Мамы-мафия - Керстин Гир

Керстин Гир

Мамы-мафия

22 января

Как было обещано, привожу рецепт моего многими одобренного быстрого яблочного пирога, который я принесла на прошлое заседание клуба. Этот рецепт моя мама унаследовала от её мамы! В тесто: 250 г муки, 180 г сахара, 3 яйца, немного молока, 600 г муки, пакетик разрыхлителя перемешать, полученное тесто выложить в форму, мелко порезанные яблоки распределить по тесту и вдавить, форму поставить в духовку и выпекать 1 час при температуре 180 градусов – готово.

Напоминаю: во вторник на следующей неделе начинается мой курс «Плетение с маленькими детьми». До сих пор, к сожалению, записалось недостаточно участников. А как вы? Мы хотели сплести мешок для белья, который висел бы под потолком в ванной. Это экономит место и выглядит красиво.

22 января

Не в обиду будь сказано, Гитти, но ни один человек, следящий за фигурой, не станет печь эту жировую и сахарную бомбу. Кроме того, правильно говорить не «в тесто… перемешать», а «тесто перемешать», потому что «тесто» является объектом. Необходимо всегда помнить о следующем: мы должны быть примером для наших детей. Что касается мешка для белья, сплетённого своими руками, то моему мужу не понравится, если мы повесим такую вещь в нашей дизайнерской ванной. Я всё равно не нашла бы на это времени, поскольку в настоящий момент у меня жутко напряжённо с работой.

Фрау Поршке, наша няня, сообщила нам сегодня, что она сможет работать у нас только до середины лета, поскольку из-за нового места службы её мужа они будут переезжать. Разумеется, нас это опечалило, поскольку у фрау Поршке золотое сердце, она действительно обожает наших мышек и прекрасно гладит бельё, но у меня с самого начала были сомнения, может ли человек без среднего образования быть достойным обществом для двух таких смышлёных девочек. В любом случае нам придётся с августа искать замену, по возможности не такую затратную по деньгам. У кого из вас есть опыт с о-пэр – девушками и юношами? Должна заканчивать, у меня завтра важное совещание, потом два дня конференции в Берлине, надо наготовить еды, побрить ноги (из-за спа-салона в 5-звёздочном конференц-отеле!) и сложить чемодан.

23 января

После рождения Софи у нас два года были о-пэр, всего пять девушек из пяти стран, поэтому я смогла вначале работать полдня, а затем и полный день. Я ни в коем случае не хотела потерять связь с работой, ну да, вы же знаете: когда женщина беременна первым ребёнком, то она думает, что всё останется как было и что она и дальше без проблем будет делать карьеру. Во всяком случае, я считала о-пэр хорошим решением, поскольку у меня, к сожалению, не было доброй подруги, которая бы меня предупредила. Только тогда, когда я как следует вляпалась, они все начали меня пугать. Но было уже поздно. Поэтому моё своевременное предупреждение: только не бери польку, литовку или русскую! Хотя они, как правило, хорошо готовят и не жалуются на большой объём работы, но все эти восточноевропейки ищут немецкого мужа, и они не остановятся даже перед твоим. И что твоим детям от такого лишнего языка, как польский, русский или литовский? Испанок и итальянок ты можешь, правда, тоже забыть, они слишком избалованы, постоянно привередничают в еде и не имеют никакого понятия о том, что одежду надо держать в шкафу, а также гладить и складывать. Если им верить, то одежда в Испании и Италии валяется кучей на полу. Как и детские игрушки. У моей подруги Сюзанны была бельгийка, которая в своей комнате постоянно курила гашиш, и француженка марокканского происхождения, которая наговаривала по телефону по четыре тысячи евро в месяц. Я также знаю из близких источников, что южноафриканки и аргентинки по меньшей мере такие же проблематичные. Для своей английской о-пэр Сюзанна должна была целый год готовить по сложной диете, поскольку у той была аллергия на глютеин, который есть практически везде. Омерзительно: ирландки бреют лобковые волосы в душе, и тебе приходится смывать их шерсть шлангом.

