Ждать было мучительно трудно. Время тянулось медленно, и он, позвонив по телефону, заказал завтрак в номер. Завтрак принесли ровно через пятнадцать минут. В отелях такого класса в случае опоздания заказа более чем на минуту он подавался бесплатно, за счет отеля. Завтраки почти во всех отелях входят в стоимость номера, и он дал официанту лишь чаевые.
Еще через десять минут приехал Бремнер. Когда он решительно и властно постучался в дверь, Дронго облегченно вздохнул. Бремнер, кажется, попался на его уловку.
Американский резидент был, как обычно, вежлив и насторожен. Но на этот раз более мрачен, чем обычно.
– Кажется, я не опоздал, – Бремнер снял плащ, аккуратно повесил его на вешалку и прошел в комнату.
– Вы разрешите? – холодно спросил он.
– Садитесь, – показал Дронго на стул, отмечая необычайную вежливость Бремнера. «Так разговаривают с тяжелобольным или приговоренным к смерти», – отметил Дронго.
– Я не совсем понял ваш намек насчет моего поведения, – спокойно начал Бремнер. Он был слишком профессионалом, чтобы начинать беседу с другой темы.
– Давайте договоримся, – Дронго понимал, что от удачной игры зависит и его жизнь, – говорить друг другу правду: один раз попытаемся открыть свои карты.
– Я слушаю, – Бремнер чуть прищурился, – мне начинает казаться, что вас все недооценивают, господин Дронго.
Он заставил себя улыбнуться.
– Не знаю. Но все равно спасибо за комплимент. Вы думаете, я не обратил внимание, как за мной следили в Польше? Неужели, если бы я даже сказал, что не заметил наблюдения, а этого просто не могло быть, вы бы мне поверили?
Бремнер молчал.
– Дальше – больше, – продолжал Дронго, – я ведь еще в первый день нашел в номере все ваши подслушивающие аппараты. Вы сделали вид, что ничего не произошло, когда я спустил их в унитаз.
И снова Бремнер молчал.
– Затем на меня вышел Симхович. Я был бы никчемным дилетантом, если бы не понял, что резидент МОССАДа так просто не выходит на непосредственную связь. И вот тогда вы начали беспокоиться. Я ведь видел, как вы нервничаете. Ваше показное наблюдение за мной вы вели с одной целью – убедить мою разведку, что вы приняли их игру. Они подставили меня, это уже ясно, а вы решили подыграть своему противнику, чтобы не раскрывать сеть ложной агентуры, выданной генералом Поляковым.
Вот здесь уже Бремнер не мог молчать.
– Очень много домыслов, – нервно сказал он.
«Опять врет, – удовлетворенно подумал Дронго, – он готов скорее согласиться с провалом всей агентуры в Индии, чем подвести своего агента в Москве». Если сейчас осторожно провести игру, его могут оставить в живых, чтобы сообщить в свою разведку об этом. Агент в Москве будет вне подозрений, а это их главный выигрыш.
– Это не домыслы, – Дронго старался говорить как можно увереннее, – я же видел, как вы в свою очередь играли, лишь бы не провалить агентуру Полякова. Это вам удалось неплохо, но, согласитесь, для профессионала не заметить вашего цирка непростительно. Неужели вы бы мне поверили в таком случае!
Не дождавшись ответа, Дронго продолжал:
– Но в нашу игру вмешивается МОССАД. По неизвестным мне причинам они убирают моего связного и, как следствие, ломают начавшуюся игру между КГБ и ЦРУ. Вот здесь вы забеспокоились. А когда кретин Галинский убрал моего личного агента, тут все пошло кувырком. Израильтяне решили, что вы ведете двойную игру. Вы решили то же самое про них. Советская разведка вообще махнула на меня рукой. А все было так просто, разгадка была элементарной. У вас работает израильский агент. Он и передает вашу информацию в МОССАД.
– Вы знаете, кто это? – очень вежливо спросил Бремнер.
Он молчал секунды три, не более. Пауза была необходима.
– Натали Брэй, – сумел выдавить он.
Американец молчал. Долго молчал.
– Вы с ней, кажется, друзья? – наконец спросил он. – Она столько о вас рассказывала…
– У профессионалов не бывает друзей, – мрачно заметил Дронго. – Только деловые партнеры. Она была моим партнером, но мне удалось ее вычислить.
«Господи, – вдруг подумал Дронго, – если я сейчас ошибаюсь, то подставляю не только себя, но и Натали».
– Каким образом? – поинтересовался Бремнер. – Почему вы считаете, что это она?
