— Благодарю мою леди, — Джеральд коротко поклонился и отошел.
Он шел через лагерь и улыбался, а у костров ржали стрелки, раз за разом переживая рассказ разведчиков, на глазах обраставший неприличными подробностями. Когда воины веселятся, это хорошо, вчера они готовились умирать. Жаль, монастырские клячи не способны уразуметь, что первую победу над гномами одержали именно они, утопив в вонючей грязи легенду о непобедимости подгорных воителей.
13
Идущие след в след в центре шарта першероны легко несли на могучих спинах башенки с арбалетчиками. Громадный жеребец и почти не уступавшая ему в размерах немолодая кобыла подремывали на шагу. Две кормящие мамаши, бредущие чуть сзади, норовили дезертировать к жеребятам, но вокруг плотной стеной шагали гномы с секирами, и кобылам пришлось смириться.
Маэлсехнайли гордился своей выдумкой, позволявшей на ходу расстреливать врага из осадных арбалетов, которые раньше приходилось тащить в разобранном виде. Переростки были слишком глупы, чтоб заметить очевидное, а ему достаточно было одного взгляда на захваченных першеронов, чтобы понять, что делать. Гросс лично наблюдал за тем, как спешно сооруженные стрельницы устанавливают на лошадиных спинах. Обошлось без сюрпризов — огромные звери стояли смирно, лишь изредка переступая могучими ногами.
Хорошая порода, не то что верховые, но приказ вождя или должен быть исполнен, или виновные понесут наказание! Воины, не сумевшие покорить животных, наказаны. Лишенные секир, они толкают тачки с инструментами и припасами, а оскорбившие гномов кони расстреляны из арбалетов, правда, не все. Длинногривые скакуны и напугавший мастеров гнедой сбежали до того, как отдохнувший Маэлсехнайли узнал о неудаче. Искать беглецов в окрестных холмах не имело смысла, к тому же не стоило напоминать воинам о постигшем Ронинга позоре.
В глубине души Маэлсехнайли был рад несчастью толстяка и гордился собственной предусмотрительностью, удержавшей его от попытки оседлать норовистое животное. Фрески, как и все людские изделия, страдали неточностью, и для управления лошадьми требуются особые приспособления. Такие, как у желтоволосого всадника. При воспоминании об оскорбителе Маэлсехнайли нахмурился. Публичная казнь людского вожака, посмевшего бросить вызов повелителю гномов, пришлась бы кстати. Ничего, рано или поздно побежденные приведут к нему наглеца, чтобы спасти свои шкуры.
Сзади запела труба сигнальщика, возвещая о приближении врага. Платформа скрипнула и остановилась, заскрипел под сапогами военачальников трап. Ронинга среди пришедших не было — увечный толстяк сопровождал жреца: Маэлсехнайли не мог позволить насмехаться над бригштандером, хотя тот и допустил ошибку. От насмешки над бригштандером один шаг до насмешек над гроссом, значит, честь бригштандера неприкосновенна.
— Мой вождь, — глаза Йель-бан-Тук-унд-цу-Плаха блестели, он рвался в бой, — сзади люди на лошадях. Они хотят напасть.
— Развернуть строй! — произнес Маэлсехнайли. Он любил эти мгновения, когда тысячи гномов, подчиняясь приказу, становились единым целым. Цверги делали это быстрее, но нельзя ожидать от вчерашних рудокопов, гранильщиков и подмастерий того, что они сравняются с великими воинами. Только Штак-бан-Хорден-унд-цу-Беер и Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах ведут свой род от цвергов, и они признали гроссом того, кого раньше называли Маэлси! Пошли, потому что он, в отличие от негодного Якша, обещал победу и славу! Подгорные владыки виновны перед гномами, они затоптали мечты о величии, погнавшись за наживой. Если б Шест-ам-Потим не решил прибрать к рукам еще и Феррерские копи и не добился для уходящих права тренироваться в верхних пещерах, воины до сих пор держали бы секиры, как молотки, а так неплохо, весьма неплохо! Даже худший гном справится с лучшим из переростков!
Маэлсехнайли с каменным лицом любовался своими воинами, ему было чем гордиться — каждый гном знал свое место и каждый действовал четко и умело, а он, Маэлсехнайли Моосбахер, был мозгом могучего железного зверя, остановить которого не под силу никому, кроме подгорных богов.
Маэлсехнайли приказал поднять платформу, но это оказалось лишним. Забравшийся на невысокие холмы слева от дороги противник был виден и так. Около тысячи всадников с копьями сдерживали коней, дожидаясь приказа, и впереди них гарцевал желтоволосый! Маэлсехнайли поднял руку в железной перчатке.
— Не стрелять! Взять живым. Награда — железный крест.
