Чей-то еще голос прорывался сквозь заблокированное подсознательное восприятие реальности. Логан знал, что это голос прокурора, задавшего вопрос и не получившего ответа. Вряд ли Бишоп проявлял беспокойство – в реальном мире прошло не больше секунды, но, если Логан не примет решение сейчас, скоро прокурор поймет, а оператор поймет еще раньше, что допрос выходит из-под контроля, Свидетель неадекватно воспринимает информацию, и заседание нужно прервать. Если Свидетель начнет перезагрузку, не закончив давать показания, тогда не только процесс придется начинать заново, причем в гораздо более худшей для обвинения ситуации, но и жизнь Свидетеля окажется под угрозой.
– Я не стану этого подписывать.
Какое мужество! Он не станет.
– Станешь, Эдвард. Хотя бы ради Эммы.
– При чем здесь Эмма…
Усталый голос человека, понимающего, что ему придется поступить так, как требует компаньон, которого он много лет называл другом. Логан не знал всего, а анализировать тонкие нюансы произнесенных слов и по ним делать вывод… он мог, да. Это скажется на длительности перезагрузки, но он мог…
Логан почувствовал, что больше не управляет собой. Странное, не знакомое прежде ощущение: будто он покинул собственное тело и медленно, как воздушный шарик, поднялся над собой, но не над собой, сидевшим в кресле Свидетеля в зале судебных заседаний, а над собой, стоявшим у стола Кайсера рядом с Хешемом в кабинете совладельца компании «Кайсер и Хешем». Зрение вернулось, будто включилось освещение, и…
Логан знал, конечно, об «экспериментах» по выходу человека из тела в состоянии клинической смерти. Как любой физик или биолог, знакомый с природой мозга, он понимал, или ему казалось, что понимал: «посмертные» впечатления, всегда заканчивавшиеся возвращением к жизни (как же иначе? мертвые не могут рассказать о своих видениях), были галлюцинациями, вызванными недостатком кислорода в клетках мозга. Он знал это, но теперь…
Теперь он об этом не задумывался. Только вспомнил.
Он «висел» в воздухе над столом и отчетливо видел побелевшее от ненависти лицо Хешема и внешне спокойное лицо Кайсера. Логан понимал, что Кайсер вот-вот утратит над собой контроль, и если Хешем сделает одно неверное движение, скажет одно неверное слово, Кайсер выстрелит – не потому, что ему так уж хотелось уничтожить компаньона физически, но потому, что оружие в руке было и для Кайсера ощущением новым, не испытанным. Кайсер хотел, чтобы Хешем струсил, он и так трус, ему достаточно сказать, что Эмма замешана, показать постер, и он подпишет все что угодно, а если пригрозить оружием, то вообще какие проблемы…
Кайсер не собирался стрелять, но сейчас не владел собой. Гнев нарастал и стал выше его чувства самоконтроля. Хешем этого не понимал. Он смотрел в черный зрачок, но думал не о том, что Кайсер нажмет на спуск, и жизнь прервется. Он думал об Эмме, которая его предала. Об Эмме, которая вела дела за его спиной. Может, и воображала, что – к его пользе. Если даже так, почему молчала? Да, у них в последние месяцы не было такого взаимопонимания, как в прежние годы, да, они даже вместе были в последний раз… когда? Он не мог вспомнить. Как же все плохо, и неужели Эмма на самом деле была с этим…
Логан чувствовал не мысли Хешема, а его душевное состояние, мысли возникали сами собой и, конечно, в его, Логана, голове, в его мозге, работавшем в режиме квантового компьютера и обрабатывавшем информацию, получаемую, как утверждала теория, не из этой вселенной, а из всех ветвей многомирия, где Хешем и Кайсер вели подобные разговоры, и где уже свершилось то, чему здесь еще предстояло свершиться. Точнее – свершилось уже и здесь, чему Логан, будучи Свидетелем, должен был дать точное, однозначное и недвусмысленное описание, чтобы прокурор смог четко сформулировать обвинение.
Краем сознания Логан воспринимал слова, которые произносил Бишоп, – не слухом, полностью сосредоточенным на том, что говорилось в кабинете, а именно краем сознания, вовлеченного в квантовые связи с мирами, где другой, но тот же прокурор, спрашивал у другого, но того же Свидетеля, что с ним происходит и почему он не отвечает на поставленные вопросы.
Прежде такого не случалось. Теоретически предполагалось, что и случиться не может. Свидетель, начавший давать показания, не способен решать самостоятельно, что сказать, а что утаить или исказить в показаниях в пользу той или другой стороны процесса. Свидетель – квантовая машина. А машина не может…
Логан так и полагал до момента, когда…
Что, черт возьми, происходило? В реальности не Кайсер убил Хешема, а наоборот – Кайсер убит, Хешем с места происшествия скрылся, не оставив улик.
