По идее, Академией колдовских сил магические заведения Империи раздолья не ограничиваются, ничего не мешает поступить в другое, благо тут Малица на правах вольнослушательницы. Решение показалось верным, и саламандра собиралась воплотить его в жизнь.
Малица резко свернула, обогнула административный корпус и углубилась в парк, подальше от огней. За безопасность не опасалась: гончих еще не спускали.
Со стороны преподавательского корпуса доносилась музыка. Веселились. Малица хотела было взглянуть одним глазком, но потом решила: не стоит. Вряд ли ученый состав Академии оценит неуемное любопытство, а нового наказания саламандра не вынесет. Лучше бы убили, право слово!
Саламандра догадывалась, поздний визит, пусть и не ночной, ректор не оценит, но поворачивать поздно: вон уже видны окошки знакомого дома. Значит, лорд никуда не ушел. Вряд ли коротает вечер в одиночестве, но ничего, Малица ненадолго. Бумаги подготовлены, осталось только подписать. Характеристику она и завтра попросит, обязаны дать. Как и табель успеваемости. В отличие от поведения, с последним все в порядке.
Жалко, конечно, но надо объективно оценивать свои силы. Не выдержит Малица в таком темпе еще три недели. И даже заветная награда не поможет. Зато в другой Академии можно начать с чистого листа. И устроиться ближе к дому, чтобы следить за безопасностью родителей.
Вдвойне обиднее не попасть на осенний бал. Не судьба. Разве только Кристоф пригласительный достанет. Однако саламандра не вешала нос: в других Академиях тоже балы устраивают.
Крыльцо занесло палой листвой. Зато коврик чистый и у самой двери прибрано. Лениво плавал туда-сюда над крыльцом магический шар. Настроенный на минимальную мощность, он создавал таинственный полумрак. И свет не белый, а мягкий, солнечный. Наверняка в теплое время года вокруг вьются мотыльки, сейчас же холодно, даже пар изо рта идет. Немудрено: в начале недели первый снег выпал.
Малица обернулась на тонущий в тенях парк, набираясь храбрости, скользнула взглядом по ректорскому саду и медленно, все еще раздумывая, ступила на крыльцо. Рука потянулась к шнуру звонка, а в голове вертелось: «Может, сбежать?»
Мелодичный, усиленный магией перезвон сообщил хозяину о гостях.
Малица отступила на шаг и приготовилась к сиятельному гневу.
Шагов саламандра не расслышала, решила было, открывать пошла Алиса, а то и вовсе звонок оставили без ответа, но нет, в освещенном дверном проеме возник ректор. Вопреки ожиданиям не злой и в чем-то среднем между традиционным костюмом и свободной домашней одеждой. Неприметная белая рубашка, темные брюки без ремня. Рукава закатаны до локтя, а в руках… чашка какао.
— Добрый вечер, милорд, — первой поздоровалась Малица и присела в реверансе.
Все, как положено. Он — лорд и занимает высокий пост, она просто дворянка и фактически никто.
— Добрый, Ирадос, — несколько растерянно ответил ректор. — Вы Академию с дворцом не перепутали?
Видя, что Малица не понимает, он пояснил:
— Реверансы для балов. По делу?
Саламандра кивнула. Можно подумать, она могла прийти просто поболтать.
Ректор приподнял бровь: слушаю, и сделал глоток из чашки.
А на ногах-то домашние туфли. И щетина на щеках пробивается — побриться не успел. Мелочи, а совсем другой образ, более близкий, что ли.
Решение о смене учебного заведения уже не казалось взвешенным, но раз пришла, иди до конца. Жизнь ведь и правда стала невыносимой.
— Я так больше не могу, милорд, — затараторила саламандра, стараясь не смотреть на лорда: так не собьется. — У меня даже нервный тик начался. Отчислите меня и дайте характеристику для другой Академии.
Ответом было молчание.
Малица решилась взглянуть на ректора. Тот все так же стоял с чашкой в руках, щурясь, смотрел на саламандру и безмолвствовал. Затем крякнул и подозрительно поинтересовался:
— С чего вдруг?
— Устала очень, — призналась Малица и добавила пару стандартных отговорок: — Не выдержала, слабая. Сессию не сдам.
— Заходите, слабая адептка. — Лорд со смешком махнул рукой и посторонился.
Саламандра боязливо, бочком скользнула в прихожую и замерла, не зная, что делать дальше.
За спиной захлопнулась дверь. Магический шар над потолком ожил, осветив самые темные уголки.
— Раздевайтесь и проходите в гостиную. — Ректор с гулким стуком поставил чашку на полочку и пригрозил начавшему материализовываться духу у лестницы. И, скрестив руки на груди, многообещающе добавил: — Поговорим?