— Повиновение, мой гросс!
— Они собираются атаковать вниз по склону, — Маэлсехнайли снисходительно улыбнулся, — тем лучше.
— О да, мой гросс, — Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах тоже позволил себе улыбку, — они сами ухудшают свое положение.
— Идите к воинам, — веско произнес Маэлсехнайли, — и передайте им, что они сражаются за своего вождя и свое царство.
— Слава гроссу! — Штак-бан-Хорден-унд-цу-Беер и Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах вскинули руки, приветствуя повелителя, и с лязгом опустили забрала. Смешно, но переростки сделали то же самое. Всадники наклонили копья и, разгоняясь, помчались вниз по склону. Сердце Маэлсехнайли забилось от предвкушения, он уже видел подобное, когда неделю назад люди попытались атаковать шарт. Правда, тогда их было меньше, и вся слава досталась идущим в арьергарде, но сейчас будут довольны все. Со своей платформы Маэлсехнайли видел, как враги приближались, вырастая на глазах. Передние уже почти поравнялись с подножием холма, задние тонули в пылевом облаке.
Вновь протрубили сигнальщики, копьеобразные навершия секир согласно качнулись, готовясь вонзиться в людские и лошадиные тела, и тут переростки струсили. Резко развернув лошадей, они помчались в разные стороны, обтекая несокрушимо стоящий шарт… Но не все! Около сотни негодяев во главе с желтоволосым продолжали гарцевать на виду, выкрикивая оскорбления. Это следовало прекратить, и гросс дал команду пращникам и арбалетчикам. Свистнули арбалетные болты, вверх взметнулась туча камней — увы, глаза стрелкам слепило взошедшее из-за холмов солнце, а камни падали, не долетев до цели несколько шагов. Маэлсехнайли скрипнул зубами — в недавнем бою с конным отрядом арбалетчики показали себя самым лучшим образом, но тогда переростки двигались слитным строем, крутящиеся же на холмах мерзавцы казались неуязвимыми. Гросс сдвинул брови и подозвал Пиноваца.
— Тот, кто собьет лошадь, получит Железную Звезду, подстреливший всадника — Железную Звезду с Цепью.
— Воля гросса! — возгласил Пиновац и заторопился вниз.
Арбалеты забили чаще, но без толку. Стрелков нужно тренировать, нужно привесить на веревках набитые тряпьем мешки. Пусть стреляют по качающимся мешкам, гномы могут все, а арбалеты куда надежней эльфийских луков. Через три месяца гномы будут бить в цель не хуже зеленоглазых выродков. Нужно соорудить как можно больше передвижных стрельниц, и тогда переростки не уйдут. Будущий повелитель с ненавистью проводил взглядом удаляющихся всадников, к несчастью оказавшихся неуловимыми. Боя так и не случилось. Через полчаса стало ясно, что трусы не вернутся.
Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах поднялся к вождю, его лицо блестело от пота.
— Мой гросс, враг бежал. Следует ли нам продолжать движение?
— Да, — бросил Маэлсехнайли, досадуя на человеческую трусость: желтоволосый урод избежал наказания, а они потеряли не меньше часа. Солнце поднялось достаточно высоко, пора устраиваться на дневку, но выжженные безводные холмы для этого не годились. Более мерзкое место трудно даже вообразить!
14
Недомерки кончили топтаться на месте и поползли вперед. Ну и духота, словно в преисподней, но оно и к лучшему. На холмах хоть какой-то ветерок, а постой-ка внизу да еще в железной скорлупе!
Джеральд де Райнор повернулся к Лэнниону:
— Обходим.
Граф кивнул, говорить и то было жарко, не то что воевать, но музыкантам легче, чем танцорам, а танцуют сегодня гномы. И будут танцевать! Джеральд потрепал по шее коня и послал его вперед крупной рысью. Стрекотали кузнечики, над раскаленным Коднором висело выгоревшее небо, до ближайшей речки было далеко. Особенно пешим.
Джеральд сам не понял, что его заставило оглянуться, а оглянувшись, с трудом сдержал проклятие. Дженни! Дженни в мужском платье впереди одного из конных стрелков. Дьявольщина, он же велел ей сидеть в лагере! Де Райнор натянул поводья.
— Моя леди, вам не следует рисковать. — Убил бы, но не при солдатах же!
— Милорд, — серые глаза были холоднее льда. И это в такую жару! — Мое место среди воинов. Что гномы?
Когда она говорила таким тоном, пропадала всякая охота спорить. Дева знает, что делает, кто он, в конце концов, такой, чтоб приказывать той, кому ведома высшая воля? Джеральд де Райнор готов грызться хоть с гномами, хоть с Дангельтами, но не с ангелами!
