Время от времени Дан поворачивал голову, чтобы убедиться — это не галлюцинация, рядом с ним на потертом сидении мобиля действительно сидит Наи.
Вообще это был день потрясений. Сначала сообщение о прилете Наи… Почему Наи? Что общего с их делами имеет Наи? Как получилось, что она не отправилась с отцом на Землю, а задержалась на станции? Да еще уговорила Петерса пустить ее вниз… Итак, задание: встретить Наи, отвезти ее в Синуку, найти людей, которые могли б помочь ей пройти в библиотеку завода «Мобиль малый два» и просмотреть архивы… Почему завод «Мобиль», что там может найтись? Ну понятно, Синука, но именно завод? Непонятная история…
Но второе потрясение оказалось более сильным. Маран наотрез отказался ехать в Синуку! Маран отказался встретить Наи и сопровождать ее! Маран не пожелал увидеться с ней по ее возвращении из Синуки, просто не захотел ее видеть! Дан настолько растерялся, что позволил себе колкость насчет любования облаками, но Маран пропустил его реплику мимо ушей, поведение свое объяснять не стал, правда, развил лихорадочную деятельность — через два часа в распоряжении Дана была машина вместе с водителем, коим, к крайнему удивлению Дана, оказался главный инженер завода «Мобиль главный» Вест собственной персоной. Идея, впрочем, плодотворная, синукский завод был филиалом бакнийского, и никто не мог лучше, чем главный инженер… хотя и главный инженер не смог бы ничего, если бы благоразумно не запасся доподлинными документами, дающими ему и «сопровождающим его лицам» право на посещение библиотеки завода. Никаких военных тайн за заводом не значилось, но мания всеобщего и поголовного засекречивания не миновала и его… Наконец, их компания пополнилась Науро… Почему Науро, а не Мит, который был обычным товарищем всех Марановых эскапад?
Одна из загадок разрешилась… разрешилась ли?.. вскоре после того, как Наи вместе с Даном спустилась с горной площадки, где по традиции сел орбитолет, к ожидавшему на дороге мобилю. Она непринужденно поздоровалась с Вестом и Науро, села на заднее сидение, после краткой церемонии знакомства машина рванула с места, и только минут через пятнадцать, когда мобиль катил уже по равнине, Наи спросила, как дела у Марана. Была ли она разочарована? Кто знает? Эта девушка умела владеть собой. Могла же она поинтересоваться, где Маран, почему не приехал сам, но задала самый банальный из вопросов — как дела? И Дан ответил столь же банально:
— Идут потихоньку, — напряженно думая, стоит ли объяснять отсутствие Марана, да и как объяснишь? А может, она считает его в порядке вещей, подумаешь, проговорили пару часов, это еще не повод для… Для чего? Для дружеской помощи? Дан совсем запутался и был рад, когда вмешался Науро.
— Маран не приехал, чтобы не подвергать тебя риску. Его везде ищут.
А Мит? — подумал Дан. Впрочем, Мита тоже ищут. А Науро? Науро тогда был на улице, его опознать не могли, соответственно… Да, все верно. И все же что-то не так.
Наи приняла объяснение молча, больше на эту тему не заговаривала, только значительно позже, уже в Синуке, когда они с Даном на короткое время остались вдвоем, вдруг, без какой-либо связи с предыдущим разговором, спросила:
— Помнишь, Дан, спор на станции, когда Маран поддержал папу? По поводу риска — позволять женщинам или не позволять… Там было что-то личное?
Немного поколебавшись, Дан скупо, в нескольких словах, рассказал ей про Лану. Она выслушала и не задала ни одного вопроса.
