Вот так я мучилась всю дорогу. И только когда мы приехали, я вышла из машины, взглянула вокруг и тихонько засмеялась.
Мы остановились на откосе. Я подошла к самому краю, подставила лицо ветру и закрыла глаза. Как хорошо!
– Смотри, улетишь. – Кто-то положил мне руки на плечи. Я обернулась и увидела Андрея.
– Было бы здорово, – согласилась я, вглядываясь в озерную рябь внизу, в темную кромку леса на противоположном берегу, в высокое небо с редкими клочками облаков.
– Красиво, – согласился Андрей, словно подслушал мои мысли. – Но стоять на самом краю опасно, идем.
Он протянул мне руку, я оглянулась в поисках Сергея, но его не было, он ушел вперед со всеми. И тогда я решительно взяла Андрея за руку. Ну и пусть!
Мы сбежали вместе по тропинке к самому пляжу. Я сразу же разулась и погрузила ступни в нагретый солнцем чистый песок.
Народу было немного, я заметила лишь несколько машин. Пляж казался огромным, как будто мы очутились на морском побережье. Если бы не видимость противоположного берега, иллюзия была бы полной. Загребая песок, я медленно побрела к воде. Андрей подошел к ребятам. Я не смотрела в их сторону, ждала: вот сейчас подойдет Сережка, мы поговорим, все образуется... Но он не подошел. Тогда я разделась, кинулась в теплую воду и поплыла. Мое тело сразу же почувствовало разницу: озерная пресная вода, в отличие от морской, не выталкивала, а обволакивала, затягивала. Еще бы, плотность-то меньше! Еще на физике говорили. Но я плыла упорно, как привыкла на море, в штиль, когда нет высоких волн и море качает тебя в ласковых ладонях.
Постепенно лишние мысли исчезли из головы, словно их вымыло водой, я забыла о времени. Видела воду, чувствовала ее и еще, пожалуй, жар от солнца, а само солнце сверкало бликами на воде и слепило глаза. Я барахталась в солнечных зайчиках...
Бывают такие мгновения, когда кажется, что в мире ничего и никого не существует, кроме тебя. Вот и я погрузилась в ощущение собственного одиночества. Тем более странным показался звук, настигший меня издалека. Он приблизился, сначала неотчетливый, потом я услышала плеск, сопение и... увидела мокрое человеческое лицо.
Андрей, видимо, поднырнул под меня и, вынырнув, заставил остановиться. Сбоку, отфыркиваясь, появился Кирилл, а с другой стороны – Антон.
– Алинка, далековато ты заплыла, – отдуваясь, произнес Антон. – Давай-ка к берегу!
Я обернулась и, честно говоря, испугалась. Действительно, мы болтались чуть ли не на середине озера. Но я не показала своего страха. Храбро улыбнулась и повернула к пляжу. Мои сопровождающие плыли рядом, причем я видела, что Антон и Кирилл устали с непривычки, и только Андрей бодро нарезал круги, оберегая нас троих. Я тоже устала. То и дело переворачивалась на спину, отдыхала и плыла снова. Андрей несколько раз пытался помочь, но я отказывалась.
Наконец мы достигли вожделенного берега и все вместе вывалились из воды прямо на песок. Над нами молча стояли Сергей, Ирина, Ромка и Илья. Я подняла голову. Лица у них были испуганные.
Сергей бросился ко мне и накинул на плечи полотенце.
– Глупая, – сердито сказал он, обнял меня и, не оглядываясь на остальных, повел прочь от берега.
– Эй, куда девушку увел! – крикнул Андрей.
Я вырвалась и быстро пошла вперед.
Они нагнали меня вдвоем. Сергей, не обращая внимания на Андрея, взял меня за руку. Но я не сдавалась. Руку отняла. Андрей сразу же подхватил меня под мышки, усадил на плечо и побежал. Я хохотала как сумасшедшая.
