Прибор этот назывался анализатором пси-информации и представлял собой нечто вроде миниатюрного детектора лжи. Он регистрировал до десятка параметров человеческого тела, в том числе электромагнитные поля, ауру испарений и звуков, и «пакеты» биоизлучений. Палеонтолог хотел сначала убедиться сам — излучает ли суперзавр биоволны, мысленный фон, так сказать, а уж потом докладывать об этом координационному совету. Норман был уверен, что ажурный костяной нарост — «воротник», вздымающийся над головой панспермита трехзубой короной, — является на самом деле антенной, а то и комплексом антенн.
Кемпер понаблюдал за его действиями, глянул на часы.
— Ну что, пошли? Я есть хочу, а нам еще топать и топать до лагеря. В следующий раз возьмем велосипеды.
Алиссон на шутку не отреагировал.
— Подожди, я тут проверяю одну идею. — Он, пыхтя, взобрался на шею Тихони. — Если… это гребень антенна, как я считаю, то прибор… должен… сработать.
— Сам же говорил, что драконы неразумны, и в то же время пытаешься поймать их пси-излучение. С таким же успехом можно просто позвать его и мысленно спросить, разговаривает ли он по-английски.
В тот же миг Тихоня изогнул шею и глянул на людей в упор. Алиссон чуть не свалился вниз, на «седло», потому что ему показалось, что по затылку кто-то врезал стеклянной бутылкой, осколки который вонзились в череп, прошили голову насквозь и вышли через глаза двумя лучами синего света. Вспышки эти породили целую вереницу тающих видений: Странные призраки на невероятных животных или птицах. Шлепок удара вызвал в ушах грохот морского прибоя и каскад необычных звуков: щелканье кастаньет, бульканье и писк. Тело заполнилось водой, вода закипела, испарилась фонтаном через дыру в затылке, в глазах потемнело.
Длилось это состояние несколько мгновений.
Норман снова обнаружил себя висящим на шее суперзавра на «липучках», а Кемпер внизу на «седле» оглянулся по сторонам, шепча проклятия.
— Или я принимаю желаемое за действительное, — хрипло сказал Алиссон, — или он нас понял! Во всяком случае, анализатор сработал, в диапазоне био даже зашкалило.
— Чуть не задавил, дурак! — ответил Кемпер тенором. — Или это мне тоже показалось?
— А что ты почувствовал?
— Будто я упал в бездонный колодец и лечу в космосе… Потом вынырнул посреди болота: все зелено, зыбко, морда в тине, почти ничего не вижу, ноги свело… причем их шесть, а не две… И сверху кто-то сидит, давит на шею, вгоняет в болото…
— М-да, разные мы с тобой люди. Мне привиделось другое.
Алиссон слез вниз, погрозил пальцем все еще разглядывающему их Тихоне.
— Не балуй, зверюга. Может быть, ты нас и понимаешь, но мы тебя не совсем.
Суперзавр дернул головой, по коже шеи пробежала быстрая рябь, вызвав тонкий стеклянно-металлический перезвон выпуклых ромбовидных пластин.
Снова тяжесть навалилась на головы людей, сбив дыхание и ритм работы сердца. Алиссон потерял ориентацию, схватился за плечо Кемпера. В глазах поднялась кровавая пелена, спала, смыв все краски окружающего мира, так что стал полупрозрачным, как мутное стекло. Затем последовало головокружительное падение в бездну, свет в глазах померк, ударило в ноги… во все шесть… в груди гулко заработали три сердца… два боковых глаза требовали энергии, а передний слезился… и очень чесалась шея за плавником…
Очнулся Алиссон там же, на гладкой поверхности «седла». Ноги дрожали, во рту пересохло, сердце колотилось о ребра, хотелось прилечь и закрыть глаза. Те же ощущения владели и Кемпером, разве что в меньшей степени.
— Хватит экспериментировать! — буркнул летчик, глотнув из фляги. — Я тебе не подопытный кролик, а эта зверюга не умеет рассчитывать дозы своего психованного излучения.
— Ты прав. И все же мы с тобой сделали сенсационное открытие: суперзавры отзываются на мысли человека! А значит контакт с ними возможен.
— Если удастся… — Алиссон не договорил.
Видимо, не получив ответа, какого он ждал, Тихоня поднял голову к небу, и над пустыней прокатился леденящий душу клич, в котором смешались орлиный клекот, волчий вой, бас органа, вопль трубы, тремоло сверчка и визг раздираемого железного листа!
Исследователи не помнили, как они спустились с крупа суперзавра и ударились в бега, пока не удалились на приличное расстояние. Остановились, с трудом переведя дыхание, уняли дрожь в руках и ногах, сделали по глотку виски.
