого не поседею, — усмехнулся Юрий, видимо, намекая на свой абсолютно лысый череп.
Евгений Ильич начал послойно ушивать рану, сначала мышцы, затем кожу. Ева видела такое вживую только в кино про суперменов.
Шов, как всегда, у Евгения получился ровным, аккуратным и почти незаметным. На бок Юрия была наложена стерильная повязка.
— Можете забирать тело, то есть пациент готов, — проговорил патологоанатом, обращаясь к Еве и снимая перчатки.
Юрий открыл глаза, и слезы полились из его глаз, не переставая.
— Извините… — извинился он, — не знаю, что со мной.
— Это нормально, это — нервный стресс! Купите в аптеке антибиотики и будете принимать их по инструкции не менее недели. Еще я сейчас напишу вам, какие купить обезболивающие. И обеспечьте покой боку дней на десять как минимум, — посоветовал Евгений Ильич, добавляя: — Хорошо бы походить на перевязки, но в больницу вы вряд ли пойдете. А к себе я вас не приглашаю, так как это будет выглядеть подозрительно. Я и так здесь из-за своего пристрастия к водке не на лучшем счету, а уж если ко мне в морг начнут люди ходить на перевязки! — Евгений взъерошил пятерней волосы и добавил: — Поэтому лучше купите себе зеленку, самоклеящуюся хирургическую повязку и раз в день в течение десяти дней обрабатывайте себе рану сами.
Юрий сел на столе, и его повело. Ева подхватила его под руку.
— Помогите мне одеться… — попросил Юрий, и Ева почувствовала, как трясется его мощное тело мелкой дрожью. Ее вдруг охватила жалость к незнакомцу, явно относящемуся к той когорте людей, с которой она предпочитала не общаться, но мужественно вынесшему такую экзекуцию. Они с Евгением помогли надеть ему трусы, брюки и накинули пиджак на голое тело, так как натянуть футболку не представлялось никакой возможности.
Юрий сел на столе, и его повело. Ева подхватила его под руку.
— Помогите мне одеться… — попросил Юрий, и Ева почувствовала, как трясется его мощное тело мелкой дрожью. Ее вдруг охватила жалость к незнакомцу, явно относящемуся к той когорте людей, с которой она предпочитала не общаться, но мужественно вынесшему такую экзекуцию. Они с Евгением помогли надеть ему трусы, брюки и накинули пиджак на голое тело, так как натянуть футболку не представлялось никакой возможности.
— Теперь я буду просто обязан на тебе жениться, — усмехнулся Юрий, обращаясь к Еве.
— Можете расслабиться, я за вас не выйду, — парировала Ева.
Юрий достал внушительный кожаный бумажник и выложил перед оторопевшим Евгением Ильичом толстую пачку денег прямо на окровавленный стол, где недавно лежал сам.
— Огромное вам спасибо, доктор.
— Вы что, с ума сошли?! Такие большие деньги! Немедленно заберите! — взвизгнул он.
— Вы это заработали, — Юрий оставался непреклонен, он даже не казался пьяным, видимо, от боли быстро протрезвел.
— Я не возьму такие деньги!! В какое положение вы меня ставите?! Словно напоминаете мне о моем участии в чем-то очень незаконном и криминальном! Я это сделал ради Евы, а она — мой друг!
— Вы боитесь брать деньги, думая, что я бандит и неизвестно каким путем заработал их? — предположил Юрий. — Я — владелец трех ночных клубов с одним казино, ресторанами, дискотекой и киноцентром. У меня вполне легальный бизнес, и мы платим налоги, — почему-то добавил Юрий, — так что можете брать деньги совершенно спокойно.
— Может быть, вы и не бандит, но с таковыми, по всей видимости, связаны, судя по тому, что в вас стреляли, и судя по тем шрамам, что я видела на вашем теле, — скептически оглядела его Ева.
