И только после прихода большевиков Москва официально отдает Киеву целых девять губерний: Киевскую, Подольскую, Волынскую, Черниговскую, Полтавскую, Харьковскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую. Надо сказать, что уже тогда это сильно не понравилось населению Харькова, Одессы, Луганска, которое было совершенно равнодушно к идеям великой украинской самостийности. Ведь никто еще не понимал, что это такое вообще – Украина для украинцев. Именно поэтому очень скоро на территории современной Украины возникли сразу три республики. Одна из них – Украинская Народная Республика со столицей в Киеве, там власть захватили националисты. На юге возникает Одесская Советская Республика, а на юго-востоке, со столицей в Харькове, – Донецко-Криворожская Республика.
Так что те, кого сегодня официальный Киев называет сепаратистами, Донецкую республику придумали не сами. Все уже было. И история, увы, повторяется. Одним из основателей Донецкой республики считается революционер Федор Сергеев, более известный под партийным псевдонимом «Артем». Об этой яркой личности рассказывает историкЮлий Федоровский: «Во время первой русской революции он возглавлял восстание в Харькове, одно из тех декабрьских восстаний 1905 года, которые считаются пиком первой русской революции. После подавления восстания был вынужден бежать за границу по такому экзотическому маршруту: Китай – Тихоокеанские острова – Япония – Австралия. Он осел в Австралии, кстати, основал Австралийскую социалистическую партию и стал ее руководителем. Ну а в 1917 году, когда началась революция в России, он вернулся в Харьков и стал лидером Донецко-Криворожского областного комитета большевиков и фактически отцом-основателем Донецко-Криворожской Республики».
Артем прекрасно знал регион и понимал, что предложение Временного правительства о создании единой административной единицы – Донецкого края – в экономическом плане выгодно и актуально для будущего Советского государства. Однако не все большевики разделяли его мнение.
Андрей Марчуков: «Еще речь шла о том, как вообще будет строиться Советский Союз и вообще Советская Россия. Либо это будет федерация национальных республик по национальному принципу, как украинцы хотели, либо это будет федерация, основанная на социально-экономическом подходе. Просто объединяются федеративные территории, со своей автономией, с правом решать какие-то вопросы, но не по национальному принципу. С этой точки зрения выступали как раз большевики Донецко-Криворожского региона. И, надо сказать, что для единства страны, для прочности именно этот Донецко-Криворожский подход был бы гораздо более подходящим, чем построенный по национальному признаку».
Ярым оппонентом Артема был украинский большевик, сторонник национального подхода в строительстве будущего государства Николай Скрипник.
Историк Андрей Марчуков считает: «Скрипнику как кость в горле было существование Донецко-Криворожской Республики и Новороссии как территорий, не входящих в состав Украины. Поэтому он все силы прилагал еще в 1918 году, чтобы подчинить местную большевистскую партийную организацию украинскому ЦК и чтобы ликвидировать саму идею республики. Поэтому приезды в Москву, беседы с Лениным как раз и сводились к тому, что существование Донецко-Криворожского региона не нужно, вредно, это ослабит силы украинских большевиков по борьбе с петлюровцами, с украинскими националистами и прочими».
Против Артема и его республики играл еще один фактор. Если будущее государство победившего пролетариата строить по национальному признаку, то Украина без Донецко-Криворожского региона будет преимущественно аграрной республикой. Поэтому Донецк, Харьков, Луганск с их рабочим населением должны были стать ядром будущей Украины.
«Именно потому – чтобы оказать влияние, по их мнению, на недостаточно просвещенную территорию, заселенную сельскими людьми, – в состав Украины включили Донбасс», – считает историк и политолог Ирина Попова.
Принято считать, что благодаря интригам Скрипника и других красных украинских националистов Донецкий регион был включен в состав провозглашенной в 1919 году Украинской Социалистической Республики. Однако историки говорят, что никакого официального вхождения Донецко-Криворожской Республики в состав Советской Украины не было.