— Carmen horrendum[5], — прохрипел Алиссон, пряча флягу. — Орет он знатно. Рассердился, наверное.
— Скорее, пожаловался сам себе на нашу тупость. Ведь явно хочет что-то сообщить, а мы не воспринимаем. Голова трещит… Наверное, не совпадают спектры излучений наших мысленных сфер. — Алиссон оживился. — Хорошо бы попробовать поговорить и со Стрелком.
Кемпер посмотрел на ворковавших сверхдраконов — Стрелок подполз к Тихоне и тыкался мордой в гребень на шее — и сделал еще один глоток.
— Благодарю покорно! Тихоня ему сейчас нажалуется, того и гляди — лучом своим поджарит. Хочешь — лезь один, если жить надоело, а мне ни к чему знать, о чем думает дракон.
— Познавать — это радость для того, в ком воля льва[6], — проговорил рассеянно Алиссон. — Я, пожалуй, рискну влезть на Стрелка… завтра.
Кемпер засмеялся, хлопнул друга по плечу и направился к лагерю, бросив через плечо:
— Пошли домой, лев, потом поговорим.
***— Значит, по-вашему они читают мысли людей? — спросил скептически настроенный доктор Хойл, переглядываясь с коллегами, среди которых кроме Тиммери находились крупные ученые: зоологи, физики, биологи, ксенологи со всех концов света.
— Ipso facto[7], — спокойно произнес Алиссон. Скорее, не читают, а воспринимают мысленные образы. Читать — значит понимать язык, а драконы слишком далеки от всего земного, чтобы выучить язык. Нет, они чувствуют наши мысленный движения и пытаются ответить, передать свои образы, но, боюсь вряд ли и мы поймем их, воспримем сообщение.
— Почему?
— Не берусь утверждать это априори, но диапазоны мысленных излучений человека и панспермита могут не перекрываться полностью, в таком случае передачи всегда будут сопровождаться шумом…
— Спасибо, понял.
Координациооный совет заседал в одной из военных палаток лагеря, достаточно теплой и просторной. Среди присутствующих находился и адмирал Киллер, олицетворявший собой силы безопасности лагеря и службу сохранения секретности исследований, хотя на полигон и были допущены ученые из многих стран.
После того памятного раза, когда панспермит Тихоня-Равана «заговорил» с людьми, Алиссон и Кемпер уже дважды совершали восхождения на живые горы суперзавров, в том числе, и на Стрелка-Индру, и оба раза воспринимали их мысленные — ксенологи предложили термин — пси-передачи, хотя понять в них ничего не смогли. Контакты были больше эмоциональными, чувственными, чем информационными, что породило в среде ученых массу дискуссий, считать ли панспермитов разумными существами, пусть и негуманоидного типа, или же «умными» животными, предрасположенными к приручению или дрессировке. Споры шли и вокруг сути термина «разум», в результате которых оппоненты нередко обвинялись в отсутствии такового.
Алиссон в спорах не участвовал, но имел свою точку зрения, основанную на идее Кеннета, который продолжал возиться со скелетом древнего суперзавра.
Идея состояла в том, что скелет выполнял несколько функций, среди которых опорная и двигательная были не главными, главной же была роль хранилища мозга! Не костного мозга, а подобного тому, который у человека помещался в позвоночнике и в голове.
— То есть ты хочешь сказать, что панспермиты обладают колоссальными запасами нервного вещества, — сказал ошарашенный Алиссон, будучи в гостях у Кеннета. — И в то же время этот «длинный» мозг не является носителем интеллекта.
— Абсолютно справедливо. Этот мозг нужен панспермитам для иных дел, кои нам еще предстоит выяснить.
— А Тимоти считает, что старый дракон сдох, а труп его усох и фоссилизировался[8].
— Тиммери мыслит стереотипами, как и большинство стариков, но мы-то с тобой помоложе…
— …доктор Алиссон? — услышал Норман и очнулся.
— Что, простите?
К нему обращался коротышка Хойл. Физик выглядел усталым и помятым, но в глазах его блестел живой, острый ум и проницательность.
— Нам до сих пор неизвестен источник энергии панспермитов, — терпеливо повторил Хойл. — От термоядерного реактора они избавились, если судить по прекращению гамма— и рентгеновского излучений, но что вырастили взамен — загадка. Я считаю, кварковый реактор, однако нужны замеры волнового фона.
— Не обязательно кварковый, — возразил коллега Хойла физик из России Романецкий. — Судя по тонким полевым эффектам, которые регистрирует наша аппаратура, панспермиты используют вакуумный резонанс.