– Подписывай, и закончим.
В голосе Кайсера звучало торжество. Он опустил пистолет и дулом подтолкнул к Хешему, все еще стоявшему в неудобной позе – он приподнялся, но не решался выпрямиться и был похож на вопросительный знак, – планшет с текстом документа, который Хешем должен был подписать.
Логан, будто многажды описанный в литературе дух, вышедший из тела, видел сверху текст на планшетке – стандартный, в вордовском формате. Кайсер подтолкнул к Хешему через стол палочку, с помощью которой тот мог поставить электронную подпись.
– Я жду.
У Хешема не было выбора. Логан ощущал состояние этого человека, мужа Эммы, слизняка, думавшего лишь о том, что Кайсер может случайно нажать на спуск.
С каких пор мы стали врагами? Мы… Логан поймал себя на том, что думает мыслями Хешема, ощущает то, что, возможно, чувствовал этот человек.
Эмма…
Логан не вспомнил, как открыл дверь и вошел в дом, где она его ждала. Это не было воспоминанием. Он вернулся в ту реальность, почувствовал запах ее волос, увидел ее глаза, впитал, как нектар, ее взгляд, он и сейчас не мог представить себе, что Эмма лишь играла, чтобы…
Я люблю тебя, – сказал Логан, и в глазах Эммы вспыхнул восторг, который невозможно ни с чем спутать.
Что я здесь делаю? – подумал Логан, глядя сверху на лысую макушку Хешема, на планшет с договором, на напряженную позу Кайсера.
Что я могу сделать?
Ничего. Свидетель лишь сообщает о явлениях и предметах, поддающихся квантовому наблюдению.
– Со-об-щи-те о…
Голос Бишопа, неузнаваемый, растянутый во времени. Логан понимал, что если сообщит о том, чему стал Свидетелем, Эмма окажется вовлечена в преступные действия этого подонка и…
Хешем не подписал договор, иначе Корин или Шелдон сообщили бы Логану об этой важной улике. Или не сообщили бы? Свидетель не должен знать всех обстоятельств дела. Свидетель должен иметь представление лишь о месте и времени события. Он не делает выводы, он только…
– Ну!
Как выстрелил.
Хешем так и остался в полусогнутом положении, когда протянул руку, чтобы взять палочку. Подпишет?
То, что произошло в следующую секунду, Логан воспринял не сознанием, а чем-то, во что превратилось сознание-подсознание-тело-весь-он-как-личность. Он увидел черный туннель и свет в его конце. Понял, что умирает. Услышал голоса, в которых узнал голос матери («Лог, пожалуйста, оставь стакан в покое!»), отца («Мне совсем не нравится, что ты собираешься стать физиком»), умершего в младенчестве брата (детский плач, но Логан легко понял все, что хотел, но не мог высказать, годовалый Джорди, когда его съедала болезнь).
Логан летел к яркому свету в конце туннеля, и голоса подгоняли его: «Скорее, ты можешь не успеть, ты должен сделать то…» Что он мог сделать на краю жизни, впитывая яркий и сладостный свет потустороннего… или иной вселенной, где он сейчас окажется…
Свет в конце туннеля распался на цвета, цвета соединились в материальный предмет, и, прежде чем узнав этот предмет, прежде чем поняв его назначение, Логан взял предмет в руки – так ему показалось, и он понимал, что на самом деле происходит квантовое соотнесение реальностей, он даже вспомнил семинар, на котором Донелли обосновывал такую возможность, а ему возражали и нашли множество аргументов «против» и ни одного «за».
Яркий свет в конце туннеля стал пистолетом – Логан просто забрал оружие из неподвижной руки Кайсера, будто отломил палец у гипсовой статуи. Увидел белое от ужаса и понимания конца лицо этого человека, услышал сдавленный возглас… чей? Хешема?.. направил оружие в лоб Кайсера, и пистолет выстрелил сам… то есть, видимо, Логан все-таки нажал на спуск, хотя и не понимал, как мог это сделать, будучи в состоянии квантовой запутанности и не являясь, в физическом смысле, человеком этой реальности.
Видеть он перестал сразу. На какое-то мгновение осталось слуховое восприятие, потрясенный голос Хешема:
– Господи!
И тихий, ускользающий стон Кайсера – возможно, он тоже видел сейчас черный туннель и свет в его конце. Он тоже ушел к свету, но, в отличие от Логана, без надежды вернуться.
А у Логана была такая надежда?
На короткое мгновение ускользавшее сознание возвратилось в вышедший из режима квантового компьютера мозг, и, прежде, чем погрузиться в черноту и безмолвие, Логан увидел раздраженное лицо прокурора.
