Похлопав спросонья глазами, я все-таки смог уловить смысл написанного - такого адресата не существует. В настоящее время штаб партизанского движения создан лишь в Ленинградской области. Правда, он еще руководит действиями партизан на оккупированных территориях Новгородской и Калининской областей, но все равно, этого мало.
Я не отношусь к тем людям, которых ночью разбуди, и они сразу дадут ответ на любой вопрос. Лишь через несколько часов мне удалось припомнить, что центральный штаб действительно был создан только через год после начала войны, когда стало понятно, что немец еще силен и продолжает наступать.
Теперь мне пришлось писать новую рекомендацию, теперь уже по созданию центрального штаба партизан. За этими трудами прошла вся ночь, а утром меня уже потащили на банкет. В связи с октябрьским праздником выходило все больше указов о награждениях и присвоении частям и соединениям званий гвардейских. Ни одного дня не обходилось без того, чтобы кто-нибудь не устраивал маленькое торжество. Вот и сейчас объявили, что 29-й истребительный полк, который прикрывает нашу армию, преобразовывается в 1-й гвардейский.[4] В госпитале нашлось два летчика из состава полка, и естественно, они решили отпраздновать свое звание гвардейцев, а заодно еще и ордена.
По случаю такого повода медперсоналу пришлось закрыть глаза на некоторые нарушения режима, и принести именинникам канистру с требуемой жидкостью. После второй кружки разведенного в жуткой пропорции спирта, кто-то из гостей поинтересовался у гвардейцев, почему их так редко видели в небе.
- А нас трудно увидеть, мы птицы редкие. Сами посудите, к началу октября в полку оставалось только семь машин - три "чайки" и четыре "ишачка". А нам надо сопровождать полк штурмовиков, полк бомберов, да еще прикрывать наземные войска. Мы конечно, не единственная истребительная часть на фронте, но в других дела обстоят не лучше.
- Ну, так за вас тем более надо выпить - раздались возгласы. - Вы у нас действительно герои.
От очередной порции горючего меня избавила санитарка, передавшая приглашение начальника госпиталя зайти к нему.
Ничуть не смущаясь того, что от меня пахнет спиртом, мало ли, может меня им растирали, я постучался в нужный кабинет. К моему удивлению Иванова там не оказалось, зато был незнакомый энкавэдэшник.
-- Уполномоченный особого отдела 178-й дивизии лейтенант НКВД Климов - тут же представился незнакомец.
Вот это я попал. Опять кто-то хочет меня забрать, а моя охранница где-то шляется, как раз тогда, когда нужна больше всего.
- Вы наверно путаете, я из 179-й дивизии.
- Вот вас-то мы и искали. Вы были 24 сентября в Мартисово?
- Так, сейчас подсчитаю. Если Торопец мы взяли 25-го, то да был.
- Вы подсказали старшине, заведующему складом с трофеями, что у него имеется очень важная шифровальная машинка. - Это был не вопрос, а утверждение. - Так как особый отдел его дивизии еще не переехал, то он обратился к первому же найденному им особисту, то есть ко мне. А с вас теперь надо взять подписку о неразглашении. Кстати, поздравляю. Старшине дали орден, а вам положена медаль "За Боевые Заслуги"
Ну, это уже другое дело. Кажется, никто меня похищать не собирается. Окончательно меня успокоило появление Ландышевой в компании Куликова и уже знакомого великана-пограничника, причем все трое держали в руках оружие.
-- Что здесь происходит? - спросили одновременно майор и особист.
В двух словах я разъяснил ситуацию, тем более что подписку о не разглашении еще не давал.
-- А почему я не слышал об этой машинке?
-- Ну так мы же в тот день шли в наступление, а потом уже было не до этого. Да и завсклада обещал передать ее куда надо.
-- Ну хорошо, - повернулся Куликов к особисту. - Будет вам расписка, только напишите текст сами, а товарищ Соколов подпишет.
В чем тут дело, догадаться было нетрудно. Составлять важный документ карандашом было нельзя, и писать чернилами я не умел. Впрочем, накарябать перьевой ручкой даже всего лишь свою фамилию тоже оказалось непросто. С первой же попытки я заляпал листок чернилами, и лейтенанту пришлось писать новый экземпляр текста.
- Меня недавно контузило, - смущенно пояснил я, - да еще кучу осколков из плеч вытащили.
- Понимаю, - сочувственно кивнул Иванов. Он набрался терпения, и быстро строчил листок за листком, так как несмотря на все мои старания, я ставил огромные кляксы на место подписи.