А до того, в дороге, в машине велся нескончаемый неторопливый разговор, в котором Дан практически не принимал участия, только слушал и — как ни странно, узнал массу нового о Весте, о заводе «Мобиль», даже о Науро!.. Удивительно. У этой задумчивой девушки был настоящий дар собеседника… да что там, ведь она сумела вызвать на откровенность Марана, что само по себе было своеобразным подвигом. И вот теперь Дан узнал, что Науро, исполнительный и аккуратный Науро, был некогда изгнан с работы за расхлябанность и безответственность, что в свое время он закончил высшую многопрофильную школу, где успешно прошел сразу два курса — биологии и географии, что несколько лет назад Науро был женат на женщине, в которую влюбился без памяти, услышав ее игру… она играла на эоне, профессия редкостная и доживавшая последние дни, дело было незадолго до того, как в айтах стали беспощадно ломать драгоценные старинные инструменты, а вскоре и сами айты… что беременную жену Науро охранники забрали прямо из лавки, и след ее так и не отыскался ни в тот момент, ни потом… Лишь тогда, когда, увольняя, Науро обвинили в том, что он не сумел, как старший по возрасту — жена была моложе его на пять лет, оказать на нее необходимое воспитательное влияние, он понял, что несчастная женщина, измученная многочасовым стоянием у дверей лавки в ожидании, пока подвезут хоть что-нибудь съестное, позволила себе, очевидно, какое-то крамольное высказывание… Наконец, Дан узнал, что Маран, можно сказать, подобрал Науро прямо на улице, в районе Главной площади, где, разъяренный, он изучал проходы и проезды, намереваясь — святая простота! — убить Изия. Выяснилось, что бдительные жители окрестных домов не преминули написать на него донос, вернее, доносы, целых четыре. Маран подарил ему эти доносы — «на память о подлом охраннике и благородных жителях Бакны», как он выразился — после долгого разговора, в конце которого Науро наотрез отказался иметь что-либо общее с такой подлой организацией, как Охрана. Следующие два дня Науро провалялся взаперти на тахте, читая и перечитывая эти произведения воспаленного ума достойных верноподданных изиевской империи, на третий день он сжег доносы и отправился к Марану. Выслушав эту повесть, Дан вдруг со стыдом понял, что после трех или четырех лет знакомства Науро только сейчас стал для него живым человеком, а до сих пор… ну что он знал о Науро? Что тот — надежный товарищ? А ведь как просто оказалось вызвать его на разговор, молчаливого Науро, выходит, надо было только спросить?
Но нельзя все время спрашивать, чтобы сохранить доверительную атмосферу в разговоре, надо иногда и рассказывать, а что расскажешь? Однако Наи вышла из положения просто. О себе она сказала только, что по специальности историк, и непринужденно перешла на… древнюю историю Бакнии. К вящему изумлению Дана эпизод, которого она коснулась, не был известен ни Науро, ни Весту. Впрочем, скоро он понял, почему. Не в их невежестве было дело, а в самом эпизоде. Ничего удивительного, еще до последнего века и история Земли состояла из сведений о завоевательных походах, империях, полководцах, деятелях, размахивавших и перекраивавших… В истории Торены пока не наступил период, когда в вершину угла ставятся гуманистические ценности, она еще не вышла из эпохи примата национального перед общечеловеческим, здесь только-только начинали осознавать противоречия между тем и другим, а до гармонии их было неизмеримо далеко… Поразил Дана и безукоризненный бакнианский язык Наи, без малейшего акцента, в способностях было дело или в упорстве, но она сдержала обещание говорить при следующей встрече по-бакниански, вот только этой ли встречи она ожидала?..
Синука оказалась промышленным городом, ее древняя сердцевина, включавшая Крепость и старинные постройки, за последний век обросла толстой корой из возведенных вперемешку заводов и жилых домов, не слишком разнившихся по внешнему виду — сплошь закопченные серые коробки. И трубы, трубы, как на окраинах Бакны, едкий дым, загаживавший воздух не только в самом городе, но и близлежащих деревнях. Когда, проехав по окраинным улицам, машина остановилась у въезда на территорию завода «Мобиль малый два», Вест неожиданно повернулся вполоборота к сидевшим сзади Дану и Наи и еще более неожиданно сказал:
— Я хотел бы знать, что мы будем искать в библиотеке завода. Мне никогда не нравилось быть слепым орудием. Если не ошибаюсь, все мы — принципиальные противники Лиги, а недоверие друг к другу — неотъемлемая часть ее политики.
Дан растерялся. Солгать? Ему претила ложь, и потом ему понравился этот человек, в такой постановке вопроса было гораздо больше самоуважения, чем любопыства.
— А что тебе сказал Маран? — спросил он.
— Что поездка связана с поисками какого-то важного документа в архивах рода Виянт. Но о подробностях умолчал, объяснил, что это не его тайна. Насколько я понимаю, ваша?
После секундного колебания Дан кивнул.
— Видите ли, — словно потеряв к нему всякий интерес, Вест отвернулся и выключил мотор, — Маран попросил меня совершить эту поездку из дружбы к нему. Я поехал, потому что уважаю его. Я могу и не задавать вопросов. Но мне хотелось бы уважать и вас.
Дана ошеломил этот поворот. Пока он подыскивал подходящую отговорку, Наи мягко коснулась плеча Веста.
— Если документ, который нас интересует, найдется, мы покажем его тебе и объясним. Если нет — тоже объясним, просто с документом это проще. Но в любом случае, мы… — Она запнулась. — Нет, я. Я все расскажу. Даю слово.
