Глава 7. Мятеж не может кончиться удачей
В восприятии Нессы свадебный день был мешаниной звуков, цветов и прикосновений. Спустя несколько часов после начала облачения она хотела лишь одного — чтобы все закончилось поскорее.
— Вы прекрасны, ваше величество, — говорила одна из прислуживающих девушек, затягивая на спине Нессы плотный корсет так, словно желала лишить ее возможности дышать.
— Очаровательно! — говорила другая, подавая платье — целую гору шелка, кружев, перьев и бриллиантов. Нессу засовывали в эту гору, крутили и вертели, что-то разглаживали, что-то подшивали и закрепляли — когда Несса, наконец, увидела себя в зеркале, то подумала, что не имеет никакого отношения к этой прекрасной кукле с пленительным, но несколько бледным личиком. Губы куклы дрогнули, словно она пыталась улыбнуться и не могла.
— Великолепно, ваше величество!
— Вы прекрасны!
Потом за дело взялся парикмахер. Из пушистых каштановых волос Нессы он соорудил пышную высокую прическу, украсил ее лентами, белыми перьями экзотических южных птиц и нитями жемчуга. Затем из специального ларца была извлечена бриллиантовая диадема и осторожно закреплена в самом центре прически. На коронации ее торжественно снимут и заменят на золотой обруч аальхарнских государынь.
Несса смотрела в зеркало и была не в силах поверить тому, что это происходит с ней. С момента смерти Олега не прошло и года — и вот она снова надевает подвенечное платье. Как бы то ни было, но она предала память мужа, и ничем хорошим это не кончится.
Куафер и девушки закрепили в прическе легчайшую серебряную паутинку фаты, и процедура облачения была завершена. Лицо куклы в зеркале было невыносимо прекрасным и чужим; Несса смотрела и думала, что настоящая она не имеет никакого отношения к отражению. Настоящая Несса была где-то далеко — на плывущей сквозь космический холод глыбе камня рядом с мужем или в старом доме на Земле, словом, в любом другом месте, только не здесь.
Кукла в отражении просто делала то, что нужно.
В дверь деликатно постучали, и в комнате появился Артуро — как всегда подтянутый и подчеркнуто аккуратно одетый в парадный камзол с орденскими планками — но при этом с такой тоскливой физиономией, будто у него скоропостижно умер кто-то из близких.
— Моя госпожа, — он согнулся в поклоне чуть ли не до пола, — вы прекрасны. Я пришел, чтобы сопроводить вас в храм.
Послушно следуя за ним, Несса вспоминала, как они в Олегом венчались в одном из земных монастырей. В крохотную обитель под Ленинградом их привез Андрей — в свое время туда ушла его мать, и он провел несколько часов перед скромным могильным холмом с архаичным деревянным крестом. А потом был священник, теплое сияние свечей и ощущение чего-то настоящего — словно чудо, давно обещанное, долгожданное и выстраданное, наконец-то сбылось.
Теперь же чуда не произошло. В ситуации Нессы ему просто не было места.
Дальнейшее течение дня вспоминалось ей как большое размазанное пестрое пятно. Порой из мешанины красок и звуков прорывались отдельные четкие картинки: вот остро и жестко сверкнул бриллиант в обручальном кольце — а руки дрожат; вот аккуратно снимают диадему, и Шани осторожно опускает на ее голову корону, вот небеса разрываются от пестрых фейерверков, люди, собравшиеся возле храма, кричат и ликуют, а она, Несса, не чувствует ничего, кроме усталости, и понимает, что почти лишилась сил и вот-вот упадет на мрамор ступеней.
Кембери, укутанный в полосатое одеяние сулифатских ортодоксов, стоял в праздничной ликующей толпе на площади и издали видел маленькую женскую фигурку в белом. Даже отсюда, почти неразличимая, Инна была прекрасна. Невероятно прекрасна; ее отстраненность от этого мира сейчас была максимально выраженной, и именно в этой отстраненности и таились красота и загадка. Кембери подумал, что становится философом.
Супесок, стоявший среди офицеров службы безопасности — скрытое оцепление было напрасным, никто сегодня не собирался преподносить императорской чете неприятных подарков, — вел отсчет времени. До вывода верных полков на эту же самую площадь оставалась ровно неделя. Кстати, вчера его служба получила первый анонимный допрос: неизвестный доброжелатель сообщал, что в Вин-веверском отряде ведутся недозволенные и крамольные речи. Супесок с удовольствием подумал, как хорошо работать на его месте: все доносы на тебя приходят к тебе же.
