-Нет, - мотнул головой парень, и слегка улыбнулся. – Так ты тоже туда едешь?
-Покажется невероятным, но да.
-Неудивительно, сейчас все туда едут, ну или в тот район. Но я вообще-то туда по делам еду.
-О, интересно, по личным или деловым? – улыбнулась я. Ян вмиг посерьезнел.
-Ты думаешь, что дела, - начал он, растягивая каждое слово, - бывают деловыми? – усмехнулся Ян.
Я сделала вид, что обиделась и отвернулась к окошку. За ним проносились в бешеном ритме деревья, кусты, птицы, трава. У меня начала немного кружиться голова от быстро сменяющихся пейзажей, как я отчетливо увидела черного кота. Его ухмыляющуюся мордашку. Ухмыляющуюся?! Кота?! Ребят, пора в больничку, в палату номер 6…Срочно!!! Я моргнула и отвела взгляд от окна, как увидела рядом с собой этого самого ухмыляющегося кота. Наверное, в окошке было его отражение. Я осторожно посмотрела на Яна, взор которого был направлен куда-то в сторону. Я осторожно перевела взгляд на кота, который поднял хвост и внимательно смотрел мне в глаза.
-Ты что здесь делаешь?! – удивилась я.
-Ты сейчас с котом разговариваешь? – усмехнулся Ян, который внимательно изучал меня, и под его пронзительным взглядом я чувствовала себя нагой.
Я посчитала вопрос парня риторическим и вновь перевела взгляд на кота, который повернул голову набок и продолжал прожигать меня зелеными глазами. Обычный черный домашний кот, если бы не эти нереально умные глаза, который наполнены и ироничной усмешки, и вековой мудрости, если не мудрости, то хотя бы живого ума, явно не животного.
-Ну? Что смотришь? – спросил кот.
Я отшатнулась. Моргнула. Кот сидел и вилял хвостом.
-Ты это слышал?! – спросила я у Яна, не упуская кота из виду.
-Что именно? С тобой всё в порядке? Ты как-то себя странно ведешь, - наигранно спросил Ян.
Я чувствовала насмешку в его голосе, поэтому, резко повернув голову, посмотрела на него. Ямочки играли на его щеках, а сам он был просто неотразим в этот момент. Я вновь посмотрела на кота, который потерял ко мне интерес и теперь смирно спал, свернувшись калачиком.
-Н-ничего, - ответила я и глубоко вздохнула, мое сердце бешено билось, а парень продолжал умильно улыбаться. – Откуда здесь кот?
-Он мой, - ответила девушка с верхней «кровати».
Я удивленно подняла глаза наверх, пытаясь вспомнить, когда она вошла, но, как бы я не напрягала свои извилины, этот момент я вспомнить не могла. Видимо, не обратила внимание. Но как я могла не обратить внимания на такие шикарные, пышные волосы, свисавшие прямыми прядями вниз, обрамляя лицо.
-Меня зовут Даша, - улыбнулась девушка и протянула мне руку, которую я пожала, но в эту самую секунду вагон резко тормознул, а я еще и держала Дашу за руку, из-за чего девушка полетела вниз. Я закричала, а Ян, вовремя среагировав, поймал девушку перед тем, как она ударилась головой о столик.
-Спасибо, - зарделась незнакомка на руках у парня.
«Какая красавица!» - пронеслось в моей голове. А девушка была действительно красивой. На вид ей было лет двадцать пять – двадцать семь, хотя умные и мудрые глаза были так неестественны для мягких черт лица. Эффектная брюнетка, с весьма пышными формами, с огромными горящими изумрудными глазами, одетыми в пышные ресницы, с очерченными розовыми губами, такими соблазнительными для любого Казановы. Я вдруг почувствовала себя такой жалкой и ничтожной, что захотелось забиться куда-нибудь в угол и поплакать о своей доле.
-Должна будешь, - обворожительно улыбнулся Ян и опустил девушку.
