Придётся, вздохнул Генри. Ой как не хочется, но иного выхода нет. Точно так же, как дыра в ванной вкупе с запертой дверью – и чья-то могучая воля заставляет поступать именно так, как хочется ему.
От внимания Генри не укрылось, что Гейн стал заикаться чаще, когда понял, что им не избежать прогулки мимо приюта. Человек в зелёной футболке ждал ответа – Генри показалось, что Гейн мелко дрожит в поджилках. Свет фар делал его лицо белым, как мел.
– Почему бы и нет, – с деланным равнодушием отозвался Генри. – Ты со мной, Джаспер?
Гейн затрясся – теперь это стало явно видно. Глаза округлились, нижняя губа чуть отвисла. Генри не знал, чем ему так не нравится приют, но в глубине души даже ощутил потаённое злорадство. Хотели волшебно-мистического приключения – получите и распишитесь.
Не дождавшись ответа, он пошёл по тропе обратно к обронённому суку. Гейн засеменил следом, и когда они добрались до свеч, то увидели, что их cвет отливает кровью из-за медного сияния луны.
8
Собаки завыли где-то поблизости, когда Генри и Джаспер преодолели половину пути. Тоскливый голодный вой сотряс ночной воздух, заставив обоих подскочить. Гейн до хруста в пальцах вцепился в сук, подобранный им по примеру Генри, и шумно сглотнул слюну. Генри, хоть и не выказал свой страх, чувствовал себя не лучше.
– П-потянул м-меня чёрт приехать с-сюда, – пробормотал Гейн.
А ведь действительно, Джаспер, какого чёрта ты притащился к камню посредине ночи? Генри так и подмывало задать щекотливый вопрос, но он не хотел устраивать допрос и без того перепуганному спутнику, да ещё в таком месте. Тропинка прокладывала себе путь меж стволов, иногда расширяясь, иногда сужаясь. В воздухе носились первые опадающие листья. Бриз не прекращался – они шли вдоль берега озера.
– Где ты живёшь, Джаспер? – спросил Генри, чтобы развеять невесёлое молчание.
– В П-плезант Ривере, – с готовностью ответил Гейн. – Это н-недалеко от С-сайлент Хилла. Н-но я ч-часто сюда п-приезжаю.
Он замолчал. Видно было, что Гейну хочется разговориться, стереть с памяти вой, который только что прозвучал, но язык предал его. Речь становилась всё более нечёткой, он заикался через каждое слово. Генри тоже не мог выкинуть из головы глас собак. Он не питал никаких иллюзий по поводу своего вооружения, если им придётся вступить в схватку с этими тварями. С одной собакой они ещё могли кое-как справиться, а если их будет больше… Генри с сомнением покосился на Гейна. От этого типа помощи ждать точно не придётся.
Вдруг тот схватил его за рукав.
– С-смотри!
Что-то тёмное появилось между стволами на тропе. Существо невысокого роста, лишь до живота Генри… но его бездвижность внушала страх. Генри остановился. Джаспер во все глаза смотрел вперёд, побелевшие губы что-то беззвучно шептали.
Генри посмотрел налево (лес), потом направо (кусок озера, поблескивающий, как осколок зеркала). Ничего утешительного. Он всмотрелся в фигуру, тускло освещённую лунным светом, и на этот раз кое-что смог увидеть. Во-первых – это был человек. А во-вторых, его рост…
Бред какой-то. Откуда может взяться маленький ребёнок в ночном лесу?
Однако же, это был ребёнок. Сделав пару шагов, Генри убедился в этом окончательно. Маленький мальчик лет семи-восьми в полосатой водолазке, сосредоточенно грызущий ногти. Он без тени страха смотрел на приближающихся людей с лёгкой искоркой любопытства в глазах. В копне тёмных волос застрял красноватый лунный свет.
– Эй, парень, – осторожно позвал Генри. Мальчик поднял взгляд и уставился на него угольно-чёрными глазами, но палец изо рта так и не убрал. – Что ты здесь делаешь?
