– А где ваша дочь? – спросила я.
– Кристина дома, она тоже перепугана всем этим кошмаром! Господи, час от часу не легче! Да что же это такое? – Темникова перешла на причитания.
– Постарайтесь успокоиться, – бросила я ей. – В конце концов, главное, что вы остались живы.
До Темниковой дошел смысл моих слов. Глаза ее расширились, но она, вопреки моим предположениям, еще больше разревелась, уткнув лицо в плечо Бабурину. Сам Алексей Федорович не выглядел растерянным, наоборот, в его лице зрела все более и более твердая решимость. Я покосилась на его массивную руку, покоившуюся на плече Елены Константиновны, и еще раз отметила про себя с самого начала показавшийся мне слишком пристальным интерес Бабурина к ее персоне…
Рядом крутились пожарные и милиция. Подойдя поближе, я осведомилась:
– Чем взорвали?
Парень оглядел меня с изумлением и весело спросил:
– А вам-то какая разница?
«И то правда, – подумала я. – Может, и никакой».
– Название вам все равно ничего не скажет, – добавил молодой мент.
«А вот в этом ты ошибаешься, – подумала я. – Наверняка считаешь, что я просто не в меру любопытная барышня. Ладно, пусть будет так. Подробности я могу выяснить и из другого источника».
А необходимость беседы со знакомыми сотрудниками правоохранительных органов назрела, нужно было получить некоторые сведения. Но оставлять Ильичева одного даже дома, где за надежными воротами ему вроде ничего не грозило, я, признаюсь, побаивалась. Размышляя про себя, как лучше поступить и не взять ли Владимира Николаевича с собой, я получила неожиданную подсказку. У Ильичева зазвонил сотовый, и он, взглянув на определившийся номер, сразу же произнес в трубку:
– Да, Александр Андреевич, слушаю.
Поняв, что это тесть Ильичева, я дала ему завершить беседу с ним, после чего спросила:
– Александр Андреевич интересуется вашими делами?
– Да, он весьма обеспокоен происходящим. Хотя я поначалу не стал посвящать его в подробности, просто сказал, что считаю разумным отправить куда-нибудь на отдых Ирину с Аней. А сейчас он понимает, что творится нечто страшное, и предложил свою помощь. Правда, он так до конца и не знает, что происходит, просил встретиться и обговорить это, а я даже не знаю, рассказывать ему или нет…
– Можете и рассказать, ничего страшного, – сказала я. – И от встречи не отказывайтесь. Где он вам ее назначил?
– У себя дома. У него выдалось свободное время.
– Вот и отлично, это очень кстати. Сейчас я отвезу вас к нему, а потом заберу, – решила я.
– А вы куда? – поинтересовался Ильичев.
– Я поеду по делам, касающимся ваших проблем, – сказала я. – Нужно же их решать!
– Подумать только, в мои проблемы оказалось вовлечено столько людей, – с каким-то удивлением проговорил Владимир Николаевич.
– Ну, это неудивительно, – усмехнулась я. – Ваши компаньоны сами, что называется, по уши в дерьме, вы меня потому и наняли. А что касается вашего тестя, так он не чужой вам человек. Где он живет?
– На Набережной, – произнес Ильичев, и я, кивнув, направила машину по нужному маршруту.
Огромный сталинский дом, в котором проживал тесть Владимира Николаевича, принадлежал к старой элитной застройке. Раньше там селилась преимущественно местная номенклатура, а также представители советской науки и торговли. Разнородное сочетание, сопоставимое лишь по материальному уровню, – по тем временам, я имею в виду. Я проводила Ильичева до профессорской квартиры, убедилась, что все в порядке, и сдала его, как говорится, с рук на руки. И хотя Александр Андреевич, сразу узнавший меня, был очень любезен, я не стала пользоваться его приглашением и проходить в квартиру. Сначала следовало совершить намеченное, а потом поскорее возвращаться к своему клиенту.
Оставив Ильичева на попечение тестя, я сразу же отправилась к своему приятелю, майору милиции Жоре Авдеенко в Кировский РОВД. Добралась я туда довольно быстро, поехав окружной дорогой: Московскую перекрыли, подозреваю, что во многом в связи со взрывом здания, в котором находился бабуринский офис. Так или иначе, через пятнадцать минут я уже сидела в кабинете майора.
– Что-то ты какая-то озабоченная, Евгения, – попенял мне Авдеенко.
– Работа такая, Жора, – со вздохом пояснила я. – Думаю, что ты, как мой в некотором роде коллега, должен меня понять.
– В каком это роде я твой коллега? – удивился Авдеенко.
– Ну как же! Я же телохранитель, то есть защищаю людей, а ты представитель правоохранительных органов. То есть также призванный охранять покой мирных граждан. «Моя милиция меня бережет» – это же как раз про тебя лозунг, Жора!