И всё это не так уж и дёшево, поскольку о-пэр транжирят неоправданно много карманных денег, и ты весь день должна работать шофёром, поскольку у большинства из них нет прав и они постоянно хотят на дискотеку. Я бы с удовольствием проэкспериментировала для сравнения с о-пэр-мужчиной, но их трудно получить. Лучше всего тебе быстро забыть это дело с о-пэр. На твоём месте я бы опять искала такую же милую, трудолюбивую няню, как твоя фрау Поршке. С ней ты по крайней мере не будешь бояться, что она отобьёт у тебя мужа. Если бы я нашла кого-то, как фрау Поршке, я точно не отказалась бы от работы. Но в доме должна быть безупречно функционирующая система хозяйства, чтобы мать снова могла пойти работать без угрызений совести и её брак был бы крепким. С о-пэр ты можешь об этом забыть: придя домой пораньше, ты увидишь свою двухлетнюю дочку у телевизора, а мужа с о-пэр – в супружеской постели. Ты этого хочешь?

24 января

Всем мамам: ликование! Гинеколог сегодня подтвердил мою беременность! Спасибо за подсказку «Подушку под попу и лежать», Фрауке! Я супер-счастлива и уже супер-безумно радуюсь утренней тошноте! А как всё вовремя: через неделю заканчивается мой продлённый декретный отпуск, и когда я скажу моей начальнице, что снова беременна, то, возможно, мне вообще не придётся возвращаться. Она знает ещё с прошлого раза, что из-за меня туалет был всё время занят, хехе, и она (у неё нет детей!) считает, что у беременных в основном ампутирован мозг. Я только надеюсь, что она позволит мне остаться дома за полную зарплату. Лично я считаю, что мамочки должны по крайней мере в первые годы отказаться от карьеры и сидеть с детьми, не важно, насколько хорошие у них няни. Но это, конечно, каждый знает и так.

Кстати, я как-то была о-пэр, в Штатах, и я АБСОЛЮТНО не могу подтвердить твои предубеждения, Соня. Я ни разу не была в диско, ела то, что было на столе, и до хозяина дома я не дотронулась даже щипцами. А как насчёт немецкой о-пэр девушки, Сабина? С ней ты точно ничего не сделаешь неправильно.

P.S. Твой муж действительно крутил с вашей о-пэр девушкой, Соня? При таких обстоятельствах я считаю героическим с твоей стороны, что вы до сих пор вместе.

24 января

Это был только пример! Разумеется, со мной этого не случилось, но случилось с подругой моей подруги. С одной литовкой. Кстати, мои сердечнейшие поздравления по поводу беременности, Эллен. Тебе повезло, что ты не сбросила свои килограммы с прошлого раза, иначе это было бы коту под хвост.

25 января

Вернулась из Берлина (оглушающее ощущение города мира, у меня даже было время на шоппинг, привет от Армани) и сбита с толку твоим высказыванием, Эллен. Ведь мы, общество матерей, не хотим отдаляться друг от друга из-за отвратительных дискуссий о том, кто является лучшей матерью, «только домохозяйка» или «работающая женщина». Довольная мать – хорошая мать, это давно научно доказано. Конечно, мне бы было легче отказаться от моей «карьеры», если бы я была медсестрой у стоматолога.

Мои сердечнейшие поздравления по поводу твоей беременности с полной зарплатой! (У твоей начальницы точно ампутирован мозг, если она это сделает!)

26 января

По-прежнему поданы не все заявки на цветовую консультацию на следующей неделе. Фрау Меркених – корифей в своей области, я очень горда, что смогла привлечь её для Общества матерей. Её консультация может изменить жизнь, её стоит получить прежде всего тем из нас, кто считает, что им идёт лиловое.

1

Мы с Юлиусом ехали первым классом в ICE из Гамбурга в Кёльн. Экономный тариф первого класса был дешевле, чем нормальный тариф второго класса, чего я, правда, не понимала, но я всегда плохо считала. Кроме того, надо брать, что дают, как всегда говорит моя мать. В первом классе лучшая обивка сидений и больше места для ног. Правда, у нас в билетах не было мест, и единственная пара свободных сидений была спиной по ходу движения, и вместо того, чтобы смотреть на встроенные дисплеи на сиденьях спереди, мы смотрели в лица герра и фрау Майер «через Y из Оффебаха возле Франкфотта, эй, малый очень милый, скока ему лет?», которые тоже сели в Гамбурге и поедали бутерброды с салями из своих неистощимых запасов. И запах салями, и повёрнутые спиной сиденья вызвали во мне тошноту, ну а Юлиус унаследовал это от меня (как потом оказалось). Недалеко от Билифельда его без предупреждения вырвало на стол, отделявший нас от супругов Майер.

Журналы, которые Майеры ещё не читали и которые они уже не прочтут, пропитались завтраком Юлиуса и тремя пакетиками сока, которые ребёнку были перед тем форменным образом навязаны. «Маленьким детям нужны витамины, пей, они полезны для здоровья».