Возможно, тот и дал бы ответ, но в этот момент Гейн, оставшийся позади, вдруг пролепетал:
– Я… я з-знаю! Т-третье Пришествие… Что-то случится, да!
Генри с досадой развернулся. Джаспер закинул голову, сложил руки на груди и хрипло, отрывисто рассмеялся. Он трясся с головы до ног, язык заплетался, но продолжал выплёвывать новые порции бессмысленных фраз. У парня началась истерика.
– Я в-вспомнил! – кричал Гейн, обращаясь к звёздному небу. – Т-тот парень, к-который был з-здесь раньше… Он т-тоже говорил… С-случится что-то б-большое! Н-наконец-то с-случится! С-сегодня, д-да!
– Джаспер, успокойся! – сердито закричал Генри. Гейн не обращал внимания, продолжая кривляться и вопить. Когда Генри снова переключил внимание на мальчика, то увидел, что тот со всех ног бежит прочь, углубляясь в лес – лишь пятки сверкают. Парень уже был достаточно далеко, чтобы Таунсенд не вздумал пуститься вдогонку. Несколько секунд, и мельтешение полосатой водолазки пропало среди нагромождения теней.
– Хватит, Джаспер! – Генри с трудом удержался, чтобы не въехать хорошенько по разгорячённому лицу Гейна. В кою-то пору тот вроде услышал – во всяком случае, остановил свои песни-пляски и вернул голову в нормальное положение. Остекленевшие глаза Джаспера смотрели не на Генри, а на место, где минуту назад стоял мальчик. Увидев, что того и след простыл, Гейн окончательно пришёл в себя.
– Г-где он?
– Ушёл, – бросил Генри, закипая. – Джаспер, ты знаешь этого мальчика?
– Я? – Гейн выглядел безмерно удивлённым. – Н-нет, конечно.
– Тогда объясни, что за номер ты только что закатил?
– К-какой ном…
– Ты знаешь, о чём я! – рявкнул Генри ему в лицо. – Что это за Третье Пришествие? Какой парень, с которым ты раньше здесь встречался? И что, чёрт возьми, ты здесь делаешь?
– Я… – при виде взбешенного Таунсенда Гейн с перепугу потерял дар речи. – Я-я ничего н-не знаю, Генри. С-сам не з-знаю, зачем я з-здесь. М-мне просто н-нравится в С-сайлент…
– Ох, Джаспер, – страдальчески вздохнул Генри. – Говори правду, прошу тебя. Ты член культа, не так ли?
– Нет-нет, – Гейн для пущей убедительности замахал руками. – Я п-просто изучаю к-культ, его в-верования. М-мне это интересно. Но с-сам я никогда н-не с-состоял в нём.
Генри хмуро смотрел на него. Похоже, Джаспер говорил правду. При всём желании Генри не мог представить тщедушного, умирающего со страху человечка членом какого бы то ни было культа. Возможно, он просто фанатик – так малолетние дети боготворят героев любимых комиксов.
Почувствовав, что буря проходит, Гейн осмелился добавить:
– И в-вообще, культа д-давно нет. Их л-лавочку прикрыли.
Ага, если бы культ был, ты с радостью примкнул в их ряды? Генри сокрушённо прикрыл веки.
– Почему ты закатил истерику из-за этого парня? Кто он?
– Н-не знаю, Генри. Ч-честно, – взмолился Гейн. – Но разве т-ты не ч-чувствуешь, что г-грядёт нечто? Я эт-то отлично чувствую. Н-наверно, п-потому и приехал с-сюда. П-предчувствие, з-знаешь ли. А этот м-мальчик… он, согласись, и п-правда какой-то с-странный. Я-я просто н-не выдержал. Клянусь.
Они смотрели в глаза друг к другу несколько секунд, потом Генри тяжело вздохнул и отступил от еле живого Гейна. Он знал, что собеседник недоговаривает, но для того, чтобы встряхнуть мешок до дна, можно найти более подходящее место. А они и так потеряли уйму времени. С такими темпами до заветного маяка не добраться и за семь лет.
