— А о себе он ничего не рассказывал? — поинтересовалась я. — Где работает? Живет? Что сейчас делает?
— А тебе-то какое дело? — Антон опять стал грубить, видимо, под действием сжатого кулака. — Он — мой друг, а ты кто?
— А я — подруга! — выскочила вперед Маринка.
— Нет, — твердо сказал Антон. — Ничего не знаю. Некогда нам было обсуждать-то, да и нечего.
— А ты не врешь? — заглянув прямо ему в лицо, спросила Маринка.
— С чего мне врать-то? — изумился такой наглости Антон. — Пьяные мы были оба. Димка много пьет, но никогда не напивается, а в тот вечер был вдрызг. Рассказывал он о несчастной любви какой-то, а больше ничего. Танька его уволокла, у нее и спрашивайте. Она его увела…
Антон еще раз глубоко вздохнул, вспомнив о потере друга, и опять подошел к чайнику, чтобы глотнуть водички. Но он неудачно наклонил его, крышка слетела и, направляемая струей воды, ударила его по самому лбу. Антон стоял мокрый и обиженный на то, что ни капли не попало в рот.
Наверное, от Антона дожидаться какой-либо другой дополнительной информации о Дмитрии было бесполезно, кроме, конечно же, бесконечных воспоминаний о совместной службе. Да и нам с Маринкой уже порядком надоело не только слушать этого алкаша, но и смотреть на него.
— Ну, спасибо тебе, — поблагодарила Антона Маринка. — Привет Димке, если увидишь.
— Передам, конечно! А от кого? — наконец-то поинтересовался он тем, как нас зовут.
— От подруги, скажи! — Маринка не стала представляться. — И по этому номеру мне звякнешь, как только его встретишь. Понял?
— Да! — послушно ответил Антон и взял в руки бумажку, на которой был записан номер моего сотового телефона.
Мы пошли к выходу и сами открыли дверь. Антон остался на кухне, не удосужившись проводить нас. Мы вышли из его хибары, громко хлопнув дверью.
На улице было свежо и немного прохладно. Обстановка у подъезда практически не изменилась, если не считать того, что играющих детей стало еще больше. Наша машина одиноко стояла около подъезда.
— В редакцию! — скомандовала я и опустилась на сиденье водителя.
— Только фамилия, — обобщила всю полученную для нашего расследования информацию Маринка.
— Да нет, — не согласилась я с ней. — Еще и фотография.
И я достала из сумочки снимок, который взяла у Антона, не сообщая ему об этом. Может быть, и этот снимок пригодится, кто знает?
— Ну ты даешь! — удивилась Маринка моей проворности и жестокости. — Самое дорогое у мужика отняла — память.
— Самое дорогое для него — водка! — поправила я подругу. — А ее я не отнимала.
Я взглянула на часы в машине: рабочий день был в самом разгаре.
— Может быть, заглянем еще в больницу? Вдруг нам удастся поговорить с Лерой, да и разговор с ее матерью нам не повредит! — предложила я Маринке.
— Давай, — сразу же согласилась подруга, так как начавшееся расследование заинтересовало ее, и она уже хотела взглянуть в глаза тому человеку, по вине которого мы провели почти час, выслушивая откровения алкаша.
Глава 4
До больницы моя машина домчалась за четверть часа, не больше. За это время я успела позвонить в редакцию, надеясь, во-первых, услышать родные голоса своих сотрудников, а во-вторых, узнать у Кряжимского данные о Дмитрии: ведь теперь можно было разыскать и его адрес. При небольшой величине городка, каким и является Тарасов, можно найти человека, зная даже такой минимум информации о нем. Но пока из телефонной трубки доносились длинные гудки, и я подумала, что лучше самой заскочить в редакцию, чем по такому делу общаться с помощью телефона. Хотя, конечно, поговорить с коллегами хотелось.
Трубку взял Ромка, который наконец-то добрался до рабочего места. Он хорошо справлялся с обязанностями секретаря и иногда заменял Маринку в ее отсутствие.
— Алло, редакция газеты «Свидетель!» — серьезно сказал он и представился, только вот свою должность не назвал.
— Ромка, привет! — радостно ответила я в трубку.
— Это вы, Ольга Юрьевна? — Голос его сразу же повеселел и стал совсем детским.
— Да, как у вас там дела? — поинтересовалась я.
— Да все нормально, — ответил Ромка. — Мы здесь вдвоем с Сергеем Ивановичем. Виктор отчалил куда-то, но не сказал, куда. Сергей Иванович сидит на своем месте и что-то читает. Сейчас вот смотрит на меня.
— Привет ему передай и скажи, пусть немного отдохнет от работы. Главный редактор разрешает! — проявила я заботу о Кряжимском. — Да, кстати, где ты был сегодня все утро?
