— Если я правильно понял ваши слова, уважаемый Олег Павлович, то вы ставите правительство моей страны… в весьма неудобное положение.
— В которое оно само и вляпалось, между прочим.
— Такие вещи обычно не утверждают голословно.
— Вам мало того, что я уже предъявил? — приподнял бровь румянощекий.
— Я не специалист…
— Так покажите специалистам, делов-то? Впрочем, мы можем эти материалы и обнародовать… для нас это не составит никаких проблем. Пусть весь мир оценит степень их достоверности.
«Зато какие проблемы тотчас же возникнут у моего начальства!» — поежился почтенный Саид.
Вслух он, однако, сказал совсем другое.
— Если я все правильно понял, то единственным требованием вашей стороны является невоспрепятствование работе ваших… э-э-э… гидрографических судов вблизи пролива?
— Да. Вы все поняли правильно. В этом случае мое правительство обязуется не разглашать имеющиеся у нас в настоящий момент материалы.
— Следует ли вас понимать так, что если у вашего правительства впоследствии появятся иные документы…
— То мы с вами встретимся еще раз, только и всего.
Ну, это уже было кое-что! На сердце у почтенного Саида чуть потеплело.
— Но ведь наши союзники могут задать вопрос! Ваши… э-э-э… гидрографические суда очень мне напоминают, разумеется внешне, минные заградители!
— Из которых они и были в свое время переоборудованы, — пожал плечами русский. — Мало ли что на что похоже? На ряде фотографий, которые я вам передал, тоже, знаете ли, присутствуют лица, удивительно похожие на некоторых высокопоставленных чиновников. Так я же не утверждаю пока, что это именно они и есть.
— Но воздушное наблюдение… страны НАТО захотят…
— На здоровье! — усмехнулся собеседник. — Хотеть и мочь — это несколько разные вещи, вы не находите? Мы ни в коей мере не собираемся препятствовать их желаниям. Но и не собираемся расширять их возможности в ущерб своим задачам.
— Скажите уж прямо, вы собираетесь заминировать выходы из проливов?
— Если я отвечу утвердительно, вам сильно полегчает? Мы в любом случае не допустим прохода еще одного «черного корабля» через Босфор и Дарданеллы. А уж каким путем… можете выбирать сами! Гарантирую, мое правительство внимательно выслушает все ваши доводы.
Иными словами, если говорить откровенно, на Турцию возложили вину за произошедшее. Не за сам «черный корабль», естественно, но уж за последствия атаки «утюгом» города, совместно с подготовленными и профинансированными данным государством террористами, совершенно однозначно!
Козырей не нашлось — и турецкое правительство внезапно поняло, что и это-то предложение может «вдруг» показаться кому-то слишком уж щедрым… русские совершенно сознательно вели дело к обострению ситуации. Скандал был им сейчас выгоден, и даже очень!
А если русские так настойчиво ведут дело именно к этому, то у них явно что-то припрятано в загашнике. Как на грех, в печать просочились смутные слухи о том, что Россия имела какие-то там сепаратные договоренности с США. Что-то там кто-то кому-то пообещал…
Российские «гидрографические» суда вышли в море.
Под массивным корпусом «Наковальни» уже пробили гидромониторами очередной тоннель. Легли рядом с кораблем на дно понтоны. Работа шла днем и ночью, все новые и новые катера подвозили к этому месту различный груз…
* * *Выдержка из отчета комиссии по исследованию объекта «Наковальня»:
«… Таким образом, по результатам предварительного осмотра объекта можно сделать следующие выводы.
1. Корабль подобного типа не мог быть построен ни на одной известной верфи.
2. Материалы, из которых изготовлены некоторые части корпуса и механизмы объекта, не известны современной науке и не встречались ранее ни в одной области.
3. Технические решения, использованные при постройке объекта, не встречались ранее в судостроении. И не применялись в машиностроении ни одной промышленно развитой страны.
4. Медико-антропологическое исследование найденных тел членов экипажа объекта не позволяет однозначно отнести их ни к одной из известных науке рас. Присутствующие признаки в той или иной мере характерны для некоторых подрас монголоидной расы, но в существующей совокупности на Земле не встречаются.
5. Текстовые обозначения на механизмах выполнены неизвестной системой письма на неизвестном языке.
6. Форма, в которую одеты тела членов экипажа объекта, не используется ни в одном виде вооруженных сил развитых стран. Форма и обувь изготовлены из синтетических материалов с характеристиками, не знакомыми специалистам. Ранее нигде не встречались.