– Ладно, пошли. Что я хочу сказать – ты напугал парнишку, и он убежал. Один. В ночной лес. Нужно его найти.
– Т-ты ув-верен, Генри? – Гейн мало-помалу свыкался с возвращением в жизнь. – М-мне кажется…
– Джаспер, ради Бога. Он всего лишь ребёнок. Давай, скорее.
Они снова зашуршали палой листвой. Гейн волочился за Таунсендом, как поруганная собака, то и дело что-то выговаривая под носом. Генри перестал обращать на него внимание и нёсся едва ли не галопом. Он полностью сосредоточился на главной задаче – найти ребёнка и отвести его в безопасное место. Судя по завываниям, лес кишмя кишел жёлтыми безглазыми тварями. Очень не хотелось бы, чтобы на его глазах умер ещё один человек… мальчик. Две смерти на его совести – это уже слишком.
Они отшагали четверть мили, когда Гейн снова дёрнул Генри за рукав. Что-что, а зрением природа его не обделила, и он первый заметил высящуюся впереди прямоугольную тень на фоне тёмно-синего неба.
– В-вот он, – сказал Гейн. – Т-тот п-приют. «Д-дом Ж-желаний».
9
«Дом Желаний» оказался белым двухэтажным параллелепипедом, облепленным известняком. Генри он сразу напомнил городские поликлиники. Здание было огорожено высоким сплошным забором, и через прутья калитки они увидели игровые снаряды, заполняющие дворик. Качели и песочницы, как и весь приют, было давно мертвы. Лунные зайчики играли на ржавых механизмах, основательно обработанных местными вандалами. Сам дом кренился, даже чуть уходил под землю. Стены были изрисованы граффити, окна зияли разбитыми стёклами. По штукатурке бежали глубокие трещины. Генри прочитал дощечку у входа:
Сиротский приют «ДОМ ЖЕЛАНИЙ»
Сиротский приют «ДОМ ЖЕЛАНИЙ»
Основан Городским Обществом Радости
– К-конечно, – злорадно усмехнулся Гейн, тоже заметив табличку. – «Об-бщество Радости» и есть к-культ. Это п-просто было п-прикрытие для отвода глаз.
Ничего не ответив, Генри зашёл во двор, заставив калитку испустить душераздирающий стон. Тропинка вела мимо здания к другой калитке на дальнем конце двора. Он споро направился вперёд, стараясь не отвлекаться, но заброшенный приют так и притягивал взор. Генри не мог избавиться от мысли, что стоит расслабиться, и из чёрных провалов окон вынырнет костлявая рука и схватит его за шею. Что касается Гейна, тот и вовсе пожирал приют взглядом. В его глазах любопытство перемешивалось со страхом. Язык так и тянулся поведать о том, какие слухи ходили об этом жутком местечке, но демонстративное молчание Таунсенда отбивало всякие поползновения.
– Ин-нтересно, – шептал Гейн, почёсывая запястье, – что тут они н-на самом деле д-делали?..
Изучая здание, он отстал от Генри, который уже добрался до середины двора. Джаспер торопливо сделал несколько шагов за ним… тут его слух уловил какой-то странный звук. Как работающий двигатель. Или приглушённое пение. Он остановился.
Звук исходил из большой потрепанной корзины с волейбольными мячами. Мячи сдулись и потемнели (более-менее целые, должно быть, забрали ошивающиеся здесь дети), но главное было не в этом. Широко раскрыв глаза, Гейн наблюдал, как они сами собой перекатываются по прогнившему днищу. Во рту мгновенно пересохло. Звук усиливался.
– Г-генри, – слабо позвал он. Тот даже не обернулся.
Мяч докатился до угла и замер. Гейну показалось, что дно всколыхнулось и начало топить мяч в себе… но секундой позже до него дошло, что он видит на самом деле. Вот тогда он закричал по-настоящему.