Малица кивнула и сняла пальто. Только куда его повесить? Тут столько вешалок, а еще шкаф есть. Не рядом же с пальто ректора свое мокрое убожество вешать: на улице легкая морось. «Значит, к утру снег пойдет», — равнодушно констатировал внутренний голос. Народная ноябрьская примета.
— Давайте. — Верхнюю одежду забрали и, высушив, пристроили на вешалку.
Магический шар мигнул, увеличив мощность, и прицельно осветил бледную фигурку саламандры. Она сильно похудела, на лице одни глаза остались. Зато какие! Казалось, они еще ярче и больше стали.
Ректор окинул подопечную пристальным взглядом. Один раз, второй. Малице стало неуютно: будто каждую косточку ощупал. Судя по выражению лица, увиденное лорду не понравилось.
— М-да! — поджал губы ректор и, ничего не объяснив, скрылся на кухне.
Какао так и осталось стоять на полке для перчаток.
Саламандра мельком глянула на себя в зеркало — вот страшилище-то! — поправила прическу и отправилась на поиски гостиной. Велено сидеть там, посидит. Заодно подремлет немного в тепле, хоть пару минут.
На этот раз блуждать долго не пришлось: лорд оставил дверь в гостиную открытой.
— Садитесь, не стойте, Ирадос, — послышалось за спиной.
— Так я на минутку…
Не нужно было входить! Лорд из вежливости пригласил, могла бы догадаться. Необходимые бумаги бы завтра в рабочем порядке подписала. Уведомила — и не порти ректору вечер.
— Вы надолго, — не терпящим возражений голосом поправил лорд.
Обогнув нерешительно замершую у порога Малицу, он прошел к столику и поставил на него бокал красного вина.
— Это вам.
— Мне? — удивилась саламандра.
С чего бы это ректору поить ее вином? И ведь себе лорд бокал не принес. Подозрительно. Спаивает? С целью? Девичью честь Малица отмела сразу. Это каким богатым воображением нужно обладать! Или раздутым самомнением. Нет, тут другое. Видимо, на вине какое-то заклятие. Предположительно, подчинения. То есть ректор собирается насильно оставить в Академии ценный кадр. Малица помнила о команде и прекрасно знала, подобные сплоченные отряды наперечет, даже если в их составе не самые сильные маги. Вот и лорду не хотелось терять сработавшуюся на почве совместных пакостей тройку. Если так, намечается заварушка. И не сейчас, а через пару лет. Война? Ох, не хватало еще, чтобы история с шан Теоном подлила масла в огонь!
— Полезно для здоровья.
От ректора не укрылось, как подозрительно саламандра смотрит на бокал, но не стал заострять на этом внимания. Вместо этого он пододвинул бокал к Малице и настойчиво повторил: вино ей на пользу.
— Вы себя в зеркало видели, Ирадос? В чем только душа держится! На кухне на столе холодный ужин, если не брезгуете, можете доесть. Не объедки, а остатки, нетронутые, — подчеркнул ректор.
Саламандра вежливо отказалась. Она перекусила, и хватит. И вино тоже пить не станет, даже если оно «чистое».
Малица устроилась на самом краешке дивана, ближе к двери, ректор же вольготно развалился в кресле. Не смущаясь присутствия саламандры, закинул ногу на ногу и задумчиво уставился на нежданную гостью невероятно яркими глазами. От столь пристального внимания Малица заерзала и с надеждой покосилась на дверь: может, лорд отпустит?
— Там нет чар, — улыбнулся ректор, кивнув на бокал. — Пейте, иначе в обморок упадете. Это лекарство. Красное вино придает сил.
Саламандра робко потянулась к бокалу, все еще ощущая изучающий взгляд лорда, сделала глоток и отставила фужер на место. Она уважила ректора, хватит.
— Так почему вы решили уйти, Ирадос? — Глаза все так же сверлили лоб.
Малица тяжело вздохнула. Начинается!
— Я свободная жительница Империи, имею право.
Лорд хмыкнул:
— Имеете, только завтра же передумаете. Не дурите, Ирадос. Все ваши трудности от вас самой. Отвечайте за свои поступки, леди.
— Я и отвечаю, — вновь обреченно вздохнула Малица и сменила тему: — Как ваша гончая, милорд?
— Жива, — коротко ответил ректор и поменял позу на более приличную. Саламандра же мысленно отметила: леди ее не считают. Порядочный лорд никогда не закинет ногу на ногу при даме, только при нижестоящих и, может, домашних. — Так чем вызвано ваше нежелание закончить обучение? Вразумительного ответа я не услышал. Помнится, вы меня чуть ли не на коленях умоляли не исключать.