— Для того, чтобы источником энергии служил вакуум-резонанс, им необходимо сбрасывать либо адронные струи, либо тепловое излучение в сопровождении нейтринных потоков, чего не наблюдается.
— Ошибаетесь, коллега, у панспермитов уже отмечено несоблюдение гомойотермии[9], температура многих участков тела резко отличается от соседних. Это не доказательство?
Ученые заспорили, но разгореться спору не дал Киллер:
— Господа, успокойтесь, здесь не место для дискуссий. Доктор Хойл, что вы хотели сказать доктору Алиссону?
— Во-первых, два моих прибора перестали выдавать информацию, а во-вторых, неплохо бы установить еще с полсотни датчиков, на телах панспермитов.
— Доктор, вы и так покрыли суперзавров слоем своих датчиков, зачем вам столько?
Хойл замялся, пытаясь сформулировать ответ так, чтобы его понял неспециалист, и Киллер не преминул заметить:
— Вы, ученые, явно неспособны объяснить коллегам содержание гипотезы, ради которой затевается исследование. Убеждаюсь в этом еще раз. Док, — адмирал хмуро взглянул на Алиссона, — у вас появляется еще одна задача: приручить драконов.
Последовала секунда полной тишины, затем раздался шум: заскрипели стулья, ученые и организаторы заговорили, кое-кто засмеялся. Алиссон боковым зрением поймал жест Кемпера, покрутившего пальцем у виска.
— Как вы себе это представляете?
— А это уже ваши заботы! Вас тут сорок человек, придумаете что-нибудь.
Выигрыш при этом настолько велик, что мы заплатим вам любую сумму.
«Мы» — это военные, понял Алиссон. Подумал: для них это действительно находка колоссального значения. Во-первых, открывается перспектива решения многих инженерных задач и применение физических открытий в военных областях, во-вторых, панспермиты, по сути, уникальные эффекторы, способные для достижения своей цели изменять самих себя. К тому же, вполне вероятно, что они обладают свободой выбора материала.
— Попробуем, — услышал палеонтолог свой голос, не отвечая на изумленный взгляд Кемпера. — Хотя добиться того, чтобы драконы слушались нас in euxtenso[10], вряд ли возможно.
Киллер кивнул, оставаясь недовольным и хмурым.
— Теперь поговорим об оставленных ими яйцах. Что если мы заберем их в Форт-Брагг? Лаборатории там мощные. Доктор Тиммери, вы уже выяснили? — адмирал не договорил, в палатку вбежал дежурный офицер:
— Драконы ползут сюда!
Все повскакивали с мест, бросились гурьбой из палатки. В лагере трижды взвыла сирена, поднявшая приличную панику. От городка исследователей до «пастбища» суперзавров было всего двенадцать километров, а звери могли передвигаться со скоростью до шестидесяти километров в час. Четверть часа — они в лагере.
Алиссон выскочил вслед за физиком Хойлом, и, еще не увидев за палатками ничего, услышал далекий вибрирующий вопль — это кричал Тихоня.
В стороне транспортной базы взревели двигатели вездеходов, раздались команды охране и призывы забираться в машины. Один за другим в низкое серое небо взлетели вертолеты наблюдения и охранения.
— Что будем делать? — возникший сзади Кемпер хлопнул друга по спине. — Тревожно мне что-то.
— Мне тоже, — признался Алиссон, застегивая теплую меховую куртку. — Может быть, драконы зовут нас? Я имею ввиду — не только криком, но и в мысленном диапазоне? Отсюда и тревога.
— Пошли навстречу, выясним. Только наденем «силзы», без них я чувствую себя голым.
Спустя несколько минут, предупредив гражданское начальство в лице Тиммери и военное в лице Киллера, друзья рысили к приближающимся панспермитам, которые с грохотом и гулом вспахивали каменистую почву пустыни. Их следы — четыре громадные рваные борозды — были заметны даже из космоса, со спутников.
Встретились всего в трех километрах от опустошенного лагеря. Суперзавры остановились первыми, подождали, пока люди подойдут ближе, и вдруг, как по команде, вытянули шеи и положили головы на землю перед людьми, словно предлагая обойтись без «скалолазания».
— Никак они нам кланяются! — раздался в наушниках веселый голос ошеломленного Кемпера. — Зря я материл Киллера, драконов-то и приручать не надо, они уже кем-то выдрессированы.
Алиссон был потрясен не меньше летчика и ответил не сразу, по привычке анализируя событие со всех точек зрения.
— Видимо, драконы раньше нас преодолели коммуникативный барьер… и понимают нас больше, чем мы их.
