Великая княжна Мария Александровна на прогулке. Худ. Ф. Тейхель. 1858 г.
Подчеркнем, что именно при Николае I среди учителей царских детей появилась штатная должность учителя гимнастики. Линдена в конце 1840-х гг. сменил Дерон (де Рон), занимавшийся «пассивной гимнастикой» с цесаревной Марией Александровной. На смену ему в 1858 г. пришел новый учитель, отставной поручик шведской армии Вальфельд.[277] В 1873 г. его место занял очередной швед, Андрей Берглинд, с 1858 по 1863 гг. занимавшийся с великой княжной Марией Александровной и получивший официальное звание «придворного гимнаста». Все они работали в Царском Селе.
Дядька Константина Ф.С. Лутовский писал в дневнике о работе на «тренажере» своего воспитанника: «Были на сетке и примеряли марсель, великий князь сам привязывал парус и продевал все снасти, что, как казалось, очень его занимало, и он усердно работал». Присматривали за сеткой матросы Гвардейского экипажа.
Рядом с этой гимнастической площадкой для великих князей и княжон был разбит небольшой огород, на котором они сажали рожь, деревья, рыли маленькие водоемы для поливки саженцев, учились варить картофель под руководством унтер-офицеров роты дворцовых гренадер.
Никса и Александр мальчишками не единожды вместе отмечали свои именины и дни рождения на Детском острове в Александровском парке, как это было в 1857 г., когда будущему Александру III шел 13 год. Поскольку именины и день рождения Никсы (8 сентября) и Александра (тезоименитство 30 августа) приходились на конец августа – начало сентября, то праздник в 1857 г. шумно отмечался на любимом многими поколениями детей Детском острове. Сначала для мальчиков устроили фейерверк, а затем они сами приготовили себе очень не простое для их возраста угощение: ленивые щи и бифштекс с картофелем. Этим событием для детей Александра II закончилось лето 1857 г.[278]
Великий князь Александр Александрович в 1856 г.
Как выглядел Александровский дворец в 1840-х гг., когда в нем жила большая семья, и в 1850-х гг., когда там жила только императрица Александра Федоровна, дают представление акварели И. Майера и Ф. Тейхеля.
На акварелях просматривается один из подвальных выходов, устроенный для сообщения с Кухонным флигелем; с южной стороны, над окнами 1-го этажа – маркизы и в окнах 2-го этажа – жалюзи, на другой акварели мы видим выходы из Углового кабинета и комнаты, соседней с ним. Огромные застекленные двери занимают третий и четвертый пролеты от южного угла западного фасада левого бокового корпуса. Общая лестница перед парою выходов имеет ступени, развернутые в три стороны.[279]
Если в Царском Селе задерживались до глубокой осени, а в это время выпадал ранний снег, то сыновья Александра II с удовольствием катались на лыжах и коньках. Воспитатели, поскольку мальчики не блистали успехами в учебных делах, использовали эти увлечения в целях стандартного педагогического шантажа. Один из воспитателей будущего императора вспоминал, что, когда поздней осенью 1861 г. Александру Александровичу запретили кататься на лыжах рядом с Александровским дворцом, он «был сильно огорчен тем, что я не позволил ему этого без особого разрешения графа».[280] Возможно, мальчишки скатывались на лыжах со склонов Белой башни.
Ужение на Царскосельском озере первый раз в воскресенье 28 апреля 1863 г.
Странствование на лыжах по Царскосельским озерам. 17 мая 1863 г.
Об этих беззаботных временах взросления на фоне царскосельских дворцов и парков напоминали рисунки, которые Александр III хранил всю жизнь. Сюжеты были очень разные: ужение рыбы «на Царскосельском озере» (воскресенье, 28 апреля 1863 г.); охота на вальдшнепов близ Царского Села (3 мая 1863 г.); «Странствование на лыжах по Царскосельским озерам» (17 мая 1863 г.).
Если говорить собственно об Александровском дворце, то в его правом флигеле с начала 1860-х гг. квартировали отставные сановники, там же устроили комнаты, предназначенные для министров, приезжавших на доклады к императору Александру II.
В 1864 г. наследник Николай Александрович был отправлен родителями в поездку по Европе. В самом начале своего путешествия он посетил Данию, где его познакомили со средней дочерью датского короля Христиана IX и королевы Луизы. Вскоре было объявлено о помолвке русского наследника престола и датской принцессы Дагмар.
Цесаревич Николай Александрович и датская принцесса Дагмар. Сентябрь 1864 г.