Эмма Хурвин, что расположилась среди стайки журналистов, вдруг поймала на себе пристальный и оценивающий взгляд. Подняв глаза от своего блокнота, исписанного закорючками скорописи, она заметила, что Артуро Привец внимательно рассматривает отделение для прессы, словно ищет кого-то знакомого и не может найти. Поймав взгляд Эммы, Артуро улыбнулся и кивнул ей: они пересекались несколько раз на открытых слушаниях государственного совета. Эмма тоже кивнула ему и вернулась к своим записям.
* * *Несса проснулась ранним утром — едва-едва начинало светать, вся столица еще спала, и даже будочники не стучали в традиционные колотушки, поднимая верующих для ранней молитвы. Некоторое время Несса смотрела в потолок и не могла понять, где находится. Однако невесомая минута беспамятного блаженства миновала, и Несса села в постели.
Все вернулось.
За окном горел фонарь, освещая резную зеленую листву. Ночью прошел дождь — сквозь неровный, тревожный сон, который будто накатывал тяжелыми волнами, становясь то глубоким, то тонким, Несса слышала стук капель по стеклу. Из окна тянуло приятной влажной прохладой и запахами умытых дождем цветов — там, снаружи, бурлило всеми соками спелое лето, готовое миновать свой пик и сорваться в осень, и мир был огромным и ужасающе тесным. Сведенный к тишине спальни, он давил на голову; Несса поежилась и натянула на плечи сползшую шелковую сорочку.
Сейчас ей казалось, что вчера она умерла окончательно. Не стало наивной девчонки, которая верила людям — ровно до той поры, пока односельчане не забили ее мать камнями. Ушла в никуда суровая девушка, которая взошла вместе с отцом на костер инквизиции. Пропала молодая студентка, встретившая в коридоре Ленинградского университета аспиранта Бородина. Исчезла раздавленная своим горем вдова, что сняла с пальца обручальное кольцо, главный дар погибшего мужа. Она вся испарилась, растеклась дождем по стеклам, растаяла. Нессы больше не было — ее место заняла спокойная женщина с заледеневшим сердцем и стылым сиреневым взглядом, который будет виден, если она снимет цветные линзы.
Нессе не хотелось жить. Да и возможна ли жизнь для сломанной куклы, которая предала любовь, себя, близких — и нужна ли ей жизнь вообще? Или может быть, не стоит все преувеличивать, и необходимо просто извлечь выгоды из своего нынешнего положения — а перспективы открывались просто радужные.
Да, для любого, кроме нее.
За окнами снова зашелестел легкий дождь, и некоторое время Несса вслушивалась в негромкую речь капель. Человек на кровати за ее спиной вздохнул во сне; если не оборачиваться, то можно подумать, что это спит Олег. Нахлынувшая тоска оказалась настолько сильной и давящей, что у Нессы перехватило дыхание, и несколько долгих секунд она балансировала на грани обморока. Пусть Несса не раз и не два размышляла обо всем до свадьбы, успокаивая себя и уверяя в том, что она все делает правильно — но теперь все спокойные и разумные доводы утратили смысл, обернувшись пустотой.
Выскользнув из-под одеяла и подхватив с кресла широкий шелковый халат, Несса тихим, но быстрым шагом покинула комнату. Ей сейчас хотелось увидеть хоть кого-то — отца, Мари, кого угодно — лишь бы не оставаться в одиночестве. А лучше всего было бы найти в хитросплетениях дворцовых коридоров свою бывшую комнату, где в шкафу под ворохом вещей дремлет аптечка с земными лекарствами. Хорошее успокоительное уж точно не помешает.
Снаружи было тихо и темно. В конце коридора располагался пост охраны, где часовой клевал носом возле крохотной электрической лампы, но там, где шла Несса, царил физически ощутимый мрак. И когда в этом мраке мелькнула серая тень, и Нессу схватили за запястье, то она сперва подумала, что ей мерещится. Затем тень быстро и беззвучно зажала Нессе рот, для того, чтобы новоиспеченная государыня не вздумала кричать, и в несколько шагов вытащила ее из коридора на боковую лестницу. Там было светлее, и, увидев лицо нападавшего, Несса побледнела от ужаса. Она бы и рада была закричать — да лишилась дара речи.
— Тихо, тихо, — прошептал Кембери. — Это я.
* * *Спустя несколько дней, когда Артуро шел на службу — в последнее время он предпочитал по хорошей погоде не трястись в экипаже спозаранку, а прогуляться пешком по набережной от дома до дворца — к нему подошел господин средних лет и, судя по костюму, среднего же состояния и произнес:
— Тихо, тихо, — прошептал Кембери. — Это я.
