Он мягко захлопнул дверцу машины и, стараясь выглядеть спокойным, пошел к своей. «Ничего страшного, скоро все закончится», – твердил про себя Дубинин.
Но тут кто-то толкнул его в спину, повалил на обочину. «Бандиты, сейчас отнимут “презент”», – пронеслось в голове у Дмитрия. Пакет у него действительно отняли, а за спиной раздался еще не знакомый ему звук – клацнули наручники.
«Ну все, приехали… на Мальдивы», – подумал он.
Ему что-то говорили про право на адвоката. Какое право? Кто эти люди? На ментов не похожи– все в штатском. Но вскоре подъехали и местные районные менты. На перекрестке собралось с десяток машин, начали подтягиваться зеваки. Быстро нашли понятых, на капот «ситроена» стали выкладывать деньги.
– Три, шесть, девять, двенадцать – считал кто-то.
Несколько минут назад он делал то же самое. Деньги оказались меченые. Под ультрафиолетом на каждой купюре светилось страшное слово «взятка». Пока составляли протоколы, Дубинин лежал на обочине. Было холодно, спрессованный февральский снег обжигал лицо. Странное дело, он не паниковал, просто был в оцепенении. В какой-то момент встретился взглядом со стоявшей в толпе Марией. Та отвела взгляд. «Она такая же, как я, – думал он. – Почему подставила? Я же не при чем».
В городе наступали ранние зимние сумерки. Вдруг их осветили яркие лучи прожектора. Вокруг засуетились люди с камерами и микрофонами. «Телевизионщики, – понял Дубинин. – Только этого не хватало».
Он попытался отвернуться от телекамер, а следователи, наоборот, чувствовали себя настоящими звездами. «После сложнейшей операции был разоблачен коррупционный заговор с целью получения взятки за предоставление земельных участков», – чеканили они в камеру суровые фразы.
А Дубинин все не мог понять, как он так глупо попался. И почему именно он?.
Бедный юрист
Что он сделал не так? Десять лет назад поступил на юрфак питерского университета, зная, что оттуда выходят большие люди: Владимир Путин, Дмитрий Медведев, множество других успешных чиновников, бизнесменов.
Не то чтобы у Дубинина были амбиции повторить судьбу Путина или Медведева. Просто его угнетала своя. Он родился в небольшом городке, Всеволожске, неподалеку от Ленинграда. И с детства мечтал поскорее оттуда уехать. Профессия юриста казалась ему пропуском в мир серьезных людей и больших денег.
Человек, умеющий творчески использовать быстро меняющиеся законы, всегда в цене. Так думал Дубинин. К его сожалению, того же мнения придерживались и многие другие, решившие в тот год штурмовать СпбГУ.
– Понаделают из них юристов, – шутили местные аспиранты, – будут потом за еду дела вести.
Тогда Дубинин не представлял себе, насколько они окажутся правы. Он стоял у доски со списком поступивших и сосредоточенно искал свою фамилию. А найдя, чуть с ума не сошел от счастья.
Ведь это ж надо, как ему повезло! Теперь жизнь круто изменится. В ней больше не будет серых, утопающих в осенней грязи улиц, пьяных соседей, наглых гопников. Все будет по-другому.
Через несколько лет, еще в университете он понял, как ошибался тогда. Юристов действительно стало в стране слишком много. И даже обладателей заветного диплома юрфака СпбГУ ожидали трудные времена.
Найти хорошую работу оказалось крайне нелегко. Разумеется, если ты сын какого-нибудь топ-менеджера «Газпрома» или отпрыск влиятельного чиновника, то все у тебя будет хорошо. Но такие люди, как Дубинин, ничейные, без протекции, могли рассчитывать только на должность юриста в конторе «Рога и копыта».