Работа по исследованию объекта продолжается…»
— Не врали, стало быть, фантасты… — Президент России закрыл папку.
— Скорее, даже преуменьшали, — откликнулся новый собеседник, назовем его «академиком». Он имел отношение к науке, хотя и не являлся действительным членом Академии наук. Но так уж прилипло к нему это шутливое прозвище…
— Что, настолько все серьезно? — поинтересовался глава государства.
— Да уж, куда серьезнее… Там, например, в принципе отсутствуют линии связи. Провода электропитания — эти есть. А вот каналов передачи информации нет вовсе никаких. Но так ведь не бывает! Не посыльные же там бегали по коридорам!
Министр обороны хмыкнул — должно быть, представил себе такую беготню в боевой обстановке.
— Но ведь их орудия стреляли очень согласованно! Залп практически не растягивался по времени! — поднял он вверх палец.
— А я о чем? — кивнул «академик». — Там такая скорость передачи информации требуется!
— Какую же тогда роль играли во всем этом японцы? — вопросительно посмотрел на директора ФСБ хозяин кабинета.
— Надо полагать, они как-то установили контакт с командованием «Наковальни». Или с теми, кто за ними стоит.
— Вот это-то как раз и вероятнее всего, — согласился главный дипломат страны. — Япония крайне уязвима с моря и волей-неволей вынуждена будет договариваться с любым, кто сможет по ним ударить. Да и потом… экипаж «утюга» тоже имел какие-то восточные черты… черт их там всех знает, вполне могли и какое-то родство найти. Или совпадение взглядов… сейчас мы этого сказать не можем.
— А постройка ими этих самых «эрзац-линкоров»… — задумался президент.
— Вполне отвечает существующей ситуации, — подтвердил его невысказанную мысль генерал армии. — Договор договором, а предпринять какие-то меры безопасности необходимо. Они, кстати, как докладывает разведка, ничуть не успокоились и заказали новую партию орудий. На этот раз вполне официально и открыто. И как основной довод привели в обоснование этого как раз ситуацию с «Наковальней». Мол, береговой обороны у нас нет совсем никакой!
— А учитывая то, сколько они заказали стволов… — усмехнулся директор ФСБ. — Всем желающим теперь придется подождать пару лет! В том числе и правительствам многих прибрежных стран! Заводы-то не резиновые… нарастить подобное производство одномоментно — задача невыполнимая. К тому же, как удалось нам установить, японцы, не торгуясь, скупали все станки, которые можно было бы использовать для расширения такого производства. Спешили настолько, что часть закупленного даже не смогли вывезти.
— И где все это добро сейчас? — наклонил голову набок хозяин кабинета.
— На складах. И в сильно разукомплектованном виде. В самой же Японии попросту нет такого количества готовых производственных помещений, чтобы его там разместить, вот и оставили все это добро в Европе. Предварительно приняв меры, чтобы никто другой, изъяв эти станки, не смог бы их использовать. Нет у японцев и сырья в достаточном количестве. Отсутствуют артиллерийские пороха требуемой марки, чтобы снарядить такое количество метательных зарядов. Все, что есть, уже задействовано. Больше попросту негде взять. Они способны снабжать боезапасом только то количество орудий, которое у них сейчас имеется. Ну еще около пятидесяти стволов теоретически возможно оснастить. И то, если работать в три смены. Но сейчас этого не наблюдается.
— То есть ни вашим, ни нашим… Собака на сене? — прищурился президент.
— Все в рамках закона… Обычная коммерческая сделка.
— Иными словами, если я вас правильно понял, западная промышленность сейчас не может произвести должное количество вооружения, чтобы оснастить достаточное количество береговых батарей?
— Не может. И еще года два, пока не выполнит японский заказ, будет неспособна что-либо подобное сотворить. А ломать все графики, чтобы резко нарастить производственные мощности, никто не станет — убытки могут быть попросту гигантскими, — подтвердил контрразведчик. — Ведь никакой явной угрозы нет! Один корабль… всего-то!
— И боезапаса для крупнокалиберной артиллерии на складах почти нет. Только сто пятьдесят пять миллиметров, и все! — Глава государства постучал карандашом по столу. — Однако. А что у нас?