Ректор прикрыл веки, наслаждаясь теплом от весело потрескивавшего камина. С адептами он не позволял себе маленьких слабостей. Всегда предельно собран, деловит, официален. Или Малица сейчас для него не адептка? Сама же захотела стать просто Малицей тер Ирадос.
Блики огня падали на смуглую кожу, тенями очерчивали высокие скулы, линию подбородка. Саламандра мысленно сравнила ректора с отдыхающим хищником. Его бы сейчас зарисовать!
— Ирадос?
Оказалось, лорд уже открыл глаза и смотрит на нее. Неудобно получилось.
Смутившись, Малица отвела взгляд, но перед мысленным взором до сих пор стоял силуэт в ореоле пламени: пряди темных волос на лбу, четкая линия носа, волевой подбородок, дуга шеи, чуть вздымающаяся от дыхания. Губы — твердые, властные, но расслабленные, а не привычно сжатые. Красивый мужчина. Демон — этим все сказано. Даже не писаные красавцы, они всегда привлекали.
— Я не выполню поставленное вами условие, милорд, поэтому не вижу смысла отнимать чужое время, — объяснила саламандра и судорожно глотнула вина.
Вкусное, рубиновое, с неуловимыми оттенками лета. Пьешь и не замечаешь. Дорогое, наверное! А может, и вовсе из Закрытой империи. Демоны все же оттуда родом и пьют наверняка свое вино.
— Как видите, обычный напиток.
Щеки окрасил легкий румянец, особенно заметный на побледневшей от переутомления коже.
— Что вы, милорд, я…
— Ложь я сразу вижу, Ирадос, не старайтесь. Вы решили, будто в вино что-то подсыпано, верно? Не понимаю, зачем мне это делать, но вам виднее.
Малице захотелось провалиться сквозь землю. Ушла бы по-тихому, потом почтой документы затребовала. А то умудрилась оскорбить ректора. Он теперь такие рекомендации напишет, что учеником к аптекарю не возьмут, не то что в Академию.
— Ну, мне интересно, Ирадос, — лорд настаивал на ответе.
Он видел смятение адептки, но не собирался замять недоразумение.
— Эм, — замычала саламандра, лихорадочно подбирая слова. Попала так попала! — Ну… Я… Группа.
— Ясно, — оборвал ее мучения ректор и пожаловался: — Никаких нервов на вас, адептов, не хватит! Хоть самому перед сном бокал выпивай.
И, обернувшись к Малице, обдал холодом:
— Я магическим принуждением и иным любым вмешательством в сознание не занимаюсь, Ирадос. И никому не советую, иначе возникнут проблемы. Очень крупные проблемы. Теперь о вашем отчислении. Насколько мне известно, вы справляетесь. — Ректор выпрямился и положил руки на подлокотники. — Зачеты и контрольные работы сданы в срок. По поводу трудовой отработки нареканий нет.
Малица кивнула. Знал бы лорд, чего это ей стоило! Теперь новый гардероб покупать придется: старый велик. Только на какие деньги? Жить приходилось на то, что присылали родители: стипендия саламандре не полагалась.
Новый глоток. С вином легче, оно придает сил и храбрости.
— Милорд, примите мои искренние извинения. Я ничего такого не думаю и всегда считала вас благородным и честным чело… демоном, — тут же поправилась саламандра и чуть ли не вцепилась в ножку фужера, грозя ее сломать. — Но я не могу больше. У меня нервные расстройства от переутомления, да и по закону я имею право на отчисление по собственному желанию.
— Имеете, — кивнул лорд и встал.
На невысказанный вопрос ответил:
— Не заставлю пить в одиночестве.
Ректор вернулся быстро, с пустым бокалом и початой бутылкой вина. Затем снова сходил на кухню и поставил перед Малицей тарелку с мясной нарезкой.
— Ешьте.
— Но, милорд…
Неудобно как-то, неловко, и уйти хочется. Этот вечер, вино, профиль ректора… Если саламандра сейчас напьется, о бабушке расскажет и на кисточку взглянуть захочет. Ту самую, на хвосте. Потому что очень любопытно, какая она. И вообще, какой он, демон… Ох, точно хватит пить!
— Ешьте, я сказал! — прикрикнул лорд. В голосе прорезался рык.
Малица испуганно закивала, вспомнив сакраментальное: «Никогда не становитесь на пути у демона», и поспешила заглотить кусок.
— Только давиться не надо! — усмехнулся лорд, тоже подцепил с тарелки ломтик, ловко, кончиками пальцев, и отправил в рот. Затем налил себе вина и устроился на прежнем месте, в кресле. — Вы голодная, а пить на пустой желудок вредно. Но вернемся к нашей содержательной беседе. Проникновение в закрытое хранилище — нешуточный проступок?