— Моя леди, гномы продолжают движение. Но уйдут недалеко. Собственно говоря, — Джеральд вскинул руку, защищая глаза от солнца, — они уже пришли.
Это было весело. Ползущая по дороге колонна остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, а на похожем на женскую грудь холме, в котором, по словам местных, жили феи, возникли всадники в алом. Дэвид не подкачал! Гномы торопливо перестраивались. Сверху было видно, как маленькие фигурки разворачиваются, складывают вьюки, меняются местами, а между ними снуют, размахивая руками, начальники. Всадники на холмах, как могли, поддерживали суматоху — поднимали коней на дыбы, выстраивались в шеренгу, словно для атаки, вновь принимались гарцевать. Недомерки ждали нападенья, а его не было.
С высоты боевой порядок гномов стал понятен. Первый ряд шарта встает на одно колено за большими щитами, упирая секиры в землю, следующие ряды обходятся без щитов и держат оружие наперевес двумя руками, а оружие, прошу заметить, в длину футов шесть! Между секирщиками маются арбалетчики и пращники, бедняги — из пещер да на такое солнце. В упор да по сплошному строю они, конечно, молодцы, а вот в гарцующих всадников за сотню шагов — извините! Ну да вы стреляйте, родные, стреляйте… Куда эльф с луком, туда и гном с арбалетом!
Замершие было фигурки начинали шевелиться. Еще бы! Стоять по такой жаре с тяжеленными секирами! Тут будь хоть трижды гномом, все одно взвоешь.
Джеральд хмыкнул, когда несколько особо блестящих карликов вскарабкались на повозку главного гнома. Тот по-дурацки махнул лапкой, судя по всему, приказывая двигаться дальше. Муравьи деловито засновали, взваливая на себя вьюки и впрягаясь в тачки, и тут Дэвид повел своих людей вниз.
Тяжеловооруженные всадники понеслись с холмов, целясь копьями в бок колонны, но шарт не зря заслужил свою славу — всадники были на полпути от вершины к тракту, а гномы уже замерли, выставив вперед железные навершия своих секир. Джеральд с силой сжал поводья. Только бы Дэвида не занесло! Если дурак не выдержит, он сам свернет ему голову… Только б жив остался!
Всадники мчались все быстрее, они свернули как раз тогда, когда арбалетчики нажали на спусковые устройства.
— Каждый четвертый, нет, пожалуй, каждый пятый не стрелял, — заметила Дженни, вглядываясь в стрелков. — Хотелось бы знать, сколько у них стрел.
— К вечеру узнаем, — заверил Джеральд.
— Пусть Дэвид отойдет. — Как странно иногда говорит эта тоненькая девочка, как странно и как мудро. — Посмотрим, станут ли они собирать стрелы и камни. Если станут, дайте сборщикам по рукам.
Гномы собирать стрелы не стали — то ли у них был большой запас, то ли они одурели от жары. Джеральд глянул в выцветшее небо: до ночи далеко, до воды и тени господам завоевателям еще дальше. Танцы будут продолжены…
15
— Мой гросс, — Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах раскраснелся еще больше, чем обычно, — они не нападут. Они просто хотят, чтоб мы остановились.
— Это очевидно, — холодно бросил Маэлсехнайли. — Что ж, пойдем вперед, сохраняя боевой порядок. Погрузить вьюки воинов первых рядов на тачки. Останавливаться и разворачиваться, лишь когда до переростков останется не больше шестидесяти футов.
— Повиновение, мой гросс. — На лице полководца проступило облегчение, он торопливо покинул платформу, и тут же запели трубы. Воины перестроились в боевой порядок медленней, чем обычно. Проклятая жара и усталость! И еще пыль… Ни одного камня под ногами. Пращники даром загубили дневной запас! Гномы выносливы, как скалы, но топтанье на месте не прошло даром даже для них.
Армия двинулась вперед, не обращая внимания на переростков, развернувших своих зверей. Люди медленно ехали вдоль тракта, не приближаясь к подгорной армии, но и из виду не исчезая. Нужно вплотную заняться лошадьми, на поверхности без этих тварей не обойтись! Холмы понемногу отступали от дороги, и переростки были вынуждены спуститься. Они обнаглели настолько, что заступили тракт, нагло выставив копья. Смешно, людское железо не пробьет хороший доспех даже с разгона.
Когда до всадников оставалось две сотни шагов, их кони начали медленно пятиться назад, оставаясь на безопасном расстоянии. Арбалетчики выстрелили несколько раз, но ублюдки были слишком далеко, они не собирались принимать бой, рассчитывая на ноги своих зверей, а ветер дул им в спину, отбрасывая находящиеся на излете стрелы. Маэлсехнайли взглянул на Йель-бан-Тук-унд-цу-Плаха и Штак-бан-Хорден-унд-цу-Беера, понимая, какого приказа те ждут. Конные башни сметут мерзавцев, но стоит ли раскрывать секрет? Не лучше ли довести число стрельниц хотя бы до двух десятков и ввести их в дело против значительной армии, а не паршивого отряда. С другой стороны, новое оружие требует испытаний, если при постройке башен случились недочеты, их следует выявить и учесть.