Его «контора» располагалась в полуподвале на окраине Питера, по странному стечению обстоятельств неподалеку от кафе «Колобок», где через несколько лет Мария Желткова будет общаться с Гульнарой Ивановной. Работа была скучной и безрадостной: Дубинин целыми днями составлял договоры с фирмами-однодневками, которые были зарегистрированы по этому же адресу. Компании якобы что-то у них покупали, экономя на налогах. На самом деле, торговля шла воздухом. За дубининскими договорами не было ничего. Он тупо штамповал одинаковые бумажки в надежде хоть к 9 вечера вылезти из своего подвала. Но и это удавалось нечасто.
Продолжалось эта канитель четыре долгих года. На выходные он приезжал к родителям во Всеволожск. Казалось, что и город застыл в прошлом. Те же серые дома, те же нетрезвые лица. Одноклассники, которые не сумели, как он, поступить в университет, потихоньку спивались. Одного поймали на краже, отправили в колонию. Кто-то устроился на завод Ford, ходил по цеху в комбинезоне и собирал, как конструктор, «иномарки российского производства». И только думая о судьбе своих бывших школьных друзей, Дубинин ловил себя на мысли, что ему-то еще повезло.
Он ходил к приятелям в гости, вместе пили дешевое пиво, иногда ездили на Ладожское озеро на рыбалку. Разговоры всегда были одни и те же – о бабле и бабах, как трудно достать первые и как сильно достали вторые. Общался со старыми приятелями Дубинин, скорее, по инерции. Потому, что «пацаны не поймут», если он откажется с ними выпить в выходной. Впрочем, он понимал, что это какие-никакие, но единственные его друзья. Работа в конторе, которую еще называли «резиновой» из-за того, что там было прописано более двух сотен безымянных фирмочек, не предполагала широкого круга знакомств. Так что единственным шансом пообщаться были как раз эти печальные всеволожские встречи. Дубинин относился к ним без особого энтузиазма, считал пустой тратой времени. И только посмеялся, если бы кто-то сказал, что одна из таких встреч изменит его судьбу. Но так и произошло.
Внезапный благодетель
– Почему только я тогда его послушал? – думал Дубинин, лежа в февральском снегу на обочине дороги, – Ведь все могло сложиться иначе. Жил бы себе спокойно и горя не знал. Погнался за журавлем в небе! А я в итоге оказался крайним.
Он вспомнил, как летом к ним во Всеволожск город приехал депутат. Правда, не из тех, кто прогуливает заседания на Охотном ряду, ездит на служебной «ауди» и норовит попасть в телевизор. Это был скромный депутат сельсовета из соседней Новгородской области. Звали его Владимир Колобков. Приходился он дядей одному из школьных друзей Дубинина и изредка приезжал на Ладогу, чтобы порыбачить и повидать родню.
Колобков полностью соответствовал своей фамилии. Добродушный, дородный мужчина слегка за сорок, с сияющей на солнце лысиной, хитрыми глазами и певучим южным говором.
Утром он вместе Дубининым и его друзьями: своим племянником Васей и Андреем, отправился на озеро. Среди развлечений предполагались рыбалка и шашлыки. Ехать было весело. Владимир Геннадьевич травил анекдоты про Путина, которых он, казалось, знал несметное количество. Из окна в машину задувал свежий ветер с запахом сосен и трав.
На берегу, они, разумеется, были не одни. В десятке метров от них расположилась еще одна компания с удочками, чуть подальше уже вовсю дымился мангал, соблазняя запахом готовящихся шашлыков. Берег озера чем-то напоминал питерскую коммуналку, где все живут вместе, но при этом по отдельности, стараясь не мешать друг другу «культурно отдыхать».
Компания начала разбирать поклажу. Пока Андрей возился с удочками, а Вася выкладывал на импровизированный стол привезенную закуску, Владимир Геннадьевич завел разговор с Дубининым. Почему он тогда решил поговорить с ним по душам? Может, было скучно, или увидел в Дмитрии человека, которого давно искал?
– Чем занимаешься-то? – с хитрым прищуром спросил Колобков Дубинина.
– Работаю понемножку, бумажки перекладываю, – признался он.
– Не скучно?