Я неожиданно заметила, что Даша и Ян были словно созданы друг для друга: оба гибкие, красивые, с какой-то мощью и опасностью, странно исходившей от них, и таким надменным взглядом, скучающе окидывающим всю обстановку, а еще эти глаза, словно в них раскинулась, по крайней мере, бездна Тартара, необъятная, завораживающая, многовековая.
-Меня Борислава зовут, можно просто Слава, - улыбнулась я, выйдя из небольшого транса.
На какую-то долю секунды захотелось закрыться рукой от ослепляющей красоты, исходящей от двух моих спутников. Словно, если я буду смотреть чуть больше положенного, то ослепну. Но вот отвела бы я взгляд от столь прекрасных людей даже под страхом навсегда лишиться зрения?..
-Необычное имя, очень сильное, - сказала Даша. – А ты до куда едешь?
-До Лазаревского.
-О, прям как мы с Яном, - улыбнулась девушка.
-Вы знакомы? – даже не удивилась я, как такие люди могли не познакомиться? Да их же, наверное, как магнитом тянет!
-Ян – мой брат, да? - скованно улыбнулась девушка, видимо не до конца уверенная, что стоящий рядом с ней мужчина действительно приходится ей кровным братом.
Я всмотрелась в лицо парня и девушки, и, не найдя там никакую схожесть, подумала, что они пошли в разных родителей, зато теперь объяснялось то, что в них есть что-то общее, объединяющее их, хотя это никак не отразилась на чертах лица. Но это было повсюду, будто растворяясь в них самих, это неуловимая ниточка родства, идущая от одного к другому. Хотя бы понятно, почему я подумала, что они созданы друг для друга. Связь-то действительно была, только родственная!
-Ну…да, - нехотя согласился парень.
Я проснулась ночью от кошмара, ничего особенного и запоминающегося, но этого хватило, чтобы мгновенно прогнать сон. Легкое покачивание и ритмичный шум за окном напомнил, что я еду в поезде, а на соседней кровати лежит весьма симпатичный парень. Такой спокойный и умиротворенный, что я невольно умильнулась.
«Красивый», - пронеслась предательская мысль где-то на заднем плане, но как бы я ее не пыталась запихнуть еще дальше, у меня не получалось. Видя его спящим и беззащитным, я невольно подумала о том, что он совсем близко и можно дотронуться, лишь вытянув руку. Вдруг лицо парня нахмурилась, а между бровями пролегла напряженная складка. Я протянула ладонь, что бы разгладить эту складку, тем самым вернув умиротворение на прекрасном лице.
-Что ты делаешь? – услышала я голос справа от себя.
Повернув голову, я увидела черного кота, с интересом меня разглядывавшего. Ведь это сейчас у меня не кот спросил, да? Я опять повернулась в сторону Яна, который лишь чуть пошевелился, но продолжил наслаждаться объятиями Морфея.
-Ты руку-то опусти, - опять услышала я ироничный и насмешливый голос справа, и я только сейчас заметила, что всё это время моя рука была вытянута и занимала горизонтальное положение, уже успев устать.
С огромным облегчением я опустила руку и снова повернулась к коту.
-Глубокая шизофрения. Вам, милочка, пора в дурку, - проговорила я сама себе, не отрывая глаз от кота, который, как мне показалось, даже усмехнулся, потом добавила, обращаясь уже к самодовольному животному, - а ты, что, ревнуешь своего хозяина? Или сторожишь его крепкий сон? Может, боишься за его честь и невинность?
Когда я повернула голову в сторону спящего соседа, то столкнулась с этим самым соседом нос к носу. Дыхание перехватило, и я смотрела в голубые глаза, взгляд которых бродил по моему лицу, не решив, за что можно уцепиться. Вдруг руку парня легла мне на талию, и я вовсе забыла, как дышать. Как там доктор говорит? «Задержите дыхание. Вдох. Выдох». Если с первым пунктом я справилась идеально, то с другими двумя было намного сложнее и мое тело никак не хотело слушаться свою хозяйку. Губа парня оказались в миллиметре от моих и я уже начала прикрывать глаза, с трудом удерживая себя от того, чтобы не вцепиться ему в плечи, притянув к себе.