— Да, милорд, — с набитым ртом согласилась саламандра.
Как же вкусно! После каши — деликатес!
— Вызов демона? — продолжал гнуть свою линию ректор.
Он смочил губы вином и отставил бокал, тогда как Малица продолжала пить.
Далее последовало перечисление всех провинностей саламандры и вывод:
— За все это полагается отчисление. Согласитесь, суровая кара. Значит, и замена этой кары должна соответствовать. Я ожидал, что вы придете. Собственно, мне нужен не каторжный труд, а ваше раскаяние. Искреннее, а не для отвода глаз. Если я увижу, что вы все осознали, мучения закончатся.
— А если нет?
— Продолжатся. Отчислить же не отчислю. Из принципа, — злорадно усмехнулся ректор. — Весь воспитательный эффект пропадет. Хотел бы — отчислил сразу, и никакие слезы и заступничества не помогли бы. Но терять будущую Ведущую не хочется. Так что, Ирадос, как у вас с сознательностью?
Малица в который раз за этот вечер вздохнула. Чем меряют эту сознательность? Повертела в пальцах пустой бокал, и ректор тут же его наполнил. Будто они в ресторане. Саламандра даже хихикнула, заставив лорда недоуменно приподнять бровь.
Приятное тепло растеклось по телу, а взгляд ректора перестал смущать. Чего бояться, если больше никогда его не увидишь? Сознательности в саламандре нет, а не отпустить права не имеет, Малица через суд документы выбьет.
— Вам не жарко в кофте?
Саламандра кивнула и неслушающимися пальцами начала расстегивать пуговицы. Кофты ей, разморенной теплом и вином, показалось мало, и Малица потянулась к верхним крючкам платья, собираясь тоже его снять.
— Ирадос! — Ректор, перегнувшись, перехватил ее руку и прошипел: — Вы что себе позволяете?!
— Жарко же, душно, — оправдывалась саламандра, мечтая избавиться от колкого шерстяного платья, прилечь на мягкий диван и поспать. Голова так и клонилась к обивке.
Лорд шумно засопел и неохотно убрал руку, словно сомневался, не продолжит ли Малица раздеваться. Неловкая ситуация! Но вроде саламандра больше не предпринимала попыток соблазнить ректора, и тот расслабился, отдав дань вину. Малица же откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Всего на минуточку.
— Ирадос! — Оказалось, она задремала.
Разметалась по дивану, выгнулась, обняв декоративную подушку. Платье тесно облепило грудь, доказав, что она создана для глубокого декольте, подол обнажил стройную девичью ножку в шерстяном чулке. Да как обнажил! Чуть ли не до бедра. И волей-неволей ректор смотрел вовсе не в глаза подопечной. Даже будить не хотелось.
Пока он ходил на кухню, чтобы отнести тарелку и бокалы, Малица вся извертелась, и, вернувшись, лорд нашел на диване крайне соблазнительное зрелище. Сначала рассердился, а потом залюбовался. Она не соблазняла, она действительно спала и улыбалась во сне. Как мужчина, лорд не смог остаться равнодушным к зрелищу, но как ректор не смог не вмешаться.
Вариантов было два: одернуть юбку или разбудить Малицу. Лорд предпочел второй. Он слишком хорошо знал, чем могут кончиться неосторожные действия. Не одного аристократа женили подобным образом: записывали происходящее на кристаллы, вмонтированные в украшения или детали одежды, а потом шантажировали. Ректор не хотел рисковать. Пусть даже Малица не выказывала никаких преступных намерений, она могла нечаянно сболтнуть подруге. Однако перед тем как разбудить, отдал дань линиям женского тела. Хороша! До вязкой слюны во рту и нарушенного спокойствия хороша, так и манит притронуться, приласкать.
Справившись с искушением, ректор окликнул адептку.
Саламандра не сразу сообразила, что происходит, а потом, покраснев, как мак, с визгом одернула юбку и села.
Опозорилась! И перед кем — ректором собственной Академии!
Ректор же стоял рядом, решая, что делать с усталой ночной гостьей.
— Мне так стыдно, так стыдно, милорд! — лепетала Малица, гадая, как много лорд успел рассмотреть и заметил ли, что чулки не новые. Отчего-то это особенно волновало. Если уж показывать себя, то в выгодном свете. — Я всего лишь закрыла глаза… Клянусь вам!
А в голове вертелось игривое: «Он отвернулся или рассматривал? А если рассматривал, о чем думал?» Даже в такой ситуации Малице хотелось нравиться, однако не более. Восхищение приятно, домогательства отвратительны.
— Хватит! — поморщился лорд, старательно избегая смотреть на девичью грудь. — Идите-ка спать, Ирадос.