Дно корзины было забито огромными чёрными насекомыми, которые покрывали его сплошным живым одеялом. Одеяло шевелилось, заставляя мячи катиться. Насекомые издавали тот самый жужжащий звук, который привлёк Гейна. Услышав крик, «одеяло» мгновенно вспучилось и разлетелось на отдельные частицы, дохнув на лицо несчастного градом гудящих тварей. Чёрная туча взмыла в воздух.
Посмотрев назад, Генри увидел, как Джаспера заволокло нечто чёрное и бесформенное, издающее противное жужжание. Гейн махал руками и истошно вопил. Генри бросился назад, к обезумевшему спутнику. Когда он приблизился к нему, облако вытянулось в длину, подбираясь к Генри. Он почувствовал на шее острый укол боли; мгновением позже жало насекомого пронзило щёку. Укусы были очень сильными, кровь сразу потекла тёплой струёй. Генри выругался и попытался сбить насекомых палкой. Но они с лёгкостью уворачивались от ударов, делая новые атаки. Несколько секунд, и на лице Генри не осталось места, которое не пометило бы жало этих тварей.
Схватив за руку Гейна, который успел сорвать голос, Генри потащил его к приюту. Решение принял спонтанно, не раздумывая… всё равно другого пути к спасению не было. Парадная дверь была гостеприимно приоткрыта. Они вломились в отсыревшие своды, вызвав своей поступью громкое эхо, звенящее под потолком. Генри навалился на дверь, отрезая насекомым путь, но несколько самых шустрых успели просочиться внутрь. Одного Таунсенд раздавил ладонью, когда тот присосался к его запястью, другого скинул на пол и смачно раздавил ботинком. С оставшимися двумя расправился немного образумившийся Гейн. К счастью, в прихожей не было окон, и твари не могли влиться внутрь.
– Г-господи! – Гейн прикоснулся к обезображенному укусами лицу и всхлипнул. – Ч-что это з-за…
– Не знаю, – Генри осел на пол. Всё произошло слишком быстро. В памяти остался только сумасшедший нечёткий круговорот. Он провёл ладонью по лицу. К пальцам прилипла кровь.
– Чёрт… – вид крови оживил в памяти не столь отдалённое воспоминание: как он сидел над умирающей, захлёбывающейся в крови девушкой… и как блестела на пальцах кровь. Её кровь…
Он нащупал укус на правом виске. Место успело отечь и горело огнём. Как бы эти твари не оказались ядовитыми. Но даже если так, он ничего не мог сейчас делать.
– Джаспер? Ты как?
– Б-больно, – Гейн закрыл лицо руками; между пальцами текли слёзы. – Г-генри, скажи мне, что я с-сплю, как было с тобой в м-метро… Это н-не может быть в-взаправду, не т-так ли?
Генри поднялся с пола, огляделся. Вроде бы в помещении без окон должна была стоять кромешная тьма, но, странное дело, он мог различать вещи довольно хорошо.
– Не знаю, Джаспер. Не знаю…
Он подошёл к двери и прислушался. За тонкой перегородкой был неровный, то стихающий, то усиливающийся гул насекомых. Они не собирались улетать – кружили возле двери, как стражи. Что-то слишком они умные, подумал Генри. Как те собаки в метро. Ему стало не по себе. Может быть, пчёлы тоже лишь отвлекающий маневр, призванный не дать им добраться до ребёнка, чтобы защитить его?
Не «может быть», а так оно и есть. Генри чертыхнулся. Ну конечно! Нужно выбраться из плена сию же минуту. Мальчик, маленький мальчик, один в лесу, один во власти багровой луны.
Он лихорадочно обернулся:
– Джаспер, нам нужно…
Гейна нигде не было видно. Он пропал из узкой прихожей. Ощущение дежа-вю с такой силой нахлынуло на Генри, что ему пришлось моргнуть, отгоняя наваждение.
– Джаспер?
