Библия: «Когда сядешь вкушать пищу с властелином, то тщательно наблюдай, что перед тобою».
Тот, кто был на отдыхе в Египте, наверняка заходил в лавки папируса и обратил внимание или даже купил за пару долларов папирус, на котором изображен старинный египетский обычай — обряд обрезания (рис. 1).
Это культурный рудимент времен каменного века, эхо первобытного африканского обряда инициации, то есть ритуального калечения, после которого мальчик считается мужчиной.
Обряд обрезания у египтян позже позаимствовали иудеи, а у тех его потом переняли мусульмане. Да и обряд омовения (в своей основе — чисто гигиенический, как вы понимаете) иудеи и мусульмане также позаимствовали у египтян. (Позже у христиан омовение превратилось в водное крещение).
Веру в загробный мир, деление его на рай и ад, а также саму идею суда на душами умерших евреи также «тиснули» у египтян. По египетским представлениям, на Страшном суде мертвые восстанут из могил и получат свои тела обратно. Именно поэтому древние египтяне так старательно сохраняли тела после смерти, тщательно бальзамируя их. (Христиане потом модернизировали миф, заявив, что заботиться о мертвых телах не нужно, пускай гниют, поскольку Господь всемогущ и ему восстановить тело — раз плюнуть.)
Древние египтяне представляли себе Страшный суд следующим образом. Усопший является в Зал правосудия, где его судьбу решают с помощью весов. Если перевесят добрые дела, человек отправляется в рай, а если злые — его душу пожрет адское страшное чудовище. То же самое и у христиан. Разница только в том, что в христианской мифологии весы держит не бог Озирис, а архангел Михаил.
Любопытно также обратить внимание на египетского бога Анубиса (рис. 2).
Он изображался в виде человека с головой пса или шакала. И оказал непосредственное влияние на формирование образа христианского святого Христофора Псеглавца (рис. 5), который, как следует из названия, изображался на иконах с собачьей головой. Кстати, родом этот святой как раз из Африки…
Если вы в каком-нибудь из музеев видели в египетском зале богиню Изиду с младенцем Хором (рис. 3), то могли заметить ее подозрительное сходство с Богородицей.
И сходство не только внешнее. Но и «биографическое»… Изида родила Хора чудесным образом. Помимо божественного, Хор имел еще и земное, человеческое воплощение и, кроме того, вместе со своим небесным отцом Озирисом служил символом воскрешения. К тому же бог невинно пострадал и был жестоко убит, а своим последователям он обещал вечную жизнь после смерти. Специалисты отмечают также триединую природу бога Хора. Больше того, та идея, которая ныне считается чисто христианской — о том, что человек имеет свободу воли и сам отвечает за все свои действия и грехи во время жизни, — родилась в Египте и является частью культа Озириса.
Миф же о постоянной войне между Хором и его соперником Сетом в христианской традиции трансформировался в легенду о соперничестве между Христом и Сатаной.
В общем, как отмечает один из исследователей, «египетскую струю в христианстве мы можем наблюдать во всем, начиная от отдельных мотивов христианской символики и кончая чисто догматическими построениями». Именно потому христианство так легко распространилось в Египте, что египтяне увидели в этой новой религии очень много знакомого.
Египетской мифологией была также весьма обильно «смазана» Римская империя, послужившая плацдармом для распространения христианства. Культ египетской Изиды был у римлян в большой моде. Академик М. Коростовцев звезда мировой египтологии — в свое время писал: «Египетские религиозные представления… проникли в христианскую религию подчиненных Риму стран. Таковыми являются Британия, Галлия, Германия. В одной из церквей Кёльна, например, имеется статуэтка Изиды, в другой — алтарь этой богини. Особенно поразителен следующий факт: в древности богиня Изида стала покровительницей Лютеции, современного Парижа. Здесь сохранились развалины храма Изиды, находившегося в том месте, где теперь разбит сад музея Клюни».
Французские христиане довольно долго почитали Изиду как христианскую святую, а ее статуя вплоть до XVI века стояла на стене аббатства Сен-Жермен. Считается, что в раннехристианском сознании еще не произошло четкого разделения между богоматерью Изидой с младенцем Хором и богоматерью Марией с младенцем Христом. Да и как оно могло быстро произойти, это самое разделение, если даже обряды и ритуалы почитания Изиды и девы Марии были весьма схожими! Вот что пишет об этом известный английский религиовед Д. Фрезер: «Величественный ритуал Изиды — эти жрецы с тонзурами, заутренние и вечерние службы, колокольный звон, крещение, окропление святой водой, торжественные шествия и ювелирные изображения божьей матери — действительно во многих отношениях напоминает пышную обрядовость католичества. Это сходство не случайно. Просто Древний Египет внес свой самостоятельный вклад в разработку пышной символики католицизма».