— В таком случае, они умнее, чем думают твои яйцеголовые коллеги.
— Что ж, продолжим диалог.
Они приблизились к страшной морде Тихони, снисходительно разглядывающего их передним щелевидным глазом — боковые глаза-радары зверя были закрыты, — и остановились, озадаченно разглядывая новую деталь на носу — центральном рыле панспермита, — три ветвистых, сверкающих золотом рога.
— Этого вчера не было, — хмыкнул Кемпер. — Вырастили за ночь. — Он чуть отошел, чтобы взглянуть на второго дракона. — У Стрелка то же самое.
Вот бы мне так: захотел — вырастил рога… — Он подумал. — Впрочем, женюсь, они и так вырастут. А вот крылья не помешали бы. Или пистолет на пузе.
Алиссон улыбнулся, а летчик вдруг завопил во всю мочь, так, что Норман вздрогнул:
— Эй, Тихий, рога себе зачем соорудил?
— Не ори, они реагируют не на звук и радио, только на мысленный зов. А рога вполне могут играть роль вибрисс. Может быть, это проявление какого-то этапа эволюции драконов, но сдается мне, что рога выращены специально для связи с нами. Чтобы преодолеть высокий порог мысленного восприятия… Сейчас проверим.
Алиссон подошел поближе к рогам — Тихоня лежал смирно в отличие от стрелка, который то и дело поднимал голову и поглядывал в сторону тарахтевших на горизонте вертолетов, — машинально передал мысленный привет и постарался легко и четко представить голову суперзавра без рогов. Затем пририсовал к ней рога и поместил рядом фигуру человека.
Ответ последовал сразу же.
Алиссона растянули, как резиновую куклу, до толщины карандаша, так что голова вошла в облака, а ноги — глубоко под землю, затем ноги отпустили, и удар в заднее место бросил его в космос. Короткая темнота, боль в позвоночнике, отчетливый хруст костей, верчение огненных спиралей — и вот он уже сидит верхом на суперзавре, ощущая в теле странную раздвоенность, даже «растроенность». Суперзавр смирно стоит в стаде таких же исчадий ада со всадниками в «седлах», только всадники эти не люди, а жуткие монстры, закованные не то в каменно-керамическую, не то в металлическую броню.
Больше всего они напоминали разрубленного пополам, до пояса, гигантского пещерного медведя. Обе половины (размер всадников соответствовал размерам «коней» — суперзавров, рост их достигал никак не меньше ста двадцати метров), опиравшееся на одно седалище, имели по две бугристые лапы и тяжелые медвежьи головы, вытянутые вперед, с крутыми лбами, на которых светилось по одному желтому щелевидному глазу. Многосегментные «латы» всадников отсвечивали тусклым золотом, покрытые на первый взгляд слоем полупрозрачного стекла, а в центре каждого сегмента торчал раскаленный до оранжевого свечения острый шип.
Алиссон, как зачарованный, разглядывал фиолетовую, почти черную, равнину с рядами суперзавров, молчаливых всадников, горы на горизонте, похожие на искусственные сооружения, и снова поймал себя на ощущении, что видит всю эту картину как-то своеобразно не из одной точки, вернее, не одной головой. Глянул вниз, на свои ноги, и обомлел: он увидел обтянутые «стеклянным металлом» громадные, бугристые конечности, заканчивающиеся чем-то вроде копыт. А руки — четыре толстые, бликующие глазурью лапы — держались за высокую переднюю стенку «седла» суперзавра.
В следующее мгновение невероятная картина пропала, Алиссон всплыл сквозь кипяток сознания на поверхность реальности и ощутил себя стоящим у морды суперзавра. Голова слегка кружилась, поташнивало, но отрицательных ощущений, подобных первым, от контактов с драконами не было. Панспермиты и в самом деле «подстроили» свои мыслепередатчики под параметры «приемников» в головах людей.
Палеонтолог оглянулся на Кемпера, топтавшегося сзади.
— Ты тоже видел?
— Что именно?
Алиссон вспомнил зловещие фигуры, оседлавшие суперзавров, и сглотнул горькую слюну. Каждое живое существо подчиняется закону соответствия среды и организма, поэтому рыбы могут жить только в воде, а птицы в воздухе, но представить среду, сформировавшую этих биторсных монстров, было невозможно.
— Всадников Апокалипсиса?
— Кого? Нет, не видел. Обычный набор — призрачные тени, фейерверк, космос… Что за всадники?
— Потом расскажу. Иди к своему альтер эго — Индре, мой Тихоня настроил пси-резонанс со мной, может быть, Стрелок сделал то же самое для тебя. Только вопросы задавай не словами, а образами.