Обернувшись, она увидела, как закрылся багажник ее «корвета» — Тео уже спрятался. Стиснув зубы, Элспет ухватилась за ручку и подняла тяжеленный, словно набитый свинцом, чемодан. Сделала несколько шагов и разжала пальцы. Взяла ношу в другую руку, прошла еще метров десять и снова уронила.
Тем временем полковник Хайд со своей группой направлялся через стоянку к администрации мотеля. Элспет молилась, чтобы он не посмотрел в ее сторону. Правда, в темноте он ее вряд ли узнает, если только не вглядится в лицо.
Поняв, что у нее не хватит сил нести передатчик, она поволокла его по бетонированной площадке, хотя это было опасней, так как шум мог привлечь внимание копов и фэбээровцев.
В конце концов она добралась до своей машины. Когда Элспет открыла багажник, к ней подошел один из полицейских и с приветливой улыбкой спросил:
— Вам помочь, мэм?
Побледневший Тео смотрел на нее испуганными глазами.
— Спасибо, я справлюсь, — сказала она и, подхватив неподъемный чемодан обеими руками, оторвала его от земли и запихнула в багажник. Тео тихо ойкнул от боли — угол чемодана врезался ему в бок. Элспет поспешно захлопнула крышку багажника.
— Уезжаете? — поинтересовался полицейский.
— Да.
Он наклонился и заглянул в салон «корвета», сначала на переднее, потом на заднее сиденье. Не обнаружив ничего подозрительного, выпрямился.
— Счастливого пути. Осторожнее на дороге.
Элспет села за руль и завела мотор.
Полицейский отвел в сторону одну из патрульных машин, освобождая проезд. Элспет неторопливо отъехала от мотеля, но, едва свернув на шоссе, до отказа выжала педаль газа.
01.30.
Поезд медленно отходил от станции Чаттануга. В тесном купе спального вагона Люк снял пиджак и повесил его на вешалку, затем, присев на край полки, начал расшнуровывать ботинки. Вилли сидела на той же полке, поджав под себя ноги, и с любопытством наблюдала за ним. Когда Люк развязал галстук, она сказала:
— Если ты решил устроить стриптиз, то это надо делать позажигательнее.
Люк невесело улыбнулся. Им пришлось довольствоваться одним купе, больше мест попросту не было. Он сгорал от желания заключить Вилли в объятия, но не решался.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О том, что события развиваются чересчур стремительно.
— А семнадцать лет уже ничего не значат?
— Для меня прошло только два дня. Это все, что я помню. И я все еще женат на Элспет.
Вилли, сразу посерьезнев, кивнула:
— Но она столько лет тебя обманывала.
— Мне не нравится, что я как будто ищу оправдания. — Он замолчал, ожидая ответа, потом добавил: — Ты с этим не согласна?
— Нет. Я бы хотела сейчас заняться с тобой любовью, но я тебя знаю. Ты не из тех, кто живет одним днем.
— Это плохо?
Вилли улыбнулась:
— Нет. Я рада, что ты такой. Это делает тебя надежным, как скала. Если б ты был другим, я бы, наверное… — Она не договорила.
— Что ты собиралась сказать?
Она посмотрела ему в глаза:
— Я бы, наверное, не любила тебя так сильно. И так долго. — Ей стало неловко, и, чтобы скрыть смущение, она сказала: — Почему бы тебе не залезть на свою полку и не дать мне наконец возможность разуться.
Люк послушно забрался наверх и лег на бок, подперев голову рукой.
— Потерять память — это все равно что начать жизнь заново, — произнес он, словно размышляя вслух. — Можно пересмотреть любое принятое когда-то решение.
Вилли скинула туфли и встала на пол.
— По-моему, это ужасно, — сказала она, быстрым движением снимая черные эластичные брюки. Перехватив его взгляд, усмехнулась: — Ладно уж, можешь смотреть. — Сунув руки сзади под свитер, она расстегнула бюстгальтер, затем эффектным жестом фокусника выдернула его из правого рукава.
— Браво, — похвалил Люк.
Она посмотрела на него задумчивым взглядом:
— Так что, будем спать?
— Думаю, да.
— Хорошо.
Встав на край полки, она подставила губы для поцелуя. Люк слегка коснулся их своими губами, и она тут же отстранилась.
Он лежал на верхней полке и думал о ней, о том, что она внизу, совсем близко, думал о ее голых ногах и округлостях грудей под мягким свитером из ангоры. С этими мыслями он и уснул.
Ему снился необыкновенно эротичный сон, и пробуждение было медленным, словно он пытался отдалить возвращение в реальный мир с его ракетами и предательством. Рубашка на нем была распахнута и брюки расстегнуты. А Вилли лежала рядом и целовала его.