— Стреляли в меня по другому поводу, я не хочу распространяться на эту тему, вернее не могу… А старые шрамы остались не после бандитских разборок, а от службы в армии в горячей точке. Этим шрамам уже лет шестнадцать. Поэтому берите деньги и не поминайте меня лихом, я ведь только так могу отблагодарить вас. — Юрий подтолкнул пачку в сторону Евгения Ильича.
Патологоанатом замялся. Ева резким движением знатной иллюзионистки перехватила деньги, улыбнулась Юрию, дико вращая глазами и подмигивая, пояснила:
— Я передам эти деньги вашей семье, Евгений Ильич. Вашей дочке будет очень приятно, что папа заработал ей на компьютер!
— Ну да, ну да…, — рассеянно согласился бывший преподаватель.
Юрий больше не настаивал. Видимо, он понял, из-за чего Ева не доверила этому патологоанатому такую сумму денег. «Белая горячка» тому была бы обеспечена.
— Не смею вас больше беспокоить, — проговорил Юрий, встал и повалился на Еву.
«Опять мне нести его», — тоскливо подумала она и вздохнула.
Они, шатаясь и вцепившись в друг друга, вышли из анатомички на улицу. На дворе стояла глубокая ночь.
— Прислоните меня куда-нибудь, — попросил Юрий.
— В смысле? — не поняла Ева.
— В самом прямом, к дереву или стенке, и достаньте сотовый телефон из правого кармана пиджака.
Ева сделала все, что просил Юрий. Он набрал номер на последней модели сотового телефона в платиновом корпусе и подмигнул ей:
— Обойдемся без ГАИ, так ведь? Я полностью признаю за собой вину и приношу тысячу извинений. Готов всячески загладить, искупить, оплатить… Алло?! Дима?! Это — Юрий. Знаю, что час ночи. У меня к тебе просьба, пригони ребят к медицинскому институту… Нет, не документы подавать… адрес… — Юрий вопросительно посмотрел на Еву, она назвала улицу и номер дома, а он передал эти сведения своему собеседнику.
— Заберешь здесь мой «мерс» и еще одну машину… — Юрий снова вопросительно посмотрел на Еву и продиктовал марку и номер ее машины, — отвезешь их в автосервис, и чтобы за мой счет в рекордно короткие сроки машины были как новые.
— Авария? — поинтересовались на другом конце связи.
— Нет, в салочки играли! Конечно — авария! Я виноват, но с человеком, вернее, с женщиной, договорился… Все, пока.
Юрий отключил телефон и положил его в карман, поморщившись. Ева, внимательно прислушивавшаяся к разговору за неимением других занятий, поинтересовалась:
— А вы всегда делаете большое различие между понятиями: человек и женщина?
Юрий рассмеялся и схватился рукой за бок.
— Я в хорошем смысле провел это разделение. Для меня с женщиной договориться о чем-либо всегда проще, чем с упертым мужиком! Женщины более внушаемы, ведомы и лабильны.
— Странно… Я заметила, что вы вообще со мной ни о чем не договаривались. Вы просто отдали кому-то распоряжение приехать за моей машиной и куда-то ее забрать! Почему я должна вам ее доверять?!
— Я вам свою жизнь доверил, — напомнил Юрий. — Хотя, если хотите, я отдам вам деньги за ремонт, занимайтесь этим сами. Или ждите ребят и езжайте с ними в автосервис караулить свою машину. А я смертельно устал, и мне пора домой. Если все же решите довериться мне, то можете расслабиться…
— Когда я расслабилась в прошлый раз, вы грубо въехали мне в задницу, да еще при этом сами истекали кровью от огнестрельного ранения! Я никогда не бывала в подобных переделках, и, признаюсь, больше меня не тянет на такую романтику! — вспылила Ева, которая устала держать его за торс.
— Получите свою машину в лучшем виде, оставьте мне только свой адрес, — усмехнулся Юрий.