Теперь они получили всё назад.

– Ещё выйдет? – спросила я Юлиуса, лихорадочно разворачивая бумажные платки и не зная, с чего начинать уборку.

– Не думаю, – осторожно ответил Юлиус.

Герр Майер деликатно удалился, а фрау Майер энергично вскочила и наколдовала из своего багажа упаковку влажных салфеток. Такие салфетки я всегда таскала с собой, пока Юлиус был ещё в пелёнках.

С салфетками всё быстро почистилось. Фрау Майер выбросила их вместе с журналами в наколдованный из багажа мусорный пакет. Затем она открыла окно, улыбнулась мне и сказала:

– Ну вот-те и управились!

Я извинялась и благодарила примерно тысячу раз.

– Вы не должны з-за этого смущаться, дети, – заверила фрау Майер и погладила Юлиуса по голове. – Детки такие, у них часто так с желудком, что делать! Он такой милый мальчик, такой разумный для своих четырёх лет, и вы такая симп’тичная, надёжная молодая мамочка, дессительно, вы не должны из-за этого смущаться.

У меня внезапно возникла настоятельная потребность упасть на грудь фрау Майер и спросить у неё, не хочет ли она меня удочерить. Мне давно никто не говорил таких милых вещей. К сожалению, у фрау Майер уже была целая куча дочерей, сыновей и внуков, и поэтому, наверное, она не была заинтересована в удочерении. Кроме того – если бы она поближе со мной познакомилась, она бы, конечно, изменила своё мнение насчёт «надёжной мамочки». Симпатичная – да, надёжная – нет. Мой собственный муж не так давно назвал меня «наиужаснейше организованной, бестолковейшей бабой, которую я только знаю», и вскоре после этого подал на развод. И такой уж молодой я уже тоже не была. То есть в тридцать пять можно себя чувствовать на двадцать, но выглядеть на двадцать уже не получится.

Именно поэтому я навсегда полюбила фрау Майер.

К сожалению, мы вышли в Кёльне и больше никогда не встретились с Майерами. Я выволокла чемоданы и Юлиуса на перрон и тут же столкнулась с огромным голубым зайцем. Заяц был ростом метр девяносто и источал пивной перегар. От испуга я схватилась за сердце, а заяц икнул «Оп-ля!» и поскакал дальше. Только тогда я увидела на перроне целую группу грызунов пастельных тонов, которые с воодушевлением переворачивали урны и пели «Пиво давай, пиво давай!». Пёстрый клоун, тащивший за собой чемодан, и женщина в голубом парике, неуверенно, но энергично цеплявшаяся за его свободную руку, наступали на них с «Mer losse de Dom in Kölle».

Это был карнавал в Кёльне.

Приехать в Кёльн в карнавальное воскресенье после семи недель на зимне-сонном, заснеженном острове Пеллворм было то же самое, что на космическом корабле приземлиться на чужой планете, правда, с той разницей, что инопланетяне не обращают на вас никакого внимания. Я огляделась в поисках Лоренца, моего будущего бывшего мужа, отца моих детей. Но Лоренца не было видно, хотя по телефону я несколько раз сообщила ему время прибытия. Но я не особенно надеялась на его появление. С момента подачи на развод он больше не чувствовал себя ответственным за меня, и в данном случае это означало, что нам придётся ехать на электричке.

Я крепче схватила Юлиуса за руку и стала прокладывать себе дорогу сквозь сутолоку. По пути с платформы 5 на платформу 11 мы встретили совсем немного людей, которые не были бы в костюмах или пьяны, и даже группа японцев – настоящих, непереодетых японцев – казалось, оробела от всей этой суеты. Сбитые в кучу, они неуверенно оглядывались, и ни один из них не фотографировал.

– Мне плохо, – сказал Юлиус.

Я в панике выпустила чемодан из рук и оттолкнула от ближайшей урны длинноволосого вампира. Мне пришлось поднять Юлиуса, чтобы он мог попасть в отверстие, и вампир с опозданием подсказал мне, что это урна для бумажных отходов. Но в такой день, как сегодня, когда половину Кёльна рвало в урны, он не вызвал у меня угрызений совести.

Рядом с вампиром околачивалось существо предположительно мужского пола в маске Герхарда Шрёдера. Существо, если судить по крепкому запаху, ужасно потело под латексом.

– Хошь выпить со мной пива? – спросил он меня.

Юлиуса вырвало. Очевидно, в его желудке было ещё достаточное количество сока.

– Как противно, – сказал вампир. – Это твой?