— Простите, Ольга Юрьевна, — виновато произнес Ромка. — Я проспал. Врать не буду.
— Ну, хорошо, — простила я его опоздание, потому что симпатизировала этому молодому человеку и ценила в нем его честность. — Мы с Маринкой часика через два подъедем.
Отключив телефон, я засунула его в кармашек сумочки и радостно подмигнула Маринке, так как мы уже подъезжали к знакомым воротам больницы.
— Ты, может быть, здесь посидишь? — предложила я подруге. — Я недолго.
— Пять минут! — выставила она свое условие.
— Десять!
— Ну ладно, иди. Я подожду, а то всю заразу соберешь по этим больницам, — согласилась с моим предложением Маринка.
Она вышла из машины и уселась на единственную свободную лавочку недалеко от машины. Лавочка была завалена снегом, хотя дворники убирались тут очень часто, но не добросовестно, поэтому дворик больницы был чистым только местами. По аллейке, переговариваясь, бродили больные, было немного шумно, так как на соседней лавочке вели громкую беседу две пациентки этой же больницы, вышедшие на прогулку после обеда.
Оставив Маринку в такой компании, я сразу же подошла к заляпанному корешками справок окошку регистратуры, заметив, что дежурит уже другая медсестра, а не та, которая разговаривала со мной ранним утром.
— Извините, я родственница Юроковой Валерии Константиновны из седьмой палаты. Она лежит после аварии, — сообщила я, в очередной раз сказав неправду: без небольшой доли лжи в нашей профессии никуда не денешься.
Медсестра сверилась с записями в журнале и ответила:
— Да, есть такая. Только у нее в палате сейчас уже находится одна родственница, мать, кажется; по-моему, она за ней ухаживает.
— А мне можно пройти к Валерии? — скромно поинтересовалась я. — Я как только узнала о трагедии, так сразу же и приехала из деревни.
— Если только недолго, то можно, — разрешила медсестра и указала рукой на палату.
К двери я подошла одновременно с неожиданно подскочившим врачом. Молодой невысокий мужчина в белом халате схватился первым за ручку двери:
— Вы куда?
— Я родственница Валерии Константиновны Юроковой, которая находится в этой палате. Приехала ее навестить. Из деревни, — объяснила я.
— Вы знаете, к ней нельзя, — предупредил меня врач. — Она в очень плохом состоянии, поэтому лишний раз утомлять ее не стоит. Травмы достаточно серьезные, поэтому она постоянно принимает обезболивающее и снотворное, чтобы лишний раз не нервничать. Вы знаете, ничто так не способствует выздоровлению, как спокойное состояние души, ну и тела, конечно же!
Я откровенно расстроилась и практически не слышала последних фраз доктора, отражающих его взгляды на современную медицину. Разговор с Валерией не состоится, это ясно, но зато можно поговорить с ее матерью.
— Извините, пожалуйста, а могу я тогда вызвать Анастасию Павловну, которая сейчас находится в палате? — спросила я разрешения у врача, перебивая его эмоциональный монолог. — Это мать девушки.
— Хорошо, сейчас ее позову, — согласился врач, немного поморщившись и сожалея, видимо, о том, что я не соизволила выслушать его.
Через минуту передо мной стояла пожилая, немного сутулившаяся женщина в домашнем халате, накинутом на обычную одежду, с приятными чертами лица и глазами, хоть и печальными, но добрыми.
— Я хотела бы поговорить с вашей дочерью, — начала я. — Она может мне помочь разыскать одного нашего общего знакомого.
— Может быть, сейчас не время да и не место разговаривать с Лерой, — заметила женщина, но в интонации, с которой она произнесла эту фразу, не было ни оскорбительных, ни грубых ноток.
— У меня такое положение, что обратиться не к кому, — объяснила я. — Очень сочувствую, что Лера попала в такую ситуацию. Но мне просто необходима ее помощь. Конечно же, я не собираюсь ее сейчас будить. Может быть, вы мне поможете… Не знаете ли вы среди ее друзей молодого человека Корандина Дмитрия?
— Думаю, вам следует переговорить об этом только с самой Лерой, а не со мной, — немного подумав, сказала Анастасия Павловна. — Лера очень скромная девушка, она никогда ничего не рассказывала нам о своих друзьях. А я человека с такой фамилией не знаю, по крайней мере Лера ничего о нем не говорила… Да и вообще, с молодыми людьми она предпочитает не общаться.
— А человека на этой фотографии вы случайно не знаете? — я показала Анастасии Павловне снимок, который мы взяли у Татьяны.
— Это и есть Корандин Дмитрий? — спросила женщина, бросив взгляд на фотографию.