— Ладно, пусть забирают без меня, я тут по вашей воле тоже не хочу куковать всю ночь, — пробубнила Ева, трезво решив, что человек, ездящий на «Мерседесе» и сорящий деньгами направо и налево, вряд ли польстится на ее «Жигули». — Мне уже через шесть часов на работу собираться надо, а я еще спать не легла.
— А ты где живешь? — вдруг перешел на «ты» Юрий.
Ева назвала свой адрес, Юрий присвистнул.
— Так далеко! У тебя там что, коттедж?
— Резиденция!! Общага у меня там, напротив рынка с гнилой картошкой! — передернула плечами Ева.
— Я живу недалеко, поедем ко мне, — предложил Юрий.
Ева округлила глаза, и он быстро добавил:
— Только не говори, что совсем не знаешь меня и что я, вполне возможно, серийный маньяк. На твою честь посягать не буду, не в состоянии еще, сама знаешь, а удобно отдохнуть гарантирую.
Ева попыталась было открыть рот, чтобы возразить и найти массу причин, по которым она не поедет ночью к незнакомому мужчине домой, но не смогла. Она как представила, сколько часов ей ехать до дома… Да и, по всей видимости, в метро она уже не успевала, а денег на такси не было… Ей оставалось только вернуться на кафедру и, свернувшись калачиком, заснуть прямо на рабочем столе, накрывшись плакатом с человекообразными обезьянами.
«Вот увидела бы меня мама! Сказала бы, что я тронулась умом, что теперь и сплю на работе!»
— Я согласна! — тряхнула головой Ева, грустно подумав, что так и становятся от безысходности жертвами сексуальных домогательств.
— Неожиданно, но приятно, — усмехнулся Юрий, и она снова заметила этот несколько презрительный взгляд с усмешкой. Но Еву было уже трудно ввести в заблуждение. Когда она умывала Юрию лицо, то успела внимательно рассмотреть человека, врезавшегося в ее машину и спутавшего все ее планы. А планы заключались в одиноком просмотре телевизора в пустой квартире на окраине города. У него были красивые глаза, волевой подбородок, широкий нос, несколько приплюснутый в переносице, видимо, из-за перелома, и тонкий шрам по верхней губе, который слегка тянул ее кверху, придавая лицу это надменно-насмешливое выражение. Они добрели до широкой улицы и стали голосовать.
— Кто пустит пьяного в машину? — спрашивала Ева и сама себе отвечала: — Да никто! А вид у вас, шатающегося, вцепившегося в меня, да еще в пиджаке на голом теле, словно у человека в стельку пьяного.
— Со мной же вы, моя фея! Муж с женой возвращаются с гостей, супруг слегка перебрал, что в этом такого?
— Не забывайте, что вы действительно выпили водки, и запах от вас еще тот! — предостерегла его Ева.
Как ни странно, но машина остановилась почти сразу же. Машина была небольшая, ярко-красного цвета, иностранного производства. За рулем сидела совсем еще молоденькая и симпатичная брюнетка. Юрий встал в вальяжную позу и начал было испытывать свое пошатнувшееся обаяние из-за подорванного здоровья на хозяйке красной машины. Но девушка выскочила из машины и, не обращая никакого внимания на мужчину, удивленно спросила:
— Ева Дмитриевна?! Вы?! Вы в такое время? Вас надо подвезти? Садитесь, пожалуйста! Вы не помните меня? Я — Ольга Чернышова, сейчас учусь на четвертом курсе!
— Оля? А… Олечка! Конечно, помню! — воскликнула Ева и нервно передернула плечами, посмотрев на Юрия. — А мы тут это… нам надо… брат ко мне приехал из деревни, вот мы и…
— Не надо ничего объяснять! — улыбнулась девушка. — Садитесь в машину, вашему брату нехорошо? — поинтересовалась Оля, рассматривая мощную фигуру в пиджаке на голом теле с лысым черепом и не менее мощной золотой цепочкой на шее.