– У маленьких детей часто бывает с желудком, – сказала я, точно как фрау Майер «через Y» и погладила Юлиуса по голове. – Мы не должны з-за этого смущаться.

– Э-э-э, гессенская свинка, – сказал Герхард Шрёдер. – А я хотел с ней выпить пива.

– Но задница что надо, – сказал вампир.

– Именно, – сказала я. Постепенно я стала беспокоиться. Может быть, Юлиус не только унаследовал мою реакцию на езду спиной и запах салями, но и поймал желудочно-кишечную инфекцию. На всякий случай ему надо было дать лекарство и уложить в постель.

Я стала изучать расписание. Наша электричка приходила через семь минут, это можно пережить.

Пенсионер, лысину которого прикрывала шапочка в жёлтый горошек, толкнул меня локтем под рёбра и недружелюбно сказал:

– Платформа 10, Гизела, и баста! Сколько тебе ещё надо смотреть в расписание?

К тому моменту я уже была в довольно раздражённом состоянии.

Я двинула пенсионеру локтем в пивной живот и ответила:

– Даже если ты мне сломаешь ребро, Карл-Хайнц, я поеду с платформы 11.

Пенсионер удивлённо уставился на меня. Я его не знала, но тут же поняла, что он относится к тому сорту людей, которые никогда не извиняются, а у супермаркетов паркуются на местах для инвалидов. За ним стояла очень толстая, маленькая женщина лет семидесяти, украшенная серебристым париком и розовыми очками в форме сердечек. Видимо, Гизела.

– Я здесь, Хайнрих, – сказала она тоненьким голосом и хлопнула пенсионера по плечу. Хайнрих. То есть с Карл-Хайнцем я почти угадала.

Хайнрих переводил взгляд туда-сюда от меня к серебристой Гизеле и чесал свою голову под дурацкой шапочкой. Затем он сказал:

– Я вас перепутал, это может случиться, разве нет?

Разве нет???

Я внимательнее посмотрела на Гизелу и очень понадеялась, что у Хайнриха катаракта, причём в запущенной стадии.

Подошла электричка и со вздохом распахнула свои двери.

– Мне плохо, – сказал Юлиус. К сожалению, Хайнрих не успел вовремя отпрыгнуть в сторону.

– Это может случиться, – сказала я.

Мы жили на втором этаже изящно модернизированной старой постройки. Если посмотреть на наши окна, невозможно предположить, что за ними скрывается квартира размером с футбольное поле. Мы с Лоренцем купили эту квартиру, когда Лоренца десять лет назад назначили прокурором. То есть её купил Лоренц, я просто въехала вместе с ним.

Лоренц был на семь лет старше меня. Когда мы познакомились, мне было двадцать, я второй семестр училась на факультете психологии и всё ещё чувствовала себя потерянной в большом городе. Меня пугали прежде всего электрички и метро. С того момента, как я заблудилась на пути к однокурснице, где собиралась группа студентов для совместной учёбы, и оказалась без бумажника в таинственном месте по названию Цюльпих-Ульпених, я начала передвигаться только на велосипеде, причём не важно, на какое расстояние. Я хорошо ездила на велосипеде. Я родилась и выросла на острове Пеллворм в Северном море. Мои родители держали там крестьянское хозяйство – преимущественно коров молочной породы. Собственно говоря, я должна была родиться мальчиком и позднее взять хозяйство в свои руки. С девочкой мои родители по сей день не знали, что делать.

– Конечно, тем не менее мы тебя любим, Констанца, – так всегда говорит мой отец, но когда через три года после меня родился мой брат, они, как я думаю, серьёзно задумались о том, чтобы отдать лишнего ребёнка, то есть меня, на удочерение. Когда я это говорю моим родителям – а иногда я говорю им это и по сей день, – они только закатывают глаза и отвечают, что это типичные девчоночьи штучки и что я должна наконец стать взрослой.

То, что мне досталось учебное место именно в Кёльне, моим родителям тоже не понравилось. Они считали, что я ещё не созрела для большого города. К сожалению, они оказались правы. Я бы охотнее поехала в Гамбург, он был ближе к дому, и его общественный транспорт был лучше организован. Жители прирейнских областей, по моему опыту, и вполовину не так открыты и сердечны, как о них принято думать: оказаться без копейки в Цюльпих-Ульпенихе было небольшим удовольствием. Никто не хотел одолжить мне свой велосипед или дать денег на обратную дорогу или позволить поговорить по телефону. Ни следа рейнской сердечности. Таксист, который отвёз меня в конце концов домой, был турок по происхождению.