— Проснулся? — спросила она. — Совершенно не интересно ласкать человека, который дрыхнет и ничего не чувствует.
Рука Люка скользнула вдоль ее тела. Она по-прежнему была в свитере, но ниже пояса на ней ничего не было.
— Я проснулся, — сказал он хриплым со сна голосом. Его руки забрались под свитер, дотронулись до ее грудей.
— Они по тебе соскучились, — прошептала Вилли.
Ему казалось, продолжается снившийся ему сладостный сон. Подрагивающий на стыках вагон, горячие поцелуи любимой женщины, бегущая за окном Америка. Люк обнял Вилли и крепко прижал к себе, чтобы увериться: она — настоящая и все это не игра его воображения. Он поймал себя на мысли, что ему ничего больше не нужно, только лежать вот так, сжимая ее в объятиях. Но желание все-таки взяло верх, накатило мощной волной, которой он не смог воспротивиться.
Когда они наконец насытили свою страсть, Вилли попросила обнять ее покрепче и уткнулась лицом в его шею. Вскоре они уснули, по-прежнему обнимая друг друга.
Часть 6
Предстартовый отсчет дошел до нуля.
В блокгаузе раздается команда: «Запуск!» Один из членов дежурного расчета дергает за металлическое кольцо и поворачивает его. Этим действием запускается ракета. Открываются клапаны топливных баков. Закрывается отверстие, через которое вытекал жидкий кислород, и облако белого дыма вокруг ракеты внезапно исчезает.
Руководитель запуска произносит: «Топливные баки под давлением».
В следующие одиннадцать секунд ничего не происходит.
08.30.
Приземляясь на военно-воздушной базе Патрик, расположенной в нескольких километрах от мыса Канаверал, Энтони уже рисовал в воображении, как прямо на аэродроме его арестовывают агенты ФБР в безукоризненно отглаженных костюмах и до блеска начищенных ботинках, но на летном поле его ждала только Элспет.
У нее был измученный вид. Они прошли к ее «корвету», стоявшему под палящим солнцем. Сев в машину, Энтони спросил:
— Как Тео?…
— Дрожит от страха, но это пройдет.
— Где он?
— В моем номере в мотеле. Останется там до темноты. Но тебя ведь тоже, наверное, разыскивают? Как по-твоему, ЦРУ передаст твои приметы полиции?
— Не думаю. В нашей конторе предпочитают самостоятельно решать внутренние проблемы. Сейчас они полагают, что я стал неуправляемым, и их единственная забота — избавиться от меня, прежде чем я поставлю их в неловкое положение. А когда они выслушают Люка и поймут, что у них работал двойной агент, они тем более постараются замять эту историю.
— Значит, мы все трое по-прежнему в игре. В таком случае у нас остается шанс завершить операцию.
Через двадцать четыре часа все закончится, подумал Энтони. Они нанесут противнику сокрушительный удар в борьбе за дело, которому посвятили свою жизнь.
Элспет оторвала взгляд от дороги и посмотрела на него:
— Какие у тебя дальнейшие планы?
— Отправлюсь в Москву. У меня есть все необходимое: паспорта, деньги, маскировка.
Энтони был майором КГБ. Элспет стала агентом Москвы еще раньше, чем он, — она-то и завербовала Энтони — и имела звание полковника.
— Думаю, мне предложат стать кем-то вроде консультанта, — продолжал Энтони. — В конце концов, вряд ли у них есть человек, который знает про ЦРУ больше меня.
— И тебя ничто не пугает?
— Конечно, пугает. Поначалу мне будет одиноко: ни друзей, ни семьи, и к тому же я не говорю по-русски. Но, может, я еще женюсь и нарожаю целый выводок маленьких коммунистов. — Несмотря на легкомысленный тон, в его голосе слышалась тревога. — Я уже давно решил пожертвовать личной жизнью ради того, что считаю более важным.
— В свое время я сделала такой же выбор, и все равно от одной мысли о необходимости перебраться в Россию мне бы стало страшно.
— Тебе это не грозит.
— Пока нет. Москва хочет, чтобы я во что бы то ни стало продолжала работать здесь.
Последние четыре года для советских ученых не существовало тайн в американской космической программе. К ним поступали все важнейшие доклады, все результаты испытаний, все чертежи. И обеспечивала их этими материалами Элспет.
Энтони знал: ради успеха в работе ей пришлось многим пожертвовать. Элспет вышла замуж за Люка, чтобы было легче добывать информацию для советской разведки, при этом она его по-настоящему любила и страдала оттого, что предает его. Но наградой ей была победа русских в космической гонке, которая сегодня будет еще раз подтверждена. Если сегодня ночью они осуществят свой план, значит, все ее жертвы были не напрасны.