– Ну, я-то, может, и мирных горожан защищаю, а вот ты…
– Что-то я не поняла твоих грязных намеков! Это ты о чем? – сдвинула я брови.
– Ха! Думаешь, я не знаю твоих клиентов? Много среди них добропорядочных граждан, скажи положа руку на сердце?! – скептически хмыкнул Авдеенко.
Что греха таить, охранять мне приходилось людей разных. И не всех из них можно было назвать добропорядочными… Но ведь и Авдеенко прекрасно знал, что если, к сожалению, мой клиент оказывался виновным в преступлении, я делала все, чтобы он получил по заслугам. Поэтому выслушивать его несправедливые обвинения мне было весьма неприятно.
– Тебя что, премии, что ли, лишили, и ты решил отыграться на моей персоне? – сощурила я глаза.
– Ничего меня не лишили! – буркнул Авдеенко. – Просто настроение плохое!
– Ну вот, а еще мне пеняешь на озабоченность! Нужно уметь держать себя в руках, Жора!
– Так, ладно, у меня и правда настроение ни к черту, к тому же дел выше крыши, так что давай выкладывай, зачем пожаловала! – решительно проговорил майор.
– Так я сразу приготовилась с этого начать, ты сам превратил все в бессмысленную перепалку, – заметила я. – Ладно, я тебя долго не задержу. Мне нужны сведения на некоторых людей, только и всего.
– Добропорядочных, разумеется? – усмехнулся Авдеенко.
– Вот ты меня и просвети на этот счет, – сухо ответила я. – Итак, Куропаткин Николай Иванович, примерно пятидесяти восьми – шестидесяти лет. Совладелец автомобильного концерна «Эвита». На него сведения собрать будет нетрудно: он, кажется, отсидел в свое время.
– О! – торжествующе поднял палец Жора. – Что и требовалось доказать!
– Доказывать уже ничего не требуется. – Я старалась не вестись на майорские подколы. – Дальше, концерн «Атлант»…
– Сведения на всех сотрудников? – продолжал язвить Авдеенко. – Начинать с кого – вахтера или уборщицы?
– Сегодня явно не твой день, Жора, – остановила я его. – Шутишь неудачно.
На всякий случай я назвала всех компаньонов Ильичева, включая Темникову, попросив предоставить мне информацию побыстрее. После чего свернула общение с Авдеенко, который в тот день и впрямь был невыносим.
После этого я посмотрела на часы и с мстительной радостью отправилась к тете Миле обедать. Разделять с Ильичевым его здоровое питание у меня не возникало ни малейшего желания, равно как и терпеть муки голода.
Тетя, конечно же, обрадовалась моему появлению, но не удержалась, чтобы не попенять мне:
– Видишь, Женя, к чему приводит твоя работа! Невозможно нормально пообедать. А ведь отсутствие горячей пищи – первый враг здоровью. Да и стрессы постоянные действуют негативно.
– Ты, наверное, только что посмотрела какую-нибудь псевдооздоровительную программу типа «Малахов минус», – разуваясь, сказала я.
– Напрасно остришь, Женя, – покачала головой тетя Мила. – Передача очень полезная! И зря ты ее не смотришь. Я собрала уже целую коллекцию рецептов и с удовольствием ими пользуюсь.
Тетя Мила кивнула на стол, на котором лежала внушительных размеров тетрадь, почти полностью исписанная ее кругленьким аккуратным почерком, похожим на саму тетю. В нее тетя Мила старательно заносила все народные рецепты, озвучиваемые в народных программах и, на мой взгляд, полностью высосанные из пальца.
– Вот, например, сегодня диктовали рецепты от камней в почках, – продолжала просвещать меня тетя Мила, наливая в тарелку рассольник из баранины, и потянулась к своей тетрадке.
– У меня нет камней в почках, тетя, – постаралась откреститься я.
– Будут, Женя! – пригвоздила меня моя любящая тетушка. – С такой работой тебе не то что камни, а язва желудка обеспечена!
– Хорошо еще, что не хронический перитонит, – с удовольствием прихлебывая горячий суп, заметила я.
– Ты совершенно не разбираешься в медицине! – с осуждением сказала тетя. – Как вообще такое можно сказать?
В медицине я, может, досконально и не разбиралась, но что такое перитонит, знала прекрасно. И о том, что этот процесс не может быть хроническим, разумеется, тоже. Просто мне хотелось своей шуткой дать понять тете, что я не отношусь всерьез к ее любимым передачам. Тетя, однако, не оценила юмора… Она раскрыла свой талмуд и принялась зачитывать вслух:
– Одним из самых сильных средств при камнях в почках, мочевом и желчном пузыре являются сушеные скорпионы.