Голова закружилась в предчувствии непоправимого. Генри с внезапной ясностью понял, что угроза таится здесь, в этом приюте, а не в лесу. И жертвой на заклание сегодня выбран не мальчик – они.
Словно подтверждая его догадку, за дверью на правой стене вспыхнул ярко-оранжевый свет.
10
Джаспер услышал голос, когда человек в голубой рубашке ушёл изучать дверь. Голос зазвучал из ниоткуда, наполняя воздух льдом. Он был мягким, вкрадчивым и обольстительным. Этому голосу нельзя было отказать, он манил за собой, дурманя разум и волю. Джаспер никогда не сомневался, что голос будет именно таким, хотя никогда раньше его не слышал…
… ведь голос принадлежал самому Дьяволу.
И голос сказал ему, чтобы он пришёл. Пришёл и посмотрел на него.
Иди сюда, Джаспер. Просто зайди в комнату, и ты получишь то, чего жаждал все эти годы. Ты увидишь меня – а ты так мечтал об этом, не так ли?
– Да, – он облизнул губы и сделал шаг вперёд. Из-за дощатой двери, которую давно никто не открывал, исходили невидимые вязкие волны, которые опутывали руки и ноги. Но сильнее всего был голос… он не умолкал.
Признайся, Джаспер, ведь потому ты сегодня здесь. Потому ты так боишься и в то же время ликуешь. Ты хочешь увидеть меня, хотел ещё десять лет назад. Тогда тебе не хватило смелости… но ты изменился за эти годы. Я прав, Джаспер?
– Да, – он плакал; впрочем, то были скорее слёзы счастья, чем страха. Он покорно шёл к двери, его бросало то в жар, то в холод.
Наконец он достиг её – вот она, медная втулка ручки, перед ним. Он сжал её в ладони, и пальцы словно сковало инеем. Стоит только повернуть ручку… и он увидит его. Увидит Дьявола.
Твои друзья оказались храбрее тебя, Джаспер. Они не испугались тогда, десять лет назад… они взглянули в мои глаза. Но и тебе ещё не поздно. Так давай же. Ну, Джаспер.
Он закрыл глаза и на мгновение увидел их – Шона и Бобби, как они лежали мёртвые рядом друг с другом, с посиневшими лицами и ртами, разорванными в последнем крике. Он их видел, его заставили смотреть на них в полицейском участке. В тот момент он и начал заикаться…
Дверь не скрипела. Теряя сознание, с горящим от укусов лицом, Джаспер вошёл в тёмную комнату.
Он был здесь. Дьявол, Аид, Самаэль – всё одно. Он ждал его.
Молодец, Джаспер, похвалил голос. Молодец. А теперь, прежде чем ты увидишь меня, я дам тебе то, чего тебе не хватает. Я отдам тебе…
На столе у противоположной стены стояли кубки. Много кубков. Возле них – длинные, незажжённые свечи. Сбоку лежал стальной нож, даже в полумраке холодно поблескивающий наточенным лезвием. Затаив дыхание, Джаспер склонился над столом. Алтарь, внезапно понял он. Мысль принесла облегчение.
В большой кубок, стоящий в центре, была налита маслянистая бесцветная жидкость. Джаспер втянул носом воздух, но запаха не было. Он осторожно взял кубок в руку и поднял. Не зная почему, но поднял…
– Ты схватываешь всё на лету, – сказал мягкий голос за спиной, и из груди Джаспера вырвался приглушённый крик. На этот раз голос был вполне реальным… но оттого ничуть не менее страшным.
– Я здесь, Джаспер. Смотри на меня.
– Нет, – пролепетал он, и на стриженой голове заблестели капли пота. – Я н-не хочу…
– Смотри на меня.
Жидкость в кубке пошла волнами, часть выплеснулась на кисть. Джасперу пришлось удерживать кубок обеими руками, чтобы не пролить всё. Он понял, что придётся обернуться и увидеть его. Глаз в глаз. Он понял, что это будет последнее действие в его жизни.