– МОССАД перебрал с этими неудачными покушениями, – ответил Дронго. – Поверить, что лучшая разведка мира не смогла дважды убрать агента, пусть даже профессионала, я не мог. Убийца не должен был уходить от Натали так просто, заметив меня. Снайпер не мог попасть просто в стекло, даже если женщина в этот момент случайно наклонилась. У профессионалов не бывает таких промахов. У МОССАДа тем более. Я видел, как они умеют стрелять. У меня на глазах убили связного. Кроме того, Симхович все время пытался убедить меня в неискренности Натали, словно подставляя ее мне, а через меня вам.
«Только не переигрывать», – твердо помнил он.
– Это все? – спросил Бремнер.
– Заканчиваю. Вчера, как вам известно, я сказал Галинскому все, что думаю о его методах работы. Но это, конечно, не означает, что я решил изменить своей Родине. Вы вчера специально несколько раз подчеркнули, что я уеду отсюда лишь завтра. Ждали моей встречи с Галинским. Вы все понимали с самого начала. Мы оба профессионалы, господин Бремнер. Правда, я вчера устроил скандал у советского резидента, но это ничего не меняет. Вы не верили мне с самого начала, отлично зная, что я играю. И вели собственную игру, чтобы не подставлять проваленную агентуру. Мы потеряли свою агентуру в Индии и Пакистане. Это, видимо, факт. Потеряли двух связных здесь, в Австрии. Это тоже факт. Но вы не смогли подсунуть дезинформацию, убедить советскую разведку в сохранности ее агентурной сети. Поляков выдал вам всех, а я, видимо, должен был проверить эту агентуру. Догадываюсь, что она была под сомнением, иначе меня не послали бы.
«Кажется, я сделал все, что мог», – подумал он.
– Мы проанализируем ваши слова. У вас ко мне все? – в лице Бремнера не дрогнул ни один мускул. В этот момент Дронго почувствовал даже некоторую зависть. Американский резидент был не просто лучше советского. Профессионализм двух резидентов невозможно было даже сопоставить. (Справедливости ради необходимо отметить, что не всегда резиденты КГБ бывают так удручающе глупы.)
– Вы считаете, что я ошибся в своем анализе? – спросил Дронго.
– Не знаю, – Бремнер встал, – во всяком случае, благодарю вас за честную и откровенную беседу. – Он прошел к дверям, взял свой плащ, оделся, повернулся к Дронго. – До свидания. – Он не сказал больше ни слова, но в его взгляде Дронго почувствовал какую-то симпатию. Он улыбнулся на прощание американцу:
– Спасибо за игру.
Бремнер закрыл дверь, даже не обернувшись.
«Кажется, эту партию я не проиграл», – удовлетворенно подумал Дронго.
Глава 16
Играть в парные игры за столом без партнеров практически невозможно. Но в некоторых играх бывают моменты, когда партнер временно заблокирован или вышел из игры. И тогда основной удар нужно принимать на себя. В отсутствие Натали приходилось все решать самому. Когда он после ухода Бремнера позвонил Симховичу, это был тот самый момент в игре. Израильтянин не выразил никакого удивления. Он словно ждал этого звонка.
– Приезжайте ко мне домой, – просто сказал резидент МОССАДа, словно речь шла об обычной воскресной встрече старых приятелей. – Вы знаете, где я живу.
– Я помню вашу визитку, – ответил Дронго, – там указан адрес.
– Тогда договорились, – Симхович положил трубку.
Дронго вытащил два конверта, заготовленных заранее. На обоих был четко указан адресат. Это была его страховка на случай возможной неудачи в разговоре с израильским резидентом.
Выходя из отеля, он передал один конверт портье.
– За ним обязательно придут, – предупредил он.
Второй конверт он собственноручно опустил в почтовый ящик. Теперь можно было начинать следующий, самый ответственный тур игры.
На этот раз его автомобиль сопровождали только представители советской стороны. Американцев нигде не было.
Он подъехал к дому, вырулил машину на тротуар и, закрыв дверцу, пошел к воротам. Калитка у ворот открылась, едва он попал в поле зрения двух камер, стоявших по бокам.
«Они наверняка контролируют всю улицу», – подумал Дронго.
По традиции самые укрепленные резидентуры имели представительства МОССАДа. В отличие от подставной фирмы Симховича, где наверняка не хранилось никаких документов, дом своего резидента израильтяне охраняли достаточно хорошо.
Привратник, стоявший у ворот, был скорее похож на профессионального боксера. Настороженным взглядом он осмотрел гостя.
– Меня ждут, – улыбнулся Дронго.
Привратник показал рукой на дом. Вокруг стояло еще несколько камер. Дронго обратил внимание на автоматически закрывающиеся стальные ворота. Они могли выдержать таран тяжелого грузовика.