Иногда языческие следы в христианстве просто бросаются в глаза. Например, православным христианам России прекрасно знакома такая картина — конфетки и прочие съестные припасы, лежащие на могилах после поминовения усопших. Тщательно готовили покойника на тот свет, снабжая его всем необходимым, в том числе и едой, не только в Египте. Многие древние культуры «подкармливали» своих покойников. Это прослеживается аж до палеолита, до каменного века. И самым парадоксальным образом всплывает, как видите, в веке XXI, на российских кладбищах.
А почему в той же России покойному на лоб кладут бумажку с изображением Христа, а в руки — листок с молитвой? Да потому что истоки нашей религии лежат в Древнем царстве, в долине Нила. Именно там льняная полоска с изображением бога Озириса клалась на лоб покойного, а в руки ему совали священные письмена на папирусе. Как отмечает известный исследователь Алексей Опарин, «современные погребальные обряды в деталях копируют древнеегипетские».
Даже такая привычная христианам вещь, как молитва за умерших, была заимствована у древних культур. Тот же автор приводит «трогательную и своеобразную» надпись на гробнице одного из египтян: «У меня не было наследника, чтобы произнести у врат гробницы заупокойную формулу. Посему прошу вас произнести за меня заупокойную формулу, как живущих теперь, так и тех, кто будет жить впоследствии. Сердце ваше не будет этим утомлено, гортань не сузится, язык не устанет, достояние не израсходуется, житница не опустеет, ибо это лишь дуновение уст, но полезное для усопшего».
А у кого христиане переняли обычай жечь восковые свечи и лампады в своих храмах? У тех же язычников, которые палили лампады и масляные ламы в своих храмах перед изображениями богов. Причин у этого обычая две. Во-первых, со времен каменного века огонь считался священным. Во-вторых, он использовался для освещения. А что нужно в храме освещать в первую очередь? То, на что надо смотреть, — изображения!.. Поэтому лампадки и висят под иконами по сию пору.
Даже крест не является чисто христианским символом! Ныне считается, что крест — символ мучительной смерти Иисуса. Но, во-первых, в те времена он был позорным символом, поскольку смерть на кресте считалась постыдной. Именно поэтому первые два века символом христианства был не крест, а изображение рыбы.
А во-вторых, привычный нам христианский крестик не похож на типичное орудие римской казни. Римляне распинали преступников либо на Т-образных, либо на косых Х-образных крестах. Христианский же крест больше напоминает египетский анх (рис. 6).
Анх встречается в Книге Мертвых. Его на разных изображениях часто держат в руках египетские боги и цари земные — фараоны. Держа в руках анх, египтяне совершали крестные ходы, восклицая: «Озирис воскрес!» А Озирис, между прочим, так же как и Христос, родился в день зимнего солнцестояния — 25 декабря.
Те, кто смотрел фильм «Иван Васильевич меняет профессию», наверняка помнят, как царь с криками «Замуровали!» метался в тесной кабинке лифта, крестя стены. А когда двери открылись, воскликнул: «Вот что крест животворящий делает!»
Христиане действительно считают крест «животворящим», а вовсе не символом позорной кончины. Но точно такой же смысл вкладывали в изображение своего креста египтяне! Собственно говоря, «анх» и означает «жизненную силу». После того как бог Сет убил Озириса и рассек его тело на куски, богиня Изида нашла расчлененное тело несчастного мужа и с дикарской простотой отрезала у покойного член (воспользовавшись которым, позже родила Хора). По одной из версий, этот отрезанный член и есть анх — главный амулет египтян. Вот что с гордостью носят на груди христиане и к чему они благоговейно припадают губами. (Между прочим, совершенно аналогичная легенда была и у ассиро-вавилонян. Месопотамский царь-бог Нимрод, по преданию, был убит, его тело рассечено на куски. А вдова Нимрода — Семирамида — уже после смерти царя каким-то образом зачала и родила царского сына Таммуза, который являлся, воплощением царя-бога! Ничего не напоминает?..)