– Еще как, – вздохнул Дмитрий.
– Я тебя ведь еще пацаненком помню. Ты самый головастый был из всей вашей дворовой компании. Я еще тогда твоей матери говорил, что ты далеко пойдешь. А теперь что?
– Много таких, как я, головастых, все есть хотят. А в дамки выходят те, кто не головой, а фамилией вышел, наглостью еще. У меня вот однокашник бывший, – рассказывал Дубинин. – пять лет в питерской мэрии помощником директора департамента пашет. Мало того, что он безродный, так еще и честный. Представляете, взятки не берет, даже если предлагают. Вот и сидит на зарплате в десять тысяч, дурак. А его коллеги тем временем на «майбахи» копят – и им немного еще осталось. Будут потом на крутых тачках по Питеру разъезжать. Я уж не говорю про тех, кого родители на теплые места устроили. Я бы сам не знаю что отдал, чтобы как-то продвинуться, чтобы перспектива была, понимаете?
– Еще бы не понимать, – с сочувствием отозвался Колобков, – сам когда-то такой был. Молодой и бедный. Я ведь из деревни родом. В мои времена все, конечно, проще было. Я-то успел человеком стать. Сначала в колхозе работал агрономом, потом по профсоюзной линии. В город переехал, начал бизнесом заниматься. Веселое было время. И на рынке левым «адидасом» торговали, и из Европы машины гоняли – чего только не было. Тогда не то, что сейчас, – продолжал он, – бандиты могли тебя в машине заживо сжечь, если ты платить откажешься. Но все же и проще было, по понятиям договаривались. Ты выполняешь их условия, они тебя не трогают, защищают даже. А как на рынок менты пришли, сразу все по-другому стало. Им только плати-плати-плати, и не факт что потом тебя не закроют. Теперь каждый норовит что-то содрать: менты свое, санинспекция свое, а уж если прокуратура займется, можешь смело почку продавать. Всем надо было платить – заниматься бизнесом стало совсем невыгодно. Пришлось вспомнить старые навыки партработы. А что, так оно и проще. Ты уже не жертва, а член Семьи. «Крестного отца» смотрел?
– Ну, да.
– Тут такая же система. Кстати, родственником ничьим быть необязательно. Нужно просто встроиться в систему. А без этого нельзя. Иначе ты всю жизнь будешь в своей «резиновой» конторе говно разгребать. А как придут к вам менты да налоговая, еще и виноватым окажешься. Понимаешь?
– Понимаю, конечно. А куда деваться-то?
– Ну, известно куда. Такой умный, а еще не понял, как теперь деньги делать можно? Думаешь, я в своем сельсовете чем занимаюсь? Думаю, как лужу на дороге перед клубом заасфальтировать? На кой ляд она мне сдалась! Я дела делаю и вопросы решаю.
Новая профессия
Он произнес ключевое слово: «решать». Именно этим и занимался Колобков. Какие полномочия на это у него были? Да никаких. Простой депутат сельсовета. Но когда у местного агрохозяйства начинались проблемы с налоговой, его директор бежал к Колобкову: «Помоги, не обижу, ты же знаешь». Если заезжему бизнесмену хотелось обзавестись усадьбой где-нибудь в новгородском селе (а сейчас есть и такие чудаки), ему тоже советовали заглянуть к Владимиру Степановичу. Он-то знает, как по-быстрому решить этот вопрос.
Там, где прописанные в законах алгоритмы не работали, на помощь приходил Владимир Степанович, который утрясал, уговаривал, согласовывал и решал, решал, решал.
– В чем разница между мной и другим лохом-депутатом, который пошел в сельсовет в надежде что-то там поменять? – спрашивал он у Дубинина.
– Нет.
– Я знаю свое место, я знаю свое дело. Могу сказать тебе честно, что на мне держится весь район. Без меня все эти деревенские авторитеты, от участкового до налогового инспектора, работать не смогут, – бахвалился он.