-Мяу, - услышала я недовольный и рассерженный звук откуда-то справа.
«Откуда-то» - это потому что я совсем забыла где право, а где лево. А бы, наверное, сейчас не различила, где мама, а где папа, потому что все мои мысли крутилось вокруг одного блондина, который странным способом пробрался к моему мозгу и засел в памяти, особенно, его прикосновения, сводящие с ума.
-Ты…- тихо выдохнул мне в самые губы Ян, - разговаривала с котом?
-Что? – не поняла я, а когда смысл его вопроса дошел до меня, а случилось это озарение ума вследствие его отстранения от меня, я залилась краской.
-Кстати, не хочу тебя разочаровывать, но кот, скорее, боится за твою честь и невинность, за мою уже переживать поздно, - усмехнулся Ян.
Это был комплемент или шпилька?
– Спокойной ночи! – решила не уточнять я, натянув одеяло до самого подбородка.
Засыпала я под пристальным взором двух пар глаз: зеленых и голубых…
Глава 2. Прячься, бабушка, я приехала!
В общем, приехали мы быстро, шумно и весело. Тем более ехать до Сочи было недолго, всего лишь полтора дня. Кот Даши оказался ужасным соней, а звали его Барсиком! И всю дорогу я видела его лишь спящим, хотя Даша убеждала, что он очень активный. А я всё время думала, что это ужасное совпадение, встречать одних черных котов! Причем так удивительно похожих, хотя, наверное, все черные коты одинаковые. Я посмотрела на черную лоснящуюся шерсть кота, и он, будто почувствовав на себе взгляд, разлепил веко и глянул на меня зеленым глазом. По тело пробежали мурашки, я списала это на резко подувший воздух из открытой форточки, а отведя взгляд в сторону, наткнулась на синий океан глаз.
-Ребят, остановка. Выйти не хотите? – спросила Даша, слезающая с верхней полки.
-Да, с удовольствием, - поддержала я. Оставалось несколько часов до пункта прибытия, поэтому счет пошел на секунды, а скоротать время хотелось с пользой и весело.
-Я останусь здесь, с Барсиком, - выделили последнее слова Ян и зло сверкнул на кота. И с чего у него такая неприязнь к этому почти безобидному черному домашнему любимцу?
-Слав, идем, - позвала Даша, выходя их купе.
Люди стали толпиться в проходе, шумные разговоры доносились из разных купе, дети носились по вагону, пихая взрослых легкими, но костлявыми, ручонками, а мы спокойным шагом направлялись к тамбуру, чтобы выйти и вдохнуть приятный летний воздух. Хотя надо признать, что проводник у нас попался очень чистоплотный, поэтому все купе только что не сверкали чистотой, а так были очень опрятными и свежими. Я почувствовала резкую боль в боку, кто-то хорошенько толкнул меня локтем, в голове промелькнула вспышка гнева, которая тут же погасла, ведь не могла я долго злиться, порой даже специально пыталась разгневаться, но получалось плохо и неумело. Я обернулась, чтобы посмотреть на обидчика, им оказался молодой мужчина, чуть выше меня.
-Извините, - бросил он, я улыбнулась и приняла извинения.
На самом деле, неудачницей я, конечно, была, но у меня есть еще одна странная особенность: что-то происходило с людьми, обидевшими меня. Я это рассматривала, как таких же неудачников, которым стоило перейти мне дорогу, да и просто связаться со мной. Поэтому я всегда выкидывала дурные мысли из головы, дабы не пострадали эти люди, которым стоило всего один раз провиниться, сделать мне пакость, да и это свойство злиться какую-то долю секунды мне в этом очень помогало. Но самое страшное, это то, что страдали люди, на которых я вовсе не держала зла. И, к сожалению, так часто оказывалось с моими родителями. Когда-то в детстве папа решил отлупить непослушного ребенка, то бишь меня, но стоило ему один раз хлопнуть меня по мягкому месту, как его рука загорелась, как огнём. Я этого не помню, но мама в ярких красках рассказывала, как у отца потом еще неделю болела конечность. Наверное, такая странность, которую легко списать на мою невезучесть, отталкивала от меня не только врагов, но и друзей, которые только желали появиться на горизонте моей жизни.