Андрей принес меня к месту стоянки, усадил на плед и упал рядом на живот. Подошли ребята. Сергея не было. Ирина, посматривая на меня как-то странно, принялась разбирать сумки с едой. Андрей хлопнул себя по лбу:
– Совсем забыл! Я же целый ящик пива взял!
И действительно, ящик обнаружился среди прочей поклажи. Почему-то это пиво вызвало радостное возбуждение у ребят. Антон и Кирилл тут же взяли по бутылке, чокнулись с Андреем и с удовольствием принялись пить прямо из горлышек. Андрей положил голову мне на колени и убирать ее не собрался. Кирилл вдруг расхрабрился и тоже начал подкатывать ко мне с ухаживаниями. Как с цепи сорвался. Ирина отогнала от меня ребят, заставила их идти за дровами. Когда они ушли, она шепнула:
– Иди поищи Сережку.
Я бы не пошла, но не хотелось огорчать ее.
Я брела вдоль кустарника, заглядывала за деревья и наконец обнаружила Сергея. Он сидел, обхватив руками колени, и смотрел на озеро.
– Ты что? – брякнула я.
– Захотелось побыть одному...
Он не взглянул на меня.
– Там тебя Ирина зовет, – беспомощно оглянувшись, произнесла я.
– Хорошо.
– Дрова нужны.
– Ты за этим сюда пришла? – Сергей все-таки посмотрел на меня. У него были такие глаза, словно он заболел.
– Если я тебя раздражаю, то уйду. – Я отвернулась. – Мне только непонятно, зачем ты меня сюда привез?
– Теперь вижу – не надо было, – внезапно огрызнулся он.
Я больше не хотела его слушать, побежала прочь. Он догнал меня, остановил:
– Как ты себя ведешь?
– Не твое дело!
– Я думал, ты не такая, как все, не такая, как Наташа, а ты...
Он даже побледнел, глаза стали злые, как две ледышки.
– Я тоже думала, что ты меня любишь! – неожиданно для самой себя выкрикнула я.
– Если ты так думала, то почему же позволила Андрюхе себя обнимать?
– Да? А ты почему? Почему позволил ему обнимать свою девушку?! – Все, больше я не выдержала. Предательские слезы полились по щекам. Закрыв лицо руками, я села на песок и зарыдала в голос.
Я думала, что Сергей уйдет и больше не вернется. Но вдруг почувствовала, как его рука легла мне на плечи. Он прижал меня к себе, погладил по голове, приговаривая:
– Ну, прости, прости меня, я виноват... пожалуйста, не плачь! Я думал, что Андрей мне друг, а он – крыса!
– Почему это он крыса? – Я всхлипнула и вытерла слезы ладонями.
– Потому что он обнимал мою девушку.
– Интересно, откуда он мог знать, что я твоя девушка? – напыжилась я. – Ты же не сообщил ему об этом.
– А зачем ты прыгнула к нему в машину?
– Не к нему, а к Илье! И не прыгнула, а села, потому что меня укачивает, а у Ильи в машине кондиционер. Вот!
Сергей обхватил меня обеими руками, прижал к себе. Так мы с ним сидели на песке, обнявшись, и препирались. Прямо семейная сцена! Он мне говорил, что у Андрея девушка есть, они уже несколько лет встречаются и собираются пожениться. Именно поэтому Сергей его крысой назвал. Потому что он за спиной у своей невесты с другими крутит. А я в ответ заявила: «Может, я ему понравилась?» Сергей стал меня убеждать: «Нет, не понравилась, это он от скуки». Как будто я и понравиться никому не могу! И на Кирилла он злился, хотя при чем здесь Кирилл? Если честно, то именно он, первый из всей компании, предлагал мне встречаться. Только про Антона Сергей не сказал ни одного плохого слова. Оказывается, Антон – единственный, кто знал о наших с Сергеем отношениях. А я еще удивлялась, почему это Антон перестал за мной ухаживать.
Долго мы так спорили, пока нас ребята не нашли.
Андрей смеялся:
– А я и не знал, что ты – его девушка.