Когда о предстоящей женитьбе наследника стало известно в России, в октябре 1864 г. начал обсуждаться вопрос о ремонте покоев в Александровском дворце, который планировалось передать наследнику в качестве загородной резиденции. Министр Императорского двора писал в Царское Село: «Предполагая, что Государь Наследник Цесаревич по вступлении в июле или августе месяце будущего года в брак, изволит поместиться с Супругою в Царскосельском Александровском дворце, где и займет главные покои, я покорнейше прошу… сообщить мне Ваши соображения о возобновлении сего Дворца, и приведении оного в надлежащий вид, представить смету необходимым переделкам и исправлениям».[281] Предполагалось, что всеми ремонтными работами займется архитектор А.Ф. Видов.
В ходе официальной переписки, опираясь на распоряжения Александра II, определили, где будут находиться эти «главные покои» семьи цесаревича: «Государю Императору угодно, чтобы Высоконареченная Невеста Государя Наследника, по прибытии в Россию, до бракосочетания с Его Высочеством, занимала, во время пребывания своего в Царском Селе комнаты блаженныя памяти Императрицы Марии Федоровны в Старом Дворце и чтобы по вступлении в брак Их Высочества помещались в бывших комнатах, почивающих в Бозе Императора Николая Павловича и Императрицы Александры Федоровны, в котором сделать следующие изменения: спальню устроить в бывшей, в последнее время, Столовой комнаты, где оная была прежде;[282] уборную для Ея Высочества в Проходной комнате, возле сей столовой; Спальню же покойной Императрицы, в которой Ея Величество скончалась, обратить в столовую».[283]
Такие «перестановки» помещений бывали по разным причинам в Александровском дворце и ранее. Так или иначе, в 1864 г. решили, что покои цесаревича и его супруги будут устроены в «исторических комнатах» дедушки и бабушки. При этом помещения с «печальной историей» старались перепрофилировать под другие задачи. Как указывалось выше, спальню, в которой скончалась императрица Александра Федоровна, обратили в гостиную. При этом мемориальный кабинет Николая I остался в неприкосновенности.
Однако этим планам не суждено было свершиться, поскольку цесаревич Николай Александрович умер в Ницце 12 апреля 1865 г. В результате великий князь Александр Александрович после смерти старшего брата Николая неожиданно превратился в наследника престола.
Отметим, что с 1860 г., года смерти императрицы Александры Федоровны, и до 1866 г. Александровский дворец запустел и несколько обветшал, ремонты не проводились,[284] дворец постепенно заселялся самым разным придворным людом. Например, в Кухонном корпусе на верхнем этаже жили «лекарский помощник Репьев с семейством, лекарский помощник Кононов с семейством, лекарский помощник Яковлев с семейством», несколько придворных арапов, шесть рядовых инвалидной полуроты Зимнего дворца. На первом этаже Кухонного флигеля продолжала работать «по специальности» только «Кондитерская должность». Кроме помещений «Кондитерской должности», на первом этаже Кухонного флигеля располагались «12 семейств городовых унтер-офицеров в ведении полковника Рылеева находящихся».[285] Городовые унтер-офицеры также жили в подвале Александровского дворца. Городовыми полицейскими именовались тогда чины нарождавшейся спецслужбы – Дворцовой полиции, созданной в 1861 г.
В самом же Александровском дворце, на первом этаже правого флигеля, располагались гофмейстер князь П.А. Вяземский[286] с супругой и воспитательница великой княжны Марии Александровны – Анна Федоровна Тютчева. В комнатах второго этажа, как упоминалось, останавливались приезжавшие к императору с высочайшими докладами в Царское Село министры и статс-секретари.
Когда в Россию поступило известие о внезапной кончине цесаревича Николая Александровича (12 апреля 1865 г.), уже 29 апреля 1865 г. в Царское Село пришло повеление: «Государь Император высочайше повелеть соизволил: работы в Новом Царскосельском дворце по предполагавшимся переделкам, в настоящее время не производить и оставить их впредь до того времени, когда оне окажутся нужными».[287] Такое распоряжение вполне объяснимо, поскольку новый цесаревич, великий князь Александр Александрович, официальной невесты еще не имел.