-Ух, выбрались! – прокомментировала Даша наш спуск на землю.
Солнце было в зените и буквально плавило асфальт под ногами. Я инстинктивно прикрыла глаза ладонью от солнца, так как кепки не носила, хотя яркие, нежные, иногда обжигающие лучи солнца я очень любила. Даша сморщила хорошенький прямой носик, посмотрев на небо. Это движение не осталось мной не замеченным.
-Не любишь солнце?
-Просто отвыкла от него, - отмахнулась Даша и указала в сторону тележки с мороженным.
Я приняла идею новой знакомой с огромным энтузиазмом и бросилась вслед за Дашей.
Эскимо приятно охлаждало, настроение немного поднялось, Даша шла рядом, так же наслаждаясь сладостью. Как вдруг поднялся шум, безумные крики окружающих были пронзительные и горькие, но в общей гамме голосов невозможно было различить определенные фразы, и что-то узнать о происшествии. Люди столпились около вагона, смотря на рельсы, кто-то охал, кто-то кричал навзрыд, кто-то тихо плакал, кто-то оцепенел, а я стала рассматривать из-за спин прохожих, что там случилось. Но за широкими спинами было ничего не углядеть. Скоро стали подходить люди из соседних вагонов, продавцы, а потом подбежали полицейские. И вот тут меня затрясло. Я стала понимать, что случилось что-то очень серьезное, поэтому я стала расспрашивать у людей, что произошло.
-Парень споткнулся и упал под поезд, ударился головой о рельсы и, наверное, уже встретился с Аидом, - горько сказала какая-то женщина.
Мое сердце похолодело, полицейские стали отгонять случайных свидетелей, освобождая место для работников скорой помощи. Когда тело подняли и уложили на носилки, я узнала в молодом человеке того парня, который так опрометчиво толкнул в меня локтем. Эмоции прекратили существовать, я почувствовала прикосновение Даши к моей руке, потом ощутила холод асфальта на своих коленях. Я подняла глаза к голубому небу, на котором не было ни одного облачка, признак того, что день будет ясный. Так почему такие тяжелые тучи сдвинулись над головой неповинного парня? Глаза защипала от болезненно-жгучих солнечных лучей, а сознание ушло, оставив место пустоте.
Голова болела. Страх. Странное чувство. Никогда не злоупотребляла алкоголем, но, наверное, именно такие чувства были при похмелье. Пытаюсь открыть глаза, но потом передумываю, потому что веки тяжелеют, а сон опять нахлынывает.
-Она, кажется, просыпается. Реснички начинают двигаться, - услышала я мужской приятный голос.
-Не трогай её сейчас, пусть еще полежит, - уже женский голос. В нём я узнаю трепетные и любящие нотки моей бабушки. А соответственно, мужской голос – это баритон моего дедушки, он у меня шансонье «местного разлива».
Я перевернулась набок, потом резко распахнула глаза. Перед глазами стояло лицо того парня, которому суждено было умереть такой нелепой и глупой смертью. За что Господь забирает таких молодых, которым еще жить да жить? Солёная слеза скатывается по щеке и попадает в рот, я кривлюсь от неприятного ощущения на губах. Слышу, как бабушка берет за руку дедушку и выводит его из комнаты. А я просто продолжаю лежать. Начинается самобичевания о моей вине в гибели этого парня.
-Почему? Еще никогда не было так серьезно, так почему в этот раз за такой невинный проступок пострадал неповинный человек? Я просто ужасна, - шепчу я, голос дрожит, а всхлипывания утопают в сухом горле. Хочу воды, но я так зла на себя, что считаю недостойным мне получать того, чего хочу, когда по моей вине погиб человек. – Ненавижу себя. Что я сделала плохого в этой жизни? За что я так расплачиваюсь? За что расплачиваются люди вокруг меня?