Уточняет Юлий Федоровский: «Никаких документов, резолюций, решений о том, чтобы ДКР присоединить к Украине, принято не было. Была всего лишь принята декларация о том, что в условиях немецкого наступления нужно объединить силы всех южнороссийских советских республик в единый фронт для отпора врагам. Под этим призывом подписались Украинская Советская Республика, Одесская Республика и Донецко-Криворожская Республика. Но единый союз – это не значит объединение и тем более присоединение».
В том далеком 1919 году перед советской властью стояла более серьезная задача, чем внутрипартийные споры о территориальном устройстве. Главными врагами были иностранная интервенция и контрреволюция. К вопросу о статусе Донецко-Криворожской Республики можно было, как думали лидеры страны, вернуться позже.
В 1920 году Артем переезжает в Москву, где становится сначала секретарем Московского комитета РКП(б), затем оказывается на вершине советского политического Олимпа, будучи принятым в члены ВЦИК. Артем знает, что готовится новая территориальная реформа, которая должна привести к созданию государства, объединяющая социалистические республики, – будущего СССР. Для Артема и других сторонников пути формирования страны не по национальному, а по экономическому принципу это, возможно, последний шанс вернуть утраченные позиции. В данном случае – вернуть Донецкому региону независимость от киевских властей. Однако этим планам не суждено было сбыться. 24 июля 1921 года Артем погиб во время испытания новой железнодорожной техники.
Рассказывает Юлий Федоровский: «Проводились испытания нового революционного вида транспорта, аэровагона, то есть железнодорожной дрезины с приставленным к ней самолетным двигателем. Такая мотодрезина развивала очень серьезную скорость. Однако железные дороги в 1921 году, когда только что закончилась Гражданская война, были не в таких уж хороших условиях. И поэтому то, что произошла такая железнодорожная катастрофа, в которой погибло несколько руководителей советского правительства, в том числе и сам конструктор этого аэровагона, это очень печально, но я думаю, что это, вероятнее всего, просто драматическая трагическая случайность».
Однако сын Артема, генерал-лейтенант Артем Федорович Сергеев, в интервью ряду СМИ говорил, что считает эту катастрофу подстроенной. Была ли эта катастрофа действительно диверсией или трагической случайностью, сейчас установить невозможно. Зато можно ответить на вопрос: кому была выгодна смерть создателя Донецко-Криворожской Республики?
«Это могло быть, допустим, выгодно тому же Скрипнику, который в то время уже был одним из лидеров Украинской Советской Республики», – считает Юлий Федоровский.
После смерти Артема, который пользовался огромной популярностью и поддержкой в Донбассе, у Скрипника не оставалось серьезных противников поглощения региона Советской Украиной. После создания СССР в 1922 году мы видим постоянный рост территории этого образования.
В 1923 году Украине передается станица Луганская Донской области РСФСР и прилегающие территории.
В 1925-м – присоединяются территории, принадлежащие Курской губернии.
В 1926-м – присоединяются Семеновская волость Новозыбковского уезда Гомельской губернии, Троицкая волость Валуйского уезда Воронежской губернии, часть Донецкого округа Северо-Кавказского края.
В 1939-м – присоединены земли Западной Украины, которые до этого момента принадлежали Польше.
В 1940 году из состава Румынии перешли Северная Буковина, область Герца, части Бессарабии.
В 1946-м Чехословакия передала Советской Украине Подкарпатскую Русь, которая сформировала Закарпатскую Украину.
В 1954 году Крым стал украинским.
Как видим, границы Украины постоянно изменялись, но, по мнению историков и политологов, главные проблемы современности были заложены именно в 1920-х годах, когда русские и украинские большевики перекраивали карту.
Андрей Марчуков: «Таким образом, 1924 и 1925 годы – это территориальное размежевание между РСФСР и УССР. В результате сложилась та граница, которая в 1991 году из формальной межреспубликанской вдруг превратилась в межгосударственную границу. Все нынешние проблемы как раз были заложены в тот период, когда вообще создали Украину, присоединили к ней огромные территории на нынешнем востоке, юго-востоке Украины и провели вот это размежевание».