– Начало мне уже нравится, – мрачно прокомментировала я. – И много нужно скорпионов?
– Около двадцати штук, – спокойно оповестила меня тетя.
– Любопытно было бы узнать, где ты их собираешься брать. У нас они, насколько мне известно, не водятся.
– У меня подруга живет в Средней Азии. – Тетя Мила была сама серьезность. – Можно ее попросить. У них этого добра пруд пруди.
– Это прекрасно, только, боюсь, после этого придется спасать уже твою подругу от укусов этих тварей.
– Вот еще хорошие рецепты, – не смущаясь, продолжала методично бубнить тетя Мила по тетрадке. – Отлично помогает полевой хвощ, свекольный сок, яблочная диета… Замечательным средством является чистая высушенная кровь молодого козла. Ее нужно собирать в конце августа. Собранную кровь нужно…
– Браво, тетя! – восхитилась я. – Кровь козла – это еще лучше скорпионов!
– Ну, козла найти все-таки проще, чем скорпиона, – сказала тетя Мила.
– Козла найти проще простого, – от души веселилась я. – Что молодого, что старого. И даже кровь из него высосать не проблема для некоторых особ! Вот только до следующего августа еще далеко.
– Я вижу, Женя, что ты с поразительным легкомыслием относишься к вопросам здоровья. – Тетя всегда отличалась безупречной логикой.
– Просто потому, что я слежу за собой, и у меня нет с ним проблем. Во всяком случае, я обхожусь без козлиной крови и скорпионов, – целуя тетю в щечку, проговорила я.
Тетя Мила лишь вздохнула и, отложив наконец треклятую тетрадку, сказала:
– На второе у нас гречневая каша с куриными тефтелями. Будешь?
– А то! – довольно согласилась я.
После обеда, выпив две чашки кофе, я решила не задерживаться в отчем доме. Как ни хорошо мне здесь было, а мысли о покинутом Ильичеве не давали мне покоя. Конечно, я практически уверилась, что с ним все в порядке, но все же не следовало полагаться на авось. И я, попрощавшись с тетей, отправилась на Набережную.
Только прежде чем сесть в «Тойоту», сделала то, о чем думала уже давно: снабдила автомобиль современной системой обнаружения взрывных устройств. В свете последних событий это было весьма кстати.
На этот раз Александр Андреевич настоял на том, чтобы я прошла к нему в квартиру. Они восседали с Ильичевым в гостиной, за круглым обеденным столом, и, судя по благодушному румянцу на лице моего клиента, голодом его здесь не морили. А остатки трапезы на столе свидетельствовали о том, что Александр Андреевич Скоробогатов не был поклонником сыроедения…
– Вы, Евгения Максимовна, всегда напоминали мне амазонку, – усаживая меня в кресло, поведал Скоробогатов. – Вам бы еще распущенные волосы носить – полное сходство!
– Увы, на работе распущенные волосы мне только мешают, – сказала я.
– Пообедаете с нами? – предложил он.
– Спасибо большое, я веду спартанский образ жизни и в периоды заботы о клиенте стараюсь не думать о еде! – бессовестным образом соврала я, невозмутимо глядя на Скоробогатова.
В глазах Ильичева появилось что-то среднее между уважением и восхищением. Он, кажется, напрочь забыл о том, с каким аппетитом я вчера поужинала.
– Мы тут с Владимиром обсудили кое-что, – приняв серьезный вид, сказал Александр Андреевич. – Имейте в виду: в случае чего, можете на меня рассчитывать.
– Спасибо, Александр Андреевич, – поблагодарила я. – Надеюсь, не придется вас беспокоить.
– Я, конечно, позвоню кое-кому… – задумчиво продолжал чиновник от профессуры. – Постараюсь все уладить, но… Нужно постараться найти что-то на этот «Атлант».
– Если вашим знакомым это удастся, будет просто отлично, – кивнула я. – Ну, а мы пока попробуем своими силами.
– Желаю вам удачи, – напутствовал Скоробогатов.
Я не стала засиживаться у профессора в гостях, и через час мы с Ильичевым были уже в Монастырском проезде. Я попросила его позвонить Бабурину и узнать, чем закончилась история со взорванной машиной, однако Ильичев сообщил мне, что абонент недоступен.
– Что ж, будем надеяться, что на сегодня все инциденты закончились, – оптимистично проговорила я. – А ваш совет перенесите на другое время.
– Ну, вот когда Бабурин проявится, тогда и обсудим это, – махнул рукой Ильичев, который после пережитых за последнее время треволнений явно мечтал расслабиться и совершенно не хотел думать ни о каких делах. Он отправился в ванную и долго принимал там душ, я же, посчитав, что тоже имею право на временный отдых, собралась посмотреть кино.