— Да, это он, — подтвердила я, считая, что не догадаться в такой ситуации, что это именно Дмитрий, сложно.
Анастасия Павловна пригляделась к изображенному на снимке молодому человеку, покачала головой.
— Нет, я не знаю его, и Лера ничего о нем не рассказывала. Но девушка, соседка Леры по палате, говорила, что, когда дочку привезли, она бормотала именно это имя и все звала: «Мама! Мама!»
Женщина отвернулась в сторону, сдерживая слезы, но это у нее с трудом получалось, поэтому я решила, что беспокоить ее больше не стоит.
— Как чувствует себя ваша дочь? — участливо поинтересовалась я.
— Ой, и не знаю. Вроде бы не жалуется, что что-то болит, — вздохнув, сказала женщина. — И пока только спит. Наверное, от лекарств.
Я попрощалась с ней и прошла мимо медсестры, которую в этот момент отчитывал врач за то, что она пропустила в палату к тяжелобольному пациенту родственников. Поэтому спустилась к Маринке, даже не попрощавшись с врачом и медсестрой.
— Три минуты штрафные, — отметила она, скорчив обиженную мину.
— Прости, зато теперь я от тебя — ни на шаг и тебя никуда не отпущу, — извинилась я и пригласила подругу в машину.
Закурив, я пересказала Маринке то, что удалось узнать в больнице, точнее, то, чего узнать мне не удалось. Что Анастасия Павловна не знакома с Дмитрием, можно было предположить, но уходить из больницы ни с чем мне не хотелось, поэтому я и поговорила с ней.
— Можно сказать, что мы зря приезжали, — заметила подруга.
— Ну, по крайней мере теперь я точно знаю, что пытаться что-то узнать от самой Леры невозможно, так как врач просто не допустит нас к ней, — сделала я единственный вывод из этого посещения.
Я завела автомобиль, выдавший приятный приглушенный визг, аккуратно выехала с территории лечебного учреждения и направилась в сторону редакции. Маринка по дороге молчала, я же размышляла о своих дальнейших действиях. В то, что с первого же шага отчим Валерии укажет нам на Дмитрия, конечно, не верилось, хотя информации за несколько часов мы собрали немало. Еще через несколько минут у нас появится адрес Дмитрия, и тогда можно будет сказать, что мы его почти разыскали.
Мы подъехали к редакции. Наконец-то я увижу весь рабочий коллектив в сборе! Виктор сидел на удобном стуле с высокой спинкой и крутил в руках увесистую связку ключей от всех дверей своего дома и офиса. Сергей Иванович за время нашего отсутствия, наверное, так и не встал из-за своего компьютера и сделал это, только когда мы вошли: он взглянул на нас, приподнялся и кивнул в знак приветствия. Ромка же лениво листал какой-то молодежный журнальчик, не вчитываясь в текст. Читать он не любил, а вот картинки рассматривать — это было его любимым делом. В этом Ромка еще не отошел от детского возраста.
Мы с Маринкой внесли немного суматохи в общее спокойствие. Подружка во всех подробностях оповестила всех о результатах нашего поиска, я показала добытые фотографии. Виктор тут же предложил переснять крупным планом преступника, а я обратилась к Кряжимскому с просьбой узнать адрес Дмитрия Корандина по своим каналам. Кряжимский отнесся к делу серьезно, как всегда, и уже через несколько минут, когда все сотрудники собрались за кофейным столиком у меня в кабинете, поделился полученной информацией.
— Мариночка, может быть, кофе нам быстренько сваришь? — предложила я подружке сделать нам приятное.
Маринка осталась колдовать у своего стола, тихо позвякивая ложечками.
— Ольга Юрьевна, конечно, лучше было бы, если б к фамилии и имени прилагалось еще и отчество, но и по этим данным я получил довольно-таки любопытную информацию, — серьезно сказал Кряжимский, заходя в мой кабинет и усаживаясь на стул напротив рабочего стола.
Виктор ничего не промолвил, только тяжело облокотился о спинку соседнего стула и заглянул в соседний кабинет в ожидании Маринки. Ромка отложил в сторону захваченный с собою журнал и прислушался к разговору.
— Фамилия оказалась довольно-таки распространенной, да и имя не редкое, — заметил Кряжимский, перечисляя трудности, с которыми ему пришлось столкнуться, добывая информацию. — В нашем городе официально прописаны три Дмитрия Корандина. Смею заметить, что я сообщаю именно место прописки всех интересующих нас лиц, а не фактический адрес проживания. Один Корандин совершенно не подходит нам, так как ему перевалило за пятьдесят. Так что этого кандидата мы исключаем сразу, а вот один из двух других потенциально может быть тем незнакомцем, который нам и нужен. Даты их рождения расходятся всего в один год, то есть сейчас первому лет тридцать, а второму — тридцать один.