Независимая Прибалтика
Независимая Прибалтика
Принято считать, что страны Прибалтики – Латвия, Литва, Эстония – это такие рафинированные представители западноевропейской цивилизации, где тысячелетняя цивилизация была овеяна духом просвещения и демократии, и лишь по историческому недоразумению они оказались в составе Российской империи, а потом и в составе Советского Союза. Но так ли все было на самом деле?
Если пристальнее взглянуть на то, например, какие нормы права действовали в 1930-х годах на территории Латвии, ответ будет однозначный – это нормы военной хунты.
Руководитель исследовательских программ фонда «Историческая память» историк Владимир Симиндей так рассказывает об этом периоде: «С 15 на 16 мая 1934 года был разогнан сейм, было введено военное положение, арестованы депутаты сейма, председатель сейма. Они были помещены в специальный концлагерь в Лиепая. В общем, было арестовано значительно более тысячи человек, постепенно их, конечно, выпускали. Но режим ознаменовался тем, что хотя этот переворот и был бескровный, но последствия были очень серьезные. Были запрещены профсоюзы, закрыты газеты, фактически распущены в том виде, в котором существовали, самоуправления, были ликвидированы возможности для национальных меньшинств получать образование на своих родных языках и так далее».
Во главе авторитарного государства встал Карлис Улманис, который не скрывал своих симпатий к европейскому фашизму.
Владимир Симиндей уточнил: «Еще до переворота Карлис Улманис (он тогда был министром иностранных дел) указал латвийскому послу в Риме на необходимость выяснения всех подробностей фашистского режима на предмет его имплементации в латвийскую практику».
Но, может быть, пример Латвии, управляемой авторитарным диктатором Улманисом, – это исключение? А в других прибалтийских республиках действительно буйным цветом процветала демократия и каждый гражданин был свободен от произвола государства? Посмотрим, что происходило в 1930-х годах в соседней Литве.
Историк Александр Дюков объясняет: «В Литве с 1926 года существовала авторитарная диктатура Сметоны. Антанас Сметона, конечно, хотел быть отцом нации, но у него это особо не получалось. За период правления Сметоны, то есть с 1926 по 1940 год, то есть менее чем за 15 лет, было 17 неудачных попыток государственного переворота различными силами – от крайне правых до крайне левых».
Столь большое количество попыток государственных переворотов наглядно демонстрирует, насколько жители Литвы были недовольны существующей властью. И было за что.
«Существовали не просто тюрьмы, но и целый ряд концлагерей, куда направляли в административном порядке. То есть человека могли арестовать, вывести на суд. Суд выносил решение о том, что присуждается к такому-то сроку тюремного заключения и так далее. А еще человека могли просто арестовать, и губернатор региона имел право в административном порядке направить его в трудовой лагерь от полугода до нескольких лет. Таких людей, которых отправляли в трудовой лагерь на принудительное заключение, были тысячи», – рассказывает Александр Дюков.
Была создана тайная полиция, которая особенно лютовала в отношении к инородцам. Согласно подсчетам историков, карательные акции, которые проводила литовская полиция, многократно превосходили репрессии НКВД.
Александр Дюков уточняет: «То, что в период с 1939 по 1940 год литовская политическая полиция делала в отношении поляков в Вильнюсе, это вещь поразительная. Дело в том, что за 7,5 месяцев, с осени 1939-го по июнь 1940 года, когда Вильнюс принадлежал Литве, жертвами репрессий со стороны органов госбезопасности Литвы, политической полиции, жертвами арестов стало пропорционально к общему количеству населения Вильнюсского региона втрое больше, чем за аналогичный период в процентном отношении ко всем жителям Литвы, которые были арестованы НКВД».
История Прибалтики окутана мифами, многие из которых сконструированы совсем недавно в угоду политической конъюнктуре.
Согласно официальной версии, столица Латвии, город Рига, был основан в 1201 году представителями Тевтонского рыцарского ордена. Отцом-основателем города был епископ Альберт фон Буксгевден. Однако мало кто знает, что задолго до тевтонских рыцарей, насаждавших свою веру огнем и мечом, это место возле реки Даугава уже было заселено. И первые жители будущей столицы Латвии, скорее всего, были славянами.