Однако я снова ошиблась в своих прогнозах, совсем как интернетовские синоптики, пытающиеся предсказать погоду на месяц. Поздним вечером, когда я уже готовилась к безмятежному сну, в гостиной зазвонил стационарный телефон. Ильичев снял трубку в своей комнате, но уже через несколько секунд вылетел оттуда, сжимая ее около уха. В трубке что-то отчаянно визжало и пищало.
– Что такое? – нахмурилась я, выхватывая у него трубку.
Из беспорядочно выкрикиваемых фраз мне удалось понять лишь, что звонит Темникова и что она находится в крайне взвинченном состоянии.
– Елена Константиновна! – повысила я голос. – Это Евгения. Постарайтесь, пожалуйста, говорить спокойнее, чтобы я поняла, что вы хотите!
– Кристина пропала! – заорала мне в ухо Темникова.
– Когда? – только и успела спросить я.
– Сегодня!
– Я понимаю, что не неделю назад, – не удержавшись, съязвила я. – Она же была дома вместе с вами!
– Да, была, но потом ушла!
– Через окно, что ли? – никак не могла понять я. – Вы видели, как она уходила?
– Нет, не видела. Она просто ушла, хлопнула дверью и ушла! А перед этим мы поругались! И я боюсь, что она наделает каких-нибудь глупостей! Я вас очень прошу, Евгения… Простите, я не помню вашего отчества!
– Максимовна, но это неважно, – вставила я.
– Евгения Максимовна, найдите ее! – продолжала голосить Елена Константиновна. – Она же может нагородить черт знает что!
Я пришла в легкое замешательство:
– Но я даже не представляю, где ее искать! Я не сыщик! Вам лучше обратиться в милицию по этому вопросу.
– Нет, в милицию нельзя, она ненавидит милиционеров и может отколоть что-нибудь в знак протеста!
– По-моему, она уже отколола, – заметила я.
– Евгения Максимовна, я вас очень прошу, приезжайте ко мне! Я… Я вам заплачу за услуги! – сбивчиво заговорила Темникова, и мне показалось, что она повторяет чьи-то слова: я явственно слышала на заднем фоне мужской голос.
– Вы одна дома? – спросила я.
– Нет… Со мной Алексей Федорович, – призналась Темникова. – Он тоже вас очень просит приехать!
«Бабурину-то прямо сам бог велел беспокоиться о судьбе дочери Темниковой, – отметила про себя я. – Интересно, вся прочая компания в курсе их отношений?»
В том, что близкие отношения между Темниковой и Бабуриным существуют, я практически не сомневалась.
– Но я охраняю Владимира Николаевича, – привела я главный аргумент: очень уж мне не хотелось принимать участия в семейных разборках Темниковой и Бабурина.
– Пусть он приезжает вместе с вами! – прокричала Темникова. – Дайте ему трубку!
Я молча протянула трубку Ильичеву и вздохнула. Мне сразу же стало слышно, как Бабурин загудел в ухо Ильичеву, пытаясь в чем-то убедить. По лицу Ильичева было видно, что он вполне разделяет мои настроения и мчаться на поиски неадекватной дочуры Елены Константиновны совершенно не расположен. Однако Бабурин, видимо, все-таки сумел его убедить или просто уговорить, потому что Владимир Николаевич с досадой проговорил в трубку:
– Хорошо, мы приедем.
После чего он посмотрел на меня и сказал:
– Мне кажется, сегодняшний день никогда не кончится!
– Не переживайте. Все кончается на этом свете, даже наша жизнь, – успокоила я его как могла и пошла собираться.
Глава третья
В квартире Елены Константиновны пахло коньяком и валерьянкой. Коньяк тянул Бабурин, мрачно прихлебывая из плоской бутылочки. Валерьянку поглощала сама расстроенная мать – пузыречек с лекарством стоял на столе посреди комнаты. Елена Константиновна была без макияжа, глаза ее, покрасневшие и припухшие от слез по поводу взрыва машины, выглядели тускло, и вообще она сейчас казалась постаревшей лет на десять.
Мы с Ильичевым прошли в зал, где и восседал на диване Бабурин со своей бутылкой, и уселись в кресла. Ворот рубашки Алексея Федоровича был расстегнут. И вообще Бабурин держался у Темниковой в квартире практически как в собственном доме. При нашем появлении он лишь кивнул и отхлебнул глоток коньяка.
– Выпить что-нибудь хотите? – гнусавя опухшим носом, спросила Темникова.
– Нет, спасибо, – отказалась я за нас с Ильичевым обоих. – Расскажите лучше, что же произошло. Из-за чего вы поругались с Кристиной?
Темникова покосилась на Бабурина, который сидел в угрюмом безмолвии.