Но вернемся к кресту. Крест был священным символом не только в Древнем Египте, но и в Древнем Риме. Например, святые девственницывесталки в Лации носили на груди крест как символ животворящего огня.
И удивляться причудливому смешению верований разных народов не стоит. Люди торговали, кочевали, воевали. Культурный и материальный обмен шел в полный рост. Скажем, во время завоеваний Александра Македонского эллинизм проник аж в Индию. А после смерти Александра, когда Египтом стали править греки, мифология последних естественно и непринужденно перемешалась с египетской. После завоевания Египта Римом произошла новая волна смешений.
Долетели до Европы и персидские веяния. Скажем, согласно Заратустре, персидский бог Митра говорит своим почитателям следующее: «Кто ест мою плоть и пьет мою кровь, остается во мне, и я остаюсь в нем». (Кстати говоря, Митра, как и Озирис, родился 25 декабря. Причем родился он в пещере, среди животных!)
Взаимопроникновение религиозных обычаев происходит и сегодня, даже во «враждующих» религиях — для этого нужно просто их тесное культурное соприкосновение. Скажем, в Египте абсолютное большинство населения — мусульмане.
Но есть и христиане. Так вот, в христианской церкви в Каире на полу лежат ковры, как в мечети, а при входе в храм верующие снимают обувь.
…Возьмите огромную мешалку, накидайте в культурный котел цивилизации разных разностей и постепенно вы получите причудливую смесь из, казалось бы, несмешиваемого.
Доктор философских наук Вячеслав Полосин обращает внимание на следующие факты: «Культы Озириса (Египет), Орфея (Греция), Аттиса (Рим), Зороастры и Митры (Персия — Рим) и многие другие строились по одной и той же схеме боговоплощения: чудесное рождение богомладенца от девы — страдания за людей и смерть схождение в ад — телесное воскресение и вознесение. Жрецы этих культов при огромном скоплении народа ритуально воспроизводили содержание мифов, причащали верующих кровью божества в виде: вина (греки), крови быка (римляне), красного пшеничного напитка (египтяне), считая, что это гарантирует им нарушение законов природы в пользу верующих».
«Хлеб причастия моего будет из белой пшеницы, причащаться я буду напитком из красной пшеницы» — это египетская Книга Мертвых.
Истоки, конечно же, там. Действительно, древние верили, что поедание печени смелого врага придаст смелости; они пили кровь врага в надежде получить его жизненную силу. Если такое происходит после поедания обычных смертных, то каким же сильным и могучим станешь, съев самого бога! И ели. Правда, символически.
«Причастие телом и кровью божества характерно для большинства древних религий, — пишет тот же исследователь, — причем развитие шло от жестокого натурализма в сторону гуманизации: у отсталых племен это могло быть замещающее человеческое жертвоприношение, затем человека заменило животное, со временем кровь животного стала олицетворяться вином или красным напитком, а плоть — хлебом…»
В Индии, например, роль бога-жертвы выполняли фигурки из вареного риса в виде усеченного конуса. Этим конусам делали подношения, им кланялись, приносили жертву, падали перед ними на колени, как перед богами, а потом съедали.
А культ упомянутого чуть выше восточного бога Митры (который учил: «Кто ест мою плоть и пьет мою кровь, остается во мне, и я остаюсь в нем») был весьма популярен даже в Римской империи, в среде простолюдинов. Образованные люди типа Цицерона смеялись над причастием: «Когда мы называем хлеб Церерой, а вино — Вакхом, мы употребляем не более как общеизвестные риторические фигуры. Или вам на самом деле кажется, что на свете есть человек настолько безумный, чтобы искренне верить, что употребляемая им пища является богом?..»
Надо заметить, что христианские апологеты чертовски не любят, когда им указывают на подобного рода параллели и заимствования. Поскольку спорить с поразительными совпадениями они не могут — исторические факты есть исторические факты, а отмежеваться от язычества им ужасно хочется, христианские теоретики начинают голосить о том, что они, христиане, придумали свои магические обряды абсолютно самостоятельно и независимо от язычников. Доказательством чему служит… совсем иной смысл, вложенный в те же самые действия!