Когда в Россию поступило известие о внезапной кончине цесаревича Николая Александровича (12 апреля 1865 г.), уже 29 апреля 1865 г. в Царское Село пришло повеление: «Государь Император высочайше повелеть соизволил: работы в Новом Царскосельском дворце по предполагавшимся переделкам, в настоящее время не производить и оставить их впредь до того времени, когда оне окажутся нужными».[287] Такое распоряжение вполне объяснимо, поскольку новый цесаревич, великий князь Александр Александрович, официальной невесты еще не имел.
Кстати говоря, когда Контроль Министерства Императорского двора начал проверку хода выполнения проведенных к этому времени работ, то в июне 1865 г. чиновники констатировали, что «к отделке помянутого Дворца и не приступали». К весне 1866 г. был намечен ремонт и отделка только четырех залов: «библиотеки и коридора, с фрейлинским подъездом, имея в виду, что во время пребывания Двора в Царском Селе библиотека постоянно посещается». О свадьбе цесаревича тогда и речи не было.
Впрочем, вопрос с невестой для наследника был решен Александром II через год после смерти старшего сына. Поскольку речь шла о государственных интересах, сантиментам в императорской семье не было места. Как известно, дети в императорской семье рождались не для счастья, а для блага страны. В результате, по замыслу Александра II, датская принцесса Дагмар переходила от старшего брата к младшему, причем в том же качестве – невесты цесаревича.
11 мая 1866 г., после тяжелого разговора наследника с отцом-императором, когда великий князь Александр Александрович осознал неизбежность брака с датской принцессой, он отправился в Царское Село, где осмотрел свою будущую главную загородную резиденцию. Там он дал указания архитектору А.Ф. Видову «по переделкам в Царскосельском Александровском дворце и Кухонном при оном флигеле… 1. На внутренние работы по бельэтажу и верхнему этажу левого флигеля – 36 807 руб.; 2. На ремонтировку подвального этажа, для помещения должностей и прислуги – 4205 руб.; 3. На наружную ремонтировку Дворца – 15 223 руб.; 4. На ремонтировку Кухонного флигеля при этом Дворце – 3380 руб. Всего – 59 616 руб…».[288]
После посещения Александровского дворца наследником архитектор А.Ф. Видов, слегка подкорректировав пять смет, вышел на окончательную сумму в 58 116 руб. 96 коп. Архитектор подчеркивал, что если эти сметы утвердят, то главный подрядчик (купец Дылев) скинет значительные 26 % от общей суммы и закончит все работы к августу 1866 г. Действительно, царскосельский купец 1-й гильдии Петр Дылев взялся выполнить указанные работы за 45 000 руб. против изначальных почти 60 000 руб. О срочности этих работ говорит то, что в условиях торгов, намеченных на 14 мая 1866 г., указывалось, что к работе следует приступить «немедленно по заключении контракта и окончить совершенно к 1 числу ноября месяца сего года».
Великий князь Николай Александрович.
Худ. С.К. Зарянко. 1865 г.
Великий князь Александр Александрович.
Худ. С.К. Зарянко. 1866 г.
Отметим, что первоначальная смета на ремонтные работы по Александровскому дворцу (для Николая Александровича в 1865 г.) составляла всего 18 000 руб. против 58 117 руб. (для Александра Александровича в 1866 г.). Архитектор А.Ф. Видов, оправдываясь столь значительным ростом смет, ссылался на личные указания наследника. Во-первых, архитектор сообщал, что в левом флигеле бельэтажа «к отделке назначались» бывшие комнаты великой княгини Ольги Федоровны «взамен комнат покойного императора Николая I, в которых по смете 1865 г. не предполагалось значительного ремонта». Отметим этот факт особо. Будущий Александр III пожелал сохранить комнаты своего деда, императора Николая I, в качестве мемориальных – так же, как они сохранялись в Зимнем дворце.
Во-вторых, значительные траты предполагались по позиции «механических и мраморных работ», а также «печных работ».1 В-третьих, в ходе «лепных работ» предстояло отделать малый Кабинет «для Ея Высочества, а также в Опочивальной и Уборной комнатах». В-четвертых, намеревались перестелить паркетные полы «в сенях и передней Собственного и Фрейлинского подъездов, в сенях и коридоре в левом флигеле бельэтажа». В-пятых, требовалось переклеить обои и отремонтировать помещения второго этажа левого флигеля «для помещения фрейлин, камер-фрау, камер-юнгфер и прочих лиц Двора Его Высочества».