— Если документ, который нас интересует, найдется, мы покажем его тебе и объясним. Если нет — тоже объясним, просто с документом это проще. Но в любом случае, мы… — Она запнулась. — Нет, я. Я все расскажу. Даю слово.
Вест открыл дверцу и выбрался из машины.
— Пойду проштампую наши бумаги.
— А можно мне выйти и осмотреться? — спросила Наи вдогонку.
— Думаю, что да.
Смотреть здесь было не на что, но Дан побоялся отпустить Наи одну. Он вылез из мобиля и нагнал ее, оставив Науро караулить машину.
Наи недоуменно разглядывала угнетающе мрачный заводской пейзаж. Не повезло ей, начать знакомство с Бакнией с такого местечка… Дан вспомнил дворцы Расти, первое впечатление, и даже зажмурился… хотя на площадь Расти он попал только через несколько недель после прилета, точнее, падения, в Бакнию и не видел, в отличие от Наи, стереолент, запечатлевших ее красоты…
— Не нравится? — спросил он, усмехнувшись.
— Пустяки. Зато мне нравятся они оба, и Науро, и Вест. Это ведь важнее.
— Важнее, — согласился Дан и, помявшись, все-таки добавил. — Право, Наи, не знаю, стоило ли обещать Весту в нарушение всех правил…
— Неужели бумажные запреты стоят больше, чем отношение к нам таких людей, как Вест? — гневно прервала его Наи. Ее глаза сверкнули, и Дан невольно улыбнулся. Он вспомнил шефа — можно представить, за что его в свое время отстранили от работы в Разведке…
Вест вернулся довольно скоро. Отогнав мобиль в глубину отгороженной высоким, когда-то выбеленным забором территории и поставив его в дальний угол, он повел своих спутников к крайнему из заводских корпусов. Корпус, впрочем, он обошел с его дальней стороны, выведя всю компанию на задний двор, где перед ней вдруг предстало совершенно неуместное в подобном окружении прелестное трехэтажное зданьице с башенками и балкончиками, с фигурными окнами, не утратившее своего обаяния, несмотря на густо покрывавшую его копоть.
— Что это? — удивился Дан.
— Это бывший особняк Лаяны Сикт, единственной дочери последнего владельца завода Уко Сикта, — без промедления ответила Наи.
— А какое отношение?.. — начал было Дан.
— Лаяна была замужем за последним потомком рода Виянт. Род Виянтов к тому времени совершенно разорился, последний из них продал фамильный дом со всей обстановкой, чтобы оплатить долги трех поколений, и перебрался к молодой жене, захватив с собой лишь личные вещи и семейный архив.
— Так, так, — оживился Дан. — А почему ты думаешь, что архив остался здесь?
— Я не уверена, но… Газеты тех лет сообщали, что особняк был конфискован и передан новым владельцам завода со всем содержимым. Теперь здесь библиотека. Лаяна Сикт… сам Виянт к этому времени успел умереть… Лаяна ушла из дому с пустыми руками, через день была арестована и вскоре умерла в тюрьме. Возможно, конечно, что все лишнее из особняка вытащили и уничтожили… Но посмотрим.
Через пару часов в запасниках библиотеки обнаружились два старых шкафа, набитых необычного вида бумагами. В пять минут нашлись записи, указывавшие на принадлежность бумаг роду Виянт.
Еще через час, переворачивая под бдительным телеоком очередную страницу, Наи громко вскрикнула и обронила линейку, которой прижимала тугие, все время загибавшиеся страницы — материал этих «бумаг» был на редкость прочен и упруг…
Обратно ехали глубокой ночью, в полном молчании. Вест, явно взволнованный услышанным, то принимался гнать, как сумасшедший, то сбрасывал скорость буквально до черепашьей.
Наи держала в руках заветный, взятый из библиотеки под расписку на три дня упругий лист — возраст записи можно было определить только на станции. Больше ничего, имеющего отношение к теме Людей с зелеными глазами, в архивах не нашлось, хотя точно не скажешь, вот когда там, наверху, на станции будут прочитаны — прочитаны, а не пролистаны, все тщательно заснятые документы, тогда можно будет утверждать наверняка. А пока…
Дан осторожно вынул из пальцев Наи покрытый неровными строчками лист, небрежно вырванный из тетради или журнала. Видимо, эта страница была частью других записей и оказалась там, где ее нашла Наи, случайно. А жаль. Наверно, пропавшие записи были сделаны либо под диктовку, либо собственноручно Мудрецом Синуки — не тем, другим… Дина оказалась права, род Виянт действительно происходил от Мудреца Синуки, но возник он почти на полвека позже… Это уже раскопала Наи, она же выяснила и кое-что другое, не менее любопытное. Один из предшественников родоначальника Виянтов отказался от пожалованного ему городом титула, не пожелал быть… Дан хотел уже мысленно произнести «графом или бароном», но вспомнил, что, как ни странно, аристократия Бакнии не имела сословной иерархии — ни в какие времена, просто позже появился император, и на этом «расслоение» кончилось. Любопытно, такая монолитность аристократии должна была придать своеобразную окраску многим историческим процессам, надо потом поговорить об этом с Наи… А тот удивительный Мудрец стал проповедовать равенство и мир и… плохо кончил. Город выбрал себе другого Мудреца — в условиях постоянной войны городов за прилегающие территории и бесконечных нашествий варваров проповедовать мир было, по крайней мере, неосторожно. Хорошо хоть существовала традиция передавать любые накопленные знания от Мудреца к Мудрецу…
Дан поднес листок ближе к небольшой тускло светившейся лампочке и прочел вслух:
— «Когда с поля боя собрали разноцветные стрелы варваров»… А почему разноцветные?