Конец сомнениям положили переростки. Во-первых, среди них появился желтоволосый, во-вторых люди, не забывая пятиться, принялись выкрикивать оскорбления. Грубые человеческие глотки до безобразия искажали гномью речь, но слова были понятны. Желтоволосый ублюдок! Он ничего не знает ни о настоящей войне, ни о боевой чести! Маэлсехнайли с ненавистью глянул на всадника в алом плаще.
Этому следовало положить предел. Гросса оскорблять не дозволено никому! Никому! И тем более эльфовидным уродам! Что ж, переростки сами решили свою судьбу. Маэлсехнайли приказал, и шарт расступился, пропуская вороных гигантов, увенчанных боевыми башнями. Понукаемые криками першероны пошли рысью, арбалетчики взялись за натяжные рычаги.
16
Воистину в мире нет ничего нового. Если зверь слишком велик, чтоб его оседлать, на него привязывают гнездо. Джеральд в детстве нагляделся миниатюр, изображающих голых длинноносых тварей, на спинах которых крепились башни с чернолицыми воинами. Гномы пошли по пути хиндасских маграджей, разве что с поправкой на собственный рост. Сама по себе идея была хороша, но вот воплощение…
Огромный жеребец, насмерть перепуганный свистом стрел со своей же собственной спины, возмущенный ерзаньем недомерков и тяжестью трущего холку гнезда, взвился на дыбы, парочка ремней разлетелась в клочья, башня сползла набок. Врезав по ней задней ножищей, конь вытряхнул наземь гномов вместе с их арбалетами и грузным наметом поскакал в холмы. Все три кобылы последовали за своим господином и супругом. Не обошлось без жертв: несколько недомерков нашли смерть под огромными копытами.
Джеральд проводил глазами першеронов, явно спешащих в родимое аббатство, и весело расхохотался. Воистину гномам с лошадьми не везет!
— Милорд, — молодой воин в алом казался растерянным, — милорд, вас ищет милорд Лэннион…. Королевский посланник!
Вот так всегда, стоит делам пойти хорошо, и тут же случится какая-нибудь гадость.
— Найдите Дэвида. — Джеральд еще раз внимательно из-под руки оглядел шарт. Что творилось за строем блестящих на солнце щитов, было непонятно, но рыцарь надеялся, что недомеркам жарко и обидно. Де Райнор на их месте ужасно обиделся бы на предводителя и к нечистой матери скинул бы его с телеги, но гномы для этого слишком тупы. Ничего, авось поумнеют!
— Милорд! — Веснушчатый вояка был доволен жизнью и гномами. — Сейчас опять поползут.
— Ну и вы ползите, — пожал плечами Джеральд. — Главное, чтоб они уверились, будто мы просто так погулять вышли и нас не больше тысячи. До водопоя далеко?
— Им — да, нам часа полтора.
— Проследите, чтобы все лошади были напоены. Проклятье, Дэвид, прибыл какой-то осел из Лоумпиана…
— Тьфу, — Дэвид позволил себе сплюнуть. Он любил тех, кого любил его лорд, и был достаточно умен, чтоб понять — их погнали на убой. Убоя не получилось, но Дангельт в этом не виноват.
— Именно что "тьфу", — согласился Джеральд, — но лошадей надо поить, а гномов дразнить.
Золотой Герцог дал шпоры коню, застоявшийся Уайтсоррей рванул с места белой молнией. Ветер в лицо смягчал жару, и это было замечательно. Замечательно было бы все, если бы не посланец. Вот уж не было печали…
Лэннион отыскался среди холмов. Рядом стояла Джейн и кто-то в цветах Дангельтов. Нор? Монрот? А, кто бы ни был…
— Мой лорд! — Лэннион и Джеральд друзья, но в Лоумпиане об этом знать не обязательно. — Что-то случилось?
— Да, лорд де Райнор. — Насчет Дангельтов граф придерживался того же мнения, что и герцог. — Его Величество предписывает вам вытеснить гномов из Айнсвика, а мне прикрыть Лоумпианский тракт.
— Замечательная мысль, — не удержался Джеральд, — была. Восемь дней назад. Видимо, Его Величество не принял в расчет возможности лошадей, людей и почтовых голубей.
— Милорд, — Вильям Монрот думал о гневе короля, а не о войне, — мне ли вам говорить, что воля Его Величества превыше всего.