Я только плечами пожала в ответ. Андрей – ничего, утихомирился. Зато у Кирилла стало такое лицо, словно его по голове стукнули.
Ирина не удивилась, Ромка тоже. Илья немного растерялся. Но потом все успокоились. Сергей уже не отходил от меня. Заботливо намазал мои плечи кремом, чтобы я не сгорела на солнце, гонял Андрея, когда тот начинал со мной заигрывать.
В общем, я чудесно провела день, если не считать утреннего недоразумения.
Глава 18 Ревность
На обратном пути Илья предложил заехать к нему в гости. Андрей обрадовался и сразу же стал уговаривать меня. Я согласилась. Еще бы! Я никогда не была у Ильи. Мы с Сережей и Кириллом сидели на заднем сиденье. Получилось так, что мы всю дорогу болтали с Андреем, не обращая внимания на остальных. Конечно, я спросила Сергея, но так, как будто вопрос уже был решен. Он надулся и начал отказываться.
Все-таки Илье удалось его уговорить.
Вскоре мы подъехали к большому дому, окруженному садом. Я никогда раньше не бывала в таких домах. Отец Ильи – человек действительно богатый. Дом был скорее похож на небольшой замок.
Я прошла по садовой дорожке, полюбовалась ухоженными клумбами, мы поднялись на веранду, оттуда Илья провел нас в дом. Мы очутились в большом холле, соединенном с кухней-столовой. Ребята расселись кто где, а мне захотелось осмотреться. Илья повел меня по другим комнатам, показал кабинет отца, спальни, комнаты для гостей. Мы спустились в подвал, где были бассейн, тренажерный зал и сауна. Честно сказать, я ходила, как по музею, даже поймала себя на мысли, что руки держу за спиной, чтоб ненароком ни к чему не прикоснуться.
Не знаю... Чтобы жить в таких хоромах, надо иметь привычку. Пока Илья показывал мне дом, Андрей распоряжался на кухне, на правах своего человека. Я так поняла, что он частенько гостил у Ильи. Сергей как сел в кресло, так и не двинулся оттуда. Жаловался, что не выспался, а теперь у него болит голова. Я-то знала, что он просто злится на меня. Ну и пусть, решила я.
Я прошла по садовой дорожке, полюбовалась ухоженными клумбами, мы поднялись на веранду, оттуда Илья провел нас в дом. Мы очутились в большом холле, соединенном с кухней-столовой. Ребята расселись кто где, а мне захотелось осмотреться. Илья повел меня по другим комнатам, показал кабинет отца, спальни, комнаты для гостей. Мы спустились в подвал, где были бассейн, тренажерный зал и сауна. Честно сказать, я ходила, как по музею, даже поймала себя на мысли, что руки держу за спиной, чтоб ненароком ни к чему не прикоснуться.
Не знаю... Чтобы жить в таких хоромах, надо иметь привычку. Пока Илья показывал мне дом, Андрей распоряжался на кухне, на правах своего человека. Я так поняла, что он частенько гостил у Ильи. Сергей как сел в кресло, так и не двинулся оттуда. Жаловался, что не выспался, а теперь у него болит голова. Я-то знала, что он просто злится на меня. Ну и пусть, решила я.
Андрей вывел меня на веранду, оттуда мы спустились в сад, Андрей нарвал для меня букет цветов, в общем, он чувствовал себя как дома. Илья не препятствовал, значит, все было нормально.
Наконец Сергей наговорил грубостей Кириллу и вызвал такси.
– Мне надо домой, – заявил он. Я не стала сопротивляться. Видела, что он на пределе.
В такси мы поссорились. Сергей ругал меня, Андрея, Кирилла. Он говорил, что у него остался единственный друг – Антон, и только ему он верит.
– Знаешь, – сказала я, – это уже невыносимо! В чем ты пытаешься меня обвинить? Что плохого я сделала? Ты утверждал, что я капризничаю, а сам хуже ребенка! Вот зачем ты всем испортил настроение?