— Это были северные варвары, — сказала Наи. — Из пустынь. Разноцветными пользовались они. Ярко окрашенные стрелы были хорошо видны на песке.
Дан посмотрел на нее с удивлением. Он и не предполагал, что в информатории станции набралось столько сведений о Торене…
— «Когда с поля боя собрали разноцветные стрелы варваров и торжественно понесли их на холм Памяти, чтобы воткнуть в земляное тело Зверя рядом с другими трофеями»… Ничего не понимаю, что за Зверь такой?
— Символический враг, — туманно пояснила Наи.
— Вроде идола, что ли?
— Примерно.
— В Солане сохранился холм Памяти и такой Зверь, — сказал Науро. — Только он окаменел. В него втыкали стрелы, копья, мечи. Трофейное оружие.
— Интересно взглянуть.
— А ты съезди.
— Съезжу. — Дан стал читать дальше. — «…Мудрец вернулся в свой дом, где его поджидал один из Людей с зелеными глазами. Пришелец был зол, и глаза его горели, как кристаллы горного стекла.
— Вы живете неправедно, — сказал он гневно. — Вы хитры, лживы, вероломны. Вам чужды заботы других, вы думаете только о своих нуждах. Вы убиваете себе подобных просто так, лишь бы убить. Вы живете неправедно.
— Зачем же гневаться, — ответил Мудрец смиренно. — Научите нас.
— Вас нельзя научить. Вы слишком далеко ушли по неверному пути. Мы покидаем вас. Я пришел сказать тебе об этом и предупредить на будущее. Прощай.
Мудрец знал, что просить о снисхождении бесполезно. Он только прошептал:
— Разреши мне проводить вас.
Сердце пришельца смягчилось, и он позволил проводить себя до тенистой рощи за городскими стенами, где таился опустившийся с неба чудесный корабль. Когда за ними закрылись южные ворота города, было темно. Рэта уже коснулась земли, а прямо напротив сияла, как всегда в это время, Большая Белая Звезда. Человек с зелеными глазами протянул к ней руку и промолвил с нежностью в голосе:
— Там мой дом. Мой мир. Самый прекрасный из всех миров Вселенной.
— Ты прилетел с Большой Белой Звезды? — поразился Мудрец.
Но пришелец нетерпеливо прервал его.
— Я же объяснял тебе, что на звездах нельзя жить. Жить можно только в мирах, летящих вокруг звезд. Их больше, чем звезд, они малы и уютны. Мой мир вместе с четырьмя другими кружится вокруг маленькой звездочки. Ты мог бы ее увидеть, если б ее слабый свет не тонул в сиянии соседней Большой Белой Звезды»…
Последний абзац Дан перечитал еще раз, его голос даже дрогнул от удовольствия.
— Теперь мы их найдем. А, Наи?
Никто в машине не разделил его радость. Наи сдержанно улыбнулась, Науро промолчал, а Вест неопределенно хмыкнул.
— Интересно, это та же запись, которую видел Маран? Вряд ли их несколько… Хотя если б в той были ориентиры по месту, Маран бы запомнил… А может, это разные фрагменты…
Никто ему не ответил. Наи незаметно коснулась его руки, и когда он вопросительно повернул к ней голову, приложила палец к губам, призывая замолчать. Дан недоуменно заморгал, но замолк. Однако было уже поздно.
— Вы так рады тому, что обнаружили эту запись? — недобрым голосом осведомился Вест.
— Естественно, — промямлил Дан, уловив в его вопросе оттенок обиды. — Это же собратья по разуму…
— А зачем они вам? Чтоб изучать их, как вы изучаете нас? Как мы изучаем животных в лесах и морях? Или их вы считаете равными себе — в отличие от нас?