— В производство запущено пятьдесят орудий калибра двести три миллиметра. — Министр обороны заглянул в папку. — Расконсервировано еще около семидесяти единиц крупнокалиберной артиллерии. Устаревшие образцы, к сожалению…
— Ну, не старше же пушек севастопольской батареи, надеюсь? — усмехнулся президент.
— Нет, в основном это орудия производства середины сороковых годов прошлого века. Гаубицы «Б-4М». На складах Ржевского артиллерийского полигона обнаружены части двух орудий калибра четыреста пятьдесят семь миллиметров. Сейчас рассматривается вопрос об их восстановлении, но это требует большого времени. В производство же запущены вполне современные образцы, разработки начала двухтысячных годов.
— Надо же! — удивился хозяин кабинета. — Мы действительно разрабатывали тогда такие пушки?
Генерал армии пожал плечами.
— Для армии всегда разрабатывается различное вооружение. Не очень большими силами, понятно, иногда и без производства опытных образцов, но такая работа постоянно идет. Да и находящиеся на хранении орудия могут быть модернизированы. Волгоградский «Титан» тут большую работу в свое время проделал. Проводились соответствующие НИОКР, и с неплохими результатами! Удалось развернуть выпуск боеприпасов с улучшенными характеристиками. Ведется работа по перезарядке и переоснащению складских запасов, но работы еще очень много.
— Сколько же?
Министр заглянул в папку и назвал цифру.
Директор ФСБ только головой покачал.
— У нас там столько снарядов лежит?! Такого калибра?
— Вполне возможно, и эта цифра далеко не окончательная, еще не везде ревизию произвели. Там, как выяснилось, есть еще боезапас к ныне уже не существующим системам вооружения. В том числе и крупного калибра.
— Угу! — кивнул глава государства. — Но все это, как я понимаю, относительно устаревшее вооружение, предназначенное в основном для оборудования береговых батарей. Так? А что касается более современных артсистем?
— Триста двадцать установок «2С7» — самоходные пушки большой мощности. Находились на хранении. В настоящий момент введено в строй около ста единиц. Производится срочное комплектование экипажей, обучение и тренировки. Прошли первые стрельбы. — Генерал армии в папку на этот раз не заглядывал, перечислял по памяти. — Через полгода рассчитываем вернуть в строй все орудия.
— То есть, как я понимаю, — президент сделал пометку в блокноте, — здесь у нас пока конкурентов нет?
— Нет. И не ожидается. Во всяком случае, в ближайшее время.
— Уже поступило предложение от наших заокеанских, так сказать, партнеров… — вставил реплику министр иностранных дел. — Просят временно передать им пятьдесят таких орудий. Своего рода ленд-лиз навыворот. Обещают вернуть по миновании надобности. Ну и все расходы оплатить… и еще кое-что по мелочи… уступки там всякие…
— Что, жареный петух клюнул? — усмехнулся «академик».
— Да там такой «петух»! — в свою очередь, улыбнулся контрразведчик. — Я даже как-то затрудняюсь себе представить его размер. Видели бы вы их дебаты в соответствующих подкомитетах сената. Подобной паники и в 2001 году не было.
— А мы можем? — вопросительно посмотрел на министра обороны президент. — Не в ущерб себе, разумеется!
— Пятьдесят штук? — приподнял бровь генерал армии. — Из тех, что уже восстановлены, — нет. Они все уже расписаны по направлениям. Вот если только из тех, что ждут своей очереди на восстановление… тогда, пожалуй, что и можно… так ведь там не только пушки передавать придется! Снаряды, специалистов по обслуживанию… не один корабль получается!
— А это уже не наши проблемы! — потер ладони дипломат. — Их ведь никто за язык-то не тянул, сами пообещали все компенсировать!
— Ладно! — подвел итог глава государства. — Мы рассмотрим и этот вопрос. А что, кстати, с Турцией, какова их роль в данном случае?
— Их использовали втемную, — ответил директор ФСБ. — Зная их истинное отношение к нам, это не составило больших проблем. А тут еще и деньги, которых у Японии пока достаточно… Словом, это дымовая завеса. Что, однако же, ничуть не ограничивает нас в их отношении. По линии МИДа, насколько я в курсе, соответствующие действия уже предприняты. Американцы, кстати, дистанцировались от турок совершенно официально — Госдеп осудил их действия по поддержке террористов. Неофициально же они дали нам понять, что не станут вмешиваться. В любом случае, кроме прямой военной агрессии, — это все же страна НАТО!