Вот вам типичный пример подобной «несознанки» со стороны одного христианского теоретика: «факт, что в христианстве имеется священная трапеза и омовение тела, якобы доказывает, что эти обряды были позаимствованы из аналогичных церемоний в языческих культах. Само по себе это внешнее сходство ничего не доказывает!.. Более важным вопросом является смысл языческих обрядов. Обряды омовения, существовавшие до Нового Завета, имеют иной смысл, нежели новозаветное крещение».
Но стоит ли христианам так активно отмежевываться от язычества? Не является ли само христианство просто разновидностью язычества? Его модернизированной версией?..
Моно или стерео, или Как звали Бога и зачем?
В общем, все вышеуказанные открытия конца XIX — начала XX века произвели тяжелое впечатление на церковь и весьма развеселили светскую Европу, элита которой к тому времени давно уже была безбожной. А почему, кстати, безбожной?.. Ответ на этот вопрос тоже связан с психологией.
Наверняка вы в детстве читали древнегреческие или древнеримские мифы. Чем они удивляют современного человека? Тем, что боги там действуют, как люди, и несут все черты человека той эпохи. Они антропоморфны, ревнивы, злобны, мстительны, алогичны, крайне примитивны в своих проявлениях и необыкновенно жестоки. Олимпийские боги едят, пьют, мстят за мелкие обиды, занимаются сексом. Их примитивизм прекрасно виден нам, но был совершенно незаметен людям древности, еще не развившимся психологически и умственно до высот современности. Боги древности были прямым слепком и отражением психотипа древности. По поведению олимпийских богов можно изучать психологию примитивных аграрных народов. Да и скотоводческих тоже, если вспомнить про Ветхий Завет. Потому что бог Ветхого Завета тоже несет в себе отражение примитивного психотипа — он жесток, мстителен, алогичен, примитивно хитер, забывчив, необыкновенно лжив. Его поведение точно так же, как и поведение дикаря, отличается внезапными вспышками эмоций, во время которых он совершает иррациональные действия.
Все это мы вскоре увидим и еще не раз этому ужаснемся.
Немецкий историк Древнего Востока Фридрих Делич так писал о совпадении психотипов божеств и людей: «Одинаково наивные представления о божестве — подобно тому, как в Вавилоне боги едят и пьют, предаются отдыху, так и [библейский] Яхве, пользуясь вечерней прохладой, прогуливается в раю или наслаждается приятным запахом жертвы Ноя и спрашивает Валаама, кто гости, которых тот принимал. И здесь, как и там, тот же мир чудес и знамений и непрерывных откровений божества человеку во время его сна. И как в Ветхом Завете Иегова говорит с Моисеем, Аароном и пророками, так и вавилонские боги разговаривают с людьми или непосредственно, или через жрецов и боговдохновенных пророков и пророчиц».
Библейский бог не просто ходит ногами, простирает руки, кричит, но иногда даже дерется с людьми! Он забывает и вспоминает, раздражается, сердится: «Вы раздражали Господа, и прогневался на вас Господь…» Он и внутренне устроен, как все прочие млекопитающие, у него, например, есть мышцы, о чем неоднократно говорит Библия: «Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он?» (Иов, 40:4).
Бог древности — это, по сути, племенной шаман или вождь, только очень большого размера и владеющий магией, то есть умеющий совершать чудеса — летать, становиться невидимым, безнаказанно убивать, кого захочется, и в любой момент насылать болезни.
Однако по мере развития технологий развивались и люди. Не все, правда. Только элиты. А необразованные крестьяне во все века оставались примерно одинаковыми: суеверными, темными, обладающими крайне низкими способностями к аналитике… Дети природы. Вспомните опыты Лурии…
Зато элиты, то есть носители знаний, — это совершенно иные люди! Их психотип уже не столь примитивен, крестьянскими сказками про курочку Рябу и мелочно-мстительных, раздражительных богов их не проймешь. Разве древнеримский инженер, укрощающий стихию воды и камня, строящий многокилометровый акведук, производящий сложные математические расчеты, может поверить, что бог виноделия Вакх родился из бедра Юпитера? Почему из бедра? Это же белая горячка какая-то, которую без вопросов и критики может принять только ребенок. Или дитя природы.
Видимо, существует некий уровень развития человечества — я имею в виду уровень материальной культуры и соответствующий ему уровень жизни, — при котором вера в древние мифы сама собой растворяется. Уровень прежней мифологии перестает соответствовать уровню внутренней сложности наиболее продвинутых людей, далеких от крестьянского труда. Можно даже попытаться сказать, при каком уровне развития это происходит.