– А чем вы им помогаете? – робко поинтересовался заинтригованный Дубинин.
– Да всем! Моя профессия состоит в том, чтобы быть всем полезным. Тут ведь вот какая штука. Наделенные властью люди (те еще остолопы, кстати) хотят эту власть превратить в бабло. А это не просто. Сегодня ты взял взятку, потом еще одну, тут-то тебя и поймали. У тех, кто ловит, тоже есть свой план, так что надо быть очень осторожным и не борзеть. А вот если ты взятку не взял, а посоветовал просителю обратиться ко мне за консультацией, то ты же ничего не нарушил, правильно? Просто дал совет.
– Ну, да.
– И вот этот проситель приходит ко мне. Я предлагаю ему чай, кофе, коньячок. И внимательно за ним наблюдаю. Смотрю, насколько нужна ему моя помощь. Предположим, если он хочет получить участок без нее не обойтись. Тут нужно давать на лапу главе администрации – к гадалке не ходи. Но не всякому же человеку это скажешь! Поэтому перед его приходом я навожу справки, не замазан ли он в чем, не идейный ли. Есть, знаешь ли, такие, которые взяток принципиально не дают. Такие годами по кабинетам и ходят. А потом удивляются, почему их вопрос все еще не решен, идиоты, – тут Колобков смачно сплюнул на землю.
– То есть вы предлагаете проверенным людям заняться их вопросом? – Дубинин решил вернуть разговор в русло темы, которая его особенно интересовала.
– Да. Тут ведь вот какая штука. Нужно быть хорошим психологом, понимать и тех, кто готов платить, и тех, кто хочет заработать. Я как буфер такой между ними получаюсь. Часто то глава наш начнет ломаться: «Не дам согласование за сто тыщ и все! Я не нищеброд какой-то». То бизнесмен норовистый попадется, слишком многого хочет за свои-то деньги. Вот я их друг с другом и примиряю, как дипломат.
– А сами-то за кого?
– Я сам за себя. На проценте сижу, который от взятки мне в карман идет. Кто платит, бизнесмен или чиновник? Да оба. При этом я знаю, что они могут меня и кинуть.Захочет бизнесмен сдать меня ментам, я попадусь с мечеными купюрами и сяду. А тот, кому эти деньги предназначались, чистеньким окажется, потому что скажет, что я мошенник, а сам он взяток никогда не брал и брать не будет. Так что тут история такая: решальщик, он, как сапер, ошибается один раз.
– Решальщик?
– Ну, да. Свое ремесло мы так называем.
– А вас что, много?
– Да полно. То есть, они на улице с объявлениями не стоят, но если ты с виду пристойным человеком кажешься и просьба твоя выполнима, тебе покажут к ним дорогу – даже не сомневайся. Если не прямо в кабинете укажут, то в коридоре точно намекнут, как тут вопросы решаются.
– И много к вам людей приходит?
– Да человека по два-три за день. У меня просто связи большие, я же всю жизнь в области проработал, и на земле, и в райцентре, и в Новгороде. Но свою поляну пасти надо, чтобы конкурентов не появилось. Стараться быть не просто курьером, который бабло передает, а со всеми дружить, помогать, когда надо. Ведь не только в деньгах дело. Если наш районный голова в баньке попариться захочет, ему что, самому туда девок вызывать? Зачем беспокоиться? Лучше поручить это мне, я всех девок в округе знаю. Знаешь, какие у нас девки? Не чета здешним, кровь с молоком, а уж все остальное… Это тебе не бумажки перекладывать, – подвел «черту» Колобков, – тут надо аккуратным быть, знакомства заводить, рекомендации иметь. Так просто с тобой никто даже разговаривать не будет.
– Да это везде так, – вздохнул Дубинин. – Куда ни кинь, всюду клин…
– А ты чего сразу руки-то опускаешь? – строго спросил Колобков. – Всего со временем можно добиться. Надо только знать, куда идти. И иметь хороших проводников по дороге.
– Какие у меня проводники?