— Надолго ли? — усомнился министр иностранных дел. — В Брюсселе совершенно официально выразили неудовольствие тем, что член альянса поддерживает международных террористов. Предложено рассмотреть этот вопрос на ближайшей сессии НАТО. Уже через месяц, кстати! Причем, и я это подчеркиваю, это всецело их личное мнение, мы тут и пальцем не шевельнули.
Контрразведчик только улыбнулся…
* * *Море…
Оно бывает всяким.
Теплым и холодным, ласковым и гневным. Может приголубить игривой волной, а может ею же и об борт приложить.
И во всех случаях оно одно и то же.
Море.
Его надо знать и понимать.
Человек, сидевший на камнях с удочкой в руке, полагал, что он море знает и понимает. Много лет провел на поверхности и в глубинах. Видел робкий рассвет и угрюмую темноту бутылочно-зеленой глубины. Не раз плескала в маску рыболову игривая волна и не единожды укрывала от тех, кто хотел его найти. Не подвела волна, оставила всех преследователей с носом.
И благодарный человек теперь ежедневно гладил ее ладонью, когда поудобнее устраивался на берегу.
Он никуда не спешил. Куда может спешить пенсионер?
Иногда он куда-то исчезал, и другие рыбаки спешили занять прикормленное место. Тут было удобно, даже столик с лавочкой оборудовали в расщелине скалы заботливые руки. Но проходило немного времени, и снова поскрипывал песок под старыми резиновыми сапогами. Рыбак привычно занимал свое место, и никто не смел его потеснить. Удобно укладывался на каменную полочку рюкзак, извлекалась из расщелины потемневшая от времени и морской воды доска-сидушка. И расходились на воде круги от заброшенной наживки.
Вот так и проводил рано поседевший мужчина на берегу долгие часы, забрасывая в набегающие волны нехитрую наживку. И море платило ему благодарностью, частенько одаривая приличным уловом. К пенсионеру тут все привыкли, дружелюбно здоровались по утрам. И пограничники, обходившие берег, приветственно поднимали руки.
А то, что они часто менялись… что ж, такова жизнь!
Украинских пограничников сменили русские, но ничего не поменялось в жизни рыбака. Все так же приходил он на пустынный берег, привычно закидывая в воду наживку.
Не сильно помешал ему и недавний бой — его он пересидел дома, в глубоком подвале. Лезть наружу, чтобы с юношеским восторгом смотреть на то, как тяжелые болванки летают над головой? Увольте… он уже вышел из того возраста.
И бессмысленную выходку «природоохранителей» он наблюдал во всей красе. Видел он и то, как готовились к их появлению моряки и крепкие парни из ПДСС. Видел — и никак не отреагировал. Это не его дело… пусть надрывают свои глотки записные телевизионные крикуны, им за это деньги платят. А человек привык получать свои деньги за ту работу, которую он хорошо знал. И умел выполнять.
Была в его жизни еще одна привычка — он раз в неделю приходил на набережную около театра. Сидел там час-другой, с интересом разглядывая прохожих. Словно пытался окунуться в их жизнь. Полюбовавшись на них, он снова поднимался и неторопливо возвращался домой. В эти дни его место на берегу пустовало. Остаток дня он занимался работой по дому.
Жил мужчина один, и никакие гости его не навещали. Раз в год приезжала дочь — и тогда одинокий мужчина преображался. Преображался и дом: в его окнах допоздна горел свет и раздавались голоса. Но проходил месяц, девушка уезжала, и все возвращалось в привычную колею.
Вот и на этот раз человек уселся на привычную скамейку. Она, правда, оказалась занятой, но тот, кто на ней сидел, подвинулся, уступая место.
— Присаживайтесь!
— Спасибо! — кивнул рыбак, устраиваясь поудобнее.
— Что-то море сегодня невеселое… — заметил незнакомец. — Не иначе к шторму.
— Обойдется… Не в первый раз.
— Ну, вам, наверное, виднее. Вы же местный.
— Давно тут живу.
— А я вот только приехал, все тут впервые вижу. Но, говорят, тут ничего особенно и не поменялось с прошлых лет.
— Как сказать…
— И то правда. Говорят, раньше на поезде сюда было удобно ехать. А сейчас этот, как его тут называют… паром, вот! Фигня какая-то, на поезде — и по морю! Только и плюсов, что около вокзала в гостинице цены ниже. Снял вот себе номер двухместный, хоть и живу там один, — незнакомец показал рыбаку ключ с биркой. — Так и то выходит вполне по-божески!