К дому пришлось идти, огибая большой кустарник, расположенный в центре сада. «Наверное, там спрятаны столбы», – понял Дронго. Арабские террористы обычно использовали самоубийц за рулем автомобилей, начиненных взрывчаткой. Врезаясь на полной скорости в объект, они гибли сами и разрушали выбранную цель.
Дом был двухэтажным, массивным, с небольшими окнами на обоих этажах и странной крышей, построенной в готическом стиле, в виде двух башен, увенчанных шпилями, никак не вязавшимися с архитектурным обликом здания.
«Против возможных атак вертолетов, – догадался Дронго. – Могу поспорить, – подумал он, – что в доме есть и тяжелые пулеметы». Имеющие многочисленных врагов, профессионалы МОССАДа были готовы к любым неожиданностям.
Войдя в дом, он вынужден был еще раз остановиться. Открывший ему дверь второй охранник ловко обыскал его.
– У вас нет оружия? – израильский агент, кажется, был разочарован.
– Нет, – усмехнулся Дронго. Он предусмотрительно оставил пистолет в гостинице. – Я его не ношу.
Еще через минуту он наконец вошел в кабинет Алекса Симховича. Тот сидел на диване, просматривая свежие газеты. Рядом дымилась чашечка кофе.
– Хотите кофе? – спросил Симхович вместо приветствия.
– Лучше чаю, – попросил он. – К вам попасть труднее, чем к английской королеве. Я предпочел бы встречаться с вами в офисе вашей фирмы.
Симхович улыбнулся. Он понял иронию.
– Принесите чай, – сказал он бесшумно возникшему на пороге молодому человеку. Тот моментально исчез.
– Вы держите здесь целый батальон? – спросил Дронго.
Симхович с интересом посмотрел на гостя.
– Что это вас так развеселило? В прошлый раз вы были более мрачным.
– В прошлый раз я делал вид, что мрачен, – честно признался он.
На этот раз Симхович рассмеялся.
– С вами интересно работать, Дронго. Я могу только сожалеть, что вы не сотрудничаете с нашей разведкой.
– Я тоже. По крайней мере, это спасло бы жизнь нашему связному.
Симхович замолчал. Сделал глоток кофе, осторожно поставил чашку на стол.
– С чего вы взяли, что это мы?
– Вычислил. Я неплохо умею просчитывать варианты, – Дронго понял, что сейчас начинается самый ответственный момент.
– Какие варианты! – не понял Симхович. Или сделал вид, что не понял.
– Мои варианты. Я долго размышлял над той ситуацией, в которую попал. Вы же знаете, как за мной следили американцы и наша разведка. Но смерть связного – это на совести МОССАДа, как это вам ни неприятно слышать, советская разведка подставила меня американцам, чтобы убедить их в ценности агентуры генерала Полякова. А американцы приняли эту игру, и в результате я стал объектом пристального внимания и наблюдения двух разведок. Но после убийства связного оба резидента начали нервничать. Советский резидент Галинский даже пошел напролом, убрав предполагаемого убийцу. Им оказался мой агент. После этого американцы занервничали, решив, что советская разведка разгадала их игру, а наши, в свою очередь, решили, что я стал двойным агентом. Я долго думал, почему вы убрали моего связного? Какое вам дело до наших с американцами игр? И понял: у вас был свой человек в ЦРУ. Агент, давший информацию обо мне, которого вы хотели прикрыть любым способом.
Принесли чай. Поставив на столик чайник, чашку и тарелку с кусочками бисквита, молодой человек тихо вышел. Дронго налил себе чай. Сделал глоток.
– Кстати, прекрасный чай. Это цейлонский?
– Он из Индии, – задумчиво сказал Симхович. – Вы, кажется, должны были ехать именно туда?
Дронго вздрогнул. Он отметил слова резидента, сказанные в таком тоне. Но спросить об этом нужно. Как профессионал, он должен обратить внимание на слова Симховича. Промолчи он сейчас, и израильский резидент может решить, что он начал свою игру.
– Почему «должен был»? – хрипло спросил он. – Я собираюсь туда вылететь сегодня вечером.
Вместо ответа Симхович наклонился влево и включил небольшой магнитофон. Послышался гневный голос советского резидента.
– Вы еще спрашиваете?
Он молча слушал запись своего разговора с Галинским.
– Будете слушать до конца? – участливо спросил Симхович.
– Не нужно, – он махнул рукой, – я знаю, чем закончился этот разговор.
Симхович, еще раз наклонившись, выключил магнитофон.
«Быстрее, – приказал себе Дронго, – считай быстрее. У тебя в запасе несколько секунд». Он поднял свою чашку и сделал еще несколько медленных глотков. «Симхович сумел подслушать беседу с Галинским, несмотря на включенный скэллер. Значит, у него было какое-то новое приспособление. Думай быстрее, он сейчас ждет вопросов. Беседа с Галинским была записана, значит, он мог слышать и беседу с Бремнером. Стоп! Бремнер мне говорил, что тоже знает о разговоре с Галинским. Значит, у них есть аналогичное устройство. Меняй игру, быстрее меняй все».