— Придется прощупывать обоих на предмет причастности к нашему делу, — сообразила я.
— Боюсь, что именно так, Ольга Юрьевна, — продолжал Сергей Иванович. — Если даже сопоставить их адреса, результата это не принесет. Они живут в разных районах, но я бы не сказал, что кто-то — ближе к Валерии. Так что даже не знаю, чем вам еще помочь.
— Кого же из них выбрать, чтобы сразу попасть в точку? — задалась я вопросом, вертя в руках две бумажки, аккуратно написанные Кряжимским.
— Жребий, — предложил Ромка. — Я тяну.
Виктор же молча покрутил пальцем у своего виска, и этот жест Ромка не воспринял как оскорбление, потому что привык к подобным шуточкам Виктора.
— Простите, Ольга Юрьевна, но я бы на вашем месте выбрал тот, который ближе всего к нам, — прервал мои раздумья Кряжимский.
— Почему? — поинтересовалась я у него.
— Доехать будет легче, во-первых, — заметил Сергей Иванович и улыбнулся. — А во-вторых, если он живет неподалеку от нашего офиса, шанс встретиться с вами случайно возрастает, а это нежелательно. А в-третьих, не ищите трудных путей, Ольга Юрьевна, если можно пойти легким.
— Ну, хорошо, — согласилась я с Кряжимским. — Тем более я чувствую интуитивно, что именно этот адрес и будет более результативным.
В кабинет вошла Маринка и принесла на подносе кофе, аромат которого тут же разнесся по всему кабинету.
— Ну, что решили? — весело спросила Маринка. — Есть хоть какие-то продвижения в деле?
— Да, и нам опять придется с тобой потрудиться, — сообщила я подруге. — Конечно, если ты не против мне помочь.
— Служу Советскому Союзу! — съехидничала Маринка, приставив ладонь к виску и выпрямившись. Ничего общего со службой несуществующему государству подруга не имела, но изобразила она свою готовность очень комично.
— Хватит тебе, собирайся, поехали, — улыбнувшись, сказала я Маринке.
Все сотрудники хором пожелали нам счастливого пути. Мы захватили с собой отпечатанные фотографии, на которых запечатлелось изображение разыскиваемого нами человека, а также бумаги с адресами. Конечно, можно было прихватить с собой и Виктора — все-таки мы ехали на встречу с преступником, но я заранее четко продумала план нашего поведения, а Виктор не входил в эти планы, точнее говоря, его участие в нем подразумевалось, но гораздо позже. А пока мы ехали на разведку.
— Маринка, вся надежда только на тебя, — сообщила я подружке, когда машина уже выруливала со служебной стоянки. — Ты у нас девушка привлекательная, боевая, умная, надежная.
Я осыпала Маринку комплиментами, под влиянием которых она просто таяла. Теперь, полагаю, она была готова на все, о чем бы я ее ни попросила.
— Ты, конечно, немного преувеличила, — скромно заметила подруга. — Но в целом права.
— Не бойся, — успокоила я ее сразу, так как заметила, что подруга смотрит на меня округлившимися глазами. — Он же не маньяк какой-нибудь, не станет на тебя бросаться. А вот поговорить вам будет о чем.
— О чем это, интересно, мне беседовать с человеком, который толкает под колеса автомобиля любимую девушку? — возмутилась Маринка, но я видела, что она уже загорелась моим планом.
— Вполне возможно, что ты ошибаешься, — предупредила я подружку. — Лера для него, может быть, и не была любимой девушкой, тем более что присутствие определенного мотива такого поведения очевидно, я в этом уверена. Еще неизвестно, может быть, он попал в такое затруднительное положение, что это был единственный выход из него.
— Убивать ему меня незачем, ты права, — поняла наконец подружка. — Но человек он, видно, жестокий, судя по его поступку.
— Потом посмотрим, когда хоть немного пообщаемся с ним, — одернула я Маринку, так как вообще не любила принимать поспешных решений. — А пока нам надо его найти, чем ты сейчас и займешься.
— Почему я? — спросила удивленно Маринка.
— Все очень просто: представишься любимой женщиной того самого Антона, который после встречи с однополчанином якобы пропал безвозвратно, — объяснила я Маринке суть моего плана. — Времени прошло уже достаточно много, в милицию ты хотя и обращалась, но безрезультатно. Зато ты узнала от соседей, что напивался твой дружок, то есть Антон, с Дмитрием. И ты должна будешь выяснить подробности этой встречи. Артистические способности у тебя есть, поэтому все должно получиться. Надеюсь, что Дмитрия, пользуясь фотографиями, ты узнать сможешь.