Я отчитывала его, как маленького. В самом деле, что за собственнические претензии? Я что, должна сидеть у его ног и заглядывать ему в лицо? Я так разошлась, припоминая все его необоснованные обвинения, что даже излишне увлеклась. А он слушал молча. Наверное, впервые я говорила, а он слушал, не перебивая. Думала: сейчас мы расстанемся и больше не увидимся никогда. Но Сергей неожиданно произнес:
– Да, наверное, я был не прав...
И мы снова помирились, уже во второй раз за сегодняшний день.
Андрей, между прочим, звонил мне, и не раз. После знакомства с ним я поняла, что значили Наткины слова о настоящем мужике-завоевателе. Потому что Андрей именно такой. Я знала, что у него есть девушка, к тому же Андрей – слишком взрослый для меня, но что же делать, он мне понравился, не мог не понравиться. И мне было лестно осознавать, что я тоже понравилась ему, хотя Сергей и отрицал это. Мне хотелось доказать Сергею свою правоту, и я рассказывала ему о звонках Андрея. Он только плечами пожимал. Я видела и знала – ему неприятно, когда я говорю об этом, но продолжала рассказывать. И еще мне стало понятно Наткино стремление к свободе. Когда она встречалась с Сергеем, я завидовала ей, а она – мне. Именно потому, что я была ничьей! Теперь же Сергей пытался ограничить меня, сделать своей. А я не понимала почему?! Наверное, Натка тоже этого не понимала.
Вопросов всегда больше, чем ответов. На то они и вопросы.
– Разве я не могу никому понравиться? – спросила я у Сергея.
– Наоборот, – ответил он.
– Так почему же ты споришь?
– Разве ты не понимаешь? – В его словах была горечь. – Я ревную!
Ревнует? Я не знала, радоваться мне или огорчаться. Ревнует – значит любит? А я? Люблю ли я?
Наши друзья постепенно разъехались, и наступили две счастливые безмятежные недели. Четырнадцать дней, которые мы с Сергеем провели вдвоем. Наши размолвки были забыты, нам никто не мешал, и, самое главное, мы не мешали друг другу. Я приходила к нему с утра и проводила с ним целый день. Иногда мы гуляли по городу или ездили к нам на дачу. Все было так чудесно, даже не верилось, что такие отношения вообще возможны. Мы дарили друг другу всякие приятные вещички, мы все время держались за руки, мы не могли надышаться друг на друга.
Через две недели мы, так и не опомнившись от нашей любви, расстались. Он уехал домой. Я – с родителями на море.
– Я люблю тебя, – шепнул он на прощание.
– Я люблю тебя, – отозвалась я.
Вместо эпилога
Мы продолжали писать друг другу эсэмэски, нежно ворковали по телефону, говорили о любви, о том, как мы соскучились, как наконец встретимся.
Скучала ли я? Не знаю, наверное, скучала, особенно в первые дни после разлуки. А потом отвыкла. Не сразу, постепенно.
Однажды, разговаривая с Сергеем по телефону, я почувствовала в душе некую фальшивую нотку... Я перестала быть искренней. Просто тараторила положенные в таких случаях слова.
И все-таки я ждала его. Ругала себя за равнодушие, уговаривала: вот он приедет, и все снова будет хорошо. Верила и не верила.
Словно я сама себя пыталась убедить в том, что люблю его. Возможно ли заставить себя любить? И какая она, любовь? Вдруг я обманываю себя? Потому что, когда любишь, не замечаешь недостатков любимого человека, тебе радостно оттого, что он живет, и, когда вы с ним встречаетесь, словно солнце восходит после долгой ночи.
А Сергей? Любит ли он меня? Возможно – да. Возможно, это расставание просто дает нам шанс подумать, решить для себя что-то важное, без чего дальнейшие отношения теряют смысл.
Нет, я не хочу никаких «серьезных разговоров», всех этих разборок: «Ах, ты меня любишь меньше, чем я тебя...» Я надеюсь, что у нас все будет правильно. Ведь главное уже было сказано. А дальше – время покажет!