А у Логана была такая надежда?
На короткое мгновение ускользавшее сознание возвратилось в вышедший из режима квантового компьютера мозг, и, прежде, чем погрузиться в черноту и безмолвие, Логан увидел раздраженное лицо прокурора.
– Что происходит? – требовательно спрашивал Бишоп. – В аппаратной! Что происходит со Свидетелем?
Я больше не Свидетель, – хотел сказать Логан. Он даже рот открыл, почувствовал, что вернулся, ощутил свои руки и ноги, зуд в левом ухе, жжение в затылке, там где его касались клеммы.
И – все.
* * *Женщина приезжала в больницу каждое утро после обхода, поднималась на пятый этаж и тихо сидела у окна в холле, всматриваясь в глубину коридора, где располагались кабинеты врачей, подсобные помещения и единственная, отделенная от прочих, палата. Что-то знакомое было в ее лице, но обманчивое ощущение узнавания не беспокоило Клару до того дня, когда, проходя мимо и услышав вздох, она впервые обратила внимание на профиль и поняла, кого эта женщина напоминает.
Клара не остановилась – она шла к Логану, показатели утром чуть изменились, дыхание стало чаще на три-четыре вздоха в минуту, это был уже изученный признак того, что перезагрузка заканчивается, и муж может очнуться если не сегодня, то в ближайшие дни. Она посидела у изголовья, поправила одеяло, погладила Логана по голове, прошептала в ухо обычные слова любви и поддержки. Логан говорил, что не слышит ее слов, не мог вспомнить ничего из того, что она ему нашептывала. В состоянии перезагрузки внешний мир для него не существовал, но Клара все равно рассказывала мужу новости, говорила о своей любви и о том, как она ждет.
Сегодня частота дыхания чуть увеличилась, но остальные показатели не изменились, и доктор Шеффилд не очень ее обнадежил.
– Электрическая активность мозга нулевая, – сказал он. – Придется ждать, дорогая Клара. К сожалению, в нынешнем случае невозможно назвать срок…
Никто на этот раз не мог даже дать обычной гарантии, что перезагрузка когда-нибудь закончится.
Клара помнила охвативший ее ужас когда Логан неожиданно перестал отвечать на вопросы, а пальцы его вцепились в подлокотники кресла с такой силой, что ей послышался хруст хрящей. Этот звук преследовал ее в снах, хотя, скорее всего, она сама его и придумала – у страха велики не только глаза, но и уши.
Клара не присутствовала в зале суда, ожидала в подготовленной палате, чтобы принять мужа как должно, все устроить, за всем проследить, никому не доверяла. Она следила за ходом допроса по двумерному монитору в палате, стереозапись в зале суда запрещалась, ей было все равно, двумерное изображение ее устраивало. И звук. Хруст, послышавшийся ей, когда Логан изо всех сил сжал подлокотники…
Что он видел? Что слышал? О чем не захотел или не смог рассказать?
Эта женщина в холле. Клара наконец узнала ее. Эмма Хешем. Или у жены убийцы другая фамилия?
Что она здесь делает? Как посмела?
Нужно сказать охране, чтобы ее не пускали – во всяком случае, не сюда, на пятый этаж. Неужели ее присутствие не противоречит правилам – если не больничного распорядка, то юридическим?
Клара поцеловала мужа в губы, она всегда так делала, покидая палату, даже когда выходила на минуту. Ей казалось, что, вернувшись, она может не застать Логана в этом мире. Она не позволяла себе думать о смерти, Лог не мог умереть, ему на роду написана долгая жизнь. Кто-то из его друзей-физиков даже развил теорию, которая Кларе очень нравилась: будто каждая перезагрузка вычитается из реально прожитой жизни.
Эта женщина сидела в холле, сложив ладони между колен, и смотрела в потолок, думая о своем. Она увидела Клару, она всегда ее видела, когда Клара проходила по коридору, но не подавала вида. Не подала вида и сейчас, когда Клара подошла и села рядом. Не изменила позы, не повернула головы.
– Вы миссис Хешем?
Эмма, наконец, повернула голову и посмотрела Кларе в глаза.
– А вы миссис Бенфорд, – произнесла она одними губами.
– Что вам здесь нужно? – спросила Клара с неприязнью.
– Можно мне увидеть Логана… мистера Бенфорда? – голос звучал так тихо, что Клара скорее догадалась о смысле по движению губ.
– Вы! – в одном этом слове звучала констатация того, что Клара все равно не могла допустить в сознание, несмотря на признание Лога. Разговор сейчас происходил на каком-то другом уровне восприятия, может, на квантовом, когда мозг понимает гораздо больше того, что может быть сказано, подумано и даже представлено.