* * *Спустя несколько дней, когда Артуро шел на службу — в последнее время он предпочитал по хорошей погоде не трястись в экипаже спозаранку, а прогуляться пешком по набережной от дома до дворца — к нему подошел господин средних лет и, судя по костюму, среднего же состояния и произнес:
— Доброе утро, господин Привец. Позвольте задержать вас на минутку.
— Я к вашим услугам, — кивнул Артуро, прикидывая, насколько быстро он пошлет незнакомца в дальние дали по результатам разговора. Хорошо бы, это оказался какой-нибудь полоумный прожектер или доморощенный ученый, что изобрел двигатель нового поколения: его сразу можно было бы отправить в ведомство Пышного.
— Я уже писал господину Супеску, но не получил ответа, — с достоинством промолвил незнакомец. Осанка и наклон головы выдавали в нем бывшего военного. — И теперь решил обратиться напрямую к вам, пока еще есть время.
Он сунул руку во внутренний карман, и Артуро весь подобрался, готовясь уйти от пули — очень уж неприятным вышел жест. Однако незнакомец вынул всего лишь незапечатанное письмо.
— В Вин-Веверском отряде уже две недели идут вольнодумные и подстрекательские разговоры, — сказал он. — А вчера Альбрехтский полк к ним присоединился. Прочтите… я думаю, вы успеете все исправить.
Протянув руку, Артуро взял письмо и спросил:
— Что же за разговоры?
Незнакомец скорбно опустил голову.
— Они хотят свергнуть государя.
Артуро спокойно и неторопливо отошел от незнакомца и сел на ближайшую скамью, положив портфель с бумагами на колени, а письмо — на портфель. На этом его спокойствие закончилось. Некоторое время он вчитывался в аккуратные буквы с каллиграфическим наклоном, а затем вдруг смял лист и отшвырнул его в сторону.
Времени у него почти не осталось.
…В дворцовом парке расцвели лохматые золотистые шары осенников, и их горьковатый, но приятный запах проникал вместе с ветром в распахнутое окно. Спрятав руки в карманы, Шани стоял у окна и задумчиво смотрел, как садовник щелкает ножницами над и без того идеально подстриженными кустами. Артуро сидел на краю дивана и почему-то боялся взглянуть на императора.
Наверно, его пугало это непробиваемое спокойствие мраморной статуи.
— Знаете, Артуро, я тут подсчитал, — наконец задумчиво произнес Шани, — что за всю жизнь у меня было сорок три счастливых дня… Интересно, что я делаю не так?
— Все так, — откликнулся Артуро, — просто не всех уродов войной убило.
Садовник закончил подстригать кусты и, убрав ножницы в чехол на поясе, оправился опрыскивать клумбу средством для насекомых.
— Вин-Веверский отряд — это ведь личный полк Хурвина?
Артуро кивнул.
— Где сейчас Несса?
— В Морском банке, — сквозь зубы промолвил Артуро. Чего-чего, а предательства со стороны святой он не ожидал. Или корона владычицы земной прельстила ее больше венца небесного?
Дрянь. Неблагодарная дрянь.
Запах осенников, казалось, усилился. По старым приметам это означало приближение грозы.
— Вы, конечно, не можете подвергнуть супругу государя всеаальхарнского допросу третьей степени, — глухо промолвил Шани, и Артуро отметил про себя эту формулировку относительно Нессы, — однако я думаю, что мерзавцев следует взять с поличным. Если, конечно, заговор действительно существует.
— Я уже продумал план действий, — сообщил Артуро, — и не спугну их.
Шани отвернулся от окна, и личник заметил, что тот резко сдал: черты побледневшего лица заострились, уже не скрывая ни горечи, ни отчаяния. На какое-то мгновение Артуро стало страшно — принесенная им новость могла и в самом деле подкосить кого угодно.
— Ну это же Хурвин, Артуро, — произнес Шани. — Сам Хурвин, Белый полковник, герой… Не верится, что он мог забыть о присяге.
Артуро на это только вздохнул. Рыцарские времена преданности и чести, похоже, ушли в далекое прошлое, заодно захватив с собой и женскую верность.
— Вам бы лекарника, государь, — сказал он с искренней заботой. Шани безразлично пожал плечами и вдруг заметил:
— Про лекарника подумайте, кстати. Наш Добрый Лекарник может оказаться полезным. Я не говорю про допрос третьей степени, но…
Теперь уже Артуро побледнел, явственно ощутив укол в сердце. Незачем отрицать: за всю свою жизнь он скопил немало грехов, однако преступлений против Духа Святого за ним не числилось. Он встал с дивана и сделал было несколько шагов по комнате, но вскоре снова сел, нуждаясь хоть в какой-то опоре.