Энтони знал: ради успеха в работе ей пришлось многим пожертвовать. Элспет вышла замуж за Люка, чтобы было легче добывать информацию для советской разведки, при этом она его по-настоящему любила и страдала оттого, что предает его. Но наградой ей была победа русских в космической гонке, которая сегодня будет еще раз подтверждена. Если сегодня ночью они осуществят свой план, значит, все ее жертвы были не напрасны.
Впереди над растущими вдоль дороги пальмами показался огромный макет космической ракеты с вывеской: СТАРЛАЙТ. Элспет сбросила скорость, въехала на стоянку и поставила свой «корвет» как можно дальше от дороги. Двухэтажное здание мотеля подковой окружало большой бассейн, возле которого уже загорали несколько ранних пташек. Энтони, надвинув шляпу на глаза, быстро прошел к лестнице и поднялся на второй этаж к номеру Элспет.
Тео стоял у окна и смотрел на океан. Элспет познакомила мужчин.
— Каким образом Люк узнал про меня? — спросил Тео. — Он вам это объяснил?
— Началось все с ксерокса в ангаре «Р». Каждый, кто пользуется аппаратом, должен проставить в журнале службы безопасности дату и количество сделанных копий и расписаться. Люк обратил внимание на шестнадцать копий, за которые расписался Вернер фон Браун.
— Я всегда пользовалась его именем, потому что фон Браун начальник и ему не станут задавать лишних вопросов, — сказала Элспет.
— Да, но Люку было известно, что в тот день фон Браун находился в Вашингтоне, — продолжал Энтони. — Люк отправился в канцелярию и обнаружил в конверте на имя Тео копии чертежей. Решив не рисковать, он не стал делиться подозрениями ни с кем из здешних сотрудников и полетел в столицу. К счастью, Элспет меня предупредила, и мне удалось его обезвредить, прежде чем он успел с кем-либо встретиться.
— Но теперь операция опять под угрозой, — заметила Элспет. — Люк снова знает все, что мы заставили его забыть.
— Что, по-твоему, предпримет руководство? — спросил ее Энтони.
— Думаю, они изменят код.
— Если они это сделают, мы не сможем привести в действие механизм самоликвидации.
— Я должна выяснить, какие у них планы, и решить, как нам их обойти. — Элспет взяла сумочку и накинула жакет. — Купите машину и, как только стемнеет, поезжайте на пляж. Остановитесь как можно ближе к космодрому. Я вас найду.
Отдав указания, она вышла. Когда ее шаги стихли за дверью, Тео сказал:
— Надо отдать должное — хладнокровия ей не занимать.
16.00.
Уже начался новый предстартовый отсчет — до запуска оставалось триста девяносто минут. Уточняя график, Элспет находилась в постоянном движении. Она выполняла свою обычную работу, но одновременно старалась узнать, какие изменения внесены в процесс подготовки к старту. Пока ей так и не удалось узнать, что придумали специалисты для предотвращения возможной диверсии, и она была близка к отчаянию.
Всем уже было известно, что журналист Тео Пэкман оказался шпионом и что полковник Хайд с четырьмя полицейскими и двумя агентами ФБР ездил в мотель «Авангард», чтобы его арестовать. На мысе Канаверал быстро связали эту новость с отменой запуска. Официальному объяснению — мол, прогноз метеорологов обещал увеличение скорости струйного течения — никто на космодроме не поверил.
После полудня Элспет забеспокоилась всерьез: необходимо как можно скорее узнать о новых мерах безопасности, иначе будет поздно.
Люк все еще не появился. Ей хотелось его увидеть, хотя встреча с ним и страшила ее. Ведь ее работа заключалась в том, чтобы разрушить его мечту, а их брак был отравлен ее обманом. Но все равно она по нему очень соскучилась.
В блокгаузе специалисты устроили перерыв, ели бутерброды, запивая их кофе. Элспет подсела к своему боссу, жевавшему запеченный бутерброд с сыром. На шее у Фредриксона болтались снятые с головы наушники.
— Кругом только и говорят, что о попытке диверсии, — как бы между прочим сказала она. — Да вы, наверное, сами слышали.
На лице Уилла появилось недовольное выражение, которое Элспет истолковала как подтверждение — он прекрасно понимает, о чем она говорит. Но прежде чем он успел ответить, его окликнул один из инженеров. Уилл надел наушники, с минуту молча послушал, потом сказал в микрофон: «Хорошо» — и громко объявил:
— Остановить отсчет. Будет десятиминутная задержка.
Элспет приготовила блокнот и карандаш:
— Как мне объяснять людям причину?