Наконец, получив с шестой попытки требуемое, он собирался попрощаться, но не тут-то было. Теперь уже Куликов потребовал с особиста расписку о неразглашении всего, что он тут узнал. Однако и после этого Климова никто отпускать не собирался.
-- Сначала мы должны удостовериться, что вас сюда действительно послали.
-- Но вот же мои документы, а сержант Варенко неоднократно меня видел в особом отделе армии.
-- Действительно, видел - подтвердил пограничник, продолжая держать в руках автомат.
- Кто вы такой, я не сомневаюсь. Но надо выяснить, действительно ли вам давали такой приказ, и кто давал. А пока не придет подтверждение из вашей дивизии, будете сидеть здесь.
Оставив особиста скучать в компании двух пограничников, Куликов прошел со мной в палату и разъяснил цель своего приезда.
- Предлагаю вам сегодня съездить посмотреть на экспериментальные самолеты. Если вы увидите их так сказать, вживую, то может быть, вспомните еще что-нибудь. Заодно познакомитесь с летчиками 31-й авиадивизии, которые работают на вашем участке фронта. Раз новые самолеты проходят фронтовые испытания недалеко отсюда, а именно в 198-м штурмовом авиаполку, но нам надо этим воспользоваться. Интересно, они случайно прислали их именно сюда?
-- Возможно и случайно. Я помню, что КБ Поликарпова посылало свой И-185 как раз на Калининский фронт.
Куликов бросил на Ландышеву многозначительный взгляд, и поспешил пояснить - Это условное название резервного фронта.
Тут я понял свою промашку. Немцы находились в двухстах километрах от Калинина, как в это время называлась Тверь, и Калининский фронт в этом мире уже никогда не появиться.
На аэродром мы сразу не поехали, так как несмотря на наличие гэбэшных корочек и кучи важных бумаг, нам сначала желательно было получить пропуск в штабе 31-й смешанной авиадивизии, куда входил нужный нам полк. Оказалось, что мы не зря решили действовать по правилам, так как штурмовики недавно передислоцировали, и без сопровождающего мы бы их быстро не нашли. Хотя командира дивизии Руденко, недавно получившего генеральское звание, на месте не оказалось, но его зам, заранее извещенный о приезде Куликова, тут же организовал нам сопровождение.
Как раз в ту сторону отправлялся воентехник Филиппов из звена управления дивизии. Где-то там недавно приземлился на брюхо истребитель, а Филиппов как раз занимался поискам и восстановлением подбитых самолетов.
Воентехника мы усадили в нашу эмку, которую майор на время реквизировали у местных особистов, а за нами ехала целая колонна. Машины авиаторов бежали резво, а вот старенький грузовичок, набитый пограничниками, которых нам выделил особый отдел армии, постоянно отставал. Иногда он совсем останавливался, и нам приходилось ждать, пока водитель снова уговорит свой драндулет завестись.
-- Повезло вам, - заметил Куликов во время очередной остановки, - новую технику выдали.
-- Нет, не выдали, это мой трофей.
-- А, так это вы тот самый техник, который из речки сейфы выловил?
-- Он самый, - подтвердил наш шофер-энкавэдэшник, который возил высокое начальство и знал некоторые секреты. - Ему потом благодарность за это объявили.
-- Что еще за история? - Заинтересовался я. - Секретная?
-- Ну, раз уже все знают, то и вам можно рассказать. Я изложу версию случившегося согласно рассказу здешних особистов, а если что не так, то товарищ Филиппов меня поправит. Авиационные техники, как обычно, узнали об очередном подбитом самолете и отправили техническую команду на его поиски. Пока нашли, пока подняли в кузов, уже стемнело. Ночью ехать нельзя - дорога сильно размокла, и они решили переночевать в копнах сена. Вокруг все было тихо и спокойно, и вдруг подбегает военный в командирском плаще но без знаков различия, и начинает кричать что сюда идут танки противника. Филиппов отвечает, что связывался со штабом дивизии и угрозы пока нет. Военный с предусмотрительно споротыми петлицами махнул на него рукой, и скомандовал своим людям спустить в реку два грузовика и эмку. Кроме машин они бросили в воду еще что-то. Наутро авиаторы подошли к реке и увидели затопленные у самого берега автомобили. Оставлять их было жалко, поэтому техники прицепили тросом к своим грузовикам и вытащили
- Ну да, - подтвердил Филиппов, - вот эти самые грузовики, которые едут за нами. Еще была эмка, но ее нам не оставили.