Вопросы всё сыпались, а ответ бродил где-то рядом, но постоянно ускользал из моего пустого сознания, а слезы продолжали заливать мое лицо. Веки стали опухать, где-то около сердца покалывало миллионами иголок. Я винила себя, потом винила кого-то неизвестного, жаловалась на судьбу. Я эгоистка. По моей вине погиб человек, а я продолжаю задаваться вопросом, почему вокруг меня погибают люди, почему злодейка-судьба так поступает со мной. Наверняка тот молодой человек ехал отдыхать, может с друзьями, может с семьей. А где-то там его ждали родители. Что случится с его мамой, которая, возможно, не переживет смерть сына, особенно если он был единственным ребенком в семье? Мысли тянулись одна за другой, шли параллельно, уступали друг другу, а я всё думала о людях вокруг себя. Табу. Мне нельзя подпускать людей близко к себе, мне нельзя давать себя обижать, меня надо изолировать. Изгой общества – моя печать, мой крест, который придется нести, который будет ходить со мной рука об руку, который будет вместе со мной покидать этот бренный мир. Но я готова заплатить моей погубленной и скучной жизнью за жизни и счастье окружающих меня людей, пусть даже незнакомых. Жить отдельно. Табу. Его нельзя нарушать. Хоровод мыслей неизбежно клонил меня в сон, поэтому веки отяжелели, и я упала в объятия Морфея.
Проснулась я от урчания живота и неизбежного голода. За окном светило солнце. Но оно уже не радовало того парня, он больше не сможет почувствовать его ласковых и жгучих лучей. Мой желудок жалобно просил еды, но вылезать из-под одеяла в этот жестокий мир, в мир, где я являюсь опасной, совершенно не хотелось.
В конечном счете, мое самобичевание победил голодный желудок, за что я себя еще больше возненавидела. Я опустила ноги на пол, комнатная температура оказалась ничуть не ниже температуры под теплым одеялом. Когда я встала на ноги, голова закружилась от слабости, поэтому я снова упала на кровать. Потолок был нежно-голубого цвета, одна стена была отделана ракушками (мое детское творение), а другие были под цвет потолку, разве что раскрас был насыщеннее. Я вгляделась в голубизну потолка, напоминающее небо, правда очень маленькое, примерно три на четыре метра, хотя может еще меньше. Желудок жалобно заурчал, поэтому я повторила свою попытку встать. На этот раз голова закружилась несильно, поэтому я смогла удержать равновесие. Я вдохнула, набрав полные легкие воздуха, и вышла в небольшую круглую комнату, называемую у бабушки «залом третьего этажа». Теперь надо спустится на первый этаж, потом выйти во двор и найти большой пристрой, называемый «кухня-столовая с прилежащим очень-мини-баром». «Очень-мини» - это потому, что там было практически одно вино домашнего приготовления, а другие спиртные напитки напрочь отсутствовали. Я зашла в зал с огромной столовой, там было несколько столиков, за которыми уже спокойно сидели и кушали постояльцы. А около самой кухни, с прилежащим мини-баром, стоял хозяйский столик, кстати, самый стремный на вид, но больших размеров. Там было пять холодильников, один морозильник с мороженным, две плиты (отдыхающие очень редко когда готовили, всё-таки у людей отпуск, поэтому бабушка нанимала кого-нибудь, чтобы готовили приезжим, что, естественно, входило в стоимость проживания при договоренности), много шкафов, три посудомоечных и три стиральных машины, так же один длинный стол для готовки, разделяющий столовую и непосредственно кухню. Я прошла между столиками, почувствовав на себе взгляды. Я сейчас была лохматая, да еще и одета в короткие домашние шорты и борцовку (в общем, в том, в чем ехала в поезде – в удобной одежде), глаза опухшие, и лицо бледное, так непривычное для загорелых отдыхающих и сочинцев.