Латвийский историк Игорь Гусев: «Немецкий просветитель Филипп Меланхтон, друг Мартина Лютера, еще в XVI веке предположил, что само название Рига происходит от названия острова Рюген (Риген), выходцы из которого, балтийские славяне, венды, поселившиеся в этих местах, принесли культ своего бога».
Игорь Гусев считает, что значительные территории Прибалтики в далеком прошлом были заселены славянами-вендами. А значит, версия о том, что русские в Прибалтике чужие, пришельцы, не имеющие никакой генетической или культурно-исторической связи с этой землей, – не более чем миф. «Вопрос о вендах – это ключевой вопрос понимания истории славян Балтийского побережья. Упоминания о славянах относятся еще к первому тысячелетию нашей эры, сведения о них мы можем найти в письменных источниках таких античных авторов, как Иордан, Плиний, Тацит, в целом ряде других сочинений. Их называют славяне, венды, называют по-разному, но слово «венды» – ключевой вопрос, оно постоянно прослеживается. Венды – это основа всего, и тем интереснее, что в современной Латвии о вендах стараются либо вообще не упоминать, либо объявлять их разновидностью курземских ливов».
Официальная латвийская наука не спешит признавать вендов славянами. И это вполне понятно. Ведь иначе это уничтожит общепринятую и такую удобную для латвийского политического истеблишмента теорию, что местные, родные для Прибалтики только племена ливов, а славяне всегда были захватчиками. Однако факты – вещь упрямая.
Недавно под Ригой проходили археологические раскопки. Найденные уникальные артефакты теперь находятся в городском Музее истории и мореходства. При желании каждый может увидеть эти предметы. Особое внимание следует уделить деревянной ритуальной статуэтке, которая, по мнению историков, является настоящим сокровищем коллекции.
Игорь Гусев: «И наличие вендов на этой территории доказывают археологические раскопки, в частности работы известного латышского археолога Андреса Цауны. Андрес Цауна нашел целый ряд предметов, связанных с пребыванием вендов здесь, например, он особо упоминает знаменитые четырехликие статуэтки, жезлы, имеющие культовое значение. Эти четырехликие статуэтки – прямая связь, прямая аналогия с культом бога Святовита. Как известно, на острове Рюген (это ныне территория Германии, а когда-то это был остров, населявшийся славянами) в городе Аркона находилось святилище бога Святовита, главного бога славян Балтийского побережья, он имел четыре лица и смотрел на четыре стороны света. Изображение четырехликого бога – это яркое свидетельство культа этого бога».
Свидетельство присутствия славян на территории Прибалтики помогает обнаружить не только археология, но также наука о языке – лингвистика.
Историк Александр Малнач считает: «Дело в том, что маститый латвийский лингвист Борис Федорович Инфантьев полагает, что русский и латышский языки являются двумя вариантами одного балто-славянского языка. Еще 2000 лет назад существовал единый язык».
По мнению Александра Малнача, нет необходимости быть лингвистом, чтобы и в современном латышском и русском услышать отзвуки единого древнего языка: «Даже самые простые слова: крусц – крест; базница – церковь, божница; грекс – грех. На самом деле этих слов гораздо больше. Точно так же очень много слов, касающихся общественно-политической жизни, заимствовано из русского языка. Например, пулкс или полкведес – полк, полководец; царь – царс».
Еще в VIII–IX веках славянин и его сосед балт могли общаться без переводчика. И, судя по археологическим данным, общение было очень оживленным.
Александр Малнач: «Практически во всех населенных пунктах, во всех поселениях, которые археологам удалось вскрыть в бассейне Даугавы, имеются захоронения, которые можно отнести к славянам, судя по тому инвентарю, который в этих захоронениях обнаружен. В Даугавпилсском районе – это Южная Латгалия – было обнаружено захоронение, состоящее из ста курганов, ста могильников. Причем это славянские захоронения. И нижний слой относится к периоду не позднее X века нашей эры. Это говорит о том, что в X–XII веках, до прихода на эти земли немецких крестоносцев, о какой-то четкой границе между местным балтским и восточнославянским населением говорить не приходится».
Население будущей Риги, по мнению историка Игоря Гусева, было также преимущественно славянским. Но почему славяне покинули этот город? И куда они ушли?