– Как вы смогли записать? – задал он обычный для профессионалов вопрос. – Там же был включен скэллер.
– Это уже вчерашний день, – отмахнулся Симхович, – всякие подслушивающие устройства. Мы всаживаем микрофон прямо в раму вашей комнаты – и никакой скэллер не поможет. Ну, конечно, этот микрофон немного усовершенствован.
«Странно, – подумал Дронго, – я об этом ничего не знал. Вот что значит почти три года сидеть без дела». Он был осведомлен, что по техническому оснащению лучшей разведкой мира до недавнего прошлого считался КГБ. Целые заводы и научно-исследовательские институты работали на эту отрасль.
– Никогда не слышал о таком, – честно сказал он, – наверное, я немного отстал от сегодняшнего дня.
– После вашего ранения, – заметил Симхович, – вы не работали почти три года.
«Господи! – ахнул Дронго. – Ну это-то они откуда знают?»
Изумление было слишком явным, чтобы его скрывать. Симхович все понял.
– Любой разведчик мира, хоть однажды попавший в поле нашего зрения, берется на учет, – пожал он плечами. – Ваши успешно проведенные операции в Европе и Америке не могли не привлечь нашего внимания. Правда, вы всегда выступали как эксперт ООН против наркомафии и террористов. Но, согласитесь, что профессионал с таким опытом может быть использован и в разведке. Поэтому мы контролируем и деятельность экспертов ООН. Подозреваю, что ваша разведка делает то же самое.
– Не знаю, – он перевел дыхание. Симхович был очень трудным соперником. Нужно было перестраиваться на ходу.
– Вы записывали все мои беседы? – спросил он.
– А вы как думаете?
– Наверное, все. Тогда вам удалось записать разговор и с Бремнером.
– Конечно. Я даже слышал, как вы подставили нашего агента – Натали Брэй. Отдаю должное вашей проницательности. Вы сумели вычислить ее абсолютно точно.
Вот здесь началась игра. Господи, помоги мне…
– Да, мне, кажется, удалось убедить Бремнера в том, что он знал и без меня.
Приятно было смотреть на лицо Симховича. «Ничья по очкам», – удовлетворенно подумал Дронго.
– Что знал Бремнер? – холодно спросил Симхович.
– Натали Брэй всегда работала на ЦРУ, вы сами меня в этом убеждали. Она действительно американский эксперт, работающий на ЦРУ. Но еще и двойной агент. Вы считали, что, завербовав ее, получаете своего информатора в ЦРУ, а американцы уже знали обо всем. Вы действовали очень четко. Два неудавшихся покушения на нее были исполнены почти безупречно. Но вы не знаете главного – за минуту до вашего выстрела американцы прекратили наблюдение за нашей машиной. Они знали, что вы совершите очередную инсценировку попытки убийства. Кстати, после выстрела вашего снайпера я остановил автомобиль. Он мог вполне ликвидировать нас обоих. Но почему-то не стал стрелять. Тогда я начал понимать. А вспомнив еще, как вели себя американцы до покушения и особенно после него и как переигрывал Бремнер, изображая возмущение, я понял, что Натали Брэй двойной агент.
Симхович сидел выпрямившись. Он осторожно потянулся за своим кофе, не меняя выражения лица.
Теперь оставалось самое главное – произнести условную фразу. Без нее Дронго мог считать себя покойником, живым ему отсюда не уйти. После нее у него появлялся шанс.
– Таким образом, – продолжал Дронго, – я вычислил, что американцы знали о двойной игре Натали Брэй. – Он удержался от искушения добавить: «И вы тоже знали», вспомнив, как, в свою очередь, переигрывал Симхович, изображая свое сожаление. – Они с самого начала подставили вам ее, – закончил Дронго. – Она была вашим агентом в ЦРУ и работала против вас на ЦРУ. Видимо, от нее вы и получили информацию обо мне.
Условная фраза наконец была сказана. Теперь Симхович должен его отпустить. Если все сыграно правильно, он уйдет отсюда через полчаса. Но впереди было главное испытание.
– Вы считаете, что эта женщина нас обманывала? – спросил Симхович.
– Убежден. Она делала вид, что работает на вас, а сама всегда была верна ЦРУ. Это же абсолютно ясно. Американцы догадывались обо всем и через нее подставляли вам дезинформацию. Вот почему вы решили, что я суперагент, выполняющий особо важное задание. Чтобы не выдавать своего агента, сообщившего о моем приезде, вы были вынуждены убрать даже моего связного, будто вы вышли на него через меня, а не наоборот…