- Но там в воде оставалось еще что-то, - продолжал свой рассказ майор. - Обогревшись немного у костра, техники снова полезли в ледяную воду. Оказалось, что на дне лежат сейфы. Все встревожились, ведь там могли быть важные документы. Их тоже достали и привезли на аэродром. И действительно, когда сейфы вскрыли, то в них оказались планы наших оборонительных сооружений. Все бумаги тут же доставили в штаб Западного фронта. Естественно, паникеров нашли и наказали, а машины оставили авиаторам, которые их честно заслужили.
Пока я слушал рассказ, злосчастный грузовик наконец завели, и он снова пополз вперед, то и дело застревая в грязи. Другие автомобили явно были полностью исправными, но и им приходилось несладко. Иногда топкие места удавалось объехать по обочине, хотя и засыпанной снежком, но более проходимой, чем размочаленная колесами дорожная колея. Я с интересом наблюдал битву машин с грязью, так как все время, пока была распутица, пролежал в госпитале, и эта сторона здешней жизни от меня ускользнула.
- Сейчас еще хорошо, - заметил Куликов, - земля подмерзла и дороги стали более-менее проезжими. А вот еще неделю назад этот путь занял бы раза в три больше времени, и то если не забыли захватить шанцевый инструмент. А теперь здесь можно сказать автодром.
- Да уж, действительно автодром. Только для испытания вездеходов в экстремальных условиях.
Майор невольно улыбнулся, вспомнив, что в моем мире я ездил только по асфальту. Для него эта дорога была самой обычной.
- А ведь это гражданская техника, - кивнул я в сторону нашей небольшой колонны.
- Ну да, - согласился Куликов, еще не понявший, к чему я клоню, - мобилизованная из народного хозяйства.
- Но для армии наши заводы продолжают выпускать такие же машины. Да и американские, которые нам должны поставлять союзники, на самом деле ненамного лучше.
- А что тут поделаешь, - грустно пожал плечами Куликов. - Конечно, хотелось бы насытить армию полноприводными грузовиками с шинами регулируемого давления, но пока это из области фантастики.
- Но кое-что сделать все-таки можно. Раньше я об этом не задумывался, да и вообще мы с вами больше обсуждали танки и истребители.
- Остановите.- Приказал майор водителю. - Идите, пока покурите.
- Так вот, - начал я, когда нас оставили вдвоем.- У нас в будущем военную технику делают с односкатными колесами. Это касается не только бронетранспортеров, но и грузовиков. Также очень важно максимально возможно увеличить диаметр шин. Двухскатные задние оси с маленькими колесами, очень распространенные в гражданских моделях, сильно снижают проходимость машин по бездорожью. Полагаю, надо попросить американцев внести изменения в ленд-лизовские грузовики. Вряд ли они откажутся, ведь конструкция не усложняется. Можно предложить еще одно нововведение - широкие шины низкого давления. Правда, для них требуются эластичные и прочные боковин, которые у нас в стране наверно еще не разработаны. Но их можно заказывать за рубежом.
- Интересная идея. Я потребую устроить сравнительные испытания, и по их итогам внести изменения в военные заказы.
Пока машина медленно ехала по лесной дороге, Филиппов объяснил, почему пришлось срочно передислоцировать полк. Немцы недавно обнаружили аэродром, причем по вине самих летчиков, которые возвращаясь с задания, привели за собой вражеского разведчика. Фашист спокойно сделал круг над аэродромом, а наши зенитчики гадали, свой самолет, или чужой. Наконец придя к выводу, что это свой, с соседнего аэродрома, они отошли от орудий. Начальник штаба скомандовал по телефону открыть огонь, но на зенитной батарее никто не брал трубку. Все вышли из блиндажа поглазеть на заблудившийся самолет. Так он и ушел безнаказанно.
После этого командир полка решил, что надо как можно скорее перелетать на запасной аэродром, однако к тому времени его еще не успели подготовить. Дело в том, что на том месте полк находился недавно. Для нового аэродрома еще нужно было найти большую площадку, пригодную для летного поля, и дело усложнялось тем, что подходящих мест здесь очень мало. То местность слишком открытая, так что негде укрыться от бомбежки, и к тому же болотистая. То сплошной лес, выкорчевывать который пришлось бы очень долго.