Эмма заговорила быстро, сбивчиво, глотая слова, которые не могла произнести вслух, и произнося слова, которые ничего не выражали и только скрывали смысл. Она говорила, глядя Кларе в глаза, но смотрела на самом деле в душу, каким-то образом разрывая поставленный Кларой барьер неприятия.
– Понимаете, – говорила Эмма, – Лог такой… он не мог… мы только… это как пожар, я не знаю… я его не понимала, и вдруг, как ясное небо… у нас ничего, то есть… он видел, но разве он мог… в тот момент я… то есть он… это, наверно, так и происходит… Эд не… он не мог, я знала… но как могла подумать… Лог напрасно… я думала, он хотел защитить… но это… я не понимаю… я почувствовала… он…
Клара слышала:
– Лог, наверно, подумал, что я специально подстроила нашу встречу, но это не так, простите меня, я виновата, но когда Лог давал показания, произошло неожиданное, он не только видел и слышал, не только чувствовал разговор между мужем и Кайсером, он в это время думал обо мне, и, возможно, из-за этого что-то сместилось в физической реальности, кто знает законы квантового мира, Лог хотел защитить меня от Кайсера, тот все врал, а муж подписал бы документ, это ужасно, у меня с Кайсером ничего не было, он как-то пытался, и я могла заявить на него в полицию, но думала о репутации мужа, не сделала, а получилось так, как не могло быть, Логан перехватил пистолет, направил его в лоб Кайсера и выстрелил, я это почувствовала в тот же момент, потеряла сознание…
И оба потока – слов и сознания – сошлись в точке.
– Он убил Кайсера.
– Ваш муж, – сказала Клара.
– Нет. – Эмма наконец отвела взгляд, и в сознании Клары слова приобрели смысл сказанного, а не подуманного и воображенного. – Не Эдвард убил Кайсера. Лог.
– Лог, – повторила Клара.
Свидетель не в состоянии вмешаться в процессы, происходящие в физической реальности. Это аксиома. То есть не аксиома, конечно, но такая же основа квантового процесса наблюдения, как восход солнца на востоке – прямое следствие вращения земного шара.
– Вы говорите чепуху, – сказала Клара. Физику она, может, понимала плохо, но мужа своего знала лучше, чем он сам. Лог не мог поднять руку на человека. В реальной жизни и, тем более, в состоянии квантового наблюдения, когда это физически невозможно.
А если бы напали на нее? Если бы ее убивали? Если бы… Лог стоял бы и смотрел, потому что физически не был способен на насилие? Он не смог бы убить даже для спасения собственной жизни. А чтобы спасти ее?
С холодной отрешенностью Клара подумала, что ей неизвестен ответ на этот вопрос. Она хотела бы, чтобы ответом было: «Да, смог бы».
На нее смотрели усталые, измученные, печальные глаза этой женщины, сказавшей немыслимую, невероятную ни с точки зрения физики, ни с точки зрения психологии личности, вещь. И Клара, глядя в эти глаза, поняла, что Эмма не лжет. Эта женщина, как и она сама, не способна выдумывать. Взгляд Эммы был так же красноречив, как если бы она написала на большом листе бумаги: «Лог любит меня. Мы любим друг друга».
Ужасно.
Мог ли Лог убить ради этой женщины? Не Клары.
Законы физики…
К черту. В законах своей науки пусть разбираются физики. Возможно, они запишут на свой счет еще одно открытие новых квантовых закономерностей. Может, кто-то еще получит Нобелевскую премию. Абсолютно не важно.
Мог ее Лог убить человека ради… Любви, да. Не к ней. К этой женщине.
– Вы говорите чепуху, – повторила Клара, но сама не почувствовала уверенности.
Эмма держала ее ладони в своих руках, смотрела Кларе в глаза и говорила слова, которые Клара не хотела впускать в сознание. Говорила сбивчиво и для постороннего слуха невнятно и непонятно. Клара, однако, воспринимала не слова, а стоявший за ними смысл, и фразы Эммы звучали в ее мозгу четко, ясно и осмысленно:
– Когда это произошло, я ощутила реальность, в которой был Лог. Видела его глазами. Да, я знаю, в состоянии квантового наблюдения глаза участия не принимают. Неважно. Я говорю то, что чувствовала. То, что Лог чувствовал. Возможно, я стала Свидетелем, чтобы Лог смог стать Участником. Он отобрал у Кайсера пистолет. Кайсер не ожидал, он вообще ничего не понял, а мужу показалось, что пистолет выпал из руки Кайсера и выстрелил. Эд не говорил об этом в полиции, он и мне не сказал, знал, что никто не поверит, даже я. Пистолет выстрелил, и Кайсер умер. Стрелял Лог, понимаете?
– Это невозможно. Ваш муж…