М.Э. Мещерская
Поскольку эти личные указания великого князя Александра Александровича влекли серьезные ремонтные работы на серьезные деньги, Александр II счел необходимым вмешаться. Он приказал, «чтобы помещение для Государя Наследника Цесаревича с будущей Супругою в Александровском дворце оставить в настоящем их расположении и назначении, без тех изменений, кои в 1864 г. предполагались и были высочайше утверждены для почившего великого князя Николая Александровича, но привести их, относительно убранства стен и меблировки, в приличный вид, на что и представить предположительную смету… к самим же работам приступить весною или летом хозяйственным образом и окончить в будущем году в августе месяце».[289]
Дело в том, что ситуация с предполагаемым браком цесаревича Александра и датской принцессы Дагмар в мае 1866 г. оставалась неопределенной. Об этом свидетельствует распоряжение министра Императорского двора от 24 мая 1866 г., переданное управляющему Царскосельским Дворцовым правлением: «Государь Император высочайше повелеть соизволил: впредь до повеления ни каких работ по этому дворцу не приступать и затем, назначение особого кредита отложить до того времени, когда положительно разрешено будет: в какое время и какие работы производить».[290]
Эта неопределенность была вызвана конфиденциальным письмом короля Дании Христиана IX, который просил Александра II подтвердить серьезность матримониальных намерений русского двора относительно принцессы Дагмар. Дело в том, что ранее, в ходе бурного разговора отца с сыном, наследник Александр Александрович категорически заявил, что не желает жениться на датской принцессе и выразил желание отречься от престола для того, чтобы жениться на фрейлине М.Э. Мещерской («милой Дусеньке»), в которую он был тогда пламенно влюблен.[291] Александру II удалось настоять на своем варианте развития событий, но указанное выше распоряжение императора красноречиво указывает на то, насколько неустойчивой была тогда ситуация с предполагаемой свадьбой.
Датская принцесса Дагмар в трауре по великому князю Николаю Александровичу. 1866 г.
Тем не менее цесаревич Александр Александрович отправился в Копенгаген, где 17 июня 1866 г. в состоялась запланированная помолвка.[292]19 июля 1866 г. последовало распоряжение Александра II «приступить к сим работам немедленно, дабы оныя были окончены в начале ноября месяца сего года». В этот же день Контроль Министерства Императорского двора представил в Царскосельское Дворцовое управление смету мебельного фабриканта Тура, который брался подготовить комнаты для наследника «не к 10 ноября сего года, а к 1 апреля будущего 1867 г…» при условии, что наряд на работы будет полностью согласован к 15 августа 1866 г.[293]
Цесаревич с невестой. Дания. 1866 г.
Предполагалось, что в ходе работ будет обновлена мебель в следующих помещениях: 1. Угловая зала; 2. Портретная («существующую мебель исправить, вновь перебить с добавкою материала и сделать более с золотом»); 3. Полукруглое зало; 4. Бильярдная; 5. Гостиная; 6. Ванная («ковер на всю комнату, 1 диван, 4 стула, 1 столик…»); 7. Библиотека; 8. Столовая; 9. Гардеробная; 10. Камер-юнгферская; 11. Спальня («ночной шкафик с мрамором, кровать двуспальная, две большие витрины для бриллиантов с зеркальными стеклами и бархатом»[294]); 12. Уборная; 13. Молельная комната; 14. Угловой кабинет; 15. Приемная Ея Высочества; 16. Приемная Его Высочества; 17. Вторая приемная Его Высочества; 18. Кабинет Его Высочества; 19. Уборная Его Высочества; 20–21. Комната дежурного флигель-адъютанта; 22–23. Передняя и Передняя с главного подъезда левого флигеля.[295]
По первоначальной смете расходы составляли 65 352 руб. 50 коп., однако в ходе нескольких корректировок, когда безжалостно вычеркивались и мебель, и некоторые виды работ, бюджет работ по «обмеблировке» комнат для молодоженов сократили наполовину – до 31 397 руб. 50 коп.
Прибытие датской принцессы Дагмар в Петергоф 14 сентября 1866 г.
Такое стремление к экономии полностью вписывалось не только в экономическую политику Министерства Императорского двора, но и было близко к желаниям самого императора Александра II. Когда министр Императорского двора В.Ф. Адлерберг передал три сметы императору, Александр II наложил следующую резолюцию: «Требую чтобы сметы эти были непременно уменьшены и для того все прихоти отбросить и употребить существующую мебель, возобновив и дополнив только чем нужно. Новую совершенно мебель допускаю только в спальной».[296] В результате 17 августа 1866 г. был утвержден окончательный вариант сметы в 29 839 руб., что составило 50 % от первоначальной суммы.