К счастью, авиаразведке удалось обнаружить в лесном массиве большую поляну, не обозначенную на карте. Она образовалась недавно от пожара, и по размерам как раз подходила для полевого аэродрома. Километрах в трех от нее есть большая деревня, в которой легко можно было разместить весь полк.
После изучения находки сразу же принялись за работу. Готовил площадку весь личный состав, включая техников и летчиков. Вместе с жителями окрестных деревень они корчевали пни, вырубали кустарник, возили грунт. Работали посменно днем и ночью, и уже через три дня взлетно-посадочная полоса уже была готова.
- Теперь осталось только сделать сносную дорогу, - добавил лейтенант, когда машина подпрыгнула на очередной колдобине. - А то пока летчиков до аэродрома довезут, растрясут так, что они в воздух подняться не смогут.
Тем временем, пока готовили запасной аэродром, непогода держала фашистские самолеты на земле, не давая им взлететь. Но вот наконец все было готово, и можно перелетать. К рассвету моторы уже прогрели, и самолеты начали выруливать. И как раз в это время появляется девятка юнкерсов. Зенитчики начали стрелять, но безрезультатно. Истребители мы вызвать уже не успеваем. Первое звено бомбардировщиков высыпало бомбы на краю аэродрома, но следующие сделают нужную поправку, и не промахнутся.
Филиппов сделал эффектную паузу, достал беломорину, и не спеша затянулся.
- Наш комполка не растерялся, и повел самолет на взлет, - продолжил рассказчик, вдоволь насладившись нашим нетерпением. - Прямо от капониров, под углом к взлетной полосе. Остальные летчики за ним. Ну ничего, все взлетели. Фрицы отбомбились по нашему аэродрому точно, но особых потерь не нанесли, если не считать несколько десятков сгоревших макетов самолетов. Ну вот, и теперь летчики базируются здесь. За теми деревьями уже будет видно поле.
Подъезжая к аэродрому, мы заметили самолет, словно вынырнувший из леса и пронесшийся над самыми верхушками деревьев. Он тут же пошел на посадку, не делая круг над полем. Сразу же за ним выскочила вторая машина, и также не давая круга, поспешно приземлилась. Севшие машины тут же подрулили к краю поля и скрылись под ветвями деревьев.
Часовой, которого мы спросили, где найти командира полка, указал в сторону высокой сосны, на которой была оборудована площадка для наблюдателя. Под ней и находилась землянка командного пункта. Дежурный, увидев майора, вытянулся и доложил что комполка сейчас на поле, встречает пилотов вернувшихся с задания.
Машину нам пришлось спрятать в зарослях, так как выезжать на поле категорически запрещалось, и дальше мы пошли пешком.
Оказывается, к нашей встрече уже успели подготовится. К счастью для нас над немецкими аэродромами сегодня шел снег, и вражеских налетов можно было не опасаться. Поэтому специально к приезду высокого начальства в лице Куликова, экспериментальные самолеты выкатили из капониров и установили среди деревьев на краю летного поля. Натянутая над ними масксеть позволяла не опасаться обстрела какого-нибудь шального немца, все же осмелившегося вылететь в непогоду.
Я не специалист по авиации, но основные модели военной техники, используемой в это время, узнать могу. Однако самолеты, собранные здесь, были какие-то странные, одновременно похожие и не похожие на известные мне по фотографиям. Только два из них, стоявших в сторонке, я мог более-менее уверенно опознать. Это были ИЛ-2, характерный горбатый профиль которого трудно было спутать с чем либо. Вот только нос у них был не заостренный, а тупой, будто обрубленный. Что интересно, в отличие от выпускаемых сейчас штурмовиков, у этих экземпляров кабина была двухместной, правда без установленного пулемета воздушного стрелка.
Похоже, это были те самые самолеты, только что вернувшиеся с задания, так как вокруг каждого толпилось не меньше десятка человек. Одни занимались послеполетным осмотром, выискивая повреждения, полученные машинами, и контролируя исправность различных механизмов. Другие внимательно слушали пилотов, которые оживленно жестикулировали. Когда мы подошли поближе, стало ясно, что в полете произошло нечто экстраординарное.
-- Под трибунал надо их отдавать, что за безалаберность такая, - слышались возмущенные возгласы.
Увидев Куликова, командир полка подполковник Горлаченко, облаченный в такой же комбинезон, как и механики, и отличавшийся от них только фуражкой, тут же отдал команду строится и представил нам пилотов, вернувшихся из вылета.