— Необходимо заменить проходной конденсатор, который, похоже, начал дрожать.
От конденсаторов зависит работа системы слежения, и дрожание, то есть мелкие электрические разряды, может предвещать отказ всего устройства. Но Элспет не была уверена, что Фредриксон сказал ей правду.
Сделав пометку в блокноте, она вышла на улицу. Тени становились все длиннее. Белая ракета высилась, словно огромная стрелка, указывающая путь в небеса. Элспет быстро пересекла газон, на котором было больше песка, чем травы, и ступила на забетонированную стартовую площадку.
Гарри Лейн сидел у себя в конторке у подножия ракеты и говорил по телефону. Она дождалась, пока он повесит трубку.
— Задержка на десять минут?
— Может, и больше, — сказал Гарри.
Элспет сделала пометку в блокноте.
— Причина?
— Замена неисправного схемного компонента.
В этот момент вошел техник в промасленном комбинезоне.
— Возьми, Гарри. Это тот, что я снял.
Элспет сразу его узнала — приемник сигнала на самоликвидацию ракеты. Прежде чем Гарри успел заметить торжествующую улыбку на ее лице, она с бьющимся сердцем выскочила за дверь и поспешила к машине.
Они заменяют эти блоки, чтобы предотвратить диверсию, размышляла она, сидя за рулем джипа. В новом приемнике другая схема, рассчитанная на другой код. Аналогичную замену, должно быть, произвели и на передатчике. Скорее всего, новые блоки срочно доставили самолетом из Хантсвилла. Но этих блоков для механизма самоуничтожения всегда бывает четыре — одну пару изготавливают про запас на случай неисправности. Запасную пару она и использовала в прошлое воскресенье, чтобы нарисовать схему. Сейчас ее задача — раздобыть резервную пару новых блоков и снова снять схему.
Элспет поехала обратно к ангарам и, войдя в ангар «Д», направилась в комнату телеметристов. Здесь она в прошлый раз обнаружила резервные блоки.
Хэнк Мюллер встретил ее радостной улыбкой и очередной загадкой:
— Восемь тысяч.
— Двадцать в кубе.
— Мимо.
— Хорошо. Сумма кубов четырех последовательных чисел: одиннадцати, двенадцати, тринадцати и четырнадцати. Теперь доволен?
— Великолепно. — Вручив ей десять центов, он приготовился к ответному испытанию.
Но ее вопрос не имел отношения к математике.
— У тебя резервная пара новых блоков, которые привезли из Хантсвилла? — выпалила Элспет.
— Нет. Их положили в сейф.
— В какой?
— Мне об этом не сказали.
— Ничего, это не так важно, — сказал она, для вида что-то пометив в своем блокноте.
Выйдя от Мюллера, Элспет поспешила к ангару «Р». Насколько она понимала, речь могла идти только об одном сейфе — в кабинете у полковника Хайда. Других на космодроме не было. У себя за столом она вставила в машинку стандартный армейский конверт и напечатала: «Доктору У. Фредриксону. Лично». Затем, положив в конверт два листа чистой бумаги, заклеила его. Теперь можно было идти к Хайду.
Он сидел в одиночестве. Увидев ее, улыбнулся и протянул:
— Элспет! Чем могу служить?
— Уилл просил узнать, нельзя ли положить к вам в сейф это письмо?
— О чем разговор. — Развернувшись на вращающемся стуле, он открыл шкаф. За створкой шкафа была стальная дверца с циферблатом. Элспет подошла поближе. На циферблате было 99 делений, но цифрами обозначались только круглые десятки, остальные — просто черточками. Когда Хайд набрал первое число, циферблат чуть-чуть не дошел до отметки 30–29 или 28. Следующее определить было легко: ровно 10. И наконец, последнее число — между 10 и 15. Таким образом, вся комбинация выглядела примерно так: 29-10-13. Скорее всего, он взял в качестве шифра дату своего рождения: 28 или 29 октября 1911, 1912, 1913 или 1914 года. В общей сложности восемь возможных вариантов.
Когда Хайд открыл сейф, Элспет увидела лежавшие внутри два блока. С довольной улыбкой она смотрела, как он кинул туда же принесенный ею конверт и закрыл дверцу.
— Спасибо, полковник.
Теперь оставалось подождать, пока он уйдет из кабинета. Как только Элспет вернулась к себе, у нее на столе зазвонил телефон. Это был Энтони.
— Мы выезжаем через несколько минут, — сообщил он. — Удалось тебе достать то, что нам нужно?
— Пока нет, но я все сделаю. Какую машину вы купили?
— Светло-зеленый «меркьюри-монтерей» пятьдесят четвертого года.