– Ну, вот хоть я, например. Я давно ищу сообразительного парня в помощь. Да и вообще, старею я, пора ремесло свое кому-нибудь передавать.
Большие перемены
– Вы что там, застряли? – донесся издалека голос Василия.
Рыбалку решено было отложить. Тем более что погода хорошая, солнце светит, шашлыки остывают. В общем, масса поводов выпить.
– Давай после поговорим, как вернемся, – предложил Колобков. – Такой случай напиться упускать нельзя.
Пикник действительно удался. И шашлык был отменным, и пиво прохладным. Но больше всего Дубинину поднимало настроение ощущение скорых перемен, которое не оставляло его с момента разговора с Колобковым.
Выпив водки с пивом, Владимир Степанович стал еще более радушным, его шутки стали еще острее, а взгляд – хитрее. «Пьет профессионально, – думал Дубинин. – Быть организатором пьянки, все замечать, успевать заводить на ней знакомства и при этом не отрываться от коллектива в количестве выпитого – тут нужен навык».
– А все-таки хорошо, что есть еще в России такие душевные места и компании, – разглагольствовал Колобков. – Чаще надо навещать родственников.
Возвращаясь с пикника, Дубинин видел себя уже в числе Новых людей. Но не тут-то было. Вечером Колобкову было не до разговоров, а в воскресенье Дмитрию уже пора было возвращаться в Питер.
Перед отъездом он зашел к Васе попрощаться с его дядей, надеясь, что хоть теперь что-нибудь проясниться. Дмитрий ждал предложения, но пока не мог понять, каким оно будет.
Колобков встретил его в дверях. Одет он был по-домашнему, в растянутую майку, треники и из-за этого казался обрюзгшим и менее жизнерадостным.
– А, ты пришел, – сказал он вместо приветствия.
– Да, попрощаться. Мне сегодня в Питер возвращаться – работа.
– Бросай ты эту работу – вот что я тебе скажу. Ни денег, ни перспектив – одно расстройство.
– И куда пойду?
Тут Колобков что-то прикинул про себя, огляделся по сторонам и знаком пригласил Дубинина войти в квартиру.
– Нужен мне помощник, – сказал он, когда Дубинин устроился на кресле в гостиной. – Тут вот какая штука. Тесно мне в моем районе, понимаешь? Расширяться пора, но при этом важно не потерять связей наработанных, они меня кормят. То есть мне нужно держать руку на пульсе, быть там постоянно – только так мне будут доверять, ясно?
Дубинин кивнул.
– Но есть одна идея, не дает она мне покоя. Мы все, решальщики, сейчас живем каждый своими делами. У каждого свой пассажир, который клиентов обеспечивает. А если попробовать это все объединить, чтобы не приходилось какому-нибудь новгородскому мужику в Краснодаре начинать все заново, искать выходы на нужных людей, на нашего брата. Я ведь ему даже ничего посоветовать не могу, потому что никого не знаю. Понимаешь, к чему я?
– Пока не особо, – признался Дубинин.
– Как говорят, внешние связи. Нужно понять, кто, где и как вопросы решает. Поездить по стране, познакомиться, договориться о бартере в случае возникновения дел в регионе. Вот один мой клиент сейчас пытается пробиться в Адыгею. Я бы и рад помочь, да нечем. Набивать шишки, предлагая взятки кому попало за землю там, он не хочет. Нужен разведчик. Теперь понял?
– Кажется, да, – улыбнулся Дубинин.
– Ты всегда был толковым парнем , я тебя еще пацаненком помню, как в Зарницу играл, по двору бегал. По сути, это та же Зарница будет, только для взрослых. Поехать в регион, понять, как там все устроено. Вернуться и доложить.
– Интересное предложение, можно было бы попробовать...
– Ты о деньгах не спросил, – усмехнулся Колобков. – Не бойся, не обижу. Будешь получать втрое больше, чем в своей конторе, плюс командировочные расходы. Но и спрашивать буду строго, учти.