— Он же Заступник…, - выдохнул Артуро, а затем пришел его черед удивиться в очередной раз, потому что Шани безразлично пожал плечами, и на его губах появилась какая-то брезгливая ухмылка.
— Вы так в этом уверены? — спросил он, и Артуро как-то вдруг понял, что государь знает о Заступнике Андрее гораздо больше, чем считает нужным показывать. — С чего бы это владыке небесному поддерживать предателей и клятвопреступников? Или их дело правое?
— Мне страшно, — признался Артуро, и эти слова потребовали от него больше отваги, чем ушло на штурм амьенской столицы. Шани подошел к нему, постоял рядом и, протянув руку, погладил Артуро по голове — каким-то простым отеческим жестом.
— Мне тоже страшно, — признался император. — Мне тоже.
* * *— Ваше величество!
Артуро, растрепанный и заполошенный, бросился к Нессе с порога. Она даже не успела спросить, что произошло, как он выдохнул:
— Доктор Андерс… Кажется, у него сердечный приступ.
На какое-то мгновение Несса лишилась дара речи, то секундное оцепенение тотчас же миновало.
— Где он? — сейчас главным было успеть к отцу — а там Несса знала двадцать девять способов восстановления умирающего сердца и не дала бы Андрею умереть. Сама бы рядом легла, а его подняла.
— Идемте, — сказал Артуро и махнул рукой в сторону боковых галерей, где располагалась библиотека и ряд подсобных помещений. — Он там…
Практически бегом следуя за своим спутником, Несса мысленно составляла картину случившегося. Скорее всего, Андрей шел из библиотеки и упал, а нашедшие не стали его трогать и, вызвав помощь, оставили на полу — аальхарнская врачебная традиция не велит перемещать пострадавших до прихода лекарника. Только бы успеть… Занятая своей тревогой, она даже не обратила внимания, что Артуро ведет ее вовсе не в сторону библиотеки, а куда-то в дальнее крыло дворца, где Несса никогда не бывала и вряд ли нашла бы дорогу обратно самостоятельно. Наконец, Артуро толкнул одну из дверей, и Несса вошла за ним в зал.
Несмотря на солнечный день, здесь царили полумрак и прохлада: тяжелые шторы на окнах почти не пропускали света. Комнату наполняло негромкое жужжание шести огромных батарей, что стояли вдоль стен, окутанные витыми кольцами проводов. Десятки искрящихся голубым светом струн тянулись к приборам, зловещего назначения которых Несса не знала. Зал походил бы на лабораторию безумного ученого, если бы в самом центре не стояла дыба.
Человек, закрепленный на ней металлическими кольцами, поднял голову и прошептал:
— Несса…
С коротким вздохом ужаса Несса подалась назад и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Артуро предупредительно подхватил ее под локоть, не давая упасть, а затем подтащил поближе к дыбе.
— Ваше величество, расскажите мне все, что вам известно о заговоре полковника Хурвина, — почти ласково попросил Артуро. Эта куртуазная вежливость настолько не вязалась с современно оборудованной пыточной, что Нессе стало страшно — не страхом за себя или Андрея, а каким-то чуть ли не сверхъестественным ужасом.
— Каком заговоре? — вымолвила Несса. — О чем вы?
— Я сейчас поверну рукоять, — тем же тоном сообщил Артуро, — и доктора Андерса ударит током. Не до смерти — пока не до смерти, но ему будет очень больно. И я гарантирую вам, что повторного удара он не переживет.
Несса молчала. Рука Артуро опустилась на рукоять — пока не приводя дыбу в действие, но готовясь сделать это в любую минуту.
— Загорский и Креченский полки, — проронила Несса. — Вин-Веверский отряд. Их поднимут завтра в четыре утра и выведут на площадь Победы. У государя потребуют добровольного отречения…
Пол поплыл куда-то в сторону, и Несса все-таки не устояла на ногах, упав на колени. Артуро смерил ее презрительным взглядом и сказал:
— Этого я и ожидал.
И повернул рычаг. Несса взвизгнула и зажмурилась, не желая видеть мук Андрея, но ничего не произошло.
Дыбу с самого начала не подключили к батареям.
* * *В казармах Хурвина царило веселое оживление. Солдатам и офицерам щедро наливали полные стопки пшеничной водки, подкрепляя спиртное разговорами о тех благах, которые раздаст народу новая государыня. Особенной популярностью пользовалось якобы данное ее величеством обещание сократить срок службы на пять лет. Хурвин, одетый в белый парадный мундир с орденскими планками, слушал здравицы в честь новой владычицы и размышлял о том, что люди в целом ведутся